это лето будет вечным

— это лето будет вечным — о чем ты, рюджин? чердак черен можно смело назвать кладовой. не помещением, где хранятся дедушкины молотки, ржавые крышки от банок и поношенные сапоги для рыбалки, а буквально кладовой, в которой хранится настоящий клад. в старых сундуках, почтовых коробках и пыльных чемоданах прячутся самые драгоценные богатства. длинные руки черен копошатся в море розовых футболок, блестящих панамок и поломанных сачков для бабочек. рюджин сидит на бардовом пуфике, болтая ногой с синяком на коленке, внимательно следит за движением каждого листика дерева, виднеющегося из разбитого окна чердака, и изредка поглядывает на черен. — это лето будет вечным, — снова холодно твердит рюджин без каких-либо обоснований. черен все-таки приходится задуматься над ее словами. — было бы здорово, на самом деле, — начала она, — не пришлось бы ходить в школу и можно есть мороженное круглый год. из сундука буквально вываливаются пластмассовые наборы посуды и порванные гирлянды. на полу уже валяются сумка в виде кролика, в которой рюджин когда-то прятала конфеты от черен, пачка грязных былых мелков, которыми эти двое разрисовывали каждый сантиметр асфальта, растрепанные кисточки, которые нашла черен под камнем у заброшенного завода. — ты очень вовремя пришла, рюджин, — слабо улыбается черен. — я нашла здесь столько сокровищ, пока искала эти бабушкины мешки из-под картошки. здесь достаточно прохладно и немного жутко, потому что иногда по скрипучим половицам пробегают мелкие муравьи или тараканы, но, открывая очередную коробку с какими-нибудь разрисованными альбомами, воспоминания о беззаботном лете с рюджин пробираются под кожу теплым бархатом, вызывая легкую усмешку и твердый ком в горле. черен искренне не понимает, почему в глазах начинает мутнеть, а щеки мокреть, но она усердно старается не задумываться об этом. — смотри, рю, здесь даже вилка старая есть, — голос немного дрожит, но уголки губ все равно поднимаются, — помнишь, мы ее откопали где-то в поляне, когда убирались с классом на субботнике? одноклассники хотели ее забрать у нас, но ты честно отвоевала ее и подарила мне. эта вилка для меня стала символом нашей дружбы, поэтому я спрятала ее здесь на чердаке. в самом углу за старыми тяжелыми плащами и куртками виднелось что-то фиолетовое. когда черен встала, почувствовала как сильно все это время дрожали ее колени и руки. — рюджин, ты же меня на этом велосипеде катала! — воскликнула она, вытаскивая его из леса пыльной одежды. — мы с тобой его обмотали фиолетовой бумагой и обклеили скотчем, потому что не могли покрасить. какого цвета он был изначально? синего? не помню. тут должна же быть еще бутылка! — резко вспомнила черен и спешно ринулась в поиски. — нашла! — вскочила она, осматривая пыльную пластмассу со всех сторон. — это же твой любимый лимонад, да? вишневый. ты меня постоянно катала на этом велосипеде с бутылкой в колесе, когда я потянула ногу. тебя еще моя бабушка ругала, потому что катать людей на багажнике опасно. черен хочет утонуть в этих воспоминаниях с головой и никогда не выплывать, обернуться в них, словно в плед, и уснуть навечно, обнять руками и ногами и никогда не отпускать. потому что так как они никто не согревает сердце и успокаивает пульс, разрешает опуститься вниз и спокойно закрыть глаза. — вот увидишь, я отучусь и летом обязательно приеду сюда, — черен еле сдерживается, чтобы не подавится собственным комом, что до сих пор твердо засел в горле и мешает умеренно дышать. — привет, я рюджин, давай дружить? — давай, я черен! раньше не существовало слова «тревожность». тебе достаточно найти интересного человека в песочнице или на горке, подойти к нему и протянуть руку. если тебе пожмут ее в ответ, то вы считаетесь официально товарищами. товарищам, как правило, положено ходить гулять каждый день, всегда выбирать друг друга как напарника в игре «ручеек» и ходить в столовую, держась за руки. а также рисовать на запястье особенной ручкой и делиться цитрусовыми сосульками. товарищ всегда должен быть на стороне своего товарища, даже если он не прав. он обязан стоять за него горой и всегда быть готов протянуть руку помощи. всегда одалживать ручку, если тот забыл свою дома, делиться булочкой, если тому родители не дали денег на обед, идти гулять сразу после школы, когда другой под домашним арестом, давать играть в телефон, когда свой у него разряжен. эти негласные правила должны соблюдаться для поддержания товарищества. — это лето будет вечным. — ну-ка встань, рюджин, — вскочила черен и подбежала к пуфику, на котором ранее устроилась рю. бардовый бархатный пуфик открывался сверху, внутри него обычно хранили старую посуду, контейнеры или роликовые коньки уже маленького размера. но именно в этом пуфике должно быть что-то другое. черен это чувствует. сидушка со скрипом поднимается, а внутри только маленький бумажный комочек. кажется, это вырванный лист из тетради. черен не помнит, откуда он, и почему она его кинула в пустой пуфик, а не в мусорное ведро. рука ныряет в глубь и достает крошечный комок. руки и ноги снова предательски трясутся, нужно сесть на колени, чтобы не упасть. вырванная страница из тетради в пыли и каких-то желтых пятнах. черен очень аккуратно, пытаясь контролировать действия дрожащих пальцев, выпрямляет хрупкий листок и замечает небрежные буквы, написанные синей ручкой. воспоминания понемногу приходят в голову, ком в горле все не уходит, а становится больше и тверже, душит и болит. сверху и снизу с разных сторон написано несколько предложений разным почерком. должно быть, они перекидывались запиской. читать их достаточно сложно, почерки детские, а лист скомканный и грязный. хотя, стоит дать черен немного времени осознать происходящее, и она клянется, что наизусть зачитает эти сообщения. кажется, рюджин тогда утром перед первым уроком поскользнулась и больно упала, поранив коленку. черен не думала, что все было так серьезно, и посмеялась вместе с одноклассниками. и на этом моменте все резко поменялось. рюджин не разговаривала с черен половину уроков, пересев на другую парту. выглядела она очень обозленной и в то же время разочарованной. «не обижайся на меня, рю, я же не со зла» — черен вырисовывала каждую буковку очень аккуратно и бережно, надеясь, что так рюджин поймет ее сожаление. «когда у тебя болела нога я тебя катала на велосипеде. когда на том субботнике одноклассники с которыми ты сегодня смеялась надо мной хотели отобрать у тебя вилку я отбила ее у них и подарила тебе.» — прилетело в ответ черен прямо по макушке небрежным и злым почерком. сейчас это звучит так по-детски и несерьезно, но в тот момент каждое слово врезалось прямо в сердце и ныло. как же черен было жаль. после уроков рюджин убежала вперед куда-то в сторону леса, черен только услышала, как она обеспокоенной однокласснице сказала, что собирается прогуляться. в лесу гуляли все дети, пока родители не видят, это была общая тайна всего детского населения деревни. все спокойно ходили по вытоптанным тропинкам, забирались на деревья и искали палки для борьбы. взрослые зачастую обесценивают детские проблемы, сравнивая их со своими, но они никогда не поймут, что испытывает ребенок в тот момент, потому что сами забыли, каково это. все ждали возращения рюджин. и черен до сих пор ждет. — ты где запропостилась, милая? — за спиной послышался голос бабушки снизу. — ты достала мешки? пойдем скорее вниз, мне нужна твоя помощь. черен слезно верит, что рюджин обязательно вернется. черен отучится в городе и летом обязательно приедет сюда, где будет ждать верный товарищ рю. и это лето будет вечным.