Крэйвен

      В ту ночь над мегаполисом разгулялся ливень. Его сопровождали раскаты грома и всполохи ослепительно-белых молний, временами вспыхивающих то тут, то там, и озаряющих на пару мгновений затянутое тучами беззвёздное небо.       Нью-Йорк — город контрастов: здесь, в этом поистине плавильном котле, живёт полным-полно самого разного народу всех наций, рас, ориентаций и вероисповеданий. Отношение к дождю и грозе также различно от человека к человеку: кто-то тихо и мирно спит под барабанную дробь, отбиваемую крупными каплями о стекло и металл; а некоторые не могут заснуть, мучимые бессонницей.        Одним из последних был тот тёмный силуэт, что двигался быстро и бесшумно. Он лёгким бегом направлялся вверх по улице. Бежал вдоль роскошных частных домов, окруженных высоченными заборами. Так, вертя головой из стороны в сторону, он добежал до окраины, где особняком стоял нужный ему мэнор. С необычайной для человека лёгкостью силуэт перескочил через возвышающийся более чем на два метра каменный забор.       Метнувшись под козырёк, человек что есть сил стал стучать, да так, что стекло в ближайшем окне задрожало. Стук внезапно прекратился — силуэт прислушался, не подал ли кто внутри признаков жизни. Затем стук возобновился — и снова ни звука. Тогда таинственная фигура обошла дом по периметру, вскарабкалась подобно обезьяне по растущей на стене виноградной лозе.       Перекрывая шум дождя, раздался дребезг разбитого стекла. Неизвестный проник внутрь. Оставляя за собой следы, человек, прекрасно ориентируясь в кромешной темноте, осмотрел все комнаты и, взбешённый, судя по всему, тем, что не смог найти то, а может, того, ради кого он сюда явился, разнёс всю гостиную. Из угла в угол он перебрасывал дорогую мебель, пока та не стала кучей хлама, место которому теперь исключительно на свалке. Тяжело дыша скорее от нахлынувшей злости, нежели от усталости, неизвестный поднялся на второй этаж и более не спускался.        Это был никто иной, как Леонид Кравинов. Сговорившись с племенем Джабари, он с их помощью бежал из Ваканды. Петляя, путая свои следы, он добрался на своих двоих до Кейптауна, откуда, на его удачу, вот-вот должно отправиться торговое судно до самого Нью-Йорка. Спрятавшись на корабле, Леонид сидел в своём тёмном углу тише воды, ниже травы до конца плавания. Также ловко он улизнул, когда баржа прибыла в доки города. Причиной же его ярости была приёмная мать, а точнее, её отсутствие. Лёня надеялся застать её в особняке Светланы. Но Глория, вероятно, покинула его стены больше трёх лет назад, когда Кравинова забрала своего отпрыска у неё.        Во всяком случае, Лео надеялся, что с ней всё будет хорошо: беспокойство за жизнь самой родной женщины в жизни не покидало его с тех пор, как король Т'Чака узнал об уходе своего пленника к злейшим врагам клана Пантеры. «Ты жестоко поплатишься за это, белый урод!» — проклинал он тогда бывшего раба, окружённый вооружённой свитой, — уж очень монарх боялся членов горного племени, потому никогда не наносил им визит без сопровождения охраны. «Я отниму всё, что тебе дорого, совсем скоро ты узнаешь, что с правителем Ваканды шутки плохи». Тогда он ушёл, закончив гневную тираду, а Лёня лишь посмеялся про себя, но не придал значения угрозам, хоть и знал, что в королевстве превосходно налажена агентурная сеть — верноподданные его величества есть в каждой развитой стране, от Европейского союза до Австралии.       Что до Светланы, то её судьба парня волновала постольку-поскольку; он всё ещё обижался на неё за предательство, за всю ту боль, что биологическая мать причинила ему, годами издеваясь и истязая во время вдалбливания в голову азов выживания в опасной среде.       Её запах всё ещё стоял в помещении, но скоро обещал выветриться с концами. «Она, должно быть, свалила, как всегда», — решил Лёня, засыпая.       Юноша проснулся ни свет ни заря, и первая мысль, что пришла ему в голову, — позвонить ещё одной важной для него женщине — тётушке Диане, известной в криминальном мире Большого Яблока под прозвищем Хамелеон; младшая из сестёр Кравиновых когда-то была советской шпионкой. С развалом же страны Советов Диана Николаевна осела в США, где боролась за трон королевы преступного мира с Уилмой Фиск, она же Квинпин, Сильвией «Седовласой» Манфреди, Кувалдой, Надгробием и прочими-прочими амбициозными кандидатками, желавшими оттяпать кусок побольше.        Покопавшись в найденной в столе телефонной книге, Лёня набрал нужный номер; в трубке домашнего телефона раздались гудки, и вскоре щелчок — кто-то снял трубку.        — Я слушаю. — Сомнений быть могло: то был неизменно холодный, но при этом такой родной голос.       — Тётя Ди?        — Молодец, что сам позвонил, нам многое нужно обсудить. Не выходи из дома, я чуть позже приеду.       «А когда конкретно?» — хотел спросить Лёня, но звонок был сброшен — тётка дала понять, что разговор окончен. Но делать нечего — раз тётка велела, надо делать, как она говорит. Тухнуть в четырёх стенах скучно, из развлечений — только телевизор.       Но делать нечего — раз тётушка велела, надо делать как она говорит. Тухнуть в четырёх стенах скучно, из развлечений имеется разве что телевизор. Как ни странно, но он работал. Чёрный плоский экран скрывал в себе более трёх сот каналов, но как на зло — ни одна передача, ни новости, не смогли заинтересовать юного охотника. Он отвык от привычного обывателям времяпрепровождения; с тех пор как Светлана увезла его на Черный континент — весь его досуг свёлся к охоте. И теперь вернутся к прежней жизни будет ой как трудно. Часы тянулись подобно смоле, стекающей по стволу дерева, и только к полудню Лёня дождался прихода родственницы: та вошла без стука, будто в своё собственное жилище. Диана не изменяла себе: всё также стройна, одета со вкусом — деловой костюм цвета фуксии сидел идеально, а всю голову покрывала белая маска с прорезями для глаз и рта — сколько Лёня помнил тётку — та её никогда не снимала.        — Ну привет, племяш. — протянула она.       — Тётушка. — Лео вскочил с дивана и почтительно поклонился.        — К чему такие формальности, — Диана позволила себе ухмылку, которую, однако, Лёня не мог видеть, — мы же семья. Я смотрю, ты сменил имидж? — в голосе её впервые за долгое время проскользнули нотки удивления.       А поражаться было чему: за те годы, что они не виделись, с племянником произошли значительные изменения: он возмужал; обветренное, покрытое лёгким загаром лицо тронула щетина. В зелёных глазах появился животный огонёк — взгляни кто в эти два горящих ока — он или она поняли бы, что этот паренёк способен без зазрений совести умертвить любого, вставшего у него на пути.       Торс, представлявший собой сплошные мышцы, закрывал собой жилет из шкуры белого вакандийского льва. Материалом для штанов, в свою очередь, послужила пара пантер. Убийство черного леопарда — страшное преступление в краях, где не посчастливилось жить Леониду. Останься он в Ваканде, его бы ждала неотвратимая смертная казнь, жестокая настолько, что Т'Шура о ней побоялся рассказать в подробностях.       Женщина потрепала мальчишку по голове:        — Садись, малыш. Разговор нас ждёт серьёзный.       То, что Леонид узнал дальше, повергло его в шок: со слов тёти Ди, Глория мертва уже с неделю — её убрали профессиональные убийцы из Ваканды, хорошо ему известные Дора Миладж. Бедную, ни в чём не повинную девушку безжалостно прикончили чернокожие дикарки в собственной же квартире мисс Симмонс. Что до Светланы, то Диана в двух словах сообщила, что сестра бросилась на поиски Дикой Земли — места, где во льдах, якобы, расположен вечнозелёный тропический лес, — ареал обитания мамонтов, шерстистых носорогов, саблезубых тигров — в общем множества зверья, потомки которых делят с нами планету, — и самое главное — динозавров.       Но судьба биологической матери, в отличие от приемной, юношу не волновала, потому он вернулся к теме смерти Глории:        — Откуда тебе известно, что это были именно они? — резонно спросил парень.        В ответ Кравинова младшая достала из сумочки диск:       — В общем коридоре дома, где Глория арендовала квартиру, установлены камеры. Мне удалось достать записи. Можешь посмотреть и убедиться.       — Поверю на слово. — прорычал Лео. Стоит ли говорить, что кровь его закипала.       Король сдержал своё слово. Пока Лёня возвращался на родину — агентессы сработали быстро и чётко: мамы больше нет. Сохраняя внешнее спокойствие, юноша внутри уже рвал и метал; ему хотелось пролить негритянскую кровь, стать самим страхом для всего черного населения Нью-Йорка. Звериное нутро жаждало отомстить за самого дорого человека в его жизни. Да, её это не вернёт, но какая к чёрту разница?        Десятилетиями наблюдая за самыми разными людьми, копируя их голоса и повадки — Диана научилась читать любого, словно раскрытую книгу. Она ясно видела, что племяш готов.       — Наши интересы совпадают: ты хочешь устроить геноцид, а я хочу заполучить вибраниум. — Хамелеон сделала паузу, а затем задумчиво проговорила, — Если Света не врала, этого металла в Ваканде тонны. Сейчас цена за грамм — десять тысяч долларов, а если его в залежах и правда тонны, при таком количестве он здорово подешевеет… — женщина хмыкнула. — А, плевать — главное, чтобы вибраниум стал доступен каждому, а там разберёмся. Может и монополию установлю... Ну, это всё позже. Сейчас мне надо уладить дела с твоими документами. Будешь жить со мной — как раз до школы ближе.       — Как скажете, тётушка. — Лео ненавидел школу, и то, с какой лёгкостью родственница решает за него, что и как делать — раздражала. Но она ведь старше, опытнее, и к тому же женщина, а значит надо покориться и во всём соглашаться.        — Вот и славно. А теперь мне пора. Сиди ниже травы тише воды и жди моих дальнейших указаний.

       ****

      После того, как тётя ушла, Леонид дождался вечера и вышел на охоту. Не имеет значения — каменные или нет, джунгли есть джунгли. Теперь Нью-Йорк его угодья. Таково было его решение, и он не собирался его менять. Преодолевая расстояния между домами, сверхчеловек, подстёгиваемый жаждой мести, устремился в сторону Гарлема. Если его предположение верно и в городе ошиваются ещё шпионы Ваканды, то они скорее всего будут селиться в преимущественно чёрных районах. Ему следует затаиться там или же быть поблизости, дождаться вечера — с наступлением темноты черномазых на улицах станет больше, а копы в гетто Гарлема не сунутся — себе дороже. Даже если вакандиек не обнаружит, что вероятно, то хоть отыграется на их "сёстрах"; Он намеривался зайти в самую глубь района, где обитают сплошь барыги наркотой и оружием. Скоро свершится расправа.       Вечерело, на город опускались сумерки. Человеческая фигура в белом костюме, дабы не привлекать к себе внимания местных, перемещалась по верхам. Наконец, остановившись на крыше обшарпанной многоэтажки, он уселся по-турецки и стал наблюдать: народ расходился по своим квартиркам, и только группа из шести чернокожих молодых девушек продолжала играть в баскетбол. Пыхтя, они поочередно бросали мяч в кольцо, не обращая внимания ни на кого и ни на что вокруг. И конечно же, даже если бы они не были так увлечены игрой, то всё равно не додумались посмотреть наверх. Если бы хоть одна из них это сделала, то увидела, молодого человека, что неподвижно сидит и наблюдает за игрой. И за игроками. Движимый иррациональной ненавистью и жаждой мести, мститель ждал, когда улица опустеет, и останутся только чёрные девушки на площадке.       "Пора". — решил он, поднимаясь с насиженного места. Пройдя к боковому краю крыши, где располагалась пожарная лестница. Аккуратно спустившись, Белый Лев показался из темной подворотни.       Не останавливаясь, он медленно, уверенным шагам шёл к своим жертвам. Те всё также были поглощены игрой и не думали расходиться по домам. Группа отвлеклась лишь тогда, когда одна из чернокожих кинула мяч и тот не попав в кольцо, отскочил от него и покатился по земле, прямо под ноги Кравинова.        — Эй, чё за прикид? — обратилась к нему самая старшая на вид. Она спросила это насмешливым тоном, а её толстые губы скривились в ехидной ухмылке. Остальные же довольно громко, никого не стесняясь, заржали, поддакивая своей товарке. Чуть присев, Лео резким движением руки поднял мяч и бросил его прямо в лицо главной среди этих цветных. Девушка, охнув, схватилась за нос, сделала пару шагов назад и осела на землю. Её подруги, удивлённо и ошарашенно вскрикнув, поспешили помочь ей подняться.       — Ты чё творишь? — загалдели они все разом.        — Губы. — только и ответил им Белый Лев, — так он решил называть себя.        — Чё, бля? — чернокожие переглянулись друг с дружкой, на их лица выражали лишь одно — непонимание. Афроамериканки переводили свои взгляды то друг на друга то на странного парня. Их сердца учащённо застучали от волнения. "Припёрся хер ряженый на нашу голову". — верно думали рослые, все как одна, спортивные девахи. — "Лучше бы это баба была, а то этот пацан ваще ебанутый".       Шумное сердцебиение сразу стольких сердец раздражало, эхом отдаваясь в чувствительных ушах.        — Губы нижние оттянули! — рявкнул Белый Лев, потеряв терпение. — Быстро, бляди черножопые, губищи свои вывернули, а не то вас всех перехуярю! — взревел он, поняв, что жертвы не спешат выполнять указание. Раздался приглушённый стук. Кто-то осмелился подкрасться к Лео сзади и вдарить битой по голове. Капюшон, натянутый на голову смягчил и без того не особо ощутимый для него удар. Лев только сильнее разозлился. Издав утробный рык, он резко развернулся к напавшей. Его лицо исказил оскал, но никто из присутствующих не мог этого видеть из-за маски. Леонид повернулся к съежившейся от страха негритянке. Она испуганно таращила глаза на разозлённого парня и не могла поверить, что тот даже не пошатнулся от её лучшего удара. Без особого труда Лео вырвал алюминиевую биту из рук женщины и, замахнувшись, отоварил ту по челюсти. Из её рта вылетели зубы, и рассыпались рядом с рухнувшей хозяйкой.       Нападение на сестру заставило остальных действовать незамедлительно: всем скопом оставшиеся негритянки кинулись на Белого Льва. Они попытались повалить его на землю и отпинать ногами — как они это обычно делали, когда в их район забредал какая-нибудь белая девушка, или когда ссорились между собой и дело доходило до драки; но попытка не увенчалась успехом — Леонид стоял, недвижимый и несокрушимый.        "Удары кулаков гориллы были куда более ощутимы, чем у этих никчёмных жалких сук". — думал он, сжимая в руках биту. — "Жаль мне нет места для размаху". — сожалел парень. По этой причине ему пришлось работать руками, дабы освободиться.       Специфический запах потных чёрных тел, обступивших его вплотную, ещё сильнее дурманил сознание и заставлял кровь кипеть.        — Довольно! — рявкнул доведённый до предела парень. Не контролируя себя, он принялся отпихивать нападавших. Девушки отлетали в стороны, кто-то ударялся затылком и терял сознание, но находились бесстрашные, что порывались подняться и снова ринуться в бой. — Сидеть! — скомандовал осатаневший юноша негритянкам, словно собакам. Он отбросил биту в сторону — кто-то из девушек айкнул от боли, — а затем быстро вытащил пистолет из кобуры на поясе. — Кто дёрнется — пристрелю к чертям! — пообещал он, целясь то в одну то в другую.       Чернокожие послушно оттянули нижние губы, демонстрируя их внутреннюю часть. Ни у одной из этих бедных девушек не было татуировок, о которых говорила Светлана.       "Обычные черномазые" — раздосадовано подумал Леонид и взвёл курок. Семь быстрых выстрелов разнеслись по безлюдной улице. Хищник в людском обличьи поспешил удрать, покуда на шум не сбежалось ещё больше негритянок.        — Славная вышла охота...