Purple flowers that are covered with frost

Запах творожной запеканки разносился по всему дому Миньярда, заставляя всех его обитателей возжелать столь вкусный и сытный десерт. Несколько птиц, хлопая крыльями, пустились в полёт, плотно прислоняясь к траве, стоило раздаться звукам металла лопатки о металл формы, который знатно их пугал. Ники, держа уже чуть остывшую железную форму, доставал оттуда разрезанные железной лопаткой кусочки запеканки, которая пахла детством и ванилью. Эндрю с нетерпением тараторил свои рассказы о времяпрепровождении с Рене и Нилом в больнице, в надежде, что Николасу это как-то поможет порезать еду быстрее. Блюдо было разложено по тарелкам. Половина формы уже была пуста: Миньярд был большим любителем подобной стряпни, то кузен не жалел для него парочки лишних кусочков. Тарелка приземлилась точно перед ним вместе с вилкой и стаканом свежего молока, которое тоже купил Хэммик. Ники же, махнув бёдрами в сторону, удалился и себе наложить это произведение искусства. Оба приступили к поеданию вместе, поскольку Эндрю было слегка неловко от того, что его самый близкий и родной человек, уставший, голодный и до безумия добрый, ему готовил, пока сам Миньярд лишь сидел, опустив ноги в воду. — Тебе воду поставить? Для ванны. Спросил, а затем и уточнил Эндрю, поднимая взгляд с тарелки на кузена. Ники, прожевав всё, что было во рту, тут же ответил, активно кивая головой. — Если можно, то давай. Улыбнулся тот, слегка лохматя волосы на затылке. Кудри брюнета поднялись дыбом, тут же фиксируясь на месте. Он теперь походил на кудрявого котёнка, которому шерсть на голове потормошили. Эндрю, потянувшийся через весь стол, заставил Ники буквально застыть. Оба выдохнул спокойно, когда на чужой голове больше не было никаких поводов для беспокойства. Однако взгляд Ники выражал недоумение, от чего магу пришлось объясниться. — У тебя волосы торчали. Пожал плечами Миньярд, отправляя огромный кусок в рот, а после резко его прожёвывая и проглатывая. Его желудок был настолько пуст, что он мог посоперничать с пустыней на наличие чего-то внутри. Николас, заметив аппетит своего брата, уже было хотел встать и вновь наложить остатки добавки, однако Миньярд лишь смерил его резко похолодевшим взглядом, будто бы намереваясь заморозить: — Не нужно. Этого достаточно. Ты лучше расскажи мне, что видел, где был. Перевёл тему маг, тут же позволяя уже кузену заметно расслабиться. Лёгкая недосказанность и некое напряжение первое время витали вокруг них, однако долгая разлука также была знаком того, что у каждого были новости. Миньярд уже рассказал свои, на что тот всё приготовление запеканки вместо тишины со стороны Ники слушал его дурацкие шуточки самой разной степени абсурдности и пошлости. Болтовня Хэммика заполнила дом мага: тот, даже не прикоснувшись к остаткам своей еды, стал размахивать руками, пытаясь объяснить, что он видел и кого повстречал. По его словам, за куполом было больше холодно, чем опасно. Животные более крупные, чем эльфы или феи, конечно, присутствовали, однако были почти безразличны к ним. Но не стоило им попадаться на глаза, чтобы не испытывать судьбу и не стать их ужином. Эстебан жаловался на ужасный холод: говорил, что спал только около костра, чуть ли не впритык. Иначе было слишком холодно, и его руки по утру совсем немели. Ноги, укутанные со всех сторон, были не в лучшем положении: постоянное нахождение в холоде давало знать о себе в виде простуды и боли в ногах, которая была вызвана температурой. Вещи эльфа были очень тёплыми и Миньярд, который не видел снега ни разу в жизни, не мог себе даже представить, насколько он порой казался невыносимым. Однообразные белые пейзажи, которые были разрезаны лишь ледяными реками и стволами деревьев, чёрными пятнами мелькающие перед глазами. Северный ветер порой был такой силы, что задувал огонь за несколько минут. Однако Ники мог похвастаться и тем, что наконец-то нашёл себе друга: так, по крайней мере, представили Эндрю некоего Эрика Клозе. Парень, как заверял, был из деревушки Нахоя, маленькое поселение из одних лишь сельских рабочих, которые выращивали овощи и разводили разные виды кроликов. Ничего там интересного не было, как и в большинстве таких мест. Деревня около небольшой реки, где рядом есть лес и множество полей, которые использовались эльфами-фермерами и эльфами-животноводами. Эндрю слушал про этого друга особенно внимательно: высокий, красивый эльф, управляющий луком не хуже, чем стрелами. С короткими светлыми волосами, сапфировыми глазами, которые были по своему цвету сравнимы разве что с самыми дорогими камнями и звёздами. Завитки его волос прятались под шапкой, которая закрывала всю голову, а также уши, которые были чересчур чувствительны к холоду. Пальцы его были длинными, но натруженными: мелкие ранки на них указывали на то, что парень умел разжигать огонь и без помощи огнива. Лицо всегда была окрашено в улыбке, а глаза, помимо дорогого блеска сапфиров, сверкали добродушием и гостеприимством. Это было очень удивительно, поскольку зачастую эльфы были любителями проводить время наедине с собой, в своей обители, без присутствия посторонних. Однако Эрик любезно пригласил Ники к себе, когда тот сболтнул, что ему холодно и одиноко, так как письма от его брата приходят редко, да и то - не быстро. Эндрю точно не знал, как этому Эрику удалось пройти его магическую защиту, однако, в конечном итоге, его амулет никому не навредил и не предупредил об опасности. Его произведение искусства, каковым считал Миньярд свой амулет, был заколдовал множество раз: поначалу он просто предупреждал об опасностях, однако со временем в его структуру было внесено множество других заклинаний. К примеру: с его помощью он мог разводить огонь, быстро бегать без каких-либо последствий и, что самое полезное, наделял его носителя защитным покровом. Некоторое время Ники не особо доверял ему, поскольку он пропускал холод и никак не защищал его владельца от огня и заморозок. Но в момент, когда Эстебана чуть не загрыз голодный волк — всё встало на свои места. Его зубы безнадёжно впились в рукав чужой кофты, пытаясь прогрызть, пока Ники не сообразил отцепить от себя животное, пуская с испугу ему в спину стрелу. Животное не пострадало, однако больше не появлялось перед глазами Хэммика. Факт ещё был и в том, что этот барьер иногда располагался и над самим владельцем. Часто из-за соображений безопасности, однако эта функция появилась лишь с нововведениями от Эндрю, который не мог оставить своего единственного и родного человека без какой-либо адекватной защиты. И Миньярд не оставил. Иногда магия выходила из амулета, окутывая область вокруг Ники, отталкивая всё живое. Эрику, похоже, то ли бесконечно везло, то ли он не был живым, то ли Ники совсем сбрендил и убирал амулет далеко в сумку, чтобы магия не смогла работать. С точки зрения логики это было очень рискованно для Эстебана, но, похоже, что Клозе был совсем безвреден или хотел таковым казаться. В любом случае Эндрю, дослушав рассказ до конца, сообщил: — Только скажи мне и я перережу ему глотку. Ты знаешь, Ники. Я всегда на твоей стороне. И в этом он был непреклонен. Хэммик чувствовал это во взгляде своего маленького кузена. Невысокий рост не давал никакого повода усомниться в способностях Миньярда. Магией он владел на ура, как и оружием ближнего боя: чего только стоят его ножи под нарукавниками, которые стали главным ключом к безопасности мага. Даже недостаток скорости компенсировался реакцией, которая была сравнительно хорошей. Тот, по крайней мере, с лёгкостью мог поймать падающие предметы или дать по рукам, когда его пытались потрогать. А что на счёт амулета и наложенных на него чар... это было не совсем законно. Эндрю вообще делал многое, что нарушало закон. Например, разжигал огонь с помощью магии, использовал её вне работы, которой у него не было, и грешил использованием создающего заклинания. Оно заканчивалось в создании простых предметов из материалов или полного воссоздания предмета из его части. Точно понять когда и как оно действует Миньярд не мог. Оно могло и не сработать, даже если парень усиленно шептал: — «Раво!» Только лишь абсолютная концентрация могла помочь в реализации данного заклинания. О нём Миньярд не распространялся никому, поскольку не хотел, чтобы остальные знали что-то столь опасное. Да, это могло бы создать множество неустаревающих, постоянно обновляющихся предметов или элементов еды, однако Миньярду хватило и факта того, что однажды он создал бесконечную ягоду клубники. Дальше парень экспериментировать не стал. Пока что. Однажды он так сильно хотел есть, что заколдовал последнюю рыбу и создал бесконечный её источник. Испугавшись собственного могущества и силы, парень поспешил утопить мёртвую тушу. Никто не должен знать, что за заклинание нерадивый маг создал. Амулет, однако, был не единственным в своём роде. Такой же он подарил и Нилу. Тот лишь удивлённо поднял на него взгляд, ощупывая структуру дерева. Это была обычная берёза, чья древесина была преобразована собственными руками в лист этого же дерева и заколдована всеми теми же заклинаниями, что и у Ники. Парень с недоверием некоторое время осматривал изделие, затем примерил и, наконец, поднял глаза на Миньярда, держа в ладони амулет. — «Ты решил, что мне, как девушке, нужно дарить украшения?» Со смешком выдавил тот, на что Эндрю лишь закатил глаза, недовольно отвечая: — «А, то есть цветы, которые я тебе ношу, не считаются?» Нил лишь похихикал, прикрывая рот рукой. Его улыбка была искренней и такой светлой, что казалось, будто бы солнце светило только на него. — «Ты такой забавный. Цветы - это другое. Цветы для всех.» Эндрю, смотря на отрываясь, сложил руки на груди. — «Вот и украшения для всех. Носи не снимая. Защищает от тварей диких и об опасностях предупреждает.» Нил, выглядя изумлённо, отпустил кожаную нить, после чего амулет опустился ему точно на голую часть груди, минуя рубашку. — «Это для того, чтобы на мне новые шрамы не появлялись?» Эндрю, видя слегка виноватый взгляд иссиня голубых глаз, тут же выпалил: — «Мне нравятся твои шрамы. Но я не хочу, чтобы ты страдал, получая их.» Его глаза тут же были отведены в сторону, желая избежать всевозможных недопониманий. Ники болтал и болтал, пока сам же себя не отдёрнул. Его будто бы током прошибло в один миг. Парень, отодвигая тарелку вместе с недоеденной запеканкой, тихо выдавил: — Мне же перед королевой отчитаться нужно! Что я сижу тут, мозг тебе пудрю? Сказал бы хоть! Ей уже наверняка рассказали о том, что я здесь. А я всё сижу и сижу! Мне отчитаться нужно и я вернусь! Обещаю. Наберёшь пока что бочку? Смогу вернуться к середине дня! Начал было тараторить он, однако Миньярд тут же прервал его, вставая вслед за ним. — Я пойду вслед за тобой. Мне тоже нужно поговорить с королевой. Ники, хмыкнув, тут же преободрился: его лицо больше не казалось обеспокоенным, что сильно успокивало обоих. Парни собирались в тишине: да там особо ничего делать и не нужно было. Обувь да сумку Николаса взять. Шли они около часа: ступеньки давались Хэммику чересчур сложно. Множество лестниц и осмотров содержимого сумки заметно выматывали обоих, включая ещё и то, что мага вообще пускать отказывались! Мол: а зачем? Быть-то он уже был, потому сообщать что-то ещё было странным, включая то, что их всех отпустили сразу же и никакой новой информации от дозорных поступать не должно. Парней всё же пропустили дальше. Встретили их охранники королевы, что были у дверей её приёмного зала. Открыв им двери, те расступились, не желая загораживать дорогу. Красная дорожка из ковра тут же встретила их своей пёстростью, невольно заставляя сводить взгляд к трону. Золотое изваяние в виде стула, который подпирал силуэт королевы со всех сторон, был украшен множеством дорогих цветов, выплавленных из розового и белого золота, а их ветки были украшены алмазными шипами, что мерцали в свете разноцветных лучей, пробивающихся сквозь огромные окна с витражами. Множество историй, что были расписаны по стеклу тронного зала, озаряли тот различными красками и цветами, делая комнату в несколько раз приятнее. Женщина, принимающая гостей, встала с насиженного места, с особой осторожностью спускаясь уже не по лестнице. Она, сделав резкий прыжок вниз по лестнице от трона до двери, приземлилась в нескольких шагах от них. Звон колокольчиков оглушил обоих, а женщина, одетая в золотое платье, была усеяна такого же цвета пыльцой, что окутывала чужое тело со всех сторон. Молочная кожа королевы казалась и вовсе волшебной, когда была полностью покрыта блеском пыльцы фей. Далеходец тут же упал на колено, упираясь одним кулаком в ковёр, а вторым прикрывая сердце. Его взгляд также был опущен вниз, на ворс ковра. Женщина, сделав несколько шагов на встречу, улыбнулась. Эндрю, чьё тело не оказалось рядом с Ники, внимательно всматривался в силуэт матери. Эстебан, оторвав кулак от поверхности ковра, тут же дёрнул его на ботинок, однако тот ничего не сделал, продолжая стоять. Как же было стыдно Николасу - вообразить сложно. — Далеходец Николас Эстебан Хэммик прибыл! Королева Тильда, я имею честь сообщить, что нашёл заказанные травы в двойном объёме! Гордо заявил эльф. Женщина, наклонившись, взяла пальцами чужой подбородок, поднимая опущенное вниз лицо. Хэммик поддался, после чего его голову повертели в разные стороны, как делал и сам Миньярд. Эндрю, будто бы забыв про дыхание, на секунду оцепенел, когда чужая рука оказалась на его щеке. Женский голос сообщил: — Не забывай дышать. Сказала королева. Николас упорно продолжал ждать, на что королева, повернув голову, сказала: — Я благодарю тебе, Николас. Древо будет с тобой и в дальнейших путешествиях. Отдых составит всего лишь несколько дней, после чего твоя миссия вновь продолжится. А далее, после неё, ты получишь полноценный отдых в землях южной части долины. Улыбнулась женщина, запуская руку в чужие волосы. Пыльца с пальцев перекочевала на них, поднимая кудри над всеми остальными прядями. Эндрю тут же поспешил пригладить их. Хэммик, поднимаясь с колена, тут же поспешил вылетить. Сумка ушла вместе с ним, а это значило, что он пошёл сдавать травы в долинскую аптеку при королевском дворце. — А ты, Эндрю, останься. Поспешила опередить Миньярда его мать, меняя тон на более серьёзный. — Решили рассказать, где мой брат, матушка? Ухмыльнулся тот, разворачиваясь полностью корпусом к названной персоне. Во взгляде женщины будто бы что-то переменилось: появилось всепоглоющее спокойствие, которое до этого было беспойством и полной растерянностью. — Нет. Это гораздо важнее, чем Аарон. Я знаю, почему появилось то, что вы принесли. «Цизедовая земля». Заключила королева, на что маг совсем выпал в астрал. — Откуда вы.. Начал было Эндрю, но выдавить остальное не смог. Он не мог поверить в то, что решение было уже найдено и то, что о нём уже знает королева. Кролика и образцы принесли только часа три назад, а его уже прошерстили вдоль и поперёк. — Это часть предсказания, которое относится непосредство к долине. И к королевской семье. Оно касается меня, тебя, Аарона. Нас троих. И именно это я хочу тебе рассказать. Миньярд на несколько секунд перестал дышать. Предсказания всегда были до ужаса точны, а сопротивляться им было так трудно, что могло вылиться в ещё большую катастрофу. Что же на этот раз? — Давным давно, ещё задолго до рождения восемнадцатой королевы, когда правила семнадцатая, в замок явилась женщина. Была она вся в чёрном. Волосы были белые, словно снег, а глаза красные, словно кровь. Звали её Джибинг.. Глаза Эндрю полезли на лоб: спокойный тон женщины добивал эту картину. Когда-то давно он слышал о чём-то таком. Таинственная женщина с кровавыми глазами предстала перед правителями того времени, заставив каждое новое поколение испытывать свою удачу. Злая ведьма Хаубинг, так её называли из-за волос цвета облаков, наслала на долину неминуемую гибель. Однако это должна была быть лишь детская сказка, которую читают, как страшилку для самых маленьких. —.. была она мудра, как старая сова. И умела видеть в будущее, как самый зоркий орёл. И увидела она, что у двадцать второй королевы, непосредственно меня, будет сложная судьба. По началу два сына будет: первенца придётся отдать другим, а второго отпустить в направлении сердца его. Первый должен будет исполнить пророчество, которое было дано ей секунду спустя.. Всё продолжала углубляться женщина, осторожно расхаживая из стороны в сторону. — Предотвратить такую цепочку нельзя, иначе закончиться жизнь в долине вся. Земля опустеет от болезни. И не скоро жизнь туда вернётся. Так говорила ведьма та.. Миньярд, стоя на месте, наблюдал за силуэтом королевы, которая спокойными покачиваниями преодолевала расстояние от одного витража до другого. —.. первый сын должен и исполнит пророчество данное ей. Пусть найдёт подсказки, которые приведут к решению столь глобальных вещей. Подскажет ему магия, что кроется в нём. Записки невидимы для всех, только он найдёт их, как время придёт. Не дай древо другого пошлют— магия не откроется во втором, обрекая на страдания народ остальной. Сказала женщина, наконец останавливаясь у окна. Её взгляд наконец был обращён не на вид перед собой, а на Эндрю, лицо которого застыло в состоянии шока. — Сила откроется в нём от обиды и горя, что принесут ему другие. Потом он сбежит, не желая помочь, однако вернётся время спустя, свой путь мага ища. Чем сильнее обида — тем сильнее магия в нём. Чем слабее тот будет, тем больше шансов долину убить. Его магия сильна, но от эмоций хороших слаба. Больше мрака, больше боли, никакой свободной роли. Только спасителем да магом нерадивым быть. Слёзы в женских глазах появились и вовсе неожиданно. Её голос совсем не дрожал, однако бусины кристально чистых слёз, которые шли от всего сердца, скатились по щекам, звонко ударяясь о дорогую мраморную плитку. Миньярд, не зная, как реагировать, тут же оттаил. — То есть.. нет. Я не поверю в этот бред! Это просто отмазки! Вы не могли меня бросить ради моего же блага! Не бывает так, не бывает! Это абсурд и слушать я ничего не хочу! Нет, это определено какой-то розыгрыш. У него ведь скоро день рождение, верно? К чёрту их всех. Пусть катятся с такими шутками куда подальше! Ишь чего удумали! Ха! Смех и панорама! Его выбросили, подобно беззащитному котёнку из родного дома, чтобы, якобы, он спас долину в нужный момент! Королева, видя, как её сын стал удаляться в сторону двери, открыла точно перед ним портал, тут же возвращая его к себе. Парень оказался точно перед ней и не было и капли сомнения, что это иллюзия. — Эндрю, послушай меня. Это правда. Я бы не стала тебе врать. Заявила та, на что оторопевший и абсолютно уставший слушать оправдания парень лишь колко заметил: — Ха. Да что вы? Вы мне всю жизнь врали! Всю жизнь! «Нет, Эндрю, у тебя никогда не было мамы и папы. Мы взяли тебя из приюта.» Это мне говорил Лютер. Ваш брат! Заявил Миньярд, сжимая до скрежета зубов челюсть. Глаза женщины не выглядели удивлёнными, поскольку все чувства заглушала печаль и сожаление. — А я даже песню помню, которую мне пели вы! Я всё помню! А они мне не верили, своё твердили. И даже собственный кузен не до конца мне верит! Рассвирепел тот. Конфликт бы перешёл в ещё более страшное русло, не окажись объятия королевы такими приятными, а слёзы, падающие на волосы, такими странными. Женщина, преодолев несколько шагов Эндрю своим одним, обхватила его силуэт руками, притягивая к себе. Тот упирался ей куда-то в плечо, не шевелясь. Ему было страшно и одновременно интересно. Страшно от такого внезапного физического контакта и интересно, зачем же она затеяла эту игру. Её всхлипы сверху превратились в настоящий плач, который очень сильно смутил Эндрю. Стража даже не намеревалась врываться: скорее всего им дали предварительную команду. Парень, совершенно опешив, осторожно обвил материнскую талию руками. Женщина прижала его ближе к себе, буквально стискивая в объятиях. Её руки были чертовски сильными, а голосовые связки, похоже, такими же. Эндрю Миньярд никогда не забудет плача своей матери, поскольку именно после него тот получил долгожданное: «Прости меня, Эндрю. Прошу, прости.. » Оно так сильно согрело его душу, что сил сопротивляться или злиться в нём не осталось. Не пойми сколько времени прошло, однако Эндрю Миньярд убедился, что его мать и вправду хотела только лучшего. Об этом говорило всё: дальнейший разговор, затянувшийся до самой ночи, всевозможные формы слова «прости» и даже песня, спетая ей по просьбе Эндрю Миньярда. И только Николас Эстебан Хэммик будет сидеть и выжидать своего брата до глубокой ночи под дверями дома, пока, наконец, не дождётся долгожданного кузена, на красных щеках которого будут остатки мокрых дорожек от слёз, а лицо озарено самой яркой улыбкой, которую только можно представить. И эта улыбка определённо затмит солнце, когда это будет нужно.