Escape

Ездить на базу слишком часто может быть небезопасно, поэтому после допроса Алекси парни договорились собраться дома у Йоонаса. — Ну что, Медведь, вещай, — с небольшим волнением сказал Босс. — Пацаны, вы просто не представляете, какое золото мы нашли, — улыбнулся Томми. Он в принципе приехал довольно спокойный и в хорошем настроении, что сразу дало остальным понять, что дела идут неплохо. — Что там? — нетерпеливо перебил его Мирко. — Молчал, как партизан, внаглую врал им и даже не краснел, ни слова про нас не сказал, — передал им Лалли, — Почти на все вопросы отвечал «Я не знаю» или «Я не видел». — Ну разве он не чудо? — расплылся в улыбке Босс. — Меня потом попросили показать ему доску с подозреваемыми, мы вдвоём остались, — продолжил Томми, — Я ему спасибо сказал, обнял его. — Про доску что сказал? — поинтересовался Йоэль. — А что про неё говорить? Нас там нет. — Шик, — улыбнулся Сэми. — Правда, напарник мой выёбываться начал, — фыркнул Лалли. — Что такое? — насторожился Йоонас. — Ну, Вихтинен психанул, и он ему решил помочь. Говорит типа когда мы подкидывали флешки, мы по любому заходили в подъезд. Ну вот они до консьержа и доебались, — усмехнулся он, а вот Элбанна рассмеялся в голос: — До консьержа? Мы чё, идиоты, чтобы через консьержа идти? — Мдаа, — улыбнулся Хокка, — Ну и менты. Ничё не могут. — Да это мы с вами красавцы, парни, — раскинулся на стуле Мирко, — Хорошо скрываемся. — Тебе спасибо, — подмигнул ему Порко. — Ну что? Пока что мы в безопасности? — решил подвести итог Босс. — Пока что да, — подтвердили Йоонас и Томми.

***

Каждый день Алекси чувствовал, что сходит с ума. Его атакуют вопросами о похищении, спрашивают про преступников, про условия на базе и про полицию. Ему не дают покоя ни минуты: в школе расспрашивают учителя и другие учащиеся, одноклассники и их родители, дома давят его родители, пытаясь заставить его сказать что-то ещё, хотя говорить ему было нечего, друзья постоянно напоминали ему о произошедшем и задавали глупые вопросы. Всем как будто было плевать на то, что он устал отвечать на одно и то же несколько раз в день, не хочет вспоминать об этом и мечтает о том, чтобы его просто оставили в покое. Каждую ночь перед сном он плакал в подушку. Его силы и терпение на исходе. Он хочет хотя бы немного тишины и спокойствия, не хочет быть в центре всеобщего внимания и мысленно умоляет, чтобы у него никто больше ничего не спрашивал. Тяжело было не просто от повышенного интереса к себе. Он скучал по Боссу. Он постоянно о нём думал. Хотелось снова проснуться в тишине, вдали от всех и нажать на звоночек, чтобы ему принесли шикарный завтрак. А потом Босс бы тихонько постучал в дверь и зашёл поговорить с ним. Алекси бы многое сейчас отдал, чтобы снова увидеть его улыбку и услышать его ласковый голос, совсем не похожий на голос преступника. Он часто вспоминал объятия Босса. С виду такой холодный, отстранённый и неприступный, он крепко прижимал к себе плачущего Алекса и успокаивал, осторожно вытирая слёзы с розовых щёчек. От него всегда приятно пахло одеколоном и свежим кофе. Босс часто ходил в майке, показывая многочисленные татуировки, на которые Алекси постоянно засматривался. Его руки были тёплыми и крепкими, в этих объятиях мальчик чувствовал себя в безопасности, как бы странно это ни звучало. Он был абсолютно спокоен, сидя на руках самого опасного преступника в стране. Его ничего не тревожило, никто не надоедал ему с опекой и вопросами, ему было хорошо. Ему хотелось не столько вернуться на базу, сколько просто иметь возможность быть с Боссом. Называть его настоящим именем, просыпаться с ним по утрам, обнимать его и заботиться. Чтобы не было никакого криминала, никакой полиции и розыска. Но Алекси понимал, что это может быть только в его мечтах.

***

Олли замечал, что Алекс выглядит нервным, измученным и утомлённым. Причины тот не говорил, а на вопросы о его состоянии отвечал «Я в порядке». Но Матела, как лучший друг, который хорошо знает Алекси, понимал, что ни черта он не в порядке. Прошло почти две недели, как Каунисвеси вернулся. Вечером они снова пошли гулять в парк, но сегодня вдвоём. Олли хотел поговорить. — Алекс, — позвал он друга, когда они сидели на давно полюбившейся им лавочке напротив фонтана. — Что? — Я хотел спросить у тебя кое-что. — Слушаю, — вздохнул тот. — Ты в последнее время очень странный. У тебя точно ничего не случилось? — в его голосе действительно было слышно переживание. — Почему странный? — Алекси не понял, что он имеет в виду. — Ты выглядишь грустным, уставшим, даже немного раздражённым, — сказал Олли, положив руку ему на плечо, — Тебя что-то беспокоит? Ты можешь поделиться, если хочешь. — Ты уверен, что тебе нужно это нытьё? — грустно усмехнулся Каунисвеси, — Я и так в последнее время только и делаю, что плачу, хнычу и вызываю у всех жалость. — Не говори так, — захлопал глазами Матела, — После того, что с тобой случилось, тебя никто за это не осудит. Это очень тяжело пережить. — Да нихера мне не тяжело это пережить, — грубовато ответил Алекс, — Мне тяжело от этого внимания вокруг меня. Я всем резко стал нужен. Меня заваливают вопросами и просьбами что-то рассказать или показать, — он опустил голову и неровно дышал, — Меня каждый день допрашивают, пытаются от меня что-то узнать и что-то ждут, а я ничего не знаю. Меня таскают то в ментовку, то по психологам, а я просто хочу спокойствия. Хочу тишины и хотя бы чуть-чуть личного пространства. — Иди сюда, — Олли обнял его и прижал к себе. — Пока я был на базе, я целыми днями сидел в этом ебучем подвале и делал, что хотел, — Алекси продолжал изливать душу, — Меня вообще никто не трогал. А я так давно мечтал, чтобы мне никто не выносил мозги. Ты понимаешь, целых две недели полной тишины. Да ни о каком испуге даже речи не идёт, я там кайфовал. — Реально? — удивился Матела. — Ну да, спиздили и закрыли хер знает где, — продолжил Алекс, — Суть в том, что мне дали время побыть с самим собой, заняться тем, чем хочется, разобраться в себе и насладиться спокойствием. Я ничего про них не знаю, потому что они ко мне почти не заходили. Я просто сидел в тишине, о которой мечтал, потому что с моими родителями это невозможно. — И сейчас тебе хочется побыть одному? — догадался Олли. — Очень хочется, — вздохнул Каунисвеси, — Причём не просто одному, а чтобы меня вообще никто не трогал. Чтобы вообще никто больше не вспоминал о том, где я был. И никаких вопросов об этом не было. — Боюсь, что пока их не поймают, от тебя не отстанут, — Матела погладил его по спине. — Я рассказал им всё, что мог, — продолжил Алекс, — Что им ещё от меня нужно? Я больше ничего не знаю. — Их давно уже не могут найти, — попытался поддержать разговор Олли, — Им хочется уже закрыть это дело. Ждать следующей жертвы им не выгодно. Тем более, представляешь, какую они премию получат, если поймают эту банду? — Да уж, — фыркнул Алекси. — Вот они и выжимают из тебя все соки, чтобы по твоим словам найти их. — Да всё выжали уже давно, — не успокаивался он, — Пусть ищут, как хотите. Я больше ничем помочь не могу. Оставьте меня в покое. — А ты можешь попросить родителей тебя не трогать и закрыться в комнате? — спросил Олли. — Да ты же их знаешь, — вздохнул Каунисвеси, — Найдут повод ко мне зайти. «Ой, я на секундочку». И так каждые полчаса, — он протёр уставшие глаза, — Дома мне не видать спокойствия. В школе тем более. А если я куда-нибудь свалю, опять у половины города крыша поедет, и меня будут искать с собаками. — Я очень хочу тебе помочь, но не знаю, как, — Матела посочувствовал ему, — Можем как-то договориться, чтобы ты побыл у меня. Но у меня тоже не особо тихо дома. — Да ладно, не надо, — отказался Алекси, — Спасибо, конечно. Но мне пора смириться. По-другому уже не будет. — Поговори с психологом об этом. — Не хочу я к ней ходить, — недовольно пробормотал Каунисвеси, — И разговаривать с ней не хочу. Сказал же, что я в порядке. Нет, блять, надо меня доставать своими нудными «Они тебя не били?», «Они тебя не оскорбляли?», — дразнящим голосом возмутился он, — Тьфу, блять, — он отвернулся и тяжело выдохнул, — Триста раз же сказал уже, что нет. Вдруг у Алекси зазвонил телефон. Отец. — Да, пап? — Сынок, мне сейчас из полиции звонили, — сказал Матти. — И что? — Попросили завтра прийти с тобой в участок. — Зачем? — Они задержали несколько подозреваемых. Посмотришь на них, может, кого-то узнаешь. — Я не видел их лиц, — вздохнув, в сотый раз повторил мальчик. — По голосу или ещё как-нибудь. В общем, прийти надо. Если не узнаешь, ничего страшного. — Ладно, — он закатил глаза. Придётся идти. Отец положил трубку. — Тебя ещё долго в покое не оставят, — сочувствующе сказал Олли. — Никогда, — вздохнул Алекси, — Лучше б они меня пристрелили нахер. — Ты что такое говоришь? — вздрогнул Матела. — Зато я бы сейчас не мучился, — они просидели в парке до поздней ночи. — Может, по домам? — предложил Олли. — Иди, я хочу один посидеть немного, — ответил Алекс. — Тебя точно можно оставить? Всё в порядке будет? — он волновался за друга. — Да что со мной может случиться? — закатил глаза тот. — Ладно, — согласился Матела, — Только будь на связи, если что. — Буду. Олли ушёл, оставив Алекси одного в парке. На улице тёмная ночь, людей нет, изредка по дороге проезжали машины, но именно такая обстановка сейчас и нужна парню, чтобы успокоиться и прийти в себя. Он один, в тишине, его никто не тревожит, он может просто насладиться моментом. Телефон в кармане вибрировал от уведомлений — и знакомые, и незнакомые всё ещё пишут ему, расспрашивая о похищении, но он не будет никому отвечать. Алекс положил телефон экраном вверх, чтобы не пропустить сообщение от Олли или родителей, и задумался о своём. Он думал о том, как мечтает о спокойной жизни, где никто не считает его малолетним и беспомощным, где никто не обращает на него лишнего внимания, не нарушает его личное пространство и не выносит мозги. Никто не заставляет его что-то рассказывать, не тащит силком информацию, заставляя врать, и не использует его ради получения какой-то премии за поимку преступников. Где он — обычный человек, живущий так, как ему хочется, и где он счастлив рядом с любимым человеком. Мысли о Боссе также не покидали его. Кажется, что с каждым днём Алекси думает о нём всё больше. Как же хочется, чтобы он был обычным, мирным человеком, а не главой опаснейшей преступной группировки. Тогда был бы хоть какой-то шанс быть с ним вместе. Но сейчас ему остаётся лишь вспоминать их близость, его крепкие объятия и запах кофе с дорогим одеколоном. — Алекси? — вдруг послышался знакомый голос сзади, — Ты чего тут делаешь посреди ночи? — это был Мирко. Мальчик вздрогнул: — Бе… — Тссс! — цыкнул на него тот, — Да, это я, — парень оглянулся по сторонам, убеждаясь, что их никто не слышит. Он присел на лавочку рядом с Алексом, — Ты чего тут? — Да заебали меня все, хочу побыть один в тишине, — честно ответил тот. От появления Лехтинена он не испытал совершенно никакой тревоги и страха, как будто к нему подошёл друг или одноклассник. — Сильно тебя терроризируют, да? — спросил Мирко. — Ещё как, — мальчик тяжело вздохнул, — Они требуют от меня того, чего не знают другие похищенные. Как будто я должен знать больше других. — Ну ты же по факту знаешь больше других, — подмигнул Бес, сделав голос ещё тише. — Они-то этого не знают! Я не собираюсь никого сдавать, — ответил Алекси. — Как у вас дела, кстати? Как парни? Как Босс? — Так, ты потише давай, — попросил Лехтинен, — Мы в порядке, но небольшие проблемы сейчас есть. Решаем. — Я что-то лишнее сказал? — испугался Алекс. — Нет, нет, не бойся, это не имеет отношения к тебе. — А ты, кстати, почему не дома? — поинтересовался мальчик. — Да я из бара иду, решил с друзьями посидеть, — ответил тот, — Выпил, поэтому не за рулём. — Понятно, — тяжело вздохнул Алекси. — Ну ты чего какой умотанный? — посмотрел на него Мирко, — Тебя как будто в шахте трое суток заставили пахать. — Ты не представляешь, как я заебался со всеми этими ментами и расспросами, — он откинул голову назад. — Мне Мишка доложил, какой ты у нас герой, — улыбнулся парень, похлопав его по плечу, — Спасибо тебе, правда. — Да не за что. Я просто сделал вид, что у меня не было никаких привилегий, — Алекси натянул улыбку в ответ. — Да ну не кисни ты, — ему стало жалко мальчика, — Тебя ещё раз что-ли спиздить? — он рассмеялся. — Забирайте, — ответил тот, — Всё, что угодно, только не этот ад, — Мирко снова не сдержал смех в ответ: — Нет, мой хороший, халява кончилась. Впереди жестокая взрослая жизнь. — Лучше жестокая взрослая жизнь, чем быть для всех маленьким ребёнком, которого используют, как обезьянку в зоопарке, — ответил тот. — Ладно, я пойду, — Лехтинен встал со скамейки, — Давай приходи в себя потихоньку. Потерпи, потом всё наладится, — он снова похлопал Алекси по плечу, — Иди домой, поздно уже, мало ли какие тут могут ходить. Вроде меня. — Ты серьёзно? — грустно усмехнулся Каунисвеси. — Так, ну-ка цыц, — улыбнулся в ответ тот, — Давай домой. — Ладно, действительно пора, — на часах почти три ночи, — Спасибо за поддержку. Передавай привет остальным. — Передам, — они попрощались, и Мирко скрылся за поворотом. Алекси же медленно поплёлся в сторону дома.