Срящ полуденный

      Степаныч предъявил Бредихиной смятый желтый листочек с красными каракулями. — Были они там, оба, Ирин-витальна, — пробасил он, — вон чо нашли. Лежку мы их, это… Осмотрели. Мож, ментов натравить? Пусть прочешут там… Оно там большое, это товарищество-то. Домов пятьсот… — Так… Значит, Дешам китаёзу не загрыз, а он Дешама не упокоил. Спелись, голубчики, — вздохнула Бредихина. — Дурачье… Давайте машину! — Туда поедем? — Сюда! К деду поедем. Саньку возьми. И волыну не забудь зарядить чем надо. Так, на всякий случай… — Ирин-витальна, так ведь Кривич, он… — поежился Степаныч. — Эти еще, оборотни… Мож пацанов-то побольше взять? Чо мы одни с Саньком… — Хлебало завали, умник. Драться собрался?! Вас хоть всех собери, против Кривича вы — пыль. — А чо тогда… — Ничо! Разговорчики… Через пять минут спускаюсь.       Одевшись и собравшись со всем тщанием, Ирина Витальевна подкрасила губы и спустилась во двор. Скорбно оглядела подбитый Гелендваген, который сегодня утром пригнали с гибедедешной стоянки. Ну ничего, ничего… Она сфотографировала автомобиль на телефон. Вот и будет, с чего разговор с Кривичем начать.       Дверь нехорошей квартиры открыл незнакомый пацан. — Мы к Кривичу, — отодвинул ушлепка с дороги Степаныч.       В квартире царило оживление. Непривычно парадный Святослав Вернидубович, откуда-то раздобывший бархатный шлафрок и феску в цвет, восседал во главе стола, ломившегося от яств. К нему ластилась восточного вида красотка в платье-комбинации (Бредихина оценила вещичку: стоит целое состояние!), тут же мрачно потягивала кровь из бокала Аннушка, и шустро уминал жратву мелкий проворный типчик, тоже азиат. — Ириночка! Витальевна! — взмахнул бокалом Кривич, — радость-то какая! Выпейте с нами! — По какому поводу праздник, Святослав Вернидубович? — Хранительница подошла к столу. — Гости у нас, любезная Ирина Витальевна, — подался вперед Кривич. — Празднуем знакомство с хорошими людьми… — Нелюдями. — Верно, — кивнул Кривич. — Но хорошими… — Так. Значит, это новые аномалы… — Ирина Витальевна огляделась. — Сайто, — кивнул Кривич. — Налей даме выпить.       Красотка добавила еще что-то на непонятном языке. — Что же вы, Святослав Вернидубович, позабыли о моей просьбе-то, — упрекнула Ирина Витальевна Кривича, отпив вина. И коротко глянула на подавшего ей бокал азиата. А ведь красавчик… — Я ж просила меня с новыми аномалами-то сразу познакомить. — Ириночка-свет-Витальевна, уж не обессудьте, закрутился, — несколько вальяжно ответил Кривич. — Мы пока документы все для уполномоченного по оборотням собрали, для временной-то регистрации, умаялись все!       Ага… Ирина Витальевна кивнула. Значит, уполномоченный по блохастым! По зооморфным гражданам... Вражине продался. Ну-ну! — Что ж вы сами-то бегали, я бы вам помогла, — прищурилась Бредихина. — Вы не стесняйтесь, Ириночка, угощайтесь, тут всё людское, лучше, чем в ресторане… Красавчик-азиат подал Ирине Витальевне блюдо, ненароком коснувшись плеча, и от этого мимолетного касания, словно от слабого удара током, вдруг побежали по руке мурашки. — …а Дешама что же у меня забрать забыли?! — продолжила Бредихина, и глянула на блюдо. Выбрала какую-то закусочку, положила в рот. А вкусно! — Он-то не выдержал, удрал. Да по дороге, вот… — она протянула Кривичу телефон. — Что? — Машину взял покататься, а прав-то нет. Разбил. — Ай-яй-яй, — покачал Кривич, — чем это вы его опоили-то, Ириночка? Чтобы машину разбить, такого за Жанчиком никогда не водилось… Вот под машину попадал, случалось, да еще как попадал, при папаше-то вашем, как сейчас помню, ох, намучился я с Жанчиком, по кусочкам собирал, а наоборот — это нет… А за что вы его закрыли-то? — Думала, опять любовницу обратил незаконно. Без разрешения. — Обошлось, обошлось, на этот раз обошлось… Вот она, госпожа Си Ши, из-за которой весь сыр-бор-то. Ну обознался Жанчик, с кем не бывает. Ногу ей оттяпал. Пришлось приютить. Теперь вот разобрались во всем, регистрацию оформляем. Лисы они. Оборотни. Госпожа Си Ши… — Лисица встала и присела в реверансе, глянув на Бредихину, — и младшенькие ее, Сайто да Аркашка.       Ирина Витальевна невольно повернула голову — хотя и не собиралась — и кивнула лису, и как-то так получилось, что он подхватил ее руку и приложился губами, и снова дрожь пробрала и разлилось в животе тепло… А ведь китаец предупреждал! — Вы меня охмурять-то не вздумайте! — рявкнула Бредихина.       И тут лиса распустила все свои девять хвостов. Гостиная «нехорошей квартиры» немедленно наполнилась серебристо-жемчужным сиянием, «хвосты» сияли и переливались, словно ртуть, словно всполохи северного сияния, словно блестящий под солнцем ручей. Люди — да что там, и вампиры тоже, и даже лисенок Аркаша, - замерли с распахнутыми, остекленевшими глазами и приоткрытыми ртами, завороженные этим сиянием, и переливанием, и шепотом, и блеском, и каким-то неземным ароматом…       Кривич очнулся, кхекнул, втянул клыки и щелкнул зубами, закрывая рот. — Ты, Сашенька, смотри, того… не переборщи… Ох ведь… Затейница! Искусница… — Работай, Сайто, — бросила лиса, — а ты, Кеша, возьми этих двух! — Совсем обалдела, что ли?! — встрепенулась вдруг Аннушка. — Ты под кого пацана подкладываешь?! — Свя-я-ят?! — протянула лисица, щуря глаза. — Не кипиши, Анют, — недовольно сказал Кривич. — Ему ж питаться-то надо. — Отстаньте от ребенка! — Аннушка дернула за руку прижавшего лисьи уши к голове Аркашку. — Голодным не помрет, — и потащила его вон из гостиной. — Ну лааадно, — протянула Си Ши, и танцующим шагом обошла двоих рядовых Хранителей, задевая их то плечом, то хвостом, то подолом платья. Те медленно сели на пол. — Спать! — велела лисица, и, стряхнув с ноги домашнюю, шитую шелком туфельку, касанием большого пальца ноги отправила обоих на пол. — Даром пропадает ци, — мурлыкнула она, и обернулась к Кривичу. — Обожрешься и так, Сашунь, — хмыкнул тот, и скосил глаза на Бредихину, вокруг которой и так, и сяк увивался молодой лис.       Лиса вздохнула и вытянула из кармана телефон, включила камеру. — Вот, спрашивается, где щенки, когда нужны?! — проворчала она. — Погоди, сейчас приладим, — в тон ей отозвался Кривич, подымаясь. — Сами не без рук. — О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми телами, — продекламировала на утро Аннушка, выходя из своей комнаты. — Аркаш, ты где? — Здесь, — отозвался лисенок, азартно поглощающий остатки вчерашней трапезы. — Они живые все, Анна Петровна, что вы! Устали просто… ну и напились, наверное, — вздохнул он.       Осторожно переступая через распростертых и подрастерявших одежду рядовых Хранителей, подавив в себе искушение выпить парной красненькой, Аннушка пробралась к холодильнику и достала пакет с кровью. Подумав, взяла и второй, последний. А дед пусть свою лисицу пьет! Или вон, Бредихину… К такому зрелищу Аннушку жизнь не готовила, и она стыдливо отвела глаза от разложенного дивана и покрывавших его тел. — Доброе утро, Анна, — открыл один глаз Сайто, потянулся и сел, потирая лицо руками. — Кеша, сожрешь все, прибью! — Я тебя то понимаю, то не понимаю, почему так? — Аннушка присела на стол, оторвала уголок пакетика. В последнее время, с появлением лис, вся их жизнь превратилась в непойми что. — А ты сейчас на хвосте, — зевнул Сайто, — поэтому и понимаешь, — он нежно провел рукой по бедру Ирины Витальевны, прикрыл ее покрывалом и встал, потягиваясь. Он подошел к столу, по пути чуть не споткнувшись о руку Степаныча. — С ними все в порядке? — кивнула Аннушка на Хранителей. Сайто оглянулся через плечо. — А что им будет? — пожал плечами он. — Кривич их не тронул, а я-то что? От меня никакого вреда, одна польза…       Аннушка поперхнулась кровью. — Избавь меня от подробностей… — Ханжа, — ухмыльнулся Сайто, и ущипнул ее за грудь, проходя мимо. — «На горе растут кусты, в топях — лотоса цветы»… — мурлыкал лис, — «не видала красоты, повстречался, глупый, ты. Сосны на горах растут, в топях ирисы цветут… Не нашла красавца тут, повстречался мальчик-плут…» — Глотку перекушу! — возмутилась Аннушка. — Да полно тебе, сестрица, все грозишь, грозишь… — отозвался из коридора Сайто, — чур в ванную я первый! — К-куда?! А если Бредихина проснется?! — всполошилась Аннушка. — Пусть Кеша прикроет! — Отстаньте от мальчика, ему даже смотреть на вас… вредно! — возмутилась она. — Ха. Ха. Ха! — Лис хлопнул дверью санузла. Аннушка меланхолично допила пакетик с кровью и принялась за следующий. — Аркаша, поедешь со мной на работу, — велела она. — Я тебя здесь не оставлю, с этими… Давай, собирайся быстро. — Анна Петровна, ну что я там делать буду, — заныл лис, — может, я лучше посплю?! — Тебя укусить?! — Иду, иду… — вздохнул он. — Шустрее, а то они сейчас проснутся, — быстро прикончила кровь Аннушка. Аркаша сунул в рот последнее пирожное, и потрусил за ней.       «Ужас какой!» — прошептала уже готовая к выходу из дому Аннушка, и прикрыла дверь в гостиную за собой. Аркадий послушно переминался в коридоре, тиская в руках бейсболку — уши могли ненароком вылезти, он еще плоховато контролировал свою форму. — Пошли, — вздохнула она. — Список, список! — их догнал Сайто. — Купите по пути с работы! — Ничего себе! А вы не лопнете столько жрать?! Опять рыба?! — Лисы любят рыбу! И креветки в этот раз возьми поприличнее, это не креветки, а тараканы какие-то были! Еле справился с ними! — Я тебе не служба доставки! — Не ворчи, старушка, — фыркнул Сайто. — Аркаша, смотри у меня, не выучишь английский, искусаю!       Из гостиной донесся женский крик. Сайто со всех ног бросился туда — а Аннушка, схватив за руку Аркашу — к машине.