Этанол

Как там говорят люди, знающие толк в алкоголе и его употреблении - не мешай низкий и высокий градус? Что ж. Когда человек находится в пьяном состоянии ему становится абсолютно всё равно на то, какой градус он пил до, а какой льётся в него сейчас. Всё равно они одинаково прожгут желудок, доберутся до головы чтобы затуманить рассудок и отключить мысли. Но не все. Иногда становится так, что человек признаётся во многом себе и другим лишь в пьяном состоянии. Потому что ему всё равно. Всё равно на то, что он говорит, как выглядит и что чувствует при этом, потому что, порой он не чувствует ничего. Пустоту. Запахи крепкого алкоголя мешаются, а барная музыка отдаёт в голову противным эхом всё больше закладывая уши. В воздухе висит густой дым, то ли со сцены, то ли от кальяна, что стоял почти на каждом столике в этом месте. "Делать им больше нечего как лёгкие свои убивать..." Обычные мысли певца. Удивительно то, что этот певец всё ещё способен о чём-то думать. Или способен думать только о нём... Странное место который час поедало разум, заставляя пить алкогольные коктейли один за другим. И всё лишь для того, чтобы не обращать на него внимания. А как не обращать внимания, если он сидит рядом? Рядом, крепко прижавшись к плечу, постепенно засыпая. - Саш, я делаю всё правильно? "Лёгкие не танцуют. Кислород прекращает поступать." Александр делает ещё один глоток из бутылки и сжимает её горлышко. На выпуклой части стекла собралась влага, пиво нагрелось и стало более противным чем оно есть на самом деле. Он отпускает бутылку на стол так, что та прокатывается пару сантиметров и чудом не опрокидывается, разлив всё, что в ней осталось. Хрипло вдохнув воздух, парень прижимает руку к груди, борясь со странной болью. - Наверное. Который раз повторяется вопрос, ответ на него всё тот же. Каждый раз, сколько бы он не повторялся. Но он мучает снова и снова. Как всегда. Он разрушает. Саша всегда боялся, что Ярик останется ребёнком со странными идеями и странными решениями. Глаза Саши замораживаются. Он уже ничего не чувствует. - Ты же знаешь, что делаешь... Делай, как чувствует, как хочет твоя душа... - Знаешь, а душа поёт... Александр чуть ближе придвигается к другу, прижавшись сильнее к его руке. Хочется запомнить его. Запомнить таким, каким он был. И хочется чтобы вспоминал он, хочется, чтобы он не изменился. "Так не бывает..." Хотя нет, что-то он ещё чувствует. Странную апатию и жалость то ли к себе, то ли к нему. У всего есть конец, а каждая история должна заканчиваться красиво. Его история закончится красиво. Саша закрывает глаза и грустно улыбается. - Так пой... Пой, как никогда не пел. Ярослав потягивается и, расплывшись в улыбке, шепчет, едва слышно: - Люблю тебя, Саш. Казьмин сжимает кулаки до хруста и боли в пальцах. "ПЬЯН. Я тоже пьян." - И я тебя. "Кого я обманываю. Не суждено. Саш, ты знаешь, не суждено. А может и не нужно..." Не нужен. Снова приходится тащить невменяемого Ярика к себе домой. Опять он заснёт на его кровати, опять он будет путать разум. Опять он будет близко. Чертовски близко, но так недосягаемо. До него не добраться. А вскоре он уйдёт. Уйдёт навсегда, не оставив и следа. Памяти о себе. Ничего. Казьмин аккуратно затаскивает сонное тело Ярика на матрас и накрывает одеялом. - Спокойной ночи, Яр. - прикрыв дверь, Александр заходит на кухню и открывает ящичек. А рука сама достаёт оттуда однажды спрятанную бутылку виски. Не нужен... Последняя бутылка. Сейчас, действительно, последняя. Казьмин проглатывает собравшиеся чувства вместе с последними запахами отрезвляющего воздуха, а потом вдыхает и выдыхает резкий аромат алкоголя, который проедает пазухи носа. Противная жалящая боль лезет к глазам. Не нужен. Большими глотками, словно на последних издыханиях, Саша глотает жидкость, чувствуя, как ноздри начинает противно жечь. К глазам подступают слёзы. Горячие и такие же противные как и сам алкоголь. Всё равно... Парень садится за стол, продолжая без перерыва пить проклятый алкоголь... Не нужен! Ещё пара минут. Пара глотков... Бутылка летит в стену с остатками около красной жидкости, а Саша роняет голову на стол и закрывает уже мокрые замыленные глаза рукой. В тишине сначала слышны тихие всхлипы. После, они превращаются в громкий жалобный плач... Голова падает на согнутую на столе руку, а лицо прячется в сгибе локтя. "Не услышит. Не услышит..." Под конец, плач становится кашляющими рыданиями, в которых поглощается всё: чувства, мысли... Остаётся только боль. Проклятая, сдерживающаяся многие годы, боль. - Я ненавижу тебя, Ярослав! - крик превращается в хрип, дыхание постепенно замедляется, а в глазах появляется опустошение. - Но почему всё ещё также люблю тебя...