Sunshine and storms.

Seventeen — Ladytron Я чувствовал себя странно рядом с Хенджином, ведь позволил себе отпустить сомнения и все, что терзало мою душу. Позволил себе поцеловать его после той съемки и интервью. Мои ноги превращались в желе, когда наши взгляды встречались или когда он улыбался мне. Чертенок знал, как это действует на меня, и продолжал. Мы не обговаривали наш поцелуй в гримерке: оба понятия не имели, что это значило для нас. Было ли это отправной точкой или началом конца? Скорее первое. Хотя, думаю: каждое из перечисленных понятий подходят. Я боялся своих чувств и его реакции. Всегда знал, что он гетеро, но Хенджин ответил на мои касания. Во всяком случае, тогда я об этом не хотел думать. Мои мысли в тот момент? Хмм… наверное: «Может быть, он просто хотел попробовать что-то новое? Я слышал все те слухи, что гласили, насколько он хорош в постели и готов к экспериментам.». Безумно хотелось, чтобы он был моим, даже если это всего лишь на одну ночь. — Все хорошо? — спросил Хенни, припудрив мой нос. Я встряхнул головой и моргнул пару раз, что заставило Хвана рассмеяться. Всегда любил его смех: открытый, выражающий все чувства. Вы знали, что он каждый раз запрокидывает голову назад во время смеха, обнажая свою лебединую шею? Нет? Теперь знаете. Я бы хотел зацеловать ее, облизывая пульсирующую вену. Простите за откровения. — Я просто… — Готов? — спросил Крис, прервав мои раздумия. Я прикусил язык, чтобы не высказать вслух все, что хотел бы сделать с другом. Другом? Ладно, пусть будет так. Я кивнул и встал со стула. Мне нужно было сниматься с Чанбином опять. Ведь та самая сцена с поцелуем так и не удалась. Мой персонаж — Хисын, убегал от своих чувств весь сериал, и когда понял, что влюбился в одноклассника — персонажа Бина — Бэкхена, который должен был перейти в другую школу, решил его остановить. Это, конечно, являлось лишь недоразумением и было подкреплено исключительно слухами, но моему персонажу было жизненно необходимо признаться возлюбленному в чувствах в надежде, что он останется. Хисын целует его в закрытом классе и говорит о том, что любит. Их почти поймали, но в конце сериала родители Бэкхена уехали в командировку, а у самого парня потерялись ключи — он вынужден остаться на ночь у своего парня. В итоге они трахаются. На этом сериал заканчивается. Единственное, что нужно было отснять — специальный эпизод, где герои оканчивают школу и решают вместе отправится в путешествие, дабы отметить начало взрослой жизни и… потрахаться. Я благодарил всех богов за то, что в сериале только один сезон. Меня переполняла ненависть к своему персонажу. Он только и делал, что боролся сам с собой, наблюдал за Бэкхеном, боясь подойти, и по-идиотски трогал свои губы после поцелуев. Я чуть не подавился кофе, когда понял, что проблема-то не в персонаже. Я делал так же. Тоже по-идиотски трогал свои губы после того поцелуя с Хенджином. У нас не было много времени, чтобы обсудить тот поцелуй, потому что мы хотели навестить Минхо. Нет ничего более раздражающего для такого актера, как Ли, чем находиться в центре романтического скандала. Интересно, на фотографиях действительно был Джисон, а не Ынби или Юна, как думали фанаты? Было все равно, что Хан подумает, ведь его отношение ко мне было далеко от положительного, а Минхо — мой друг, и я хотел поддержать его. — Я готов, — я встал со стула. Руки Хенджина гуляли по моему запястью. Я посмотрел на него — он ответил смущенной улыбкой, но потом сделал вид бурной деятельности: начал класть косметику в сумку. Я тронул свою нижнюю губу, дабы скрыть эмоции. Его улыбка придала мне энергии на весь день. — Мне нравится, что ты в хорошем настроении сегодня, — Чанбин подошел ко мне и подмигнул. Он сел на парту, скрестив ноги. От него исходила приятная энергетика, возможно из-за сцены, которую мы готовились снимать. У меня возник внезапный порыв рассказать ему о моем поцелуе с Хенни в гримерке после того, как мы чуть не растеклись лужей из-за колоссального сексуального напряжения между нами. Я промолчал, чувствовал, что не стоило этого делать. — А ты сегодня очень уверен в себе, — возразил я и похлопал его по плечу. — Вставай давай: время принять мое признание в любви. Некоторые девушки из съемочной команды посмеялись, и Чанбин показал им сердечко, хихикнув. Как обычно, единственный, кто не наслаждался процессом съемки — Хенджин. Его лицо становилось еще мрачнее, когда режиссер проговорил: «Камера, мотор» — и я начал говорить все то, что было написано в сценарии. Честно говоря, понятия не имел о том, что он чувствовал: мы не разговаривали с той ночевки. Он не писал, не звонил и ничего не говорил о нашем поцелуе.

Может быть, он просто поддался мне, чтобы не разрушить дружбу?

Но от чего-то мое глупое-преглупое сердце билось чаще каждый раз, как встречались наши взгляды. Даже тогда, когда Чанбин положил мне руку на щеку и поцеловал, я смотрел только на Хвана. Эти холодные черные глаза прожигали меня. То как он закусывал нижнюю губу… говорило ли это о ревности? О, надеюсь, да. Я удивился: Чанбин толкнул меня, так что пришлось откинуться на парту. Я был так увлечен Хенни — совсем забыл, что должен был сесть по сценарию на стол. Проморгавшись, уже представил свой синяк на спине. Черт, я опять подвел съемочную команду — пришлось начинать заново. Попил воды и перезагрузился, чтобы выложиться на все сто. Нужно было сфокусироваться на сцене поцелуя с Бином: он попросил отснять заново, видимо, результат его не устроил. Я подошел к нему и ущипнул за бок, на что мы вместе посмеялись, но, услышав слова режиссера, вмиг стали серьезными. На этот раз я все-таки не забыл о том, что мне нужно запрыгнуть на стол и обхватить парня ногами. Чанбин целовал меня страстно, грязно, дико, сплетавшись языками, несмотря на то, что мы не обговаривали подобные действия до этого. Я запустил руку ему в волосы и почти что оттолкнул от себя, но послышалось заветное «снято». — Хорошая работа, — похвалил нас директор — мы оба кивнули. Как бы то ни было, я решил обернуться. Ох зря… от взгляда Хенджина кровь стыла в жилах. Он резко развернулся и покинул площадку. Хотел я побежать за ним и объясниться, но не мог, ведь съемки еще не были закончены. Я облегченно выдохул, когда он вернулся. Его волосы убраны назад и немного влажные у корней. На его лице тоже остались пару капель воды, и я на секунду представил каково это —слизывать их с его щек. Во всяком случае, моей главной задачей была съемка, поэтому я был вынужден отбросить лишние мысли. Целый день провел на нервах. Я не понимал реакции Хвана на прикосновения Со ко мне.

***

Empathy — Crystal castles — Этот ублюдок меня в могилу сведет, — пожаловался Хенджин, как только мы покинули квартиру Хо. — В следующий раз, когда он откроет рот… — Хорошо – хорошо, — перебил я. — Сделай глубокий вдох и успокойся, Хенни. Его левый глаз дергался, похоже, Джисон реально рассердил Хвана. Он вздохнул и пригладил волосы. — Ты просто слишком добрый, Ликс. Он пытался вывести нас на эмоции, разве не видел? — Какая разница? — Возразил я, тоже вздохнув. — У меня сейчас и так проблем выше крыши, — прильнул к стене в ожидании лифта. — Каких проблем? —поинтересовался он. Его глаза смотрели прямо на меня. — Все хорошо? — Неважно. Ты абсолютно точно не захочешь об этом говорить, — я цокнул языком и сунул руку в карман брюк. Звонок о приезде лифта прозвенел в то время, когда Хенджин открыл рот, чтобы что-то сказать. Я оторвался от стены и зашел в лифт, а Хван за мной. Он был так близко…. я мог ощущать тепло его тела, а потом прижавшись еще ближе, он придавил меня к металлической стене. — Не додумывай, Феликс, — холодно проговорил он. Мои ноги снова превратились в желе. — Я просто даю тебе больше времени, чтобы ты обдумал все, что произошло между нами. — Я полностью осознавал то, что сделал, — дело в том, что обычно я веду себя развязно, когда напиваюсь. Он думал, что мое тогдашнее поведение было обусловлено спиртным, выпитым перед выходом, но это не так. — Не делай из меня дурака. — То есть ты думаешь, что я поцеловал тебя из-за алкоголя, который я не употреблял? — спросил я и опустил взгляд в пол. — Конечно, я ведь так люблю выпить в процессе фотосессии и интервью… Его губы накрыли мои, жадно прикусывая. Он целовал меня так неистово, что мои колени и сердце отказывались правильно функционировать. В тот момент я не упал на пол только потому, что он держал меня за талию, тесно прижав к себе. Что ж, согласен, этот поцелуй был намного горячее, нежели предыдущий в гримерке. Хенджин потерял контроль: его рука схватила меня за волосы, не дав отстраниться, а язык уже во всю исследовал мой рот. Я не мог нормально дышать, когда он наконец насытился мной и отошел. Хван подмигнул мне и провел большим пальцем по моим губам. Блять, это было чертовски сексуально. — Чувствуешь себя лучше? — Поддразнил он меня, наклонившись за новым, на этот раз нежным, поцелуем. К сожалению, лифт приехал на первый этаж и нам пришлось оторваться друг от друга. Я пошел вслед за Хенни, обняв себя руками: на парковке было ужасно холодно. — Замерз? — Спросил он, на что я снова цокнул языком. — Иди нахуй, Хван Хенджин! — Агрессивно выкрикнул я. Он поморщился от моих слов, будто кто-то влепил ему пощечину. — Я просто игрушка для тебя? — Нет, Феликс, — сразу же ответил он. — Я не знал, какие слова нужно подобрать, поэтому решил вот так выразить все свои чувства к тебе. — Что ты… чувствуешь ко мне? — я вздрогнул. — Я боялся сказать тебе правду, боялся ранить тебя, — прошептал Хван, сделав несколько шагов в мою сторону.

Боялся ранить? Конечно, он причинит мне боль. Потому что он никогда не любил меня, ведь так? Он просто хотел поэкспериментировать с красивым мальчиком, который не умеет говорить «нет».

— Просто отвези меня домой, — пробубнил я, отвернув голову в сторону, когда он вновь потянулся за поцелуем. Несмотря на то, что Хенджин выполнил просьбу и отошел к машине, мне было так больно. Он довез меня до дома, всю дорогу мы молчали. Хенни больше не пытался поцеловать меня или завести какой-нибудь диалог. Я был уверен в своей правоте: «Я просто эксперимент. Все встанет на круги своя, если мы перестанем целоваться: опять будем лучшими друзьями. Просто друзьями». — Никогда не целуй меня снова, — сказал я. — Забудь обо всем, что было. Я сделал вид, что мое сердце не разбилось вдребезги, когда он кивнул. Пообещал себе, что не буду напиваться в говно, но этому не было суждено сбыться. Все это — последствия моих решений и желаний. Я точно знал, что мне будет достаточно и одной ночи с ним, но нет. Я был готов притворяться, был готов смириться с ролью временного увлечения, ради него. Притворяться, что я не чувствую к нему ничего, и мы бы посмеялись над этой ситуацией на утро. Просто лучший друг захотел попробовать что-то новое. Чертово сердце. Единственным моим спасением было красное вино, ну и подушка, в которую я проплакал всю ночь.

***

Goth — Sidewalks and skeletons Слова Джисона кассетой воспроизводились в моей голове, пока я пил седьмой или восьмой стакан спиртного. Это было еще даже не афтерпати. Он дразнил меня, упоминая Хенджина почти в каждом диалоге. Хан называл его Доберманом, но даже малейшие мысли о нем причиняли боль. Я всегда старался протаскивать его на всякие вечеринки и афтерпати, но не в тот раз. Злость на него и на себя переполняла меня — я не выдержал бы его появления на вечеринке.

Сейчас я хочу, чтобы он был здесь, со мной. Хенджин. Прекрасный Хенджин. Мой Хенджин. Мой ли? Нет… Запомни, Феликс, он никогда не будет твоим. Вам нужно продолжать быть друзьями, иначе потеряешь его навсегда.

Я повторял эти слова про себя, когда заказывал себе выпить. Какой-то коктейль, название которого я даже не мог верно произнести, но бармен меня понял. Чувствовал себя темной тучкой, что неспособна даже выпустить каплю дождя, узлом печали, который уже не распутать. Я привык к весу руки Чанбина на моем плече и к словам Джисона о том, как хорошо мы с Бином выглядим вместе и какими осторожными должны быть, иначе скоро фансервис станет нашей реальностью. — Ты в порядке? — Минхо спросил уже в сотый раз, а я продолжил кивать, параллельно заливая в себя литры алкоголя. Я смутно помню, как говорил ему, что со мной все хорошо, и я рад за него и Джисона. Пообещал, что посмотрю их эфир, хотя даже не помню на какой платформе они собирались его провести. А потом — пробел в памяти, и я каким-то образом танцую среди кучи людей, лица которых расплывались в непонятное пятно. Видимо, это было уже афтерпати. Грусть отошла на задний план — мир посветлел. Все мое тело будто светилось. И я почувствовал…почувствовал чьи-то губы на своей шее. Они бархатно проходились по моей коже, изредка прикусывая, но боль притупилась через пелену алкоголя. Руки обхватывают мою талию, а дальше мокрый поцелуй, но я ничего не ощущал. Ни возбуждения, ни трепета. — Хенджин? — Спросил я, протерев костяшками глаза, но это нисколько не помогло приобрести ясность ума. Я нихуя не видел: дым-машины и помутневший разум не дали мне прийти в себя. «Мне нужно выпить еще» — пронеслось у меня в голове, но, кажется, я сказал это вслух. — Держи, — услышал откуда-то сверху, и я слился в поцелуе с чьими-то губами. Теплый язык исследовал мой рот. Я не хотел этого. — Хенджин? — Вопрос повторился. — Прости, Хенни. — Феликс? — кто-то позвал меня. Голос был очень знаком, но не похож на тембр Хвана. К сожалению, я был не в состоянии его разобрать. Шум музыки и смех гостей были слишком громкими — мои барабанные перепонки грозились разорваться. Некто легонько ударил меня по щеке. Больно не было, но странно — да. Я не желал, чтобы все это продолжалось. — Я хочу Хенджина! Где он?! — Вскрикнул я, попытавшись убрать чужие руки от моего лица. Кажется, я тогда кому-то собирался врезать, но внезапно напала сонливость.

Я хочу спать, хочу в кровать…хочу моего Хенни

И я наконец-то погрузился в пустоту.