Крэйвен

      Вот и подходит август к концу. А это значит, что юный Леонид Кравинов впервые идёт в школу. Он взволнован и напуган — ему придётся провести весь день в новой обстановке среди незнакомых людей. И мамы не будет рядом, чтобы помочь, успокоить и если понадобиться — защитить.       После того, как Глория рассказала Лёне, кто его настоящая мать, то отдала того на фехтование и секцию рукопашного боя. Также, помня о том, что Мисс Кравинофф происходит из русской аристократической семьи, она нашла для юного Кравинова репетиторов по русскому и французскому. У мальчика, как ни странно, открылись способности к изучении языков — в особенности ему легко давался русский, родной язык его биологической матери. Иногда с ним занималась и тётушка, когда у неё было на это свободное время.       Рано утром Глория разбудила крепко спящего сына и, отправив того умываться и чистить зубы, ушла на кухню доготавливать завтрак. Спустившись в столовую из ванной комнаты, уже одетый Лёня обнаружил, что на обеденном столе его уже дожидается тарелка, полная дымящейся каши. И без того плохое настроение ухудшилось ещё больше.       — Овсянка... — недовольно протянул насупившийся мальчишка, отодвигая для себя стул.       — Это полезно, — поучительным тоном ответила Глория, — ешь, и поедем, — бросив взгляд на воспитанника, она попросила, — только линзы надень.       Лёня тяжко вздохнул и принялся с отвращением на лице поглощать ненавистную массу. Когда с кашей было покончено, Глория вызвала такси.       — Ты пойдёшь со мной? — с надеждой в зелёных глазах спросил мальчик, смотря на свою приёмную мать.       — Нет, — покачала головой женщина, — просто приведу тебя туда, но завтра ты поедешь с другими ребятами на школьном автобусе.       Лёня снова разочаровано вздохнул. Ему всё меньше и меньше хотелось идти в эту проклятую школу. Но делать нечего — пришлось взять маму за руку и покинуть стены родного особняка. Покинув территорию участка, женщина и ребёнок забрались в салон уже прибывшего и ожидающего у ворот поместья жёлтого такси. ***       — Первый раз в школу? — спросила таксистка, смуглая молодая девушка. Она посмотрела на меня в зеркало заднего вида, ожидая ответа. Её карие глаза при этом улыбались. Я не хотел отвечать незнакомой тёте, но сидящая рядом мама меня заставила, легонько ткнув в бок.       — Да, мисс, — вежливо кивнул я, думая, что лучше бы в эту чёртову школу нас отвёз личный водитель тёти Ди.       — Класс, парень, — довольно улыбнулась девушка, — удачи тебе в школе.       — Спасибо, мисс, — снова ответил я, получив очередной тычок от мамы.       Хорошо, что дальше мы ехали молча. Вот только машина застряла в "пробке", но к счастью, а может к несчастью такси простояло в ней не долго и машина вскоре сдвинулась с места, мчась в сторону школы, в которую я так не хотел идти. Было бы лучше остаться дома с мамой, но она настояла на том, что я должен учиться и общаться с другими детьми. Она говорила, что там я заведу друзей. Я не понимал — зачем мне это? Но пришлось согласиться, потому что я не хотел снова расстраивать маму. Не хотел, чтобы она снова плакала.       Когда мы подъехали к школе, которая представляла собой двухэтажное здание, окрашенное в белый цвет, с плоской крышей и множеством больших окон, ( они были почти такие же большие, как и у нас в особняке), на каждом этаже. Мы с мамой вылезли из такси и она расплатилась с водителем мятой купюрой. Пока мамочка расплачивалась, я со страхом смотрел на входные двери.       — Лео, помнишь, о чём мы говорили? — спросила мама, посмотрев на меня.       — Я сильнее других детей, а с большой силой приходит большая ответственность? — начал вспоминать я.       — Верно, а ещё?       — Вести себя дружелюбно и не давать себя в обиду.       — И самое главное?       — Меня зовут Лео Симмонс, — мама сказала, что в школе я должен называть себя именно так, чтобы никто не знал моей настоящей фамилии. Моя мама Света Кравинова известная преступница и я мог привлечь ненужное внимание окружающих. По этой причине мама Глория оформила опеку надо мной — это значит, что теперь я официально был её сыном, а она — моей мамой.       — Да, не забывай об этом.— она протянула мне руку, — Идём.       Я легонько сжал её тёплую ладонь и мы направились ко входу в школу. Открыв передо мной дверь мама пропустила меня внутрь. Снова взяв мою руку в свою, она повела меня по длинному, чистому и просторному коридору. Пока мы шли к нужному классу, я вертел головой во все стороны. Хоть школа для меня и была новым местом, но смотреть тут оказалось особо не на что.       Найдя нужную дверь, мама постучалась и ей открыла тётя, на вид лет тридцати.       — Здравствуйте, мисс Симмонс, — поздоровалась та, на что мама вежливо кивнула, — а ты у нас малыш Лео? — обратила она внимание на меня, — ну привет, дружок, я буду твоей учительницей, — женщина дружелюбно улыбнулась мне и протянула руку, — пойдём в класс.       Я нехотя отпустил ладонь мамы Глории и протянул её женщине.       — Лео, я заберу тебя после уроков, веди себя хорошо. — попросила мама. А потом учительница закрыла дверь класса.       — Садись рядом с другими ребятами, — сказала она мне.       Остальные ученики уже собрались и сидели полукругом на ковре, напротив пока ещё пустой доски. В классе я оказался не единственным мальчиком. Был ещё один — похожий на Маугли из моего любимого мультика, только в отличие от героя мультфильма, он был пухлый и причёсанный. Он мне понравился и мне захотелось с ним подружиться, но я не знал, как это сделать. Сев подальше от остальных, я стал думать, как завязать нашу с тем мальчиком дружбу. Мама будет рада, если у меня появится друг.       — Итак, дети, — заговорила учительница, став что-то писать мелом на доске, — меня зовут Миссис Джейкобс...       Урок закончился и началась перемена. Миссис Джейкобс отвела нас в столовую и сказала взять каждому поднос и построиться в очередь, что мы и сделали. Когда подошёл мой черёд — огромная, похожая на бегемота женщина в белом, покрытым жирными пятнами фартуке, зачерпнула поварешкой из кастрюли какую-то непонятную жижу и вывалила мне в поднос. "Следующий!" — гаркнула она, и я поспешил удалиться.       Глазами я нашёл своего одноклассника. Когда все дети знакомились между собой, я узнал, что этого мальчика зовут Юджин Томпсон.       "Странное имя для индуса" — подумал я тогда, но вслух ничего не сказал.       Сейчас этот парень сидел за столиком совершенно один. Это была хорошая возможность познакомиться с ним поближе. Если бы рядом с ним уже кто-то сидел — я бы побоялся подходить. Но так как Юджин был один, я решительно направился к его столику.       — Привет! — попытавшись сказать это как можно дружелюбнее, поздоровался я, — Не против, если я подсяду?       Увидев разрешение в виде неуверенного кивка, я поставил поднос на стол и сел напротив Юджина. Не зная, чтобы такого у него спросить, чтобы завязать разговор, я начал есть, стараясь подавить рвотный рефлекс — школьная еда была отвратительна. Тогда я понял, что с маминой стряпнёй не сравнится ничто.       Я ел, посматривая на сидящего рядом одноклассника. Тот заметил, что я то и дело бросаю на него взгляд, и как мне показалось, немного раздраженно спросил:       — Ты чего уставился?       — Ты индус? — спросил я, вспомнив нужное слово. Как-то раз, в один из своих нечастых визитов Светлана рассказывала мне об Индии и её жителях.       — Я индиец, — нехотя поправил он меня.       — А почему ты не живёшь в Индии? Све… — я быстро поправился. — мама рассказывала, что там у вас леопарды по деревням бродят и змеи заползают прямо в дома. Это правда? — поинтересовался я. Мне правда было интересно, и я не хотел его обидеть, но Юджин почему-то обиделся — это стало понятно по его начавшему дрожать голосу, казалось — он сейчас заплачет.       — Я родился в Америке, — стараясь говорить спокойно, произнёс Юджин. Но я уловил стук его начавшего колотиться сильнее, сердца. Значит, он взволнован и нервничает. — и нет, в Индии всё не так. Кто тебе сказал такую глупость? Я пересказал ему то, что мне рассказывала мисс Светлана, когда в последний раз приезжала к нам.       — Значит тебя не воспитывали волки, как Маугли? — задал я следующий вопрос. Кажется, его это обидело ещё сильнее, потому что он накричал на меня, и встав из-за стола, выбежал из кафетерия.       — Что я сделал не так? — не понял я.       Какой-то он плакса оказался. Видимо, первое впечатление о Томпсоне было обманчиво и мы с ним не поладим. Хотя... всё ещё впереди, и кто знает — может мы ещё сможем найти с Юджином общий язык.       Перемена скоро должна закончиться, так что я быстро доел, эту, если её можно так назвать — еду и пошёл обратно в класс.       Прозвенел звонок и все мои одноклассницы и один одноклассник ввалились дружной гурьбой внутрь. Сразу после этой толпы в класс вошла миссис Джейкобс. Последняя была явно чем-то недовольна.       — Дети, рассаживайтесь по местам, — начала она, — сейчас мы поговорим о таком ужасном явлении как расизм.       Сказав последнее слово, значение которого я не знал, но изредка слышал по телевизору, миссис Джейкобс посмотрела на меня. Теперь на её лице не было той дружелюбной улыбки, которой она улыбалась мне утром, а её взгляд был таким же строгим, как у мамы, когда я не слушался. Осень, 2001 год.       После того случая с Юджином Томпсоном я перестал пытаться завести друзей. Причиной этому был тот самый урок о расизме, на котором миссис Джейкобс объяснила, что стереотипы — это плохо. И ладно бы, она просто провела этот урок, но она ещё и вызвала на разговор маму Глорию, когда та пришла забрать меня. Нет, мама не ругала меня — она понимала, что я не хотел обидеть одноклассника.       А вот сам Томпсон кажется, не понял: на следующий день он рассказал девочкам, какой я плохой, и те стали игнорировать и избегать меня. Особенно те из них, у кого была не такая светлая кожа, как у меня. Некоторые из них начали называть меня расистом. Так, я от части сам, а также, потому что одноклассники объявили бойкот — стал изгоем.       И это могло бы продолжаться всю начальную школу, если бы в один прекрасный осенний день Миссис Джейкобс не привела в класс девочку.       — Доброе, утро, ребята — поздоровалась она.       — Доброе утро, Миссис Джейкобс, — ответил нестройный хор детских голосов. Я же промолчал, сидя в дальнем углу за своей партой в одиночестве.       — Познакомьтесь с вашей новой одноклассницей — Гвен Стейси. Представься, пожалуйста, — обратилась она к девочке.       Гвен обвела своими голубыми глазами класс. Я в тот момент смотрел прямо на неё. Мы встретились глазами. И она улыбнулась. Улыбнулась мне!       — Э-э, — немного растерялась девочка, — меня зовут Гвендолин Стейси, но вы можете звать меня просто — Гвен. Мы с семьёй переехали сюда из Лос-Анджелеса, и моя мама теперь работает в Нью-Йорке капитаном полиции, — это она говорила с особой гордостью.       — Очень хорошо! — похвалила учительница, — можешь сесть на любое свободное место — разрешила она.       Гвен кивнула и бодро пошла в мою сторону. Я старался не смотреть на неё, не верилось, что такая красивая девочка может захотеть сесть рядом со мной. Гвен правда была очень красивой: блондинка с большими, глубокими как два озера голубыми глазами, курносым носиком, густыми светлыми волосами, которые наверно, были мягкими и шелковистыми. Кожа её была немного бледной, но от того девочка не становилась менее симпатичной.       — Привет! Можно сесть с тобой? — спросила она, подойдя к моей парте.       Я, не поднимая головы, делал вид, что рассматриваю столешницу, но всё же, едва заметно кивнул. Гвен уселась рядом и начала доставать из своего рюкзачка свои принадлежности. Пока она была занята, не обращая на меня внимания — я быстро посмотрел в сторону, на других детей. Те смотрели на новую одноклассницу с неодобрением.       — Меня Гвен зовут, — зачем-то вновь представилась она, повернув голову в мою сторону и протянув ручку для рукопожатия. Я исподлобья посмотрел на неё. Вблизи её глаза были ещё красивее.       — Да, я знаю, — кивнул я, не понимая, зачем она представляется снова. Может, подумала, что я не расслышал издалека? Но её руку я всё равно пожал, соблюдая осторожность, не желая сломать ей кисть.       — А тебя как зовут?       — А, да, — дошло до меня, что девочка хотела узнать моё имя, — Я Лео. Лео Симмонс.       — Приятно познакомиться, Лео — улыбнулась она. Улыбнулась мне...       Когда началась большая перемена, я как обычно отправился в столовую и сел за свой привычный столик. Я снова был один. Но моё одиночество длилось не долго — Гвен снова появилась рядом.       Она стояла и также по доброму улыбалась, держа в руках поднос с обедом.       — Привет, Лео! Можно опять сесть с тобой?       — Да, — разрешил я. Думал, что она сядет напротив, но Гвен села по правую руку от меня. Это нарушило моё личное пространство и заставило напрячься. Гвен была мне симпатична, но я знал её всего ничего, а расслаблено сидеть я мог только рядом с мамой и тётей Ди. Может, если бы не тот факт, что я долгое время рос без общения со сверстниками, и прошлогодний случай с Юджином Томпсоном, который только усугубил ситуацию, я возможно не был бы таким зажатым.       Думал, что могу спокойно поесть, но Гвен не дала мне этого сделать. Она постоянно болтала! Но должен признаться — мне нравилось слушать её голос.       Гвен рассказывала мне о Калифорнии, о бездомных, о том, как она видела Эми Старк, когда та ехала на своей Феррари в свой дом, расположенный в Малибу, и других знаменитостях.        Она также рассказала о своей семье: Гвен была пятой из пяти сестёр, старшая из которых уже училась в университете. Её родная мама была полицейской, вторая мама — пожарной, третья — медсестрой, а отец девочки был домохозяином.       Я внимательно её слушал, перестав есть, и девочка, наверное, ещё много чего рассказала, если бы её не прервали:       — Гвен, лучше не общайся с Симмонсом, — повелительным тоном сказала подошедшая Дженис — афроамериканская девочка. Она была заводилой в нашем классе, и у неё было много подруг, которые сейчас тоже были с ней.       — Почему? — не поняла Гвен, посмотрев на группку своих новых одноклассниц, а потом на меня.       — Он — расист! — пояснила одна из подружек Дженис.       — Разве? — всё ещё не понимала Гвен.       — Да, — ответила Дженис, — он в первый же день обидел Юджина! — её свита утвердительно закивала.       Гвен внимательно посмотрела на меня, будто всматриваясь в моё лицо, затем снова окинула взглядом девчонок, и пожав плечами, сказала:       — Ну, я думаю он не хотел. Лео, кажется, очень хороший.       Было неожиданностью слышать такое о себе. Мне было очень приятно.       А вот Дженис с подружками, такой вывод маленькой блондинки не устроил. Чернокожая девочка, презрительно фыркнув, нарочито громко произнесла:       — Ну и общайся с расистом! Ты значит такая же, как и твоя мама коп. Мои родители говорят, что все полицейские — расисты.       На её возглас никто, я надеюсь, не обратил внимания, и Дженис со своей свитой гордо подняв голову, удалилась.       А у меня наконец появился друг. И с каждым днём наша дружба крепла. Благодаря Гвен я даже начал понемногу общаться с другими детьми, но никто не мог сравниться с ней. Глория тоже не могла нарадоваться, когда узнала, что у меня появилась подруга. Гвен ей сразу понравилась, она вообще с каждым могла найти общий язык.