От судьбы не убежишь

Немая сцена. На прикроватной тумбочке в маленькой пиалке была смешана хна, эвкалиптовое масло и сок лимона. Амала неуютно поежилась, почувствовав как в нос ударил расслабляющий запах кедра и лаванды, который окутывал всю, почти никак не освещенную комнату. Амрит же, в свою очередь, по-хозяйски расположился на шелковой кровати, закинув руки за голову. Он следил за каждым движением девушки, которая робко зашагала по комнате и расположилась на небольшом кресле напротив. — Не торопишься меня разукрасить и поскорее сбежать? — изучающе смотрел Дубей на девушку во тьме, глаза которой даже не видел из-за слабого освещения. Она, словно тень, скрылась в углу, сливаясь с остальным пространством. — А должна? — холодным тоном спросила Амала. — Как хочешь, — устало выдохнул Амрит, прикрыв веки, — я не держу тебя. — Еще бы, — ухмыльнулась Басу. Напряжение заметно росло. Разговор становился все более исчерпывающим, а слова бесполезными. Их история была запутана настолько, что даже они сами не помнили все ее бесконечные отрывки, от чего говорить было еще сложнее. Настоящее и прошлое слилось в один огромный ком, который с угрозой надвигался на бывшую пару. — Я к тому, — вдруг пояснил Амрит спокойным голосом, — что ты не обязана в этом участвовать. — Я знаю. — Тогда почему ты все еще здесь? Повисло молчание. Амала сама не до конца понимала, что она делает в комнате Дубея и в целом, что она делает на его свадьбе. Девушка, полная раздумий, повернула голову в сторону окна, из которого лился ночной мрак. Танцующие люди слились с музыкой барабанов, которая едва доходила до ушей присутствующих в комнате. Их лица, радостные и беззаботные, озаряли всю улицу своим светом, а от прежней спеси не осталось ни следа. Члены дюжины, сняв с себя лицемерные маски ближе к ночи, отдали себя преклонению богам. Амала наконец увидела ту грань, которую раньше не замечала. Люди не черные, они — серые. В них есть как и зло, так и добро. До чистого и искреннего света им далеко, но и тьма не полностью заполонила их душу. Они любят. Себя, друг друга и богов. И даже ради этого стоит бороться за будущее всего мира. — Я не знаю, — полушепотом произнесла Амала в блаженной эйфории от момента. — Скажи, — вдруг требовательно выпалил Дубей, буквально вырывая девушку из собственных отягощающих раздумий. — Сказать что? — слабо ответила Амала. — Что ты чувствуешь. Амала издала невольный и очень нервный смешок. Это звучало с такой страшной издёвкой по отношению к себе, что в один момент ей хотелось провалиться под землю от собственной ничтожности. — А что я должна чувствовать? — Это ты мне скажи. — А тебе не всё равно? — скептически сдвинула брови Амала, — это больше не твоя забота. — Упрямая, — вдруг приподнялся Дубей, опираясь спиной о спинку кровати и сложив руки на груди. Он своим самым проницательным взглядом пытался добраться до укромных уголков души девушки, что сидела напротив, но не мог пройти сквозь какой-то невидимый ему барьер. Она была и оставалась для него загадкой, которую он так и не смог разгадать. Видеть людей насквозь — его преимущество, которым он грамотно и филигранно пользовался. Но, кажется, нашёл единственное исключение из правил. Лунный свет, пробираясь сквозь окно, исполосил лицо Амалы, подчёркивая её выразительные, такие томные карие глаза. Мужчина сделал то, что было несвойственно его дубейскому характеру, он заметно оробел под гнётом чёрных, как смоль, глаз. Его взгляд стал заметно мягче, а поджатые к груди руки медленно опустились на кровать. Он чувствовал неподдельную власть девушки, что смотрела на него с лёгким прищуром и читала все эмоции на его лице. — Так больше продолжаться не может, — вздохнул Дубей, — уезжай, Амала. В голове что-то щёлкнуло. Воспоминания давно минувших дней вновь ударили в голову. «Уезжай», она уже слышала эти слова пять лет назад. Слышала от него. — Конец света предотвратит свадьба с Деви, — начал объяснять девушке Амрит, хотя та вовсе перестала его слышать, — тебя больше ничего тут не держит. Его голос звучал фоном. На глазах застыли болезненные слезы, освещённые луной. Она молча уставилась в стену, выпав в какую-то параллельную реальность.

* * *

— Уезжай, — раздалось как гром среди ясного неба, — я не вправе держать тебя возле себя. Его голос был убийственно спокойным, он говорил так, словно обсуждал нечто повседневное и будничное. — И все? — тяжело выдохнула Амала и дрожащим голосом продолжила, — ты просто отпустишь меня? — Отпущу, — спокойно выдал Амрит, повернувшись спиной к девушке, тем самым еще больше её обесценивая. Он взял с рабочего стола какие-то бумаги и принялся их изучать, словно присутствие Амалы было настолько призрачным, что не заслуживало его внимания. — Не делай так! — вспылила Басу, вплотную приблизившись к Амриту и выбив из его рук стопку документов, которые в ту же секунду разлетелись в разные стороны, — не делай вид, что я ничего не стою! — Что-то ещё? — вскинул брови Дубей, одарив Амалу самым холодным взглядом, — мне кажется, мы всё решили. — Что ты там себе решил я не знаю, но я это так не оставлю! — Билеты уже куплены, ты уедешь, — Амала была ниже по росту, нежели индиец, потому смотрела на него как бы снизу вверх. Она искала в его глазах ответа, бегая по всего его лицу, но не увидела ничего, кроме равнодушия. Она испуганно сделала шаг назад, как бы до конца не признавая происходящее. — «Разлюбил?» — единственная мысль появилось в её голове при виде этого бесстрастного взгляда. — Не говори мне, что это произошло с нами! — отрицательно, в каком-то непонятном помутнении рассудка, замотала головой юная Амала, делая ещё несколько шагов назад от мужчины. Напоровшись на высокий книжный шкаф, она ударилась головой об его угол, от чего головная боль усилилась ещё сильнее. Амрит, казалось, дёрнулся с места, но вдруг перевёл взгляд на разлетевшиеся бумаги, как бы не замечая происходящего. — «Черт!», — накопилось внутри, Амала, пулей вылетев из кабинета, скрыла подступившие к глазам слезы от любимого мужчины.

* * *

По щеке медленно потекла блестящая под светом луны слеза. Пустой взгляд уставился куда-то сквозь мужчину, дыхание притаилось. Амрит слегка опешил от непонятной для него реакции: — Что с тобой? — удивлённо вскинул брови Дубей. Она его не слышала. В голове проносилось бесконечное: «уезжай». Накопленные годами эмоции наконец вырвались наружу. Амала тщательно скрывала свою пятилетнюю разросшуюся боль, которая прочно засела в груди, делая вид, что давно позабыла обо всём. Скрывала от него, от себя и от остальных. — Амала? — осторожно спросил Дубей. Слова застряли в горле. Девушка медленно перевела взгляд на мужчину и как-то болезненно посмотрела на него красными от слез глазами. — Амала… Девушка рассмеялась сквозь слезы, а после легонько смахнула их тонкой рукой. — Нервы просто, — Амала откашлялась, а после продолжила, — всё нормально, я уеду. — Нет, ты не договариваешь, — с заметным напором смотрел Дубей, — в чем дело? Разве ты этого не хочешь? Амала раздражённо вздохнула, нервно сжимая подол сари и уставившись в пол. — Всё нормально, — полу шепотом повторила она, всячески избегая настойчивые взгляды брахмана. Мужчина, вальяжно поднявшись со своего места, оказался в сантиметрах от Амалы, а после присел перед ней на корточки, изучая её опущенные вниз глаза. Он бесстыдно, как-то по-отцовски коснулся её лица и аккуратно приподнял его за подбородок. Чёрные блестящие глаза пересеклись с взором глубоких зелёных. — Что тебя так тревожит? — с несвойственной Дубеям обходительностью и нежностью спросил Амрит, — вот смотрю и не могу понять. Сначала показываешь равнодушие, а сейчас уже плачешь. В чем дело? Девушка стушевались под внимательным взглядом мужчины, но все же ответила: — Ты помнишь, — начала Амала сквозь зубы, — последний наш разговор? — Помню, — моментально ответил индиец, в голову которого ударила предельная ясность. — Почему ты так поступил? — абстрактно ответила Амала, но Дубей понял о чем шла речь. — Так было нужно, — выдал односложный ответ Амрит. — Кому? — почти в губы прошептала Амала, — мне? Я об этом не просила. — Мы уже об этом говорили, — вспомнил недавний разговор Дубей, — ты хотела свободы — ты ее получила. О чем ещё тебе нужно знать? — Я просила свободы не от тебя! — вырвалось из уст индианки. — От меня, — без насмешки ухмыльнулся Дубей, — я и есть все то, от чего ты пыталась убежать. Я и есть часть системы, которая душила тебя своими правилами. Девушка вскипела. Неужели он думает, что лучше разбирается в ее чувствах? Всезнающий Дубей вновь берет ответственность на себя, решает как и где ей будет лучше. Она уже давно не та маленькая девочка, за которую нужно брать ответственность. И попади она в прошлое, то достучалась бы до его сердца, а не со страхом сбежала из кабинета. — Нет! — возразила Амала, скинув с себя руки Амрита и резко поднявшись на ноги, — я была готова идти с тобой до конца, да даже остаться в этой чертовой Калькутте, которую я просто ненавижу всем сердцем, но ты… Она перевела дух, прежде чем продолжить. Ее гневливый взгляд был устремлён к ногам, возле которых по прежнему на корточках сидел Дубей. Он не пытался поравняться с Амалой, давая тем самым ей полную свободу действий. Он не перебивал и не спорил, хотя это было в его дубейской крови. Он позволял ей разговаривать с ним на повышенных тонах, потому что она была исключением из всех правил, которых он придерживался всю свою сознательную жизнь. Она была единственной, в чьи ноги он был готов упасть: — Ты начал ко мне холодеть. Не помнишь? Переехал в свой кабинет, а на меня вообще внимания не обращал! — Помню. — Я должна была умолять тебя провести со мной хоть немного времени? Как низко я должна была пасть, чтобы ты обратил на меня внимание? — задавила риторическими вопросами Амала, — не любил меня, так бы и сказал! Дубей продолжал самым спокойным взглядом смотреть на Басу, явно сдерживая свои настоящие эмоции. Он должен был молчать. Отдалиться от нее раз и навсегда, чтобы хоть она смогла обрести свое счастье в Лондоне с другим человеком. Живая. Он был готов отдать всего себя, только бы она дышала. Только бы вырвалась из рук демона. — Молчишь? — нервно рассмеялась Амала, — конечно, еще бы ты не молчал. Нравится играть на моих чувствах? Поздравляю, у тебя получается! Не увидев никакой реакции в глазах индийца, Амала тяжело задышала под напором собственных чувств. В ее голове вновь возникли образы равнодушного Дубея, который пять лет назад без зазрения совести избавился от нее. Точка невозврата. Напоследок, почти лишившись всех эмоций, процедила: — Но ты до последнего не признавал того, что не любишь меня, потому что жалел, — о жалости со стороны Дубея Амала думала все пять лет, что провела в Лондоне. Она ненавидела себя за то, что позволила ему думать о себе, как о слабой и бесхарактерной девушке, от которой нужно утаивать искренние чувства, чтобы не задеть и не сделать хуже. Басу больше всего на свете не любила жалости, и эта мысль укоренилась в ней прочно после дней, проведенных в Индии. — А теперь послушай, — Дубей, дослушав речь Амалы и все переварив, медленно поднялся на ноги, поравнявшись тем самым с ней взглядами и едва не столкнувшись лицами, выдвинул свою правду, — в тот день…

* * *

— Ты правда отпустишь ее в Лондон? — сложив руки на груди, внимательно слушал Вайш, — я не понимаю твоего решения, Амрит. — А что тут непонятного? — почти обессиленно выдал Дубей. — Все. Объяснишься? Нравоучительный тон аватара порядка слегка раздражал и без того находившегося на нервах Дубея, которому приходилось выдавливать из себя стойкого главу дюжины, которому чужды любовные переживания. Он, слегка раздраженно выдохнув, заходил по кабинету в собственных раздумьях. Двадцатидевятилетний пылкий молодой человек, привыкший жить в роскоши и собственном комфорте, должен был навсегда отправить ту, которую полностью и бесповоротно любил, подальше от себя. Ради ее же счастья. Холодная рука наставника мягко легла на плечо индийца, показывая настойчивость в этом жесте. Рита-Шива пытался, как у него обычно получалось, подарить спокойствие от собственного присутствия Дубею, но вдруг понял, что это бесполезно. — Тут что-то посильнее, — процедил Рейтан, когда не увидел привычного для него результата от успокаивающей практики, — поделишься? Амрит устало потер переносицу, прежде чем ответить на эту цепляющую просьбу: — Я вижу, что она здесь задыхается, — совсем немногословно, но очень понятно для Рейтана ответил брюнет, — у меня просто не остается выбора. — Задыхается? — Да, ей чуждо все, чем я живу, — вскинул руки Амрит, — она англичанка, которая никогда не сможет принять Калькутту такую, какая она есть. — И что же? — что-то отцовское послышалось в голосе аватара, — ты от этого ее меньше любишь? — Конечно же нет, — отрицательно замотал головой Дубей, — дело совершенно не в этом. — И что это значит? — Значит, что я должен отправить ее в привычную ей среду. Рейтан видел как тяжело ему давались эти слова. Он поставил ее выше своей любви. Выше самого себя. Эта жертвенность, которую впервые оголил в своем сердце Амрит, была для него дикой и необузданной, словно вовсе не принадлежала ему. Она была несвойственна его характеру, от чего казалось чужой. — Она хочет уехать? — Очень, — как-то со скрипом выдал Амрит. — А что же ты? — А что я? — с кривой улыбкой, которую Вайш еще никогда не видел на лице Дубея, повернулся молодой человек, — я часть этого места. — Ты можешь уехать с ней, — предложил аватар порядка в этой почти тупиковой ситуации. — И напоминать одним лишь своим видом то, что она презирает и от чего бежит? — больно ухмыльнулся Амрит, — она будет счастлива и без меня. С другим. Последнее, с болезненной прытью, вырвалось из уст индийца. Когда-то он и подумать не мог, что будет не просто делить ее с кем-то, а вовсе передаст в чужие руки, в надежде, что они окажутся для нее лучшим вариантом. — «Прости, что не смог дать тебе то, чего ты действительно заслуживаешь», — ударил по столу Амрит, — «прости, что не стал для тебя опорой». — Твои дальнейшие действия? — спокойно выдал Вайш, пытаясь сохранить самообладание. — Скажу, что не люблю ее и не хочу видеть рядом с собой, — с закрытыми глазами выдавил Дубей. — И ты соврешь. Что-то гулко ударило в груди от слов полубога. «Соврет». Сможет ли он сказать той, которой безгранично восхищается и любит, что она перестала его интересовать? Сможет ли пойти на такую ложь? Это причинит ей боль. На время. Но после она станет свободной и забудет свое прошлое с ним, как страшный сон. — Совру, если будет нужно. — Она не уедет. — Поэтому я и скажу, что не люблю ее, — оставался единственный выход из ситуации, расклад, при котором она покинет Калькутту навсегда. — Она будет до последнего бороться, неужели ты ее не знаешь? — Знаю, — ухмыльнулся Амрит, опустив голову вниз и вжавшись обеими руками в стол, — госпожа Басу очень упряма. — И ты готов на это? Подумай еще раз, ты искал ее весь свой сознательный возраст, неужели ты откажешься от нее? — Это будет меньшая плата за ее счастье. — А что же ты? — вновь повторил Рейтан. — Это не имеет значения.

* * *

Что-то внутри треснуло. Кое-как зажившая с годами рана вновь закровоточила. К горлу подступил ком. — «Любил», — раздалось вокруг, — «он меня любил». Амала перестала ощущать тело, словно вышла куда-то в астрал, оставшись наедине со своей душой. Она болела, изнывала, просила о помощи, но девушка непоколебимо стояла столбом, словно вовсе закоченела. Переизбыток чувств привел к опустошению и отсутствию самоощущения. — Любил… — полу шепотом процедила Амала, — мы все потеряли. — Амала, прошу, — начал Амрит, чтобы привести в чувства девушку. — Потеряли! — вдруг сделала выпад вперед и ударила мужчину в грудь Басу, — потеряли время! Наше с тобой время! Удар за ударом. В слабые толчки девушка вкладывала остаток тех неконтролируемых эмоций, что пожирали ее изнутри. Амрит, словно стена, стоял не шелохнувшись, принимая каждый глухой удар от той, что любил. В конце концов, он это заслужил. — Потеряли! — слезы ручьем стекали вниз, тело горело изнутри, — из-за тебя! Девушка, наконец, обессиленно уткнулась в грудь Амрита, который обхватил ее талию руками. Она продолжала молча плакать в его свадебное шервани, которое пропиталось горечью ее слез. Они, словно живые статуи, стояли в объятиях друг друга, позабыв о времени. С улицы стали доносится радостные возгласы гостей, которые весело проводили время рядом друг с другом. Но в одно мгновение они стихли, поскольку были совсем незначимыми. Прошлое ворвалось в настоящее, сметая все на своем пути. А его жертвы были готовы молча принять свою смерть, лишь бы никогда больше не разлучаться. — Я люблю тебя, — раздался шепот возле уха, который опьянил разум Амалы, — и всегда тебя любил. Она подняла красные от слез глаза на мужчину, который с какой-то тоскливой нежностью смотрел на нее. — Моя махарани, — Дубей нежно коснулся темных волос девушки, — я не должен был тебя отпускать тогда. — «Мы обречены», — ясно поняла для себя возродившаяся из пепла пара, которой не суждено существовать в этом жестоком мире. Это последняя их ночь. Последний вздох. Последние секунды, когда они могут наслаждаться друг другом, потому что завтра он обручится с другой, чтобы та, которую он любил, жила. — И я, — ответила полной взаимностью девушка, — люблю, люблю, люблю… — Тише, — прижался к макушке ее головы своим подбородком Дубей, — я это чувствую. Яркое свечение изнутри словно окутало комнату, стягивая пару в бесконечную пелену счастья, которая настигла их с ног до головы. Они задышали. Начали жить, но перестали существовать. Последняя ночь перед рубежом смерти их, казалось, крепкой связи. Все тело горело от мучительного желания. Смесь животной похоти и чувственной ласки смешались в один большой ком. Амала, поднявшись на носки, осторожно накрыла его губы своими. Она, словно загнанный зверек, пыталась проверить чувствует ли он тоже, что и она. Сможет ли ответить взаимностью? — Амала, нам нужно остановиться, — прошептал в самые губы Дубей, — пока не поздно. — Не хочу, — изнывала душа девушки, — не хочу. — Завтра… — на одно мгновение отрезвился Амрит. — Знаю, — вдруг перебила Басу, извиваясь и едва ощутимо касаясь своей щекой нежной кожи его лица, — не будем об этом, прошу. Хотя бы сегодня. Она знала, что свадьба неизбежна. Знала, что он действует в ее интересах. Они лишь крошечные частицы огромного вселенского потока, который не остановится ни перед чем. Хотелось замереть на месте, остановить время и хоть на минуту сбросить с плеч этот невыносимый груз. Это их ночь. Последний танец. Последний билет в неизвестное, но уже предреченное будущее. — Я люблю тебя, — вновь повторила девушка. — И я тебя люблю, махарани, — их лбы столкнулись, а взгляды пересеклись. В чистых карих глазах читалась скорбь и желание. Она хотела овладеть им, даже если это мгновение продлится недолго. Лицо Амрита, и без того неестественно уставшее, исказилось в какой-то болезненной гримасе. Он мучался. Девушка одними лишь кончиками пальцев провела по его щеке, создав необъяснимую дрожь в теле брахмана. Он подался на встречу ее прикосновений, чтобы ощутить их ярче и отчетливее. Постепенно боль начала рассеиваться. Они забирали ее у друг друга, а после отпускали с попутным ветром в непроглядный уличный мрак, чтобы их души, чистые и настоящие, могли сплестись воедино. В глазах обоих читалось страстное неудовлетворенное желание овладеть друг другом. Первый шаг сделал Амрит, жадно впившись в ее мягкие губы и сжимая руки на талии. Амала моментально ответила на поцелуй, проникнув языком внутрь его рта и обвив руками его шею. Индиец, который до этого хоть как-то пытался сдерживаться, вдруг с напором сплел их языки, вкладывая всю свою животную страсть в этот поцелуй. Они пытались насытиться друг другом, восполнить те временные дыры, что возникли между ними, но этого всегда было мало. Дыхание прерывалось. Сердца стучали в унисон — быстро, часто и громко. Наконец, кое-как прервав эту бесконечную прелюдию, они остановились, чтобы немного перевести дух. Амрит, подхватив Амалу на руки и придерживая за ягодицы, уложил ее на шелковую постель, из-за которой все тело девушки покрылось мурашками. Приятная, такая холодная ткань струилась и обтекала тело девушки, создавая невероятное ощущение на коже. Индианка невольно вздохнула, почувствовав как от легкого холодка затвердели соски, которые предательски проглядывали сквозь облегающий топ чоли. Амрит сверху вниз изучающе смотрел на свою госпожу Басу, которая в эту минуту выглядела для него так божественно и недосягаемо. — Чего так смотришь? — одновременно смущенно и откровенно спросила девушка. — Наслаждаюсь, — как настоящий ценитель прекрасного ответил Дубей. Амала решила перехватить инициативу на себя, устроив небольшой экспириенс мужчине, глаза которого так и бегали по телу возлюбленной. Она медленно стянула с себя чоли, оголив свою упругую округлую грудь, а после и юбку, оставшись в одном лишь нижнем белье. Вещи полетели куда-то в сторону. — Сделай это, — в приказном тоне начал Дубей, параллельно ухмыляясь так, как умел только он, — сделай себе приятно. Казалось, что все чувства мгновенно обострились. Не успела Амала прикоснуться к себе, как непонятная дрожь в теле волной накрыла ее. Она одними лишь кончиками пальцев дотронулась до взбухших сосков, а после круговыми движениями принялась ласкать свою небольшую грудь, иногда спускаясь чуть ниже к животу. Амрит молча следил за каждым ее движением и был уверен в себе настолько, что ни один мускул его лица не дрогнул. — «Будто каждый день видишь такое», — невольно задумалась Амала, завидев убийственное спокойствие Дубея. Девушка, представ перед Амритом почти полностью обнаженной, слегка раздвинула ноги в стороны. Ее рука медленно скользила по смуглому телу, иногда останавливаясь и делая акцент на эрогенных зонах, о которых мужчина и без того прекрасно знал. Все это превратилось в игру: — «Такое невозмутимое лицо», — вновь задумалась девушка, — «нужно продержаться как можно дольше». От тесной связи Басу и Дубея оба ощущали сладкую истому, из-за которой хотелось оставить эту долгую прелюдию и наконец приступить к делу. Но они держались, чтобы продлить этот незабываемый момент как можно дольше. Блуждающая по телу рука остановилась на ненужной ткани, отделяющей близость этих двоих. Амала не спешила избавиться от нижнего белья, лаская клитор через него. Вторая рука легла на внутреннюю часть бедра и слегка сжимала самое чувствительное его место. Круговые движения становились все быстрее. Девушка, почувствовав незнакомую энергию внутри, неожиданно для самой себя невольно вскрикнула от наслаждения. — «Черт, надо держаться», — отрезвляла сама себя Амала, вернув руку на грудь. Амрит в первых рядах лицезрел это невероятное зрелище. Увидев, как сильно она его хотела и взмокла от невыносимого желания, мужчина решил присоединиться к процессу, в который и без того был безвозвратно втянут. Он неспешно приблизился к ней, словно хищник к своей жертве, и вдруг в момент, одним рывком притянул ее к краю кровати. Амала от удивления слегка приподняла голову, все ещё лёжа на спине. Яркие зелёные глаза сверкнули, прежде чем взгляд мужчины упал ниже. Амрит аккуратно стянул белье с девушки, которое в следующую секунду полетело куда-то в угол. — «Он что…» — не успела сообразить Амала, как вдруг почувствовала влажный язык на своем клиторе. Это было так резко и неожиданно, что Амала моментально упала на кровать и запрокинула голову назад. Он начал с самого быстрого темпа, не давая девушке отдышаться. На языке почувствовался мускус. Круговые движения языком становились все грубее и быстрее. Девушка невольно сжала шёлковую простынь, от чего на постели образовались заломы. На лице выступила испарина. Из уст сорвался первый и очень громкий стон, который, казалось, слегка оглушил девушку. Она смутилась: — «А вдруг они нас услышат?» — но Амрит моментально вырвал ее из этих раздумий, вогнав два пальца внутрь. Девушка поддалась вперёд, прогнувшись в спине. Она сомкнула ноги на шее мужчины, создавая небольшой дефицит воздуха ему. Звуки становились громче. — Не так быстро, — на одном вздохе попросила девушка. Но просьба была проигнорирована. Амрит, в свою очередь, ускорился сильнее. Он вогнал третий палец, который благодаря выделившейся смазке с легкостью скользнул внутрь. Все внутри в одно мгновение сжалось. — Я скоро… — Амала чувствовала, что вот-вот достигнет пика удовольствия. Ее ноги задрожали. Она была готова всё закончить, как вдруг Амрит отдалился от нее, оставив без своего внимания. — Что ты, — пыталась отдышаться девушка, немного разочарованная, — дразнишь меня? — Может быть, — дьявольски ухмыльнулся Дубей, все ещё в свадебном одеянии. Пуговица за пуговицей. Шервани бесшумно упал вниз. — «Как пять лет назад», — девушка, огибая своим взглядом каждый сантиметр дубейского тела, бесстыдно рассматривала мужчину, — «правда, немного похудел». Амала одним лишь пальцем поманила мужчину в кровать, параллельно закусывая нижнюю губу. Мужчина послушно опустился рядом с ней и по-хозяйски занял большую часть спального места. Он выглядел расслабленно, словно руководил процессом и держал все под контролем, как было свойственно его крови. — «Раздражает это спокойствие», — девушку не покидала мысль о том, как бы вывести Амрита из себя, чтобы он почувствовал то же, что и она — «сейчас посмотрим, что ты на это скажешь». Невозмутимый мужчина лежал на спине, подложив одну руку под голову Амалы. Девушка вальяжно перевернулась на живот, и все еще находясь в объятиях Амрита, провела ладонью по его точеному прессу. Рука скользнула выше к ключицам, а после ниже к животу. Амрит, прикрыв веки, молча наслаждался прикосновениями любимой, от которых еще больше расслаблялся. Девушка метнула быстрый взгляд на кресло, на котором висел хозяйский халат. В голове возникла интересная мысль, которую она поспешила воплотить в реальность. Амала, подтянувшись к краю кровати, кое-как ухватилась за край велюрового халата и потянула на себя. Мужчина вопросительно вскинул брови, но не сдвинулся с места в ожидании дальнейших действий. Девушка изящно стянула ремень, а саму вещь небрежно бросила на пол. — «И что ты будешь делать сейчас?» — Амала в одно мгновение оседлала мужчину, сев на него сверху. Не успел Амрит ничего предпринять, как девушка привязала его руки к кровати ремнем его же халата. — Что ты делаешь? — как-то строго, но с предвкушением процедил во всем главенствующий Дубей. — Тоже, что и ты, — ухмыльнулась Амала, прежде чем прильнуть своими мягкими губами к его шее. От него веяло чем-то шоколадно-вишневым, этот родной запах она не могла спутать ни с чем. Слегка прикусив его нежную кожу, она продолжила дорожку поцелуев, остановившись у его живота. Брюнетка провела языком по его кубикам, исподлобья поглядывая на хладнокровное лицо индийца, который сопротивлялся показать Басу свое настоящее лицо. Она ждала, пока с его уст сорвется стон и хотела снять с него маску главы дюжины. — «Хочешь быть главным? Вижу, что хочешь», — подытожила Амала лукаво следя за мимикой Дубея, по реакции которого не было понятно, что он думает об этой игре. — Отвяжи, — стальным голосом бросил Амрит, нервно сглотнув. Но Амала, как и он пару минут назад, проигнорировала его просьбу. Ерзая по выпуклой части в штанах, она уперлась руками в его пресс, иногда царапая его ногтями. Запрокинув голову назад и открыв рот, девушка слегка имитировала оргазм, чтобы возбудить мужчину, и наконец увидеть настоящее его лицо и услышать: «умоляю». — Играешься со мной? — тяжело задышал Амрит, который понял, что от него хочет Амала, — отвяжи, пока не поздно. Девушка с вызовом взглянула на него, а после опустилась ниже, чтобы стянуть с него штаны вместе с нижнем бельем. Не дождавшись нужной ей реакции, она села на член, почувствовав как все тело содрогается в спазме. Амрит закрыл глаза и задышал еще тяжелее. — Руки затекают, — на вздохе процедил мужчина, — развяжи. Но девушка вновь проигнорировала его, медленно то поднимаясь, то опускаясь. Она знала, чувствовала, какое удовольствие приносит ему своей властью над ним. Ее рука все еще блуждала по телу мужчины, особое внимание уделяя его шее, которую она так и хотела сжать. — «Сама сейчас сорвусь», — закусила губу Амала, но продолжала наращивать темп. Наконец, Амрит сдался, издав приглушенный стон вперемешку с прерывистым дыханием. — Прошу развяжи, — закатил глаза Дубей, — хватит со мной играть. Но было уже поздно. Девушка не собиралась останавливаться. Наоборот, просьба мужчины раззадорила ее еще сильнее. Она, на мгновение остановившись, приблизилась к самому его лицу и нежно поцеловала в губы, параллельно перехватив пиалку с хной рядом на тумбочке. — Что ты делаешь? — укоризненно спросил Амрит, когда понял, чего стоил ему этот поцелуй. Девушка аккуратно обмакнула кончики пальцев в смесь и отставила тарелку куда-то в сторону. — Твои руки связаны, — как-то невинно начала Амала, словно не сама затеяла это шоу, — а ведь ты мог бы коснуться меня здесь… Девушка аккуратно коснулась ключиц, оставляя небольшую пометку на собственном теле: — И тут, — спустила руку ниже Амала, прикасаясь к груди. Все ниже и ниже. Она не отводила взгляд от мужчины, который следил за каждым ее движением, параллельно сглатывая слюни и борясь со смутным желанием внутри. Он попытался вырвать руки из тугого узла, но все это оказалось безуспешно. — Черт, — вырвалось у Дубея, — развяжи меня, Амала. Но девушка хищно улыбнувшись, продолжила скакать на его члене, вновь наращивая прежний темп. Ее руки опустились на бедра Амрита, которые она случайно запачкала хной. — «Попросили разукрасить, я и разукрасила», — ухмыльнулась Амала от собственной мысли. В один момент мужчина перестал сдерживаться и отдался процессу полностью. Он был готов быть связанным, лишь бы поскорее достигнуть пика удовольствия и кончить. Он запрокинул голову назад и, тяжело дыша, тихо постанывал от наслаждения. Девушка заерзала, стимулируя клитор. Казалось, что в один момент все должно завершиться: — Я сейчас кончу, — чувствовал себя на пределе Дубей. Кульминация. Амала в один момент остановилась и, преодолевая саму себя, медленно отошла к креслу, оставив Амрита без окончания. — Что ты делаешь? — начал вскипать мужчина, почувствовав лёгкую тяжесть внутри, — непослушная и очень упрямая. Ты довольна собой? — Очень, — девушка аккуратно опустилась на кресло и, раздвинув ноги, демонстративно продолжила ласкать себя. Одна рука легла на грудь, сжимая и без того твердые соски. — Иди ко мне, — как-то по-животному смотрел Амрит, — прошу, Амала. Хватит со мной играть. — Нет, мне и тут хорошо, — показательно отказалась брюнетка. Девушка хотела лишь подразнить своего возлюбленного, по итогу развязать его и все закончить, но вдруг раздался треск. Амрит, на эмоциях, разорвал велюровый ремень и вырвался из этих стягивающих оков: — Я предупреждал. Индиец в одно мгновение материализовался возле девушки и подхватил ее на руки. Он приземлил ее на самое ближайшее место — стол, предварительно смахнув бумажки, которые и без того небрежно на нем лежали. — Хотела помучить меня? — прошептал над ухом Дубей, а после впился в ее нежную шею, оставив после себя заметный засос. — Хотела, — чистосердечно призналась Амала, запрокинув голову назад от удовольствия, — очень хотела. Он провел рукой по ее изгибам, остановившись на ягодицах. Шлепок. Девушка вскрикнула от неожиданности и хотела возмутиться, но в следующую секунду сама подставила задницу под следующий удар. Но его не последовало, он лишь нежно провел кончиками пальцев по ее краснеющей коже, создав невообразимую волну крупных мурашек по всему телу. Амрит настойчиво, но мягко опустил девушку на спину, раздвинув ее ноги пошире. Девушка не стала медлить и по собственной инициативе обхватила его ногами, прижав к себе как можно сильнее. Толчок за толчком. Поймав определенный ритм, они задвигались в унисон и не собирались останавливаться. Амрит, слишком возбужденный, каждое следующее движение делал резче и жестче. Амала выгнулась в спине и еще шире расставила свои ножки, чтобы он мог войти в нее до упора. Ей потребовалось немало сил, чтобы подняться и руками вцепиться в его спину, оставляя красные полосы своими ногтями. Они прижались друг к другу, сокращая расстояние по максимуму. Шлепок. По телу разлилось приятное тепло. Его наказание превратилось в желание. — Еще раз, — сорвалось из уст Амалы вместе со стоном. Мужчина послушно ударил ее по ягодице, выполняя все ее грязные просьбы. Кожа становилась все более разгоряченной и влажной. Его рука переместилась на тонкую хрупкую шею: — Ты хотела меня придушить? — властно спросил он, а после сомкнул ладонь на ее шее. Девушка лишь промычала в ответ, чувствуя как воздуха становится все меньше, а дыхание прерывается. — Все еще хочешь? — облизнулся Дубей. Короткий кивок. Амрит ухмыльнулся, а после, накрыв своей ладонью хрупкое запястье Амалы, переместил ее руку на свою шею. — Сделай это. Девушка несильно придушила мужчину, но в одно мгновение дрожащие руки вновь переместились на его спину. Она поняла, что сейчас кончит. Все тело забилось в конвульсиях. Сердце заколотилось с бешеной скоростью. — Я кончаю, — дрожащим голосом простонала Амала, вжимаясь в мужчину сильнее. Их тела соединились воедино. Толчки стали тверже, но реже, поскольку каждый последующий мог стать последним. Девушка положила руку на клитор, в добавок лаская себя. — Махарани, — успел сказать мужчина, как вдруг их обоих накрыла волна наслаждения. Яркий и очень долгожданный оргазм заставил все тело вздрогнуть, из уст сорвался последний стон, такой сладкий и громкий одновременно. Все тело резко заныло и стало тяжелым. Амала, положив голову на плечо мужчины, еще пыталась прийти в себя, иногда невольно подрагивая. Амрит же, кончив внутрь, почувствовал резкую слабость в ногах, но выстоял, придерживая Амалу за талию. — Я люблю тебя, — прошептала сквозь истому брюнетка. — И я тебя люблю, — мужчина одними лишь губами коснулся ее лба, оставив небольшой влажный след после себя. Через пару минут он перетащил уже зевающую Амалу на кровать, чтобы они оба смогли выспаться как следует после тяжелой ночки. Никакие кошмары не могли мучить девушку в присутствии Амрита, который был верным стражем ее сна. Они питали друг друга невообразимой энергией, которая из тени придавала сил. Позже Все еще ночь. Звуки с улицы стали постепенно стихать, а гости стали расходиться по своим комнатам. Девушка сквозь приятные, как ни странно, сны, вновь оказалась в реальности рядом со своим любимым человеком. Его проницательные зеленые глаза словно зациклились в одной точке — на ее лице. Сквозь хрипоту в голосе она спросила: — Ты чего? — голос был еще сонный, — ночь же, давай спать. — Не могу насмотреться, — слабо улыбнулся Дубей. Амала ответила короткой улыбкой на его поцелуй, а после вновь опустилась на подушку. — Знаешь, — тихо начал рассуждать мужчина, — я хочу, чтобы оно было у тебя. Девушка, протерев глаза, увидела перед собой фамильное кольцо Дубеев, которое, почти не снимая, носил Амрит. — Это мне? — удивленно вскинула брови Амала. — Да. Девушка протянула правую руку мужчине, чтобы он сам выбрал на каком пальце окажется эта семейная реликвия. Выбор пал на безымянный палец. — Неправильно могут понять, — пыталась вразумить Амала. — Плевать, — небрежно бросил мужчина, прежде чем кольцо уже красовалось на тоненькой смуглой руке девушки. — Я тронута. Короткий поцелуй в щеку. — Хочу воды, — почувствовала невыносимую жажду девушка. — Мне сходить? — заботливо предложил мужчина. — Нет, ни в коем случае, — замотала головой Амала, — еще увидят тебя. — Плевать, — вновь повторил Амрит, но девушка уже встала с кровати и накинула на себя велюровый халат, правда без ремня. — Я сама, — девушка, сомкнув руки на груди, чтобы халат ненароком не распахнулся, вышла в коридор. В ночи он выглядел неестественно длинным и пугающим, но девушка, пересилив в себе страх, двинулась в сторону кухни. — «Лишь бы ни с кем не столкнуться». За одной из дверей послышались приглушенные стоны. — «Ни у нас одних ночка интересная», — ухмыльнулась Амала, немного расслабившись. Приближался поворот на кухню, — «быстро попью водички и обратно». Девушка хотела завернуть, как вдруг чья-то грубая рука прижала ей рот какой-то тканью. — «Хлороформ!» — сделала быстрые выводы девушка, учуяв эфирный запах, — помо… Не успела она позвать на помощь, как сознание резко притупилось, а глаза стали закрываться. Девушка обмякла в руках неизвестного. Темнота.