Fuck the Shame

Офис, подобно террариуму со змеями, кишел сплетнями. К четвергу это достигло такого масштаба, что, казалось, люди вообще перестали работать, входящие звонки игнорировались, а в курилке принимали нелегальные ставки сразу по нескольким пунктам. Все только и говорили о загадочном монстрочлене, что Мэнди раздобыла. Она победной походкой проплывала по коридорам офиса, охотно подпитывая все слухи — начиная от того, что он принадлежит какой-то порнозвезде, с которой познакомилась, прочесав вдоль и поперек весь Tinder, и заканчивая тем, что нашла его на какой-то невъебенной свинг-вечеринке, на которую пошла несмотря на убеждения и принесла свою жертву во имя компании. Микки не занимался этим вопросом, это было в юрисдикции Мэнди, но это не значит, что он остался в стороне. Ему пиздец как было интересно, аж всё зудело. Все эти слухи в купе с Веснушчатым Адонисом, появившимся на его пороге воскресным вечером, слились в какую-то единую влажную фантазию, отчего последние четыре дня он дрочил как пубертатный подросток. Он запретил себе поднимать тему загадочного посетителя его сестры из принципа. Он не собирался доставлять ей удовольствие вновь поиздеваться над его неловкой ситуацией. С него, блядь, хватило, что она и так рассказала всё Колину и Игги, отчего те, ржали как кони и подъебывали его по любому поводу. Единственное замечание в её сторону, касающееся этой темы, было: «Держи своих ёбырей подальше от моей квартиры», на что Мэнди зыркнула в стиле «ты совсем дебил» и нахально ухмыльнулась. Все подробности насчет таинственного члена, о котором она обещала рассказать в понедельник, свелись к единственному «Четверг» и была такова. Всё, что ему было точно известно — во вторник парень должен был появится в офисе нанятого ими рекламного агентства для съёмки как агрегата, так и его самого в целом. Потом материал должен отправится руководителю дизайна, и после его рецензирования итоговый фал должен был быть у Мэнди и Микки в четверг. Только три вышеуказанных человека имели доступ к этому файлу. Личные данные, в которые входили все интимные фото члена и самой модели, ее персональная и другая информация, строго охранялись соглашением о неразглашении. Поэтому все эти слухи расползались с невероятной скоростью, на самом же деле никто ничего не знал и не видел. Поэтому ставки стали принимать ближе к четвергу, надеясь, что правда скоро просочится. Народ интересовался самыми грязными подробностями, в чем, собственно, нельзя было их винить. Монстрочлен — это сколько в дюймах? Где точно Мэнди его нашла? Пробовала ли она его в деле? Это какая-то звезда или неизвестный самородок? По правде говоря, Микки и сам пиздец как хотел бы это узнать. Поэтому весь четверг он провел словно на иголках, и три чашки кофе в сочетании с почти выкуренной пачкой сигарет никак не помогали успокоится. И вот в 15.49 он, сидя в своем кабинете, получает долгожданное письмо. Легкий мандраж прокатился по телу, предвкушая или сильный восторг или полное разочарование (уж слишком большие ожидания благодаря слухам). И это определенно было НЕ второе. Просто АХУЕТЬ! Пиздец длинный, толстый, идеально ровный как колонна древнегреческого здания, бледно-розоватый с пухлой, чуть раскрасневшейся головкой. Толстая, извилистая венка проходила вдоль всего ствола от основания прямиком к уздечке. Едва заметная, практически неуловимая влажность щели, видимая только при увеличении изображения. И самые милые, чуть видимые веснушки мелкими редкими вкраплениями. Идеальные, чуть поджатые яйца. Легкая поросль рыжеватых волосков добавляла интригу и желание зарыться в них носом. Это могло бы быть чьим-то кинком. Стать его кинком. Ему даже не надо было смотреть данные обмеров — он и так видел там на вскидку 10-10.15 дюймов, в обхвате около 6.5-6.7. Это не член, это грёбаное произведение искусства в MoMa. Единственное, что хотелось Микки в этот момент, — это встать на колени и поклоняться этому экспонату до потери сознания. Его внутренняя кинг сайз квин заурчала, и отправила электрические разряды во все его эрогенные зоны, а в уголках рта, кажется, начала скапливаться слюна. -ЁБАНЫЙ ВСЕМОГУЩИЙ! ДА НУ НАХУЙ! — донеслось со стороны кабинета Мэнди, что было очевидным подтверждением того, что письмо она тоже получила. И он на все сто с ней согласен. Это вообще законно, что кто-то расхаживает с таким достоянием по всему Чикаго? Он не был в этом уверен, поэтому на минуту закрыл файл, чтобы просто переварить полученную информацию. Выдохнув, он решился открыть вторую часть файла, чтобы оценить саму модель. Внутренне, он догадывался, кого там увидит. Но страх разочарования все же прокатился по телу, ведь теперь, после ТАКОГО, увидеть не то, что он предполагал, было бы полной катастрофой. Удар. Удар. Удар. Он пропустил пару биений сердца и кликнул дальше. Оно, кажется, вовсе остановилось, звуки города померкли и в кабинете вдруг стало невыносимо жарко. Он остался один на один с фотографией того самого прекрасного рыжего создания. Это была просто невинная фотография в полный рост. Парень был одет в серую футболку и те же чёрные облегающие джинсы. Искренняя улыбка озарила его подрумяненное лицо. Но это было уже слишком. Он закрыл письмо и только сейчас понял, что всё это время задерживал дыхание. Ему нужен свежий воздух и покурить. Он сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоить биение сердца и угомонить эрекцию, которая, похоже, планировала прорваться сквозь джинсы. Пулей вылетев из кабинета, он быстро, не оглядываясь, промчался к туалетным кабинкам, в надежде, что его не кто не окликнет. Микки взглянул на себя в зеркало и увидел немного одурманенные глаза и раскрасневшиеся щеки. Плеснув водой в лицо пару раз, он положил руку на свой всё ещё твёрдый член и пару раз сжал, снимая напряжение. Оказавшись на крыше их офиса, он плюхнулся в плетеное кресло, закинул ноги на низенький столик и закурил. Погода была довольно теплой для середины осени и легкий прохладный ветер приятно остужал лицо. Он закрыл глаза и откинул голову назад. Ему просто хотелось немного успокоится и осмыслить увиденное. -Угостишь сигаретой? — произнёс знакомый голос, и Микки, открыв глаза, протянул пачку сестре. -Расскажешь, наконец, где ты его нашла? — спокойным ровным тоном прозвучал вопрос. Он хотел услышать какую-нибудь пошлую историю с участием его сестры только для того, чтобы выкинуть объект своих фантазий из головы и закрыть этот вопрос. -Это было довольно забавно, — рассмеялась она, — не только ты умеешь попадать в жуткие ситуации. Она с воодушевлением предалась воспоминаниям, в результате чего они оба разразились громким смехом, снимая повисшее напряжение последних дней. -Пиздец мы неловкие. Производить нормальное первое и не только первое впечатление явно не было заложено в генах Милковичей. Микки иногда удивлялся, как они вообще смогли построить свою маленькую империю в индустрии игрушек для взрослых со своими хромыми социальными навыками. -Эм… так значит, ты спала с его братом, а не с ним? -решил уточнить брюнет, так на всякий случай. -Нет, засранец, с ним я не спала, — понимая интерес брата, ответила Мэнди, — это было бы проблематично. -Хм… почему? -Он гей, Мик, максимально очевидно на самом-то деле, — ухмыльнулась она, — странно, что твой гейдар не сработал. Блядь. Он одновременно и желал, и боялся это услышать. -Ну как бы не то, что я тогда был в состоянии оценить хоть что-то, — проворчал брюнет и хмыкнул, — меня чуть ёбаный инфаркт не схватил. Мэнди многозначительно на него посмотрела, как будто пыталась считать мысли. Она всегда так делала, когда чувствовала лажу. У нее был чёртов нюх как у овчарки. -Угу. Они сидели в уютной тишине, наслаждаясь последними теплыми деньками и остатками сигарет. Было приятно просто провести немного времени наедине. -Ты утверждаешь его? — уже зная ответ, она все равно уточнила. Просто чтобы иметь удовольствие увидеть высоко поднятые брови и это «ты, блядь, серьезно?» выражение на его лице. — Завтра он придет подписывать контракт, в два часа. На случай, если захочешь зайти поздороваться. Только пообещай мне не брать своего девятидюймового дружка с собой. Она рассмеялась в одиночном соло, на что получила вскинутый средний палец брата в качестве ответа. Мысленно дав себе пощечину за свой эмоциональный взрыв, он вернулся в кабинет и решительно занялся другими задачами, которые не предполагают наличие рыжеволосой проблемы.

***

По дороге домой, за рулем своего чёрного Ford Mustang (ну давайте будем честны — нет ни одного другого автомобиля, более подходящего ему), Микки размышлял. Он никогда не был наркоманом, не имел зависимость и от чего-либо другого, кроме сигарет (ну это же не считается, правда?). Конечно, Микки периодически баловался травкой, да и вообще не был святым — пробовал кое-какое дерьмо, но оно его не цепляло и не имело никакого значения в его жизни. Но думая о природе ломки, он пытался понять, в какой момент наступает полный пиздец. Сколько доз нужно принять, чтобы попасть в физическую, психологическую и эмоциональную сети? Осознает ли наркоман этот момент, чтобы остановиться и перебороть себя, отказавшись от удовольствия. Или это заведомо проигранная битва? Он не знал точно, но ощущал, что именно сейчас находится на пороге собственной борьбы. Но, словно зависимый, он хотел в очередной раз получить свою запретную «дозу».

***

Заехал за тако в Uncle Julio’s. Припарковался. Поднялся за Каштаном и выгулял в парке напротив. Накормил пса. Поел сам. Принял душ. И только, когда забрался в свою постель, он почувствовал себя живым человеком, а не роботом, тупо выполняющим команды. Этим вечером Микки существовал только ради одного момента, которого жаждал и боялся одновременно. Устроившись поудобней и откинувшись на спинку кровати, он укрылся мягким одеялом по пояс и открыл крышку макбука на коленях. Немного поерзав, провел ладонями по шее, плечам и груди в растирающих кожу движениях, чтобы немного переключится и дать себе минутку. Вновь открыл сегодняшнее письмо и перешел ко второй части файлов. Увеличив первую фотографию и затаив дыхание, он внимательно посмотрел на это лицо, впитывая каждую эмоцию, что оно вызывает. Боже, он такой красивый. Такой, каким его и помнит. Только более спокойный, расслабленный, как будто перед тем, как сделать это фото, его рассмешили или просто рассказали забавную историю. Потрясающая улыбка обнажает белые ровные зубы. И она такая мягкая, что сразу становится тепло только от одного взгляда. А если бы он ему так улыбнулся вживую, глядя прямо в глаза? Наверное, Микки бы растаял и просто пялился, боясь разрушить момент. Глаза такие же всепоглощающие. Зрительный контакт всегда был слишком для Микки, но от этих зелёных глаз не хочется прятаться. Он увеличил фотографию максимально, пока на экране не осталось только лицо. Большим пальцем правой руки он провел по изображению бровей, как будто хотел их немного разгладить. Спустился вдоль носа вниз, всё также пальцем очерчивая линию этих розовых губ, пытаясь представить их мягкость, может небольшую влажность. Пролистнув несколько схожих фотографий, он остановился на той, где парень был обнажен, только в одних в боксерах. В прошлый раз он не мог оценить тело, которое скрывалось под одеждой. Но теперь… Блядь. Как он и предполагал, рыжик имел ахуенное спортивное тело, крепкие бёдра и длинные ноги. Чёрт, эти ярко выраженные косые мышцы живота, v-образной линией уходящие под резинку боксеров. Он немного пофантазировал, как они будут чувствоваться, проведи он по ним ладонью. Он бы этого хотел. И еще провести языком по ключице и оставить влажную дорожку. Может даже оставить метку, сначала укусив, а потом нежно поцеловав только одними губами. Небольшие, аккуратные розовые соски. Опять возбужденные, как и в тот раз. Интересно, в студии просто прохладно или они у него всегда твёрдые? Он надеялся на второе. Это так сексуально, наверное, они такие чувствительные. Ебать. Его член уже стоял так жёстко, что он почувствовал, как выступает очередная капелька смазки. Но он не будет к нему прикасаться. Не сейчас. Сейчас Микки хотел понять, чем его так зацепил этот парень. Сексуальное влечение? Без сомнения, но было что-то еще, неизвестное, ранее не испытываемое им. Как будто ему задали задачу по арифметике, а он этого ещё не проходил. Он пролистнул дальше. Видеокарточка, он про нее совершенно забыл. Сделал звук в настройках громче и нажал кнопку воспроизведения. На ролике парень в своей обычной одежде, что и на первой фотографии, в серой футболке и джинсах, и сидит на барном стуле посреди студии. -Расскажи нам немного о себе: как тебя зовут, откуда ты, сколько тебе лет и где ты работаешь, может еще что-то, что сам захочешь, — спросил голос за кадром. Парень улыбнулся той самой улыбкой, что и на фото, но видеть, как именно это происходит гораздо лучше. -Я Йен Галлагер, родился и вырос в Каранавиле, СаутСайд, Чикаго, 22 года. Микки нажал на паузу. Голос парня звучит мягко, но уверенно. В тот раз он услышал одно единственное «Мэнди» от него, но тогда он был тихий, парень явно был в шоке от ситуации, в которую попал. -Йен Галлагер… Иииээн, — протяжно повторил его имя Микки, словно хотел ощутить, попробовать на вкус, — Йен… Что-то знакомое в его имени. Он из СаутСайда, его района детства. Может они пересекались где-то, в школе или были какие-то общие знакомые, наверняка были, там все друг друга знают. Решив не заострять внимание, он включил дальше. -… бармен в Lotus, но это не то, кем бы я хотел работать в будущем, поэтому в следующем году планирую поступить в колледж. Эм… даже не знаю что еще… Это вообще нужная информация? Я имею ввиду, надеюсь, она нигде не будет фигурировать? Типа не хотелось бы, чтобы ко мне на работу приходили чуваки с резиновыми копиями моего члена и просили расписаться на нём. Йен рассмеялся, немного запрокинув голову назад, и люди за кадром к нему присоединились. "Тупица" подумал Микки нежно и не устоял, тоже хохотнув, заценив шутку. Ахуенное чувство. -Нет, Йен, мы просим немного рассказать о себе, чтобы ты почувствовал себя более расслабленно, просто чтобы оценить тебя, то, как ты смотришься в камере. Твои персональные данные охраняются, и никогда не попадут в общий доступ. Две-три минуты спустя видео переключилось и теперь в кадре он был без одежды, только в нижнем белье. Просто на белом фоне циклорамы. Оператор попросил его немного подвигаться. Слегка раскачиваясь, он сделал полный оборот вокруг себя, улыбаясь и смотря по сторонам. Он стеснялся, о чем говорил легкий румянец на его бледной коже. Потом Йен попросил включить какую-нибудь музыку, и когда зазвучала какая-то фантастическая мелодия , он стал более раскованным и начал танцевать, словно в клубе, медленно раскачиваясь в такт и проводя руками по голому торсу от груди и до резинки боксеров и обратно; закидывал руки за голову и выпрямлял их, разводя по сторонам, проводил по волосам. Движения были плавными, безумно сексуальными, но совсем не пошлыми. Еще пару минут в том же духе и видео остановилось. Как и сердце Микки. Этого всего было много. Слишком много для неподготовленного к таким вещам Милковича. Поэтому он решил, что самое время вернуться к своему забытому члену, который был твёрдым как никогда и жаждал внимания. Не Миккиного, разумеется. Но он был здесь один, поэтому просунул руку в боксеры и ему хватило всего несколько движений, чтобы довести себя до оргазма. Он был в полном и безоговорочном раздрае.