Дофамин

Пятифанов тяжело дыша пересек полисадник. Сердце его билось как никогда быстро. В голове крутилась лишь одна мысль: «Найти этого подонка, и порезать его на кусочки». Раздумья покинули его голову, когда в паре метров от него он заметил счастливую парочку. Антон с улыбкой на лице обнимал Полину. Его Полину. Заметив товарища, Петров отшатнулся. За ним и Морозова. Они не понимающе глазели на шатающегося одноклассника, что с ненавистью буравил фигуру Антона. И долго бы длились эти переглядки, если бы не Полина. — Рома? — окликнула она его. — Ты что здесь делаешь? Рома утер слезы. Ему было страшно показать слабость. Дрожащим от слез голосом Рома произнес: — Гулял и вас увидел. Антон продолжал молчать. Знал, что ему придется не сладко. Но к драке он был готов — не падать же в грязь лицом перед одноклассницей. Нож сверкнул в руках Ромы. Этого Петров не ожидал, как и Полина. Девочка со страхом схватилась за куртку Антона, прячась за него. Неизвестно что вытворит этот псих. — Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ ТЕБЯ, УЕБОК. Завизжал Рома, разбежавшись и со всей дури полоснув Антона в плечо. Полина завизжала, упав на снег. Она отползла, боясь попасть под горячую руку одноклассника. — ГОВОРИЛ, ЧТО ЕЩЕ РАЗ УВИЖУ С ПОЛИНОЙ — ТЕБЕ ПИЗДА! — Антон спрятал лицо за руками, однако ошибся. Удар ножом пришелся прямо ему в бедро. Фонтан крови взмыл вверх, пачкая убийцу и его жертву. За бедром пошел живот. Снова удар. Тяжелые стоны Антона разнеслись по улице. Мальчик хрипел, не в силах сбросить с себя тушу. Когда он перестал подавать признаков жизни, Рома поднялся. С безумной улыбкой он обернулся, сверля взглядом Полину. — У нас с тобой еще есть шанс, Полина! — обезумевшие глаза Ромы контролировали любое движение девочки. — Я не хочу, что бы у нас был конец. Я не способен полюбить кого-то еще так же сильно. — Рома… — Я влюбился в тебя не потому что мне было скучно или одиноко, нет. Полина, когда я влюбился, то понял — что ты мой человек. Я хочу сделать тебя частью моего мира. — Рома… Прекрати. Пятифанов впал в ступор. Он не понимал реакцию возлюбленной. Где же крепкие объятия, которые обещали ему романтические фильмы? Рома непонимающе посмотрел на его Полину. Он заметил то, чего не видел раньше. Страх. Ее наполненные слезами глаза выражали только презрение. Он был противен ей, это Рома понимал без слов. Вмиг все его надежды рухнули о землю. — Не было никаких нас. Не было, не может быть и не будет! — сквозь слезы кричала Полина, не сводя взгляд с ножа. Антон лежал в пару метров от них. К сожалению для него самого, он еще был жив. Корчился от боли, истекал кровью — но жил. Отхаркнув кровавый сгусток, он с трудом протянул руку в сторону Полины. Повисшая тишина разъедала рассудок. — Тоша! — взревела Полина, падая на колени перед остывающим телом. Мальчик держался за кровоточащую рану, уже не в силах открыть глаза. — Антон… Т-только не засыпай. Тоша… Рома стоял, склонив голову в пол. Было так пусто. Он тихо умер сейчас. Больше не хотелось злиться. Все что видел сейчас — и так умирающее тело Петрова. Пятифанов медленным шагом подошел к предателю. Он пнул Полину в живот, заставляя скорчиться от боли. Из ее рта прыснула кровь. Невозможно было остановиться. Перевернув Антона на спину, он всадил нож ему в грудь. — НЕТ! — завопила Полина, оцепеневшая от ярости Пятифанова. Он продолжал наносить удары, словно не слыша ее мольб, — ПРЕКРАТИ, ПОЖАЛУЙСТА! РОМА! Снег окрасился в алый. Мальчик уже давно перестал дышать, однако душегубу это не мешало. Он рвал его плоть, замешивая кровавый коктейль в его животе. Из ран показались обрубки кишечника, что неряшливо выпали на снег. А Рома все кромсал и кромсал, время будто остановилось для него одного. Он не был готов, но он начал. — РОМОЧКА! — плакала Полина, схватив Пятифанова за плечо. губы девочки дрожали от страха, но она продолжала бороться. Рома словно очнулся ото сна. Не понимающими глазами он взглянул на возлюбленную, что положила руку на его. Наконец все закончилось. Больше ничего не встанет между им и его девочкой. — Полиночка, солнце мое, — девочка оторопела, когда одноклассник крепко обнял ее. Он сжимал капну ее волос, вдыхая запах мороза и духов. Рома чувствовал судорожно вздымающуюся от плача грудь. — я отрублю тебе ноги и руки, ты навечно останешься со мной. Полина перестала шевелиться. Сковавший страх не дал даже вдохнуть. Бежать было некуда — убийца все еще прижимал ее к себе. — Тогда ты не сможешь сбежать от меня. — Рома гладил ее по голове, обжигая дыханием щеку, — Я бы хотел отмотать время назад, и вместо тех цветов подарить тебе пару ударов ножом в область сердца, Полиночка. — Рома… — всхлипнула окончательно потерявшая надежду Полина. Она взяла его за воротник кожанной куртки, просто ожидая своей участи. Не было смысла бороться. Она была в ловушке с самого начала. — Я всегда мечтал увидеть от тебя ту же любовь, — заплакал Рома, покрепче стиснув нож в руке. — И увидел сегодня. Для этого очкарика. Я давно все понял. Как бы я не хотел овладеть твоей душой и сердцем — они никогда не будут моими. Также, как и сердце Антона, больше никогда не будет твоим. Толчок в живот заставил отойти Полину от транса. Боль сковала ее тело, зажимая в тиски. Рома всадил в нее нож, все так же осторожно перебирая ее волосы другой рукой. — Поверь мне, Поля, — Пятифанов вскрыл живот девочки, надавливая так, будто-бы стараясь полностью засунуть в нее руку. Его рука по локоть окрасилась в бурый. Рукой он касался внутренностей Полины. — нет ничего мучительней, чем видеть любовь, которой суждено остаться безответной из-за тебя. Полина издала последний всхлип. Каша из собственных органов пачкала пальто. ее закатившиеся глаза были налиты кровью. Теперь она не казалась Роме такой прекрасной. Он завыл от боли и горести, прижимая к себе труп любимой. Слезы не давали ему разглядеть ее лицо, но Рома на ощупь стер кровавые пятна с ее рта. Ничего не должно портить его Полину. Теперь ему, почему-то, снова холодно.