Сон

Я выдохнул, смяв в руках одеяло. Голова болела, на виске пульсировала венка, а каждый удар сердца отдавался глухой болью во всем теле. Зажмурившись, я запрокинул голову обратно на подушку. Очередной сон с его участием. Сон про своего истинного приносил аж физическую боль, если ты ещё даже в глаза не видел этого человека. Обычно все находят своих истинных в возрасте двадцати-двадцати пяти лет. А мне уже тридцать, и все, что я знаю о своей запаздывающей в мою судьбу истине — это то, что он невероятно идеальный. Вежливый, статный, красивый, чуткий. И его имя с фамилией. Выучил, словно это самая важная информация в моей жизни. Хотя, так и есть. А вбить куда-то и найти по ним нельзя, а то он исчезнет. А этого не хотелось бы. Ну, что ж, Макс, все как обычно, ты не такой как все. Загадывал же в детстве такое желание, задувая свечи на торте? Загадывал. Вот, расхлебывай. Оставалось верить, что я найду его. Шурфа Лонли-Локли. Найду, найду, и постараюсь не потерять. Но надежда — глупое чувство… Было холодно. Кожу пробирали мурашки, отопление отключили. Я взял колючий плед, похожий на ёжика, и двинулся на кухню. Кофеварка протестующе зашипела, когда я стал делать кофе в три ночи. Но спать уже не хотелось, совсем. Я достал любимую чашку в горошек, но руки дрожали. Ручка чашки выскользнула из моих пальцев и с шумом упала на кафель, разлетевшись на множество осколков. Я растерянно смотрел на последствие неосторожности, а затем все же взялся за веник. За моем запястье ярко выделялась метка. У каждого человека она разная, но со своим истинным она совпадает. У меня это длинная веточка березы. Запах кофе распространялся на весь дом. Наверное, это мой любимый запах — самый частоощущаемый. Я смотрел в окно ещё долго. Разглядывал потрепанные дома с горящими окнами-глазами, деревья, машины, ехавшие по дороге и просто думал. Думал о том, что это мученик рано или поздно закончится. А я найду его. *** Все что я помню — глухой удар. Перебегать дорогу не стоило, но я жутко опаздывал на работу, и у меня не оставалось вариантов. «Жить будет. Но удар, конечно, был сильный. Жалко парнишку… Тело было парлизовано, плечи и спина до жути болели. Я не чувствовал в себе даже силы открыть глаз и поговорить. Сквозь полуприкрытые веки я видел больничную палату. Белые стены, покрытые штукатуркой, и врач. С темными, идеально уложенными волосами. В белой одежде. С ярко-голубыми глазами оттенка неба. И до боли изящными, тонкими пальцами. Я хотел было открыть глаза сильнее, посмотреть на него, разглядеть получше, сказать… Но провалился в сон. И мне не снились кошмары. Какая-то чепуха про зайчиков и голубых коров. И никаких кошмаров, никаких. *** Очнулся я от того, что почувствовал чьё-то присутствие возле моей койки. Кто-то невесомо прикасался к моему запястью, поглаживая рисунок. Такой же, как у себя. Я улыбнулся краешком губ, смотря на врача. —Шурф?.. Лонли-Локли вздрогнул, подняв на меня взгляд. —Макс…