Отныне всё будет хорошо

Время уже перевалило за полночь, Дань Хэн заканчивал принимать душ, как его смартфон завибрировал. Промочив голову полотенцем, он в непонимании уставился на экран и увидел несколько «непрочитанных» от Март. Март 7: «Приветик!!!» Март 7: «Ну что, как поговорили???» Дань Хэн: «Никак. А вы?» Март 7: «Что значит «никак»? Ты же, вроде, собирался…» Дань Хэн: «Угу. Я оказался прав. Он возненавидел меня». Не дождавшись ответа от подруги, он погасил устройство, собираясь лечь спать, как неожиданно услышал стук. Он нахмурился. Похоже, покой сегодня точно был не на его стороне. Поджав губы, он в спешке обмотал белое махровое полотенце вокруг бедер, прежде чем направиться к двери. — Ну что ещё? — пробормотал он себе под нос, а затем вмиг остолбенел, когда увидел перед собой знакомое лицо. — Келус? Что случилось? Ты что… плакал? Лицо возлюбленного находилось настолько близко, что не составило труда разглядеть, как под густыми, все ещё влажными, ресницами поблёскивали покрасневшие от слёз глаза. От этой картины всё внутри сжалось, и он всерьёз начал беспокоиться. «Что заставило тебя плакать? Чем я могу помочь?» Разные вопросы лезли один за другим в голову, но он смог выдавить из себя только… — Келус?.. Может, для начала зайдёшь? Первопроходец кивнул. И когда дверь за ними захлопнулась, он вдруг неожиданно поинтересовался: — Дань… Я тебе правда нравлюсь? На мгновение Дань Хэн потерял дар речи. Вопрос показался ему настолько внезапным и каким-то до абсурдности странным, что он не сразу нашёл, что сказать. Разве стоит спрашивать то, что всем и так известно? — Угу… Это к чему сейчас? Келус вздрогнул. Он, похоже, и сам понимал, насколько глупо прозвучал, но, несмотря на замешательство, не отступал. — На самом деле, ты так быстро ушёл, что я не успел ничего толком сказать. Ты мне тоже нравишься… и очень давно. Просто я, такой идиот, думал, что это не взаимно. Дань Хэн закрыл глаза. Нет, это невозможно. Может, он ослышался? Его пальцы задрожали, и он поспешно опустил голову. Ещё немного, и он бы снова погряз в пучине одиночества и сомнений. Только Келус больше не дал ему такой возможности, хватая его за дрожащие ладони, чтобы затем нежно сжать их. «Тудум-тудум-тудум!» Собственное сердце заколотилось настолько сильно, что казалось, слышал это не только он. — Когда ты пришел ко мне сегодня… я подумал, что ты жалеешь о той ночи. Что ты решил провести черту, что хочешь поставить точку, — Келус внезапно смолк, словно каждое слово далось ему с неимоверным трудом. — Прости… Я не хотел тебя избегать. Не хотел, чтоб ты чувствовал себя ненужным. Я просто не мог представить, что ты когда-нибудь начнёшь смотреть на меня иначе. Ты никогда не был в восторге от моего общества, да и чем я от других отли… Жар в сердце Дань Хэна стал совсем нестерпимым. Он сделал шаг, всего один, и этого оказалось достаточно, чтоб стереть болезненное расстояние, воцарившееся между ними. И в следующий миг притянул его в объятья к себе, с жадностью вдыхая такой знакомый опьяняющий аромат, будто не верил, что его возлюбленный и в самом деле сейчас рядом с ним. Немой вопрос застрял на губах: «Что тебя заставило думать так? Ты самый нужный. Самый необходимый. Самое настоящее сокровище, которое достойно тысячи восхищений…» Но он так и не научился выражать свои чувства словами, поэтому продолжил обнимать, в надежде, что Келус поймет всё и так. И вот, когда их пальцы переплелись, а ладони плотно прижались к друг другу, Келус внезапно у него спросил: — Могу я сегодня у тебя остаться? Дань Хэн молчал. Уголки его губ слегка приподнялись в излучающей свет и радость улыбке, которая почти в тот же миг погасла, а к его лицу вернулся прежний невозмутимый вид. К сожалению, человек, которого он так отчаянно сжимал в руках, так и не смог увидеть этой необычайно забавной перемены. — Угу. Конечно, можешь. Я тебе всегда рад.

***

Это было впервые для Келуса — на трезвую голову так крепко обниматься с кем-то. И не просто с кем-то, а… стоило ему подумать об этом, как его сердце пустилось в бега. Благо, он на футон улёгся, а не рядом с Дань Хэном. От близости его дыхания, тепла, взгляда он бы действительно сошёл с ума. Хотя его присутствие стало столь же необходимым, как вода, Келус осознал, что пока не готов. Слишком рано. Тот факт, что его признание не то что не отвергли, а приняли, на самом деле, пугал. Появилась проблема: он не совсем понимал, как теперь надо вести себя. Если раньше он мог просто издали восхищаться, то когда их отношения таким стремительным образом поменялись, он серьёзно запаниковал. Боялся оступиться… и разрушить эту странную, но в то же время комфортную идиллию, которая между ними была. В попытках остудить голову Келус долго ворочался, надеясь, что сон всё таки придёт к нему, но рокот мыслей не утихал. Не выдержав, он приподнялся, скинул с себя одеяло и тихими, осторожными шажками направился к человеку, который мирно спал. За окном мерцали звёзды, словно драгоценные камни, рассыпанные по безграничному космосу чьей-то неведомой, щедрой рукой. Взгляд опустился на лицо парня, медленно скользнул по линии челюсти, по упрямо сжатым губам. Даже спящим он казался не человеком, а воплощением давно забытого божества. «Такой красивый…» «И почему ты только полюбил меня?»