Colstead & Remma / Колстед и Ремма

— О, ты, должно быть, издеваешься надо мной. Куда, черт возьми, ты направляешься? Эмма замерла, сжимая в ладони пару кружевного нижнего белья, которое собиралась положить в рюкзак. — Эй! Тинк! Весна сейчас была в полной силе, пчелы начали выходить из укрытий, и цветы уже высовывали свои головки из земли, но Тинк, ее голова была похоронена на шесть футов под стопкой учебников в течение последних двух недель. У них обоих на следующей неделе начинались выпускные экзамены. Выпускные экзамены Эммы обещали быть напряженными, и она боялась их, черт возьми, ей придется потратить значительную часть этих выходных на учебу, но они и близко не были такими напряженными, как у Тинк. В результате она и ее лучшая подруга почти не видели друг друга. Это была традиция раз в два года, как и их традиция вдвоем напиваться у Лероя сразу после окончания экзаменов. Эмма с нетерпением ждала этого — и задавалась вопросом, есть ли способ, которым они могли бы включить Реджину. Тинк скрестила руки на груди. О да, и Тинк все еще злилась, что Эмма «хранила от нее секрет». — Что? — Эмма пыталась казаться невинной, запихивая нижнее белье поглубже в свою сумку. — Ты обычно говоришь мне, когда собираешься уехать на некоторое время. Это сочеталось с нашей дружбой и твоей способностью не лгать мне? Ладно, значит, она действительно разозлилась. — Тиииинк! Давай же. Я просто не хотела тебя будить. — Тинк вырубилась на кухонном столе над стопкой книг. — Я просто собираюсь остаться на выходные с… — С таинственной девушкой. — С моей девушкой. Они были подружками? Черт, они на самом деле не говорили об этом. Прошло три недели, но… всего три свидания. Они еще даже не перешли на привилегии «Под бра». — Откуда мне знать, что тебя не разрубят на куски и не убьют топором? — Потому что я этого не сделаю. — Я просто… Я не могу в это поверить. Что я такого сделала? Показала ли я себя каким-то образом, что мне нельзя доверять? Все было хорошо, а потом ты уезжаешь на выходные, и все это происходит. Я этого не понимаю. Эмме не нравилась боль на лице Тинк. Она говорила ей — и не раз, — что единственная причина, по которой она не делилась, заключалась в том, что женщина, с которой она встречалась, не могла ни с кем откровенничать. Ответ Тинк: «Кому, черт возьми, я собираюсь рассказать?» — оставил Эмму чувствовать себя еще хуже, потому что… никому. Ответ был таков, что она никому не скажет. Это была Тинк. Она знала все грязные секреты Эммы. Она абсолютно никому не расскажет, потому что никогда не раскрывала никаких секретов Эммы! Эмма попыталась обнять подругу, но Тинк оттолкнула ее, в уголке ее глаза блеснула слеза. — Тинк… — Я всегда доверяла тебе во всем. Эмма застонала. Реджина сказала, что, возможно, они должны сказать ей. И это бы все упростило. Не переступит ли она черту? На самом деле она никогда раньше не была в таком положении. В последний раз, когда она встречалась с замкнутой женщиной, они учились в старших классах и боялись ее властного отца. — Ладно, Тинк. — Сказала она своим лучшим тоном. — Я не шучу, если я скажу тебе, тогда мне нужно, чтобы ты пообещала мне, что никому не расскажешь. Я серьезно. — Прекрасно. — Тинк. — Хорошо, да, я обещаю. — Хорошо. Это Реджина Миллс. Тинк уставилась на нее на мгновение, прежде чем сердито оттолкнула Эмму от себя, крича: — О, прекрати это! Боже, это, блядь, уже не смешно. Эмма нахмурилась. Она могла бы доказать ей это. Она могла бы вытащить фотографию с номером Реджины на ней, черт возьми, она могла бы даже позвонить Реджине и заставить ее поговорить с ней, но внезапно ей действительно не захотелось. Было ли настолько невозможно, что она могла встречаться с Реджиной? Что за черт? Хорошо — да. Да, это было настолько невозможно. Тем не менее, она пожала плечами: — Хорошо. — Может быть, однажды она заставит Тинк поверить ей, но сейчас ей нужно было приступить к работе.

***

Она была в плохом настроении всю свою смену. Был вечер пятницы, а это означало, что напитки и еда лились рекой без остановки. Это было здорово для чаевых, но это был ад для её ног — это был также ад для ее задницы, за которую обычно хватались потрепанные пожилые клиенты мужского пола. Раньше она заставляла Уилла пинать каждого мужчину, который прикасался к ней таким образом, но в конце концов бар начал терять прибыль. Это верно. Потому что это было дерьмовое заведение, где она работала. Было что-то в темных, отвратительных барах с вывесками Pabst Blue Ribbon и Bud Light, которые к тому же пахнут отвратительной тряпкой для мытья посуды и всегда имеют липкие прилавки, что, кажется, привлекает тип парней, которые ущипнут тебя за задницу, пока ты протягиваешь им горячие крылышки и пиво. Хотя, может быть, Лерой, который был главным хапугой задниц, просто заставил это место излучать ауру, которая говорила, что хапугам здесь рады. Она не знала. Но когда наступило 2:40 ночи и Эмма наконец выехала на дорогу, она была в достаточно плохом настроении, чтобы раздражаться из-за предстоящей долгой поездки. По крайней мере, Реджина была бы на другом конце провода. Спит. Реджина, должно быть, спала. Но Эмма, впервые с той ночи на афере, собиралась забраться в постель рядом с ней. Реджина встретилась с ней на целых пять минут в кампусе ранее на неделе, чтобы вручить ей ключ. Эмма настояла, сказав, что если Реджина хочет, чтобы она спустилась в пятницу вечером, а не в субботу утром, то ей нужен этот ключ. ‘Я сразу же верну его, обещаю, но я не собираюсь будить тебя в четыре утра. Я просто не буду.’ Эмма добралась до дальнего пригорода достаточно благополучно. Она была обеспокоена тем, что может заснуть за рулем, но, очевидно, она была гораздо более приспособлена к своему расписанию, чем предполагала. Улица была мертва, не то чтобы Эмма подозревала что-то еще, но она все же чувствовала, что за ней наблюдают, когда она достала ключ и отперла ворота безопасности. Она наполовину надеялась, что Реджина проснется, когда она заберется в постель. Это был долгий вечер, и, честно говоря, ей не помешал бы поцелуй — или два. Но когда она проскользнула внутрь, стало ясно, что никто, даже кошка, не проснулся. Черт. Она сбросила будильник, а затем, сняв обувь у двери, на цыпочках поднялась по огромной лестнице только для того, чтобы понять — она понятия не имела, какая комната принадлежит Реджине. Она не показывала ей этого во время своего тура. Черт. Она медленно пошла по коридору, открывая на ходу двери. Ванная. Офис. Черт, это вообще было наверху? Гостевая комната номер один. Наконец, она открыла дверь в огромную бело-бежевую комнату. Левая сторона комнаты, казалось, представляла собой сплошное ночное небо, закрытое окнами, ведущими на балкон. Гигантская кровать стояла по центру у противоположной стены, рядом с кроватью мягко горела лампа, а в центре лежала маленькая фигурка, глубоко спящая. За головой Реджины спала черная копна, которая, как она предположила, должна была быть Анной. Эмма усмехнулась, внезапно засомневавшись, сможет ли она заснуть. Она разделась рядом с кроватью, натянув майку, которая служила ей пижамой, и вылезла из штанов, затем, чувствуя покалывание на коже, взяла кошку, перенесла ее в изножье кровати и скользнула внутрь. Реджина никак не отреагировала. Стараясь не быть слишком взволнованной, Эмма обняла Реджину и поцеловала ее в плечо. Реджина издала тихий вздох. Черная пушинка издала голубиный звук и прошлась по телу Эммы, пока не добралась до ее головы, где она начала ритмично месить лапами подушку позади Эммы. Она почувствовала внезапный шлепок, когда кошка свернулась калачиком позади нее. Прекрасно. Они разделили бы подушку. Эмма усмехнулась и снова поцеловала Реджину в плечо. Она не могла этого сделать. Она не могла просто лечь спать, не с полураздетым и, о, таким теплым телом Реджины, прижатым к ней вот так. Она собиралась разбудить ее, она должна была. Только она заснула еще до того, как у нее появилась такая возможность. Она понятия не имела, насколько поздно было, когда она проснулась, но мгновенно вспомнила, где находится. Она застонала в подушку и перекатилась, чувствуя волосы Реджины на своем лице. Она осталась в постели. Это было так чертовски мило и… О черт, они были в постели вместе. Она начала утыкаться носом в волосы, все еще в полусне, и волосы… начали вибрировать. Взвизгнув, она отпрянула и хмуро посмотрела в похожие на лампу глаза Анны. Гребаный кот. Черт возьми. Черт. Кровать была пуста. Ладно, значит, Реджина ее не дождалась. О черт, это было потому, что было после 11 утра, Реджина, вероятно, не спала уже несколько часов. Она потянулась, на самом деле не желая вставать. У нее был целый чертов выходной — и завтра тоже, и, черт возьми, эта кровать была удобной. Но перспектива узнать, что задумала Реджина, была слишком заманчивой. Не потрудившись натянуть брюки, она прошлепала по коридору, но все комнаты были пусты. Она спустилась вниз и прошла на кухню, где нашла записку. «Эмма, не стесняйся приготовить на завтрак все, что захочешь, или я буду свободна к обеду в полдень». Эмма услышала ворчание, за которым последовали какие-то приглушенные слова, доносившиеся откуда-то справа. Заинтригованная, она последовала за ними и открыла дверь в маленький домашний тренажерный зал. Внутри она обнаружила мужчину-медведя, даже крупнее, чем был Дэвид, в мешковатых спортивных штанах и больше ничего, обильно потеющего рядом со своей крошечной по сравнению с ним девушкой. Она никогда не видела Реджину в таком малом: пара тренировочных перчаток, кроссовки, крошечные — очень крошечные компрессионные шорты — и спортивный бюстгальтер еще меньшего размера. При виде нее колени Эммы мгновенно сжались вместе. Черт, она знала, что у Реджины будет хорошее тело — и был тот эпизод, где она была в бикини — черт, она даже слышала ее комментарии о необходимости быть в форме для шоу, но она не была готова. Тем не менее, несмотря на восхитительный вид, то, что они делали, было достаточно тревожным, чтобы полностью отвлечь ее от этого. Идеально синхронно друг с другом они бежали на месте, ударяя коленями в ладони только для того, чтобы внезапно нырнуть на землю — сделайте несколько отжиманий на одной прямой ноге, другую поднимите, чтобы ударить локтем по колену — подпрыгните и побежите на месте — затем снова ударьтесь о землю и, оставаясь в положении отжимания, прыгните обеими ногами на левую руку, назад, а затем направо. Господи. Эмма думала, что она все еще в хорошей форме… Она все еще играла в футбол раз в неделю с кучей друзей… И почти каждый день бегала, но это — Господи. — Давай, Миллс! — Бросил вызов мужчина. — Давай не будем лениться сейчас. Реджина застонала и подпрыгнула, пробежав на месте рядом с мужчиной, а затем снова упала, выбросив ноги за спину, подтянув их вверх и прыгнув, руки были направлены к потолку только для того, чтобы снова упасть на землю. Где-то в кармане его брюк запищал таймер. — Давай, Миллс, я хочу посмотреть еще один сет, или мы собираемся повторить все это снова. Реджина, казалось, не могла говорить. — Давай, давай, давай, да! — Он закричал, когда сработал таймер. Реджина упала на землю, но протянула руку, чтобы встретить его «дай пять». — Господи! — наконец произнесла она вслух. Реджина вытянула шею, чтобы увидеть ее, выглядя одновременно удивленной и довольной ее внезапным появлением. О, совершенно верно, на ней не было штанов. На самом деле она не ожидала встретить кого-то другого. — Эй! Это твоя сестра Миллс? Она совсем не похожа на тебя. Сестра? — Генетика не создает семью. — Эмма ухмыльнулась и пожала ему руку, он ей уже нравился. — Достаточно справедливо, достаточно справедливо. Я Майк. — Эм. — Не то чтобы мне не нравится твой наряд, но почему бы тебе не надеть шорты и не присоединиться к нам? — Я? Присоединиться к вам? Ухмылка Реджины стала шире. Медленно она оторвалась от земли и приподняла бровь, глядя на нее. Вызов и шанс попотеть с Региной? Бля, да. Она поднялась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, в комнату Реджины, где схватила свои тренировочные штаны и побежала обратно вниз. Шанс вспотеть и, возможно, шанс немного покрасоваться. Только. Она этого не сделала. Тридцать минут спустя Реджина и Майкл были на ногах, делая быстрые круги по спортзалу, а Эмма лежала на коврике, постанывая и тяжело дыша. Они надрали ей задницу. К черту это, они убили ее. Прямо сейчас ее тело просто хотело сдаться, дрожащее и уставшее, но она знала, что завтра не сможет наклониться ни в какую сторону. Она надеялась, что Реджина была готова к их первому совместному времяпрепровождению с женщиной, которая могла двигать только глазами. Черт. Ой. Смеяться больно. — О, да ладно, Эм. — Майкл засмеялся, танцуя вокруг нее. — Черт, ооооооофффффф! — Простонала она, но позволила ему поднять себя и побежала за ними. Эмма была счастлива видеть, как он уходит. Она рухнула на кухонный пол, когда Реджина провожала его, просто чтобы насладиться холодной плиткой под спиной. Часть ее скучала по этому, по интенсивной физической тренировке… Возможно, ей нужно было снова найти лигу. — Ты бы поверила, если бы я сказала, что у меня был живот, когда мы только начали работать вместе? — Реджина окликнула ее в ответ. Эмма только рассмеялась. Реджина вошла в кухню, выглядя смущенной ее пустотой, пока не заметила ее на полу. — Все в порядке, просто оставь меня. Просто оставь меня позади, я только замедлю твое движение. Реджина усмехнулась и упала вниз, оседлав ее на кухонном полу. — Ты очень милая, когда храпишь. — Я не храплю! Реджина наклонилась и поцеловала ее. — Привет. — Привет. — Ты действительно в моем распоряжении до утра понедельника? — Я не знаю. — Эмма нахмурилась. — Я думаю, что, возможно, это то, где я буду с этого момента. На полу. Я почти уверена, что теперь живу здесь. Реджина прикусила губу и снова поцеловала ее. — Ты голодна? — Спросила она — Да. — Давай сходим куда-нибудь пообедать. — Выйти? — Недалеко отсюда есть одно замечательное место. Эмма просияла: — Ты уверена? — Я думаю, настоящий вопрос в том, ты уверена, что готова пойти со мной на свидание вот так? — Ты имеешь в виду, запертый? — Да. -Реджина оторвалась от нее с легким стоном. — Тебе обязательно переодеваться? Реджина посмотрела вниз на свое тело и снова прикусила губу. — Тебе следует принять душ. — Я так и сделаю. Реджина кивнула и направилась к лестнице. — В ванной внизу есть полотенца. Эмма подняла голову, чтобы что-то сказать, но остановилась, когда ее глаза встретились с глазами Реджины. Она наблюдала, как эти шоколадные глаза засияли озорным блеском, и Реджина целенаправленно потянулась вниз и стянула с себя топ. Эмма впервые увидела полную грудь Реджины в профиль. Эмма нашла игру, в которую ей нравилось играть. Это называлось ‘Посмотрим, как далеко она сможет подтолкнуть Реджину, прежде чем та разобьется’. *** Окна машины Реджины были приятно затемнены, и поэтому Эмма сильно наклонилась и посасывала раковину уха Реджины, наслаждаясь этим, когда Реджина, сильно прищурившись, смотрела на дорогу и издавала тихие стоны. Это была расплата. Эмме потребовалось мгновение или два, чтобы собраться с мыслями настолько, чтобы смотреть куда угодно, кроме чудесного зрелища перед ней, и к тому времени, как она это сделала, Реджина отвернулась от неё. — Черт! — Закричала она и уронила голову на подлокотник. — Не — приятно. Она могла бы поклясться, что услышала тихий хихикающий смешок. — Эмма, если я… Убью нас обеих, то это будет твоя вина. — Реджина вздохнула, у нее перехватило дыхание, когда Эмма переместилась к месту за ее ухом. — Но какой путь предстоит пройти. — Эмма переместилась ниже, к линии роста волос у нее на шее, и начала посасывать. — Ты, — Реджина дернулась, — подросток. Эмма улыбнулась ее коже и, надеясь, что не заходит слишком далеко, начала расстегивать третью пуговицу на рубашке Реджины. Она не была уверена, как далеко ей было позволено зайти, но у нее было чувство, надеюсь, это не было неправильным, что Реджине было довольно комфортно, когда она делала практически все, что ей нравилось. Ожидание было идеей Эммы. Пуговица расстегнулась от легкого прикосновения, и Эмма начала работать с той, что была под ней. — Эмма! — Реджина предприняла жалкую попытку отмахнуться руками, поэтому Эмма переместилась немного ниже по ее шее и начала сосать. Как только пуговица была расстегнута, Эмма остановилась, прикусив губу и игриво улыбнувшись Реджине. Она оттянула футболку в сторону, чтобы получить полный обзор декольте Реджины. Реджина бросила на нее удивленный косой взгляд. — Я всего лишь человек. — Эмма заикалась. Она вернулась к тому месту, где ранее сосала, и Реджина издала долгий, легкий стон. Хм, помнишь это место. Чем сильнее она сосала, тем громче становились звуки Реджины. Она сделала глубокий вдох и задержала его, готовая отдернуть их по малейшей команде Реджины, она позволила своим пальцам поиграть с обнаженной кожей Реджины. У Реджины перехватило дыхание. Она снова пошевелила губами, облизала языком напрягшиеся мышцы и… Окунула один палец в чашку. Реджина сворачивала на стоянку в тот же момент и с ее вздохом, чрезмерно компенсированным, пронеслась далеко по подъездной дорожке. Если бы машина выезжала с того же места, они бы столкнулись. Эмма этого не заметила. Один палец был разрешен, поэтому, пытаясь и не сумев удержать контроль над собственным возбуждением, она просунула руку до самых косточек, обхватив грудь Реджины ладонью. Она едва слышала голос Реджины из-за своего собственного. Она мягко сжала один раз, а затем начала растирать, пораженная звуками, исходящими от Реджины. Блядь. Такая горячая. Такая тёплая. Такая мягкая. Внезапно машина резко остановилась, и Эмма почти полностью отстранилась, но Реджина повернулась, резко завладев ее губами, не давая ей времени разомкнуть их, прежде чем она проникла глубоко в рот Эммы своим языком. Эмма застонала, почувствовав руку Реджины на своей, прижимая ее к себе, сжимая себя и руку Эммы одновременно. Затем Эмму швырнули обратно на ее сиденье, ее руки были пусты. Она громко рассмеялась: — Черт возьми, это обернулось против меня! Щеки Реджины горели, когда она застегивала рубашку. Как только она выпрямилась, она быстро поцеловала Эмму: — Ага, — И Эмме пришлось догонять ее, когда она вышла из машины и направилась к ресторану.