Легенды о Черных водах

Кулак Ши Цинсюаня неуверенно застыл у закрытой двери. Юноша все еще был напуган вчерашним происшествием и не знал, в каком состоянии нынче демон. В памяти все еще были свежи яростные крики, звуки крушащейся мебели, болезненные стоны и... отчаянный плач. Уже несколько часов царила глубокая, мёртвая тишина. Как ни странно, но она еще больше пугала Ши Цинсюаня, что и так всю ночь провел в углу с зажатыми в ужасе ушами. А вдруг с Хэ Сюанем что-то случилось? Что, если ему нужна была помощь еще раньше, но из-за чужого малодушия его уже не спасти? А если наоборот? Он только-только успокоился, а появление бывшего Повелителя ветра вновь нарушит его душевное равновесие? Ши Цинсюань покачал головой. Так в страхах и сомнениях он весь день может провести. Но разве это что-то изменит? Уж лучше быстрое наказание, чем долгая, вязкая неопределенность. Набрав в грудь побольше воздуха, Ши Цинсюань постучал в дверь покоев Черновода и вкрадчиво спросил: — Господин Хэ, вы в порядке? Ответом ему послужила все та же тяжелая, холодная тишина. Судорожно сглотнув, юноша все же набрался смелости, тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Прежде Ши Цинсюань никогда не бывал в хозяйской комнате. Путь туда ему был заказан еще во времена ежедневных уборок. И даже так юноша понял, какой ужасный хаос устроили здесь прошлой ночью. На это намекали следы когтей на стенах и мебели, разодранная ширма, перевернутый стол с отломанными ножками, одна из которых торчала в окне. А еще залитый чернилами пол, хаотично разбросанные бумаги и одежда. В центре комнаты стояла кровать, но как-то странно, наискось, будто ее пару раз сильно пихнули. Постельное белье было скомкано и частично порвано, а подушек лежало так много, что Ши Цинсюань не сразу разглядел схоронившихся в них Черновода. Волосы демона черными волнами растеклись по постели. Ханьфу так перекрутилось и растрепалось, что обнажилось плечо, а на бледном обескровленном лице полыхали болезненные красные пятна. Будь у демона дыхание, оно наверняка было бы тяжелым и прерывистым. Он пластом лежал на спине, и казался покойником, сраженным хворью. Хотя он и так был мертвецом. Ши Цинсюань неуверенно вошел в комнату. Отчего-то ему показалось, что один неосторожный звук разбудит спящего демона, и он накинется на испуганного слугу. Прямо как вечером. Всю ночь Ши Цинсюань думал, почему Хэ Сюань так резко переменился. Все же, кажется, было хорошо. Демон сидел в гостиной и что-то читал, юноша заглянул узнать, не хочет ли тот угоститься чаем. И вдруг взгляд Черновода накрыла пелена безумия. Не прошло и секунды, как он вжал в стену слугу, одной рукой завел его руки над головой, а другой заткнул рот. Провел носом по шее юноши, словно упивался запахом страха, слегка прикусил молочную кожу и тут же накрыл это место губами. Ши Цинсюань мелко затрясся в мертвецкой хватке. Он догадался, что происходит, но не мог понять, почему. Неужели демон решил привести в исполнение давно забытую угрозу? Но он же сам сказал, что она лишь блеф. Или блефом были его слова о блефе, а он просто выжидал? Но чего? Когда Ши Цинсюань привыкнет и доверится? А может, это второй этап наказания? Когда бывший Повелитель ветра прошел тяжелый путь Хэ Сюаня, пришла пора вынести муки его семьи. А губы демона уже переместились к уху Ши Цинсюаня. Едва клыки коснулись розовой мочки уха, как юноша издал полувсхлип-полустон, который словно отрезвил Хэ Сюаня. Он резко отпрянул. Его взгляд еще был полон безумия, но уже с нотками тревожной осмысленности. — Я… Я… - прошептал Черновод, словно каждое слово давалось ему с трудом. Он шумно сглотнул, а затем хлёстко, будь сквозь силу выплюнул: — Убирайся! Перепуганному Ши Цинсюаню не нужно было два раза повторять. Он ускользнул от нависающего над ним демона и спрятался в своей комнате. Почти всю ночь он осмысливал произошедшее. Не мог понять, было ли ему приятно, хотел ли он продолжения. Ведь порой, вечерами, после того, как ему открылось таинство мужской близости, он грезил о себе и Хэ Сюане. Но разве были в его мечтах безумие и грубая сила? Или сомнительное согласие одной из сторон? Нет. И уж лучше он никогда не познает милого друга, чем вот так. Лишь под утро, когда тишина стала более пугающей, чем ночной шум, он решился выйти и справиться о состоянии господина. Сейчас Черновод выглядел таким безобидным и сломленным, что сердце бывшего Повелителя ветра охватили сочувствие и жалость. Он осторожно подошел к кровати и кончиками пальцев коснулся чужого лба. Тот горел, как в лихорадке. — Разве демоны могут болеть?- удивился Ши Цинсюань. -У них же вообще нет температуры. Что за вирус смог сломить непревзойденного? Юноша не знал, как лечить демона. Единственное, на что хватило его фантазии - смочить тряпку холодной водой и положить на лоб больного. Внешне в его состоянии ничего не изменилось, но Ши Цинсюаню хотелось верить, что бедствию стало легче. Чтобы не отвлекаться на дурные мысли и не спускать глаз с непревзойденного, бывший Повелитель ветра решил прибраться в раскуроченной комнате. Он аккуратно сложил в шкаф неповрежденную одежду, оттер пол от чернил, собрал бумаги и прислонил к стене стол, лишь тот хоть как-то стоял. Мебель и вещи, которые невозможно было спасти, он спрятал в подвале. Выбросить рука не поднялась. Вдруг господину что-то дорого? За все это время Хэ Сюань даже пальцем не пошевелил. Теперь он по-настоящему походил на мертвеца, отчего Ши Цинсюань с еще большей болью и горечью смотрел на него и все чаще вспоминал, кто причина его смерти. Наступил поздний вечер. Состояние демона не изменилось. Ши Цинсюань места себе не находил от беспокойства. Он даже не побоялся забраться в постель и потрясти господина в надежде пробудить. Юноша готов был понести любое наказание за дерзость, только бы Хэ Сюань проявил хоть какие-то признаки… существования. Но все его попытки были тщетны. Неожиданно для себя Ши Цинсюань расплакался. Его тоненькие всхлипы эхом разнеслись по комнате. Он судорожно вцепился в одежды Черновода и отчаянно залепетал: — Проснись, пожалуйста, проснись… Не оставляй меня… Я не хочу быть один… Мне страшно… Вернись ко мне.. Умоляю.. Ты же мой лучший друг… Захлебываясь рыданиями, он лег рядом с Хэ Сюанем и положил голову ему на плечо. Сейчас ему, как никогда прежде, хотелось быть ближе, чувствовать, пусть и горячечное, но тепло чужого тела, представлять, что все хорошо и его друг не настолько мёртвый. Знакомый и родной запах успокаивал. Горячее тело помогало представить, что грудная клетка Хэ Сюаня поднимается, а сердце бьется. И находятся они не в чертогах Черных вод, а во дворце Повелителя земли. Да, Мин И ненастоящий, но можно представить, что непревзойденный обратился божеством не из мести, а от огромного желания подружиться с прекрасным Повелителем ветра. Он долго скрывал свою сущность, но тайное в итоге стало явью. Ши Цинсюань не испугался, и тем более не разозлился. Наоборот, его тронул поступок Хэ Сюаня. Правда лишь скрепила дружбу. Для них стало совершенно нормальным засыпать бок о бок и вместе просыпаться с первыми лучами солнца. Они могли часами болтать обо всем и ни о чем. Ши Цинсюань кормил бы своего демона самой вкусной едой. Тот познакомил бы его с безумцами и костяными драконами. Ши Уду, конечно, отругал бы брата за такую дружбу, но в итоге понял и принял. А самое главное - был бы рядом. Отдавшись этим горько-сладким грезам, Ши Цинсюань заснул в слезах. Как и со счастливой улыбкой на устах. *** Хэ Сюань не знал, как долго его разум провел в небытие. Внутри темного, густого ничего было безопасно и уютно. Разрушительные волны открывшейся Тунлу сюда не проникали. Здесь демон не ведал ни боли, ни отчаяния. Стерлись из памяти худшие воспоминания. И уж точно не поднимались из глубины души желания, безумные и губительные даже для непревзойденного. Теперь Черновод понимал, через что в свое время пришлось пройти Хуа Чену, и почему он совсем не хотел повторного открытия горы. В этот момент сильнейшие демоны становились уязвимы. Не для других. Для себя. Где-то в глубине сознания тревожно билась мысль, что он сотворил что-то ужасное. Но что? Резню в родном городе? Убийство настоящего Повелителя земли? Пленение Ши Цинсюаня? Было ли что-то ещё, за что он мог чувствовать себя виноватым? Вскоре давление Тунлу остабло. Хэ Сюань словно из-под толщи воды вынырнул. Появились силы не просто быть, но властвовать над телом и разумом. Погода на острове, будто почувствовав пробуждение хозяина, тоже ожила. Зашелестело море, забились в клетках безумцы, луч солнца скромно пробился сквозь тучи. Черновод медленно открыл глаза. Он сразу заметил, что обстановка в комнате изменилась. Многие вещи поменяли положение, выглядели раскуроченными, а то и вовсе отсутствовали. Видимо, в долгих и тяжелых попытках вырваться из болезненной хватки безумия, он устроил форменный беспорядок. Но разве бывает хаос таким аккуратным? Неужели здесь кто-то прибрался, пока Хэ Сюань пережидал демонический шторм? Тогда-то Черновод и почувствовал, что на его плече лежит что-то теплое и тяжелое. Он повернул голову и застыл в немом удивлении. Вот кого он не ожидал увидеть, так доверчиво прижавшегося к нему Ши Цинсюаня. Длинные ресницы юноши трепетали, а маленький носик насупился, будто юношу злили собственные сны. Тихое, размеренное сопение, теплые объятия и свежий, молочный запах юности отозвались сладкой негой в душе демона. Ему вдруг отчаянно захотелось прижать к себе это нежное тело, зарыться носом в густые волосы и поцеловать каждую веснушку на щечках. Хэ Сюаня передернуло от собственных мыслей. С каких пор он думает о Ши Цинсюане так? Нет, он, конечно, всегда считал юношу милым, хоть и подавлял эти мысли. Но ему всегда было достаточно просто любоваться! Неужели он и такие мысли подавлял? Почему он рад Ши Цинсюаню в своей постели? И что он вообще в ней забыл?! Хэ Сюань нарочито громко хмыкнул и слегка повел плечом, чтобы скинуть с него наглеца. Тот резко подскочил, будто часть его разума все время бодрствовала и прислушивалась к каждому звуку. Ши Цинсюань сонно моргнул, отгоняя ночные грезы, и широко улыбнулся, встретившись взглядом с демоном. — Ты проснулся! - воскликнул он дрожащим от радости и облегчения голосом. Мальчишка засмеялся, а из его глаз потекли слезы. Он стал вытирать мокрые дорожки, но те, как и смех, не собирались прекращаться. Хэ Сюаню вдруг показалось, что все время его бессознания Ши Цинсюань о нем… беспокоился. Эта мысль отозвалась еще большим теплом, и демон поднялся на локтях в необъяснимом желании прижать к себе этого глупого ребенка. И вдруг замер, увидев на его шее красноречивое красное пятно. — Что я натворил? - прошептал он прежде, чем эта мысль успела сформироваться у него в голове. Ши Цинсюань проследил за его взглядом и тут же накрыл алый след рукой. Его взгляд испуганно и смущенно забегал, а уши мгновенно вспыхнули. — Э-это… - судорожно засмеялся он. - Все хорошо, я не… — Не ври мне! Никогда прежде в голосе Черновода не было столько злости и ужаса. Никогда в его взгляде не плескалось столько отчаяния и отвращения. Только к кому? К Ши Цинсюаню? Или к самому себе? Хэ Сюань и при жизни не жаловал принудительные ласки, а после смерти его сестры и невесты и вовсе возненавидел такого рода насилие. Его даже от подобных историй мутило, а мерзавцу, способному на такое, хотелось свернуть шею голыми руками. И что теперь получается? Он сам стал таким монстром?... — Но я не вру… - виновато пролепетал бывший Повелитель ветра, но его тут же перебил Хэ Сюань: — Что я тебе сделал? - теперь он звучал надрывно, а его руки мелко подрагивали. - Я сделал тебе больно? Я же не… Я не хотел… Не должен был… Просто скажи мне правду! На мгновение в комнате повисла тишина. По щекам Ши Цинсюаня вновь потекли слезы, и Черновода заколотило от отчаяния. Вот только плечи юноши облегченно опустились, а улыбка вновь засияла на устах: — Я не вру, все хорошо. Вы ничего мне не сделали. Не более того, что видите. Мы.. Вы… Далеко не зашли. Вы прогнали меня, а я заперся в комнате и просидел там до самого утра. Честное слово, я в порядке! Не переживайте так, господин Хэ, лучше прилягте, отдохните. Я не знаю, что на вас нашло, но это какая-то демоническая болезнь, да? Вы ведь не взаправду… меня… Щеки Ши Цинсюаня покрылись пунцовыми пятнами и он смущенно отвел взгляд. А Хэ Сюань с долей облегчения откинулся на подушки и провел ладонью по лицу. Кажется, бывший Повелитель ветра не солгал, и демон не совершил ничего непоправимого. Но даже случившееся было лишним. Что только на него нашло? Почему его первой реакцией в столь неустойчивом и… откровенном состоянии на бывшего Повелителя ветра было… это? Теперь сонный и растрепанный вид Ши Цинсюаня с ужасной меткой на шее встревожил измученную горой душу демона. Слишком много вопросов и сомнений зазвучало в голове. Захотелось отогнать юношу, чтобы вновь ему случайно не навредить. Но он не смог. Ему физически было необходимо, чтобы тот оставался рядом, неважно, сидя или лежа, молча или в бесконечной болтовне. В последнее время бывший Повелитель ветра становился раскованным и общительным, как раньше. Хэ Сюаню этого ужасно не хватало… — Тунлу открылась, - тихо сказал он. - Чем сильнее демон, тем яростнее на него действие горы. Прости, я тебя напугал. Обещаю, такого не повториться. Ты лучше держись от меня подальше в это время. — Появится новый непревзойденный? - заинтересованно воскликнул Ши Цинсюань. Предостережения Черновода его вообще не беспокоили?! — Возможно, - безразлично ответил демон, перевернулся на бок и зарылся носом в подушку. Ши Цинсюань же пустился в философские рассуждения о том, кто станет новым князем демонов, и как сильно от этого изменится мир. Его слова звучали так искренне, наивно и невинно, что Хэ Сюань не смог сдержать улыбку. Он будто вновь очутился во дворце Повелителя ветра. Не было никакой мести, он снова звался Мин И. А может, уже Хэ Сюань, но не в таких ужасных обстоятельствах. Ши Цинсюань теперь был рад ему и принимал таким, какой он есть. Повелитель ветра вновь был беспечным и свободным. Снова его улыбка сияла ярче солнца, звучал смех чистый и звонкий, а взгляд горел в предвкушении нового, прекрасного дня. Ши Цинсюань удивленно наклонил голову, едва заметил улыбку демона, которую тот и не пытался спрятать. Пусть думает, что это очередное безумие Тунлу. Хэ Сюань и сам не мог найти ей объяснения. Ши Цинсюань улыбнулся в ответ. Может, обоим происходящее лишь грезилось. Пусть так. Это прекрасное видение. Оно нужно было обоим. Порой, чтобы прогнать кошмар, достаточно чьей-то искренней, светлой улыбки.