Я твоё оружие под сиренью

Пока солнце безмятежно поднималось над горизонтом, а птицы уже во всю написали серенаду, мишки из лагеря «сердца» уже выходили из свойх казарм, чтобы отправиться в волшебный лес. Где возможно, их животы будут одной большой дырой с мясом из органов из-за острых рогов единорогов, а их копыта раздавят медведям бошки, из-за чего миленькие глаза, полные страхом,выйдут из орбит, ох а кишки с их говном что будут поедать всякие насекомые, станут главным отрибутом какой-то части этого ебучего леса. А возможно они вернутся живыми и будут всю ночь напролёт пить хороший виски и закусывать всякими вкусностями. Но сейчас, Падро просто выдает им какие-то подвески на шею, и единственный кто верит в этот кусок металла, кроме конечно же священника, был Азулин, что сжал её в руке. — я готов! — с улыбкой на лице ответил Горди, и все будто ополчились на розового мишку. — чего? Он тоже? Да он же нас будет только тормозить! — сказал Блэк, бурый мишка, что был выше остальных. — вот именно! Посмотрите какой он жирный, да эта свинья даже и пол сантиметра не пройдёт! — уже наорал на Горди Сонриас. — хэй. Лучше закройте свой рот, пока я вам блять зубы не вырвал и не запихал их глубоко в ваши вонючий задницы.— тихим но низким голосом сказал Азулин, беря улыбающего медведя за воротник. Ачу, берёзовый мишка со своей неразлучной желтой бабочкой, подошел к Горди и начал успокаивать его поглаживанием за плечо, пухляш посмотрев на того, мило улыбаясь, хотя это была скорее всего удручённая улыбка, нежели что-то другое. — ну что ж, раз все готовы то можем идти. — посмотрев на свойх новобранцев высказал сержант Карисиас, его глаза мелькнули в сторону казармы, где стоял капрал Помпон, его взгляд был таким уставшим и обреченным, сержант и сам выглядел примерно так же, но показывать этого он не мог, по крайне мере пока. Жёлтый мишка искал своими сиреневыми глазами кого-то, и когда он наконец-то снова увидел те сине-голубые глаза, сердце ушло в пятки. Он ведь больше их никогда не увидит, это последний раз когда он вот так смотрит в эти, уже родные ему глаза. Хотя тот даже и не помнит имени Помпона, скорее всего, когда он будет умирать в мучениях от потери крови, в его глазах он даже и не промелькнёт, ведь он был лишь мимолётным незнакомцем, что просто мелькал перед его глазами. Второстепенный персонаж его короткой жизни, без лица и имени. Те самые оставшееся две черники в маленьких лапках Помпона, напоминали о том случае, на душе стало еще хуже. Он был так рядом, его взгляд был направлен прямо на Помпона… Чувство будто тогда он был единственным.......единственным кого сейчас интересовал Азулина. Приятное до глубины души чувство, но после их показа, эта пленка памяти будто оборвалась, всё происходящее сейчас сжигало и рвало эти воспоминания на части, да с такой ненавистью. — прости… Его извинения были за то что он струсил, не познакомился, не признался, и самое главное, отпустил его, зная что тот скорее всего погибнет. — прости прости прости…— тихо бормотал Помпон, несильно сжимая чернику в кулачке. — ШАГОМ МАРШ! — крикнул Карисиас. Глаза Помпона распахнулись и устремились на отряд что уже двинулся. — ах........нет…нет.нет нет нет! Он хотел его остановить и рука невольно поднялась. — мх… — но поняв что не сможет перебороть себя, свой страх, свою робкость и боязнь просто быть отвергнутым, он остановился, убрал руку, и упустил голову. Рука почувствовала что-то липкое. — о нет! Нет-нет! Только не это! — раздавил. Черника что теплела у него хорошие воспоминания была раздавлена его же руками, иронично.....он сам всё испортил, раздавил то что мог исправить. Слёзы всё-таки дали о себе знать, и как только его маленькая слезинка начала стикать по его веснушчатым щекам, он сел на корточки и начал несильно дрожать, прижавшись руками к ногам. Ни звука. Боль заглушила его крик души.

***

Звуки скрежета огня маленькой свечи заполонили казарму, и тот кто её зажёг был капрал Помпон, он положил её на стол и присев на кровать взял какую-то книжку, чтобы уже на неё положить лист бумаги. Письмо, вот что он хотел написать, письмо матушке что наверняка уже беспокоитс. За месяц ни словечка не написал, был всегда занят до поздна. « привет матушка, прости что так долго не писал тебе... У меня все хорошо» Перед словом хорошо рука Помпона начала трястись, но сжав перо сильнее он продолжил писать: « став капралом у меня прибавилось много хлопот, но я ничуть не устал! Еда тут конечно не сравнится с твоим супом, скучаю по твоей выпечке. Нашёл много друзей, обучил уже не 10 мишек, каждый из них хорошо обучен! Матушка очень хочу узнать как ты, как твое здоровье, как там наш сосед, всё ли с ним хорошо? Не подводит ли его сердце? Ну, жду ответа, целую

С любовью твой сын»

Перо было положено на стол, и облегчённый вздох Помпона говорил что тот наконец-то смог расслабиться, но лишь на мгновение, ведь в казарму зашел его товарищ Гримальдо. — хэй чего не спишь? — вместе с голосом раздался и скрип двери. — а?.....письмо.....письмо писал матушке.— сказал капрал, положив письмо в конверт. — ты сегодня был какой-то растерянный, все время ветал в облаках — Гримальдо сложил руки. — нечего сказать не хочешь? Помпон вздрогнул. —нет, всё нормально, я просто не выспался, не волнуйся. — капрал повернулся к другу — это всё что ты хотел спросить? — Капрал Помпон, если у вас какие-то проблемы, то ты говори, хорошо? Всё-таки сейчас у нас у всех не лучшие времена, так что поговорить не помешает, если что, то ты можешь меня найти возле курилки. — Гримальдо подошёл к тому и положил на стол капрала пачку сигарет, дешевых, простых сигарет. — а это чтобы ты расслабился, ну обращайся если что. — после скрипнула дверь, о чём говорит что товарищ уже уходит. — обязательно....— конечно же нет, Гримальдо не настолько хороший друг чтоб ему душу изливать, всё таки Помпону легче самому с этими справится чем просить у кого помощи, он не настолько слащавый( как он думал ). Когда товарищ закрыл наконец-то дверь, Помпон направил свой взгляд в окно. Ночной небосвод был просто прекрасен, будто бесконечная тьма. Напоминает души каждого живущего на этой земле мишки, каждый из них по природе мерзкая тварь, но у каждого это выражается по разному. Кто-то пренебрегает вредными привычками, кто-то всегда ставит себя выше других, а кому то настолько плевать что он сам как одна, большая, чёрная дыра. Мишки что считают себя святошами, такие же твари как и другие, ведь они считают себя избранными, нельзя никогда говорить что ты добрый, ведь даже священники не идеалены. Помпон такой же, он пусть и добряк, но верит каждому слову. Он может убить если ему это прикажут, и он будет считать это справедливым, ведь хэй! Он же плохой, не так ли? Ведь тот кто по его мнению хороший не может быть злым и приказать убить хорошего человека? Доброта никогда не состоит из чисто белого полотна, она всегда содержит чёрные и красные пятна, ведь для баланса всегда нужна грязь, без неё мир бы давно умер, без смертей, болезней, и человека, что содержит все самые худшие качества, ведь он — разумен. — мх... — Помпон хрустнул шеей.— пора бы спать.... Взяв свой берет маленькими лапками, мишка прилёг на кровать — пожалуйста.....вернись....— сжав свой берет, сиреневые глазки закрылись, пока носик зарылся в пушок беретика. А свеча так и осталась гореть, будто надежда, что все еще теплилась в душе. Но на следущий день она полностью сгорела..... Но как же поживают сейчас те кому осталось всего нечего? Всё то же ночное небо, и та же луна, лишь огонь был не от свечи а от костра. — БЛЯТЬ как же меня задолбала эта каша! Я хочу есть! Вчера — КАША! Сегодня— КАША! — Скрежал воими чистыми зубами Сонриас, пока в его руках кипела каша над костром. — и завтра тоже каша.... — ответил Блэки, поедая грусть кашей. Пока те недовольно обсуждали этот «поход» неподалёку от них сидел Азулин что поедал пирог из черники, отец приготовил. Он дал младшему сыну чуть ли не весь пирог, нежели Горди. Он посчитал что старшему не нужно сейчас столько калорий и так проблемы с весом. Пока Азулин поедал его, то резко вспомнил о кое чём. Достав из кармана какой-то свёрток он несильно улыбнулся. Опять эта записка, похоже тогда он её всё-таки не выбросил...

***

Синеглаз положил мусорку в тумбочку, чтобы та не мозолила ему глаза, или та бумажка что там лежит? А может и то кто её написал. Пока другие начали уже выходить из казармы, Азулин наконец-то нашёл ножь, что спокойно лежал под подушкой. Синеглаз начал его слаживать в рюкзак,да с такой недовольной моськой. Его глаза мелькнули на его тумбочку. — нет. — он отвернул взгляд в сторону. Но тут же снова посмотрел туда снова, всматриваясь в дверцу где лежит корзина. — нет-нет-нет, даже не думай. — снова повторил он, но уже с более неприклоным голосом, закрывая обзор рукой. Но пальцы сами самой раздвинулись, опять давая обзор на тумбочку. — тсссссс..... Азулин отвернулся от неё, после присел на корточки и начал тормошить свой мех на голове. — ЫЫЫЫЫ..... В мгновенье ока тот чуть ли не дотронулся ручки тумбочки но быстро убрал руку. — НЕТ! Он начал грызть ногти торобаня ногой по полу. — МММммм.... Азулин снова чуть ли не открыл дверцу! Но быстро захлопнул её, и отошёл. — блять....я веду себя как дебил....просто не смотри на неё.— но от этих слов разум Азулина не освободился, он всё так же был занят той самой запиской за дверью этой тумбы. ....Что так и манила открыть себя....она давила на душу, и чем больше он смотрел на нее тем тяжелее было....её манящеая дверца..что будто-то сама открывалась Азулину.....так и теребила его душу....ох а эти..... Открыл. Теперь Азулин сидел прямо возле нее с запиской в руках. — блять.... — сматерившись, он закрыл лицо бумажкой.

***

Вспоминая это Азулин постарался тут же это забыть. Но держа записку в руках, где-то рядом с грудной клеткой, стало немного теплее....и даже чуть горячо...хотя возможно у него просто жар. «спасибо за ягоду :)» Посмотрев на пирог Азулин улыбнулся «теперь он кажется вкуснее...»

***

— пссс!!! Горди! — из кустов вылез Ачу, что пытался позвать Горди, но тот будто прикинулся глухонемым. Поэтому тот прибегнул к крайним мерам и взяв маленький камушек кинул тому прямо в спину, а после и в голову, так как в первый раз тот нечего не почувствовал. — м?... Ачу? — Горди вылаживал спальный мешок, когда в его голову кинули камешек. — иди сюда! —этот желтоглазый так глупо улыбался. Осмотревшись вокруг Горди подошёл. — что? — хочешь покажу кое-что? — ну даже не знаю.... Ва! — не успел тот ответить как его тут же утянули за собой — идём! — сказал худенький мальчик, держа Горди за руку, все так же глупо....и даже мило улыбаясь... — ах...? Они пришли в укромное местечко, где было отлично видно ночное небо. — что...что это за место? — м? Ох! Красивое правда? — затрепещал Ачу, раскинув руки и закружив. — а...да... — но сейчас взгляд Горди был направлен совсем не на небо. — хэй...чего ты на меня так смотришь?....неужто я так прекрасен?— хихикнул желтоглазый. — а нет! То есть да, но нет! Ам а.... — хахаха, какой ты милый, такой большой медведь, а на самом деле пушистый и робкий. — Ачу медленно приблизился к Горди, всматриваясь в его розовые глазки, что немного переливались с ночным небосводом. Тот в свою очередь встал как вкопанный, и лишь когда тот взглотнул, Ачу усмехнулся и посадил его на камень. — не переживай ты так, не съем я тебя — сказав это, мишка приземлился рядом. — Горди, тебе не страшно?... — что? — ну....в любую минуту на нас может напасть единорог и проткнуть наши животы своим острым, чёрным рогом, и пока он будет делать из наших товарищей фарш, мы будем медленно-медленно умирать в муках. — Ч-ЧЕГО!? Не говори такое! — задрожал Горди. — ха-ха, да ладно тебе, лишь 30% того, что это может случится.— похлопав Горди по спине, Ачу подставил свою руку на щеку, а после посмотрел на розового мишку, широко улыбаясь. — что....? — ты очень красивый Горди, не слушай что тебе говорят эти отбросы, особенно то, что говорит твой брат, хоть он и пытается не быть таким же отбросом. Выражение на лице Горди резко поменялось, и его милое личико резко стало мрачным, брови свелись вместе, а клыки, что прятались за милой мордочкой, несильно стали видны и начали блестеть при лунном свете. — Ачу....лучше замолчи, мой брат хороший, он просто....очень сложный. Ты не имеешь право его оскорблять. Мишка потерял дар речи, он расширил полностью свой жёлтые глазки, смотря на только что милого мишку, а теперь такого разъярённого медведя. — ого......ты просто...невероятный.... — сказал Ачу, полностью покраснев. Горди же, нечего не понимая, скривил мордочку, и в этот же момент, другая моментально приблизилась к нему. — я даже не подозревал, что ты можешь быть таким! — Ачу резко взял Горди за руки и продолжил — Ты сначала был таким сладеньким, а теперь и вовсе секси! Меня это так будоражит!.... — ЧТО!? о-о чём это ты?? — Горди покрылся самой красной краской. — ох Горди, ты прекрасен со всех сторон! Я просто безума от те.....— Ачу резко прервали розовая рукой мишки напротив.— ммм?.... — х-хватит.....ты кричишь на весь лес.... Улыбка Ачу стала только шире. Он резко убрал руку пухляша и встав, расставил руки. — ну и пусть они услышат! ХЭЭЭЭЙ! ВЫ ВСЕ!! СЛУШАЙТЕ СЮДА!! — Пухляш на против был в ахуе. — Стой! Не надо! — ГОРДИ САМЫЙ МИЛЫЙ МЕДВЕДЬ В МИРЕ!!! У НЕГО МИЛЫЕ, ДО БЕЗУМИЯ, ГЛАЗКИ, И ЖОПА ПРОСТО СЕКС!!!! — кричал тот, кружась возле себя — Да стой ты! — пухляш резко остановил медведя с бабочкой за руку, и хмуро посмотрел на того. — хех. — Ачу же улыбнулся, его носик резко прикоснулся к носу пухляша, тем самым «поцеловав» другого таким необычным образом. — эээээ....эээээээ???? — Горди быстро отпустил Ачу и начал тереть носик. В это же время, желтоглазый мило улыбался его реакции. Вздохнув, он присел на камень и почувствовал боль в ногах. — уф..... — после, на него тут же обратил своё внимание розовый.— ох Горди....мои лапки скоро так отвалятся, честное слово! — удрученно сказав это Ачу, снял один сапог, а следом и второй. — мои ножки просто не созданы для такого....— на мягкую, даже где-то шелковистую траву, ступила маленькая березовая лапка. —ах....невероятное чувство.....эта трава как мягкое облачко.... Горди посмотрел на траву, что и правда казалась очень даже мягкой, но снимать обувь тот не хотел, не было нужды, вдруг тут какой-то острый камень? — будь аккуратнее, тут может лежать что-то острое. — да ладно тебе, Горди, я же просто сижу на месте, к тому же тут нет никаких камней. — ладно, но я..... Крик товарища резко сподвиг тело Горди дёргнутся. — что случилось?? — розовый быстро подбежал к мишке на против — нога......— палец Ачу покраснел, похоже рана серьёзная. Так же было видно маленькие дырочки, будто того укусили. — я же предупреждал.....— пальцы розового сжали переносицу носа, а после его удрученного вздоха, он направился к своей палатке за аптечкой. — я скоро вернусь, подожди. Пока Горди пробирался опять через кусты, несильно царапая лапы, он понял, что лишь несколько раз перевязывал раны во время обучения. В лагере «сердца» странное было то, что их не научили должным образом первой, мать её помощи, единственное что их заставляли делать, это заниматься до бессилия и жрать сраную кашу, которая похоже была сделана из той же грязи, в которой они и бегали. Да и аптечки у них сказать и не было, лишь какие-то повязки и немного спирта. Начальство неудосужилось им даже аптечки предоставить нормальные.... Когда Горди дошёл до своей палатки, он начал искать в ней свой рюкзак. Он оказался не так уж и далеко. Достав от туда аптечку, он поспешил обратно к Ачу, в это время тот пытался встать, но боль сразу давала о себе знать, как только он дотрагивался до травы. — ау!.... — сев обратно, березовый мишка снова начал хныкать. — не вставай пока, надо для начало обработать рану. — сказал розовый мишка, выходя из кустов. — знаю я....— обижено пробубнил Ачу.