даже сатана умеет любить

      Пол с трудом открывает глаза и обнаруживает, что он находится не в своей теплой постели.       Место, в котором он очутился походит на чей-то подвал. Точно, подвал: здесь очень сыро, грязно и страшно. Кроме того, у Маккартни безумно болит башка — похоже на то, что его ударили чем-то тяжёлым. Каменные стены без единой щёлочки не позволяют пробиться солнечному свету, и Пол, вдобавок ко всему, внезапно чувствует давящую боль на запястьях, — они скованы ржавыми наручниками, прикованными к батарее. Блеск!       — Эй! — кричит Маккартни в надежде на помощь. Он пытается не поддаваться панике, изо всех сил напрягая память, вспоминая отрезки прошлого вечера. У него получается вспомнить Брайана; ресторан, в который тот его пригласил. Да, точно. Они были в ресторане! Молодец, Пол, а дальше?       С большим трудом получается вспомнить остальное: «По-моему Брайану стало нехорошо, и я вызвался проводить его до отеля. Вроде правильно. Но тогда где сам Брайан?»       Миллион вопросов в голове превращаются в кашу или что-то наподобие. Пола трясет, он всё-таки впадает в панику и пытается освободиться от наручников, тем самым делая себе пиздецки больно.       — Блять, — шипит Маккартни и чувствует свои солёные слёзы, скатывающиеся по лицу. — Кто-нибудь!       Пол тяжело вздыхает и пытается принять более удобную позу, насколько позволяют заломанные за спину руки.       — ПОМОГИТЕ! — Маккартни срывается на крик.       — Незачем так кричать, дорогой, — голос, похожий на Брайана донёсся из темноты, и Пол облегчённо выдохнул. Казалось, это конец. Помощь пришла, и бояться уже нечего. Но как же он ошибался…       — Брайан, это ты? Что мы тут делаем? Помоги мне, скорее!       Эпстайн заливается громким и мерзким смехом, выходя из темноты. Пол смотрит на него с выраженным беспокойством, а потом тихо и неуверенно спрашивает:       — Что всё это значит, Брайан? — Эпстайн смотрит презрительно, обдумывает каждое слово, прежде чем ответить:       — Это, мой друг, твоя карма. Видишь ли, я питаю к тебе очень сильную неприязнь, граничащую с отвращением и даже ненавистью. Ты украл у меня то, что должно было быть моим. И знаешь, что самое обидное? Оно оказалось тебе совсем не нужно.       — Ты идиот? Выпусти меня отсюда! — Пол искренне не понимает, о чём сейчас говорит их чокнутый менеджер, до последнего надеясь, что это всего лишь ужасный розыгрыш и сейчас в двери покажется макушка Джона, может даже Джорджа и Ринго.       Тревога начинает щекотать под ребрами, а слезы текут с новой силой.       — Незачем реветь, тебе это не поможет, — холодно отрезает Брайан и, включив свет, начинает что-то искать.       Помещение озаряется тусклым и жёлтым светом, от которого начинает желтеть в глазах. Зато теперь Маккартни может разглядеть это место.       Типичный подвал, в которых обычно происходит всё самое ужасное. Пытки, расчлененки, убийства, насилие, — все это Пол видел в хоррорах, никогда не задумываясь, что это может произойти с ним в жизни.       Терпение заканчивается, и Маккартни начинает снова кричать, с новой силой и злобой.       В следующую секунду Брайан приближается и Пол чувствует резкую боль по всему лицу. Ему быстро наносили удары, один за другим, при этом продолжая бормотать:       — Заткнись! Заткнись! Заткнись! ***       Пол, сплюнув кровь, с ужасом смотрел как два, неизвестно точно каких, зуба, оказались перед ним. Он никогда не ожидал, что Брайан, их обожаемый менеджер, сделавший столько для них, может оказаться такой падалью.       Всё лицо болело, а в глазах сильно потемнело. Пол начал тихо хныкать, поджимая под себя колени.       — Мне ужасно больно!       Брайан иронично улыбнулся.       — О, тебе больно? Неужели? А каково бедному Джону, ты подумал? Ты, чёртов ублюдок, думал о чувствах Джона, когда намеренно доводил его до срывов и алкоголизма? — Эпстайн перешёл на крик, пытаясь унять дрожь во всём теле. Ему явно было тяжело говорить об этом.       — Я… — единственное, что выдаёт Пол, перед тем, как получить звонкую пощечину.       Наконец Маккартни начал понимать, о чем говорит их менеджер. Совсем немного.       — Не смей говорить мне о боли, Маккартни, — приблизившись к лицу Пола, Брайан чеканит каждое слово. — Ты мне омерзителен…       Напоследок Эпстайн с нескрываемым отвращением и удовольствием плюёт Полу прямо в лицо, и, кинув тихое «я скоро вернусь», удаляется.