Purr-fect Cafe

Кошка постарается удержаться на ваших коленях, даже когда вы встаёте со стула. До последней минуты она надеется, что у вас проснётся совесть и вы сядете обратно.

Пэм Браун

      Соленый воздух полон птичьего крика и рокота проезжающих мимо пляжа машин. Апрельский, теплый ветер царапает кожу открытой шеи, гуляет под одеждой, гоняет влажный песок по воздуху. Тепло, но не жарко, и Джей щурится лучам зенитного солнца, вслушиваясь в шум неизвестного края. Он слышал о Чежду из дорам, но даже бабушка никогда не рассказывала про этот маленький мирок, простирающийся в городе и его окраинах. Студент медленно выдыхает.       Мир и покой разрушились, когда в его спину с разбегу врезался Джеюн — гибрид вылетел из машины, как только понял, что проспал их приезд, и не выдержал восторга, в итоге калачиком вместе с Джеем прокатившись к самой кромке воды. Студент сплюнул набранный в рот песок и, не выдержав, рассмеялся. Джеюн же подскочил назад на ноги и, не более пары секунд посмотрев на Джея, пулей метнулся к Хисыну: рассказывать, что случайно, и что не хотел, и не думал, и не планировал… И даже не жертве ситуации принес извинения. Привыкший к котам (спасибо уж, Даниэль!) Джей просто уселся на достаточно теплом пляже и нашел глазами Чонвона: он, Минджи, Сону и Хэрин пытались выбить из автомата какой-то напиток. Явно не получалось, и в итоге Чонвон, почти шипя, забил на это дело. Обернувшись, он обнаружил сидящего в песке Джея, больше напоминающего сейчас «песочника» — снеговика из этого самого песка.       Одним богам ясно почему, но нелепый вид студента вызвал улыбку на лице гибрида. Чонвон это понял, когда сам Джей улыбнулся шире и поднялся с насиженного места.       — Не подходи ко мне, — предупреждающе шикнул Чонвон, глядя, как с кофты Джея осыпаются влажно-сухие песчинки. От улыбки не осталось и следа, зато покраснели щеки — Чонвон убеждал себя, что от недовольства. — И переоденься! Выглядишь, как будто мы тебя на улице подобрали.       — Но ведь на улице подобрали меня, — удивленно отметил Джеюн, отвернувшись ненадолго от Хисына. — Чонвон-а, ты что-то путаешь, мне кажется. Поездка разморила?       Джеюн даже не подтрунивал, — интересовался искренне, — и Чонвону пришлось подавить желание съязвить. Вся компания подтянулась к машине, и Хисын, до этого разбиравшийся с картами и предложивший по этой причине отдохнуть у пляжа, смущенно оглядел всех присутствующих.       — Так, дети, — начал он. — До отеля еще минут десять. Заедем сразу или хотите заскочить куда-нибудь по дороге?       — Хен, но мы уже не дети, — вновь заговорил Джеюн. — Все совершеннолетние… Мне больше двадцати, Чонвону девятнадцать… Вроде. Хэрин-а, сколько тебе лет?       — О, и вправду, — нашелся Сону. — Я забыл спросить об этом.       Одетая в легкое летящее платье Хэрин смущенно потупила взгляд, уткнувшись им в лакированные туфельки. Чонвон с сочувствием покачал головой, но на помощь сестре не ринулся. В конце концов, его, пускай внешне незаинтересованного, тоже весьма интриговал вопрос возраста их младшей сестры, которая могла запросто оказаться старше их всех. Старение у котов, в конце концов, всегда было особенным и от людского отличалось. Один кот мог выглядеть стариком с порванными усами, проживая второй год жизни, другой же перед смертью выглядел котенком — решало все отношение хозяев, а Хэрин, несомненно, заслуживала самого лучшего обращения с собой.       — Что вы смущаете девушку! — возникла Минджи. — Если ей не хочется говорить — не вынуждайте! Хэрин-а, не слушай этих дураков.       — А почему сразу дураков? Что такого в возрасте? — фыркнул Сону. Минджи метнула не него убийственный взгляд. Хэрин, будь кошкой, уже давно прижала бы ушки и спряталась под машиной… Хотя там грязно. Залезла бы на дерево, а потом горько плакала, ожидая, что старшие братья ей помогут спуститься. Или Сону. Она еще гуще залилась краской.       Наконец девушка, наблюдающая за спором друзей, пускай шутливым (кошки шутки понимали плохо; Чонвон был по-своему в этом уникален, приноровившись даже к сарказму), все-таки решилась сделать шажок, оказываясь между ними, и повернула голову к Сону, который успел только оторопеть и слегка отступить. Личное пространство, и вся история…       — Семнадцать, — тихо произнесла девушка. — Мне семнадцать лет…       — Оу, да ты малышка! — расплылась в улыбке Минджи, будто бы не она минутами ранее сетовала на невоспитанность Сону. Парень же просто кивнул. Расстроенным он не выглядел, но и в безумный восторг не пришел.       Подошли наконец и гулявшие до этого по пляжу Сонхун и Вонен. Вздохнув, Хисын повторил вопрос, в этот раз наконец успешно привлекая к себе всеобщее внимание. Джеюн повис у него на плече и, кажется, слегка задремал, забыв вообще, что обсуждать что-то им нужно.       — Я думаю, можем сразу поехать к отелю, — предложила Вонен. — Только вот…       — Джей, что за херня, бро? — сквозь смех спросил Сонхун, в полной мере оценив покрытую песком серую кофту. Джей пожал плечами, дескать, а что он сделать может? — Нас так ни в один отель не пропустят.       — Да ладно, это просто песок, я же не в грязи обвалялся, — отмахнулся Джей. Хисын устало поправил очки: и вот снова его вопрос медленно уходил от общего внимания. Чонвон, просто наблюдавший за происходящим, недовольно косился на Сонхуна, который продолжал ржать не хуже лошади.       Он делал это, только потому что хотел наконец доехать до отеля!       — Джей, — позвал Чонвон. — Просто сними кофту и дело с концом. Что за драму вы устраиваете?       — Чонвон-а, у меня под ней ничего нет.       — И что теперь?       По группе ребят прокатилось протяжное «у-у-у», и Чонвон ощутил почти животное желание отвесить подзатыльник каждому. Кроме Джеюна, Хэрин и Хисына: двое ничего такого в этом правда не нашли, а последний вместо усмешки выдал короткую улыбочку. Ладно, может, Хисыну отдельно захотелось рассказать пару ласковых.       — Ты можешь взять сменную одежду из багажника, — предложил Хисын. — На пляже есть раздевалки.       — Открытые, — добавил свои пять копеек Сонхун. Чонвон все-таки не выдержал:       — Ну постерегу я его пару минут, что за идиотскую историю вы разворачиваете? — прошипел он. — Буду ждать там.       Джей с улыбкой проводил Чонвона взглядом. Гибрид не то чтобы смешной в своем гневе, но милый — уж точно. Кошачьи черты лица любое его недовольство превращали в такой же кошачий гнев, не хватало лишь поджатых ушек и размахивающего из стороны в сторону хвоста.       Перекинувшись с ребятами еще парой слов и наконец прихватив сменную одежду, Джей пошел в сторону выбранной Чонвоном раздевалки: одной из дальних. О причинах выбора Джей тоже спросил.       — Остальные грязные, — ответил Чонвон. — Отвратительно… Ты давай быстрее, я хочу в отель и помыться.       — Будет сделано, — отсалютовал Джей, скрывший за деревянной перегородкой.       Серая кофта и шорты сменились подхваченной второпях футболкой с надписью «Seoul», — Джей купил ее как первый свой «сувенир», прибыв в Корею, — и свободными синими джинсами. Поправив лишний раз ткань, Джей подумал о том, как давно не уезжал куда-то на отдых. В Штатах в основном приходилось бесконечно учиться, чтобы обеспечить себе хороший университет в будущем (Джей метил на бюджет и стипендию в другой стране; по-другом было никак), и примерно столько же подрабатывать, чтобы иметь при себе карманные. Семья Джея не была из бедных, напротив, рвалась в высший класс, но по нраву своему Джей выбирал иметь личные деньги, заслуженные честным трудом, а не переводы раз в месяц на карточку. Он вздохнул и улыбнулся. Компания друзей тоже было чем-то из категории «в новинку», но ни на отдых, ни на друзей Джей жаловаться не мог.       Он вышел из кабинки и улыбнулся Чонвону, зависающему до этого в телефоне. Джей успел разглядеть надпись «Достопримечательности Чеджу» на погасающем экране.       — Неплохо, но на дурака похож, — осмотрев Джея, отметил Чонвон. — Сегодня Минджи хотела сходить в молл… Выберем тебе нормальной одежды.       — Не вижу проблемы в своем гардеробе, — усмехнулся по-доброму Джей. Чонвону не понравилось.       — Ты выглядишь или как дед, или как мальчик из деревни. Ты программист или кто?       — Мне теперь клетчатые рубашки носить?       — Какой ужас, — брезгливо отвернулся Чонвон. Джей мысленно решил, что к младшему прислушается, что бы он там в молле ему выбрать не собирался. Чонвон всегда одевался, словно с обложки: классика, маленькие дизайнерские бренды, не слишком дорого, но со вкусом; под стать дизайнеру.       — Все, пош…       Чонвон не успел закончить, замерев и вскинув брови. Удивление мгновенно сменилось негодованием, и Джей легко обнаружил причину внезапной эмоциональной реакции: автомобиль Хисына промчался по трассе, идущей вдоль пляжа, и быстро скрылся за поворотом. Студент хмуро вытащил телефон.

Групповой чат: «автор мудак»

9 участников, 3 в сети

Хисын «Purr-fect Cafe», 13:21

Ребята, мы уехали, скоро вернемся, простите

      

Сонхун Сосед 513, 13:21

просто сону оч надо в туалет

      

Сону игровой дизайн, 13:22

джей не читай сонхун выйди отсюда пж

      

Минджи игровой дизайн, 13:22

[Стикер]

веселитесь :)

      Джей усмехнулся. Читающий переписку Чонвон же помрачнел и, звонко отторабанив в телефоне «идите все к черту» с силой втолкнул его в сумку. Они их просто бросили, ничего не сказав! Где это вообще видано? Только потому что Сону нужно было в туалет? Уму непостижимо!       Обида захлестнула Чонвона не хуже морской волны. Шутка это была, или их правда оставили вот так, ему это решительно не понравилось. А если что-то произойдет, кто им поможет? Телефон с уровнем заряда меньше десяти? Доблесть Джея, тупо застывшего с грязными вещами в руках?       — Что? — гневно бросил Чонвон, наблюдая за чужой, вполне расслабленной мимикой. — Тебе нравится, что они нас кинули?       — Не нравится, но и нравится тоже, — пожал плечами Джей. — У нас есть возможность походить по пляжу.       — Море удовольствия, — хмыкнул Чонвон, сложив руки на груди. — У меня нет настроения сидеть и смотреть на море час, пока Сону ищет уборную.       Джей задумчиво оглядел пляж. Идея пришла в его голову достаточно быстро, и он указал Чонвону на влажный песок близ кромки воды.       — Пошли соберем ракушки? — предложил он. — Дома я часто занимался таким, когда был маленьким. Это весело!       Внезапная откровенность Чонвона не порадовала, но гнев слегка сточился. Чонвон знал, что вспыхнет вновь, когда увидит лицо Хисына, но пока он выбрал проследовать за ни о чем не переживающим Джеем. Удивительно: его в самом деле было словно невозможно разозлить. Сохранял хорошее расположение духа и с разбитым носом, и чуть не раздавленным автобусом, и сейчас, брошенным друзьями. Чонвон в корне не мог этого человека понять, но соврал бы, сказав, что не хочет перенять это странное умение. К воде Чонвон не подошел: остался чуть поодаль, где ракушки мельче и встречались реже. Джей же с энтузиазмом снял кроссовки и, не боясь вновь испачкаться, — будь он проклят! — чуть ли ни по голень зашел в воду прибегающих волн.       Чонвон рассматривал улыбчивое лицо студента, обрамленное дневным, мягким солнцем. Где-то в небе прокричала чайка, и «кот» медленно моргнул, поднимая к небу голову. Ушки на голове вздрогнули, зрачки сузились… Чонвон замер. Порожденное в нем спокойствие вызвало трансформацию, которая произошла абсолютно без понимания владельца тела. Эспрессо растерянно мяукнул, озираясь по сторонам. Пляж был пуст, один только Джей откликнулся, обернувшись.       — О, Чонвон-а, — поприветствовал он вновь. — Эспрессо, точнее. Так сильно не хотелось собирать ракушки?       Он отряхнул руки, сунул пару особо красивых раковин в карманы и подошел к коту. Эспрессо вновь медленно моргнул и шевельнул хвостом, в котором мгновенно застряли песчинки. Джей протянул руку и с вопросом наклонил голову. Будь Чонвон человеком, тяжело бы вздохнул или послал бы Джея туда же, куда отправил всех их друзей. Котом Чонвон дружелюбно ткнулся в ладонь головой, позволяя себя погладить. Кошачье сердце, кто бы чего не думал, всегда было мягче человеческого.       Джей подобрал кота на руки, — Эспрессо для приличия пару раз помяукал, чтобы отметить, что такие действия не поддерживает, — и прошел к ближайшей скамейке, водрузив кота рядом. Эспрессо подмял под себя черные лапки и прижался боком к джеевому бедру, наблюдая за переливающимся блеском морем.       — Здесь неплохо, — заговорил Джей, привлекая кошачье внимание. — Воздух совсем не Сеульский, но и не как в Сиэтле. Более… другой, думаю. Не знаю, я программист, а не писатель.       Эспрессо осуждающе мяукнул. Джей посмеялся и провел пальцами по шерсти кота.       — Я рад, что мы познакомились, Чонвон, — признался внезапно Джей. Эспрессо навострил уши и даже сел, подняв от любопытства хвост. — Я ехал в Корею далеко не с целью завести друзей или еще что-то. Я хотел просто перемен в жизни… Знаешь, богатеньким детишкам тоже бывает несладко, — усмешка. — Не думал я, что встречу вас всех. И тебя особенно. С тобой мне просто повезло.       Мяу, — Джей, что за фигню ты несешь? — и Эспрессо притих. Сложно трезво оценивать услышанное, будучи котом, но человеческое начало в нем дрогнуло, и, быть может, Чонвон бы мог переступить через гордость и улыбнуться. Кому-то с ним повезло — безумная мысль, которая даже как идея никогда у Чонвона не возникала, а теперь была сказана просто и буднично, в привычной джеевской манере.       — Знаешь…       Джея прервал звонкий гудок машины. Эспрессо, еще меньше такого ожидавший, подскочил на все четыре лапы, после прыгнув на коленки к Джею. Инстинкт прокричал «искать защиты», кошачье начало добавило «в хозяине», а Хисын за рулем улыбнулся, махнув рукой.       Чонвон вспомнил, что задумывал отвесить каждому из них по подзатыльнику. Вероятно, когтями будет эффективнее…

(^-人-^)

      И все-таки Чонвон полюбил Джея, сам себе не отдавая в том отчета. Поездка на Чеджу длилась три дня, и Чонвон обманул бы себя самого, сказав, что не она поставила точку в их отношениях.       То были три дня, полные тепла и яркого, палящего солнца, три дня шума кондиционеров и щелчков камер; три дня случайных теплых, влюбленных взглядов, три дня дозволения брать себя за руку и идти в неизвестные парки, по неизвестным улочкам, где ни Джей, ни Чонвон не знали никого, и их не знал никто. Неизвестность манила, и то была неизвестность и новых местечек, и неизвестность новых «можно». Пахло сладостями, пахло кофе, но пахло не как в Сеуле, в оставленной родителям кофейне, а другим, более горьким и душистым. Возможно, так пах и сам Джей, или так пахла первая любовь Чонвона. Он никогда не был романтичен, никогда не нырял в чувства с головой, предпочитая любые их яркие проявления игнорировать, и все-таки невольно ловил себя на том, что спустя долгие годы жизни продолжал улыбаться, вспоминая поездку на Чежду в середине той необычайно жаркой весны.       Чонвон мечтал остаться на Чежду еще ненадолго. На два дня, года, может, на две жизни, может, на все кошачьи девять. Чонвон ненавидел влажный климат своей страны, ненавидел душащую жару после полудня, и все равно шутливо толкал Джея в воду, зная, что следом утянут и его, и в итоге оба нырнут в прохладное в начале сезона море. Им удалось даже не заболеть! Может, сами они по молодости были слишком горячи, чтобы простуда могла им так просто помешать.       Удивительно, но Чонвон привык к сигаретному ненавистному дыму. Джей курил лишь по вечерам — в дневную жару не хотелось, да и ажиотаж, с которым они исследовали в компании город, не позволял, — стоя у заведения, куда они пришли на ужин. Блюда давно были съедены, друзья внутри бурно обсуждали какие-то глупости, попивая напитки и жуя мороженое, а Джей стоял омытым светом фонаря силуэтом и вдыхал дым уже выученного Чонвоном «Lucky Strike», привезенного из Америки. Кажется, это была одна из последних пачек, и сейчас Джей выяснял, что может приобрести здесь. «Удачный выстрел» — собственно, подходило Джею, который из каждого своего импульсивного, пусть и благого порыва, умел выходить сухим из воды, и если это не дело удачи, то Чонвон бы решил, что у Джея давненько уже завелся ангел-хранитель, и потому нужды в Чонвоне он бы и не испытывал.       Однако Чонвон знал — Джей нуждался в нем так же, как и Чонвон в Джее. Пускай это были лишь первые, проклевывающиеся слепыми визжащими птенцами чувства, пускай было странно и непонятно, Чонвон доверял и верил, что случайности в них нет, и что спасение его Джеем — обязательный этап его жизни. Острые углы характера Чонвона начинали сглаживаться, в то же время мягкость Джея — закаляться. Все это было изменениями мелкими, и если бы они не знали друг друга так хорошо, не заметили бы их вовсе, но они были. Хотя бы потому что Чонвон начал говорить первым с Джеем, улыбаться ему, рассказывать чуть больше, чем просто кивать и награждать хмурыми взглядами. Конечно, это тоже никуда не уходило, но Джей все еще был терпелив.       Джей все еще был влюблен.       Чонвон хорошо запомнил последний их вечер на Чежду. Было около шести часов после полудня, дневная духота, что упала на остров с их приездом, еще не развеялась, отчего одежда клеилась к телу, и все казалось липким, неприятным и слишком уж ярким. Прохладный ветер едва дул откуда-то с моря, ни чуть не спасая от ужасной жары. Они с Джеем не так давно откололись от компании, потому что…       — Чонвон, Джей, вы не хотите погулять сами? — ехидно сщурив глаза, спросила Минджи. Кажется, она легко пережила отказ, и уже в этой поездке в тайне от всех крутила новый роман, о котором сильно не распространялась: девушка просто исчезала в какой-то момент, а возвращалась с широкой улыбкой, как наевшаяся сметаны кошка, и бесконечно щебетала о чем только вздумается. Компания их в целом-то немного разбрелась: Сону, Хэрин, Сонхун и Вонен пропали куда-то, и только Хисын, Джеюн и Минджи остались с Джеем и Чонвоном.       Чонвон изобразил недовольство и подозрение — изобразил, потому что в самом деле идее был рад, но показывать открыто пока готов не был.       — Ты хочешь погулять только с нами, Минджи-я? — спросил Джеюн, склонив голову в бок. Он держал Хисына под локоть, до этого с остервенением старшему что-то доказывая, и отвлекся лишь из-за предложения Минджи. Чонвон взглянул на Хисына — тот спокойно улыбался, глядя на самого Чонвона, и «кот» легко понял, что никто из присутствующих не против этого решения. — Мы планировали прогуляться до… Хен, как оно там? Я снова забыл.       — Рынок Донмун, — пояснил Хисын, — в который вы ходили вчера утром.       — Да! Вряд ли вам будет интересно снова, — подхватила Минджи. Чонвона начали раздражать эти озорные огоньки в глазах девушки. Заметив же реакцию гибрида, Джей усмехнулся и высказался за двоих:       — Идите, мы найдем, чем себя занять.       — На связи! — весело согласилась Минджи и, подмигнув Джею, — Чонвон подавил желание зашипеть, — энергичной походкой повела за собой Джеюна и Хисына. Последний уже во всю заговаривал «коту» зубы, лишь бы тот не начал в своей манере спрашивать, почему они бросили Джея и Чонвона. Потому что. Вот и вся причина.       Чонвон проводил их тяжелым взглядом и позволил себе вздохнуть, не оборачиваясь к Джею. Он чувствовал на себе внимательный взор, с которым любил на него иногда уставиться Джей. Так старший делал и до их поездки, но, очевидно, новая территория дала ему и новый глоток свободы, и если раньше взгляд Джея задерживался на Чонвоне не более, чем на какие-то несколько мгновений, то сейчас Джей перестал стесняться вообще чего-либо.       Будто всегда жил в последний раз.       — Пялишься, — фыркнул Чонвон. — Куда мы?       — Куда глаза глядят, — улыбнулся Джей. Чонвон притворился, что ему не понравилось, и вложил свою ладонь в чужую.       И они правда пошли в непонятном им самим направлении.       Гуляли до самой ночи, и Чонвон соврал бы, сказав, что было страшно от неизвестных их кварталов, или что он злился, когда Джей снова отклонялся от выбранного на Гугл Картах маршрута. Потому что Чонвону хотелось просто потеряться — так, чтобы их никогда не нашли, так, чтобы их расцветающим с весенней внезапной жарой чувствам нашлось время, чтобы буйствовать, становиться ярче, гореть вспыхивающими рыжиной огнями заходящего заката. Не так давно, в первый день их приезда, ночью все вместе они смотрели «Гарфилда», так удачно крутящегося по телевидению в комнате Хисына и Джеюна. «Люби меня. Корми. И никогда не бросай,» — так сказал нарисованный кот, и это было так глупо, так смешно, что никто бы и не запомнил, и Чонвон бы тоже не запомнил, но именно эта фраза в голове вынуждала сжимать пальцы Джея крепче. Оставить рядом. Не потерять. Оберегать до конца своих дней — и Джей был не против, лишь слабо, незаметно улыбался каждый раз, когда Чонвон лишь заикался о том, как хочет остаться на Чеджу.       Подумать только — они познакомились не так давно, и лишь неделю назад Чонвон считал свои чувства искренней ненавистью; казалось, это было в другой жизни, там, в Сеуле, в живой столице, где оказалось как-то много гибридов, как-то много событий, — слишком много для мирной жизни Чонвона. Чонвон был несказанно рад, что судьба позволила ему выбирать, быть ему котом или человеком, ведь именно человеком Джей его и полюбил; Чонвон ненавидел этот выбор, ведь именно кошачья натура, гордая и сдержанная, сейчас желала только одного — своего человека рядом.       Примерно к девяти часам вечера, когда стемнело окончательно, они зашли в какую-то, к счастью открытую, забегаловку, заказав себе ужин. Оплатил Чонвон, как бы Джей не упирался, и это тоже казалось правильным. Чонвон мог о нем позаботиться, и Чонвон этого хотел не меньше, чем если бы только Джей заботился о нем.       А потом они вернулись на пляж. Их первый здесь день тоже казался далеким, когда Джеюн неудачно влетел в Джея, когда смешно опадал песок с одежды студента, когда они собирали ракушки, а Чонвон ненароком потерял бдительность, дав Эспрессо волю. Что-то в нем желало снова обратиться котом, и не от неловкой паузы в разговоре или какого-то смущения, а потому что Чонвону хотелось, чтобы Джей мог погладить его по голове, ласково, со всей любовью. Человек-Чонвон никогда бы подобного не позволил; так он думал, пока не нашел себя с рукой Джея в волосах, уставившимся в его безумно красивые, глупые глаза. Чонвон улыбался, стоя на пустом пляже, без обуви, но будто голый перед черными, отражающими ночные фонари глазами. С боку искрилось в лунном свете море, шумели волны, принося долгожданный покой. Чонвон не хотел закрывать глаза никогда, чтобы просто стоять вот так, наслаждаясь мгновением их редкого единения, когда и говорить даже не хотелось.       Но глаза пришлось прикрыть, ведь тогда они впервые поцеловались. Не было в этом поцелуе магии или возникшего в сердце трепета, пусть у Чонвона и подрагивали пальцы на руках; у Джея, впрочем, тоже. Но этот поцелуй высекся в памяти Чонвона на долгие годы, будто бы первый, будто последний и единственный в его жизни. Он не был долгим или страстным, не намекал ни на какое продолжение; просто нежные касания губ, сопровождаемые криками чаек в небе и рокотом машин на проходящей над ними трассе. Они стояли у большого, мокрого камня, скрывшего их силуэты от посторонних глаз, предоставленные лишь им самим.       Мир Чонвона был миром Джея; мир Джея был миром Чонвона. Тогда Чонвон понял, что значит «быть счастливым», и даже «быть счастливым с кем-то».       После их прогулка продолжилась. Не было смущения или неловкости, они быстро вернулись к привычной нити разговора, и Чонвон был Джею за это благодарен. За черными его пушистыми волосами алым цветом залились уши, и Джей, видя это, не стал ни на чем настаивать и вспоминать это в будущем, пускай и потом они целовались, и ни раз, и дальше заходили тоже. Джей никогда не поднимал тяжелых вопросов. Чонвон никогда ни о чем его не просил. Они понимали друг друга без слов — и этого было достаточно.       Вернулись они в отель к часам трем ночи, вдоволь нагулявшись, с болью в ступнях и теплом в сердцах. По очереди приняли душ и вернулись в комнату, где уже сопел Сонхун, видавший десятый сон. Интересно, как продвигалось у них с Вонен, — эта мысль вынудила Чонвона звонко фыркнуть. И почему только ему интересно?!       Обернувшись котом, Эспрессо удобно устроился у Джея на груди, и старший позволил себе вновь погладить, но уже кота, и так они и уснули, убаюканные сердцебиением друг друга.       На следующий день пришло время ехать в Сеул. Чонвону было даже немного грустно — возвращалась учеба, и не будет более той свободы, что осталась за окном трейлера Хисына, не будет ласкающего кромку берега моря, не будет запаха горького кофе; но будет Джей. Джей будет жить в сердце Чонвона всегда, чтобы их не ждало после. По дороге домой студент даже задремал на плече гибрида, и это пробудило в Чонвоне новый фейерверк чувств, будто бы они никогда не спали рядом друг с другом, будто бы ему самому не больше пятнадцати.       Так и должна была ощущаться первая любовь? Чонвон и сейчас не мог найти ответа.       Учебный год шел плавно, медленно, и одновременно быстро, сумбурно. Сонхун и Вонен начали встречаться — Джей был за них рад, Чонвону было все равно (он был рад не меньше — за радостного Джея, который теперь приходил чаще, ведь Сонхун зачастил приглашать девушку к ним в общежитие). Сону стал заходить в кафе, проводя время с котами и Хэрин, и даже Джеюн стал ворчать чуть меньше, даже иногда вежливо разговаривая с их постоянным посетителем. Минджи иногда приходила с Сону, но еще чаще исчезала куда-то, и Чонвон не мог сказать, счастлива она или нет — в конце концов, он все еще не был столь силен в людских эмоциях.       Каждую неделю они, вся компания друзей, собирались в «Purr-fect Cafe». Что-то единое возникло в их судьбах, что свело их между собой; даже Хисын, усиленно держащий марку «идеального старшего брата-родителя», присоединялся к ним, словно и он был их другом. «Конечно, он наш и ваш друг!» — брякнул бы Джеюн, хватая старшего за плечо, чтобы точно свою позицию обозначить. Они смеялись. Чонвон смотрел на Джея, и Джей — в ответ. Сонхун любил присвистнуть, а потом получал по губам от Вонен. Милая девушка оказалась с характером — потому они и сдружились с Минджи, пускай Вонен все равно была вежливой с большинством людей; Сонхун был не против и любил лишь сильнее.       Было и горе, были и радости; не все всегда складывалось идеально, и в ссорах Джей и Чонвон пугали абсолютно всех, но все равно друг от друга отдаляться никогда не спешили. Чонвон давал им время, наивно полагая, что запас его неограничен. Он читал надписи на окнах кафе, наконец приходя к их сути: «Друзья», «Семья», «Любовь», «Комфорт»… Пожалуй, именно в их семейном деле и культивировалось то, о чем Чонвон не мог и мечтать. Джей — человек, который не только открыл в Чонвоне новое, но и магическим образом соединил абсолютно разных людей, не зная того сам, и что-то особенное поселилось в Чонвоне, что он пронес с собой до конца своих дней, о чем благостно вспоминал, вдыхая воздух в Сеуле, и вспоминая давнюю поездку на Чежду.

В конце же учебного года Джей вернулся в США.