Долженствование

Лу бесхитростен, искренен, в службе ретив, Он чарует своей прямотою. Прямота — вот извечный его лейтмотив, Ничего от Рене он не скроет. Она хочет тонуть в этих синих глазах, Только взглянет — туманится разум… Но надежды еë обращаются в прах, — В голове его — лишь Франсуаза. Снисхожденьем, презреньем ничуть не задет, Раболепен, послушен, восторжен… Как не ясно, что он для неё — инструмент На пути к королевскому ложу? Ревность душит за горло верëвкой тугой, Тщетны мозга немые укоры. Отчего так отчаянно бредит другой, Отчего на глазах будто шоры? Равнодушны касанья и холоден тон, А беседы все — только о деле. Рене — женщина ведь, а потом лишь шпион, Как, месье, это вы проглядели? Осознание горше микстуры любой, Неужели сам Лу — заговорщик? Неужели охотится сам за собой? До чего же искусный притворщик! У такого безумия пошлый резон — Ослеплëн Лу уродливой страстью… Что ж, на собственной шкуре прочувствует он: Безответные чувства опасны. Её связи надëжны, верëвка крепка, Смысла нет ни в угрозах, ни в спорах. Имя ей, что должно сохраниться в веках — Не «Рене», а «Эриния» впору. Воды Сены — не чище порочной души, Не теплей безучастного сердца. Она вправе предателя жизни лишить, Пусть самой ей вовек не согреться. Обличëнный в деяниях подлых и злых, За измену Короне наказан. Угощенью для рыб и для крыс водяных Не понадобится Франсуаза.