Escape

— Алекси, у меня к тебе серьёзный разговор, — за завтраком Матти был довольно хмурым. — Какой? — мальчик не чувствовал напряжения со стороны отца. — Мне Илма написала, — сказал тот. — Что написала? — Алексу это уже не понравилось. — Сказала, что у неё есть подозрения в том, что ты не всё нам говоришь, — отец не стал ходить вокруг да около, а напрямую сказал, чем недоволен. — И как же она пришла к такому выводу? — он старался сохранять спокойствие. — Говорит, ты был раздражённым и сидел в закрытой позе. — Она сама сказала мне сесть так, как мне удобно, — фыркнул мальчик в ответ, — И потом ей что-то не нравится, — он закатил глаза, — А раздражённым я был, потому что заколебали вы меня уже своими допросами. — Ну надо же как-то их искать! — До нас не нашли. Думаешь, мы найдём? — спросил Алекси, — С учётом того, что я больше ничего не знаю? — Просто скажи то, что ты нам недоговариваешь. Мамы дома не было. Защищать Алекса некому. Отец будет давить на него. — Да с чего ты взял, что я что-то недоговариваю? — мальчик совсем разозлился. — Психолога не обманешь, — Матти стоял на своём, — Если нас ты можешь вокруг пальца обвести, её — нет! « — Могу. Всех вас могу, » — подумал Алекси. — Да она сама себе что-то напридумывала. Я вам рассказал всё, что мог. — Если ты так уверен в этом, — начал ставить свои условия отец, — Тогда ты приходишь полиграф. — С каких это радостей? — возмутился Алекс. — А вот с таких. Если тебе нечего скрывать, ты согласишься, — Матти дошёл до манипуляций. — Никто не имеет права заставить меня его пройти, — заявил Алекси, хотя сердце нервно забилось, — Если я сам не соглашусь, меня туда не поведут. А я не соглашусь. — Ты несовершеннолетний, за тебя решают родители, — настаивал отец. — Я достиг возраста согласия, и в этом вопросе уже могу решить всё сам, — мальчик давно выучил свои права. Аргументов против у отца не нашлось, и он пошёл в ва-банк: — Значит, ты признаёшь, что что-то скрываешь от нас? — Я признаю то, что ты веришь кому угодно, но не собственному сыну! Никто из вас там не был, и никто не знает, что правда, а что нет, — Алекси был уверен в том, что его не сломить, — Кроме меня. Но вы мне не верите. В таком случае, я просто замолчу. Я себя не на помойке нашёл, — он поставил тарелку и чашку в мойку и отправился в свою комнату. — А ну стоять! Я не закончил! — А я закончил, — пожал плечами мальчик, — Мне больше говорить нечего. — Что ты скрываешь, козлёнок малолетний? — Абсолютно ничего, — он написал Олли и договорился о встрече.

***

— Не знаю, как вы, но я его обожаю, — сказал Сэми, сидя на базе в кабинете Мирко. Они вдвоём через прослушку слышали разговор Алекси с отцом. — Боже, что мы сделали с ребёнком? — удивлялся Лехтинен, — Мы такое натворили, а он нас защищает, как братьев. — Думаешь, там совсем всё с головой плохо стало? — загрустил Мелочь. — Площадь Стокгольма расширяется в геометрической прогрессии, — усмехнулся Бес, — Надеюсь, власти Швеции в курсе, — они рассмеялись. — Думаешь, Босс виноват? — спросил Элбанна. — Может и Босс, — пожал плечами старший, — А может у него изначально психика не очень была. В любом случае, нам же от этого только лучше, — он улыбнулся. — А мне жалко его, — Сэми опустил голову. — Эх, Мелочь, — Мирко приобнял его, — Нечего тебе, такому добренькому, в преступном мире делать. Будешь всех жалеть — тебя сдадут с потрохами первому попавшемуся менту. — Не сдали же ещё, — улыбнулся тот. — Повезло нам с мальчишкой, — согласился Бес.

***

— Олли, ты не представляешь, как я от них устал. Алекси больше не мог держаться. Он больше не хочет быть сильным. Он уже около десяти минут плакал в плечо лучшего друга. Просто потому что больше не выдерживает. — Алекс, пожалуйста, крепись, — тот обнимал его и всеми силами старался успокоить, — Расскажи им всё, и пусть ищут. Найдут и оставят тебя в покое. — Я уже всё рассказал, — плакал Каунисвеси, — Я, честно, больше ничего не знаю. А мне не верят. — Это тяжело, конечно, — согласился Матела, — Может, сходишь тогда на полиграф? Для того, чтобы от тебя отстали. — Не пойду я никуда, — он совсем разрыдался, — Никуда больше не пойду. Не хотят мне верить — пусть не верят. Их проблемы. — Тогда тебя вообще в покое не оставят. — Свалю, — хныкнул Алекс, — И не вернусь. Или застрелюсь вообще. — Эй, эй, тихо, не истери, — испугался Олли, — Не надо застреливаться. Ты мне нужен. Останься у меня сегодня? — Угу, — он кивнул, прижимаясь к другу крепче, — Спасибо. Хоть ты мне веришь. — Держись, братан. Скоро все успокоятся, — Матела решил, что лучшее, что он сейчас может сделать — это обнять Алекси и дать ему возможность выплеснуть все накопившиеся эмоции.

***

— Алекси, здравствуй, — Вихтинен позвонил лично мальчику, а не его отцу, что его очень удивило, — Узнал? — Да, здравствуйте, — Алекс шёл домой из школы. — У меня вопрос к тебе есть. А ты помнишь, куда тебя привезли, когда отпустили? — поинтересовался мужчину. — В лес, — нахмурив брови, ответил Каунисвеси. — А ты сможешь показать нам место, если мы тебя туда отвезём? — Могу попробовать, но не хочу, — честно сказал он. — Почему? — А смысл? Мне всё равно никто не верит. Вам плевать, что я говорю, вы считаете, что знаете всё лучше меня, и ждёте от меня непонятно чего, — Алекси не скрывал своего недовольства. — Мы уже приносили тебе наши извинения, и мы тебе обещаем, что больше никаких подобных вопросов, — упрашивал его Вихтинен, — Будем отталкиваться исключительно от твоих слов и показаний. — Даже если будете вы, то не будет отец, — мальчик продолжал спорить. — Мы с ним поговорим. — Хорошо, — вздохнув, он согласился, — Когда ехать? — Завтра утром, — сказал полицейский. — Я учусь вообще-то до двух, — недовольно цокнул Алекс. — Ой, извини, забыл, — он ненадолго замолчал, — А сейчас ты свободен? До темноты управимся, я думаю. — Свободен, — вздохнул Каунисвеси. — Тогда мы через час подъедем к твоему дому, выходи.

***

Матти был на работе вместе с Саари, и у Вихтинена получилось уговорил его, чтобы Алекси поехал с ними один. Отец был уверен, что рядом с полицией их ребёнок в безопасности, поэтому согласился. Алекс показывал им дорогу. Он решил, что не будет врать по поводу места, где он был, потому что там, скорее всего, всё ещё лежит отпускной механизм. Почему-то он был уверен в том, что парни не оставили за собой никаких следов. — Вот тут я сидел, — Алекс показал на скамейку, за которой на земле действительно всё ещё лежал небольшой чёрный ящик, а рядом — верёвка. — Парни, идите, — скомандовал Вихтинен, и несколько молодых людей в странных костюмах стали обыскивать место и искать следы обуви, какие-то мелкие вещи вроде сигарет или какие-то другие улики. Сам же Вихтинен продолжал засыпать Алекси вопросами: — Они тебя на машине привезли? — спросил он. — Да. — На той же, что и похищали? — Вот этого не знаю. Я их обеих не видел, — пожал плечами мальчик и снова не соврал. — А в какую сторону они потом поехали? — Я пытался прислушаться, — он мысленно радовался, что ему действительно не приходится сочинять новую историю на ходу, — Но они какими-то кругами ездили, а потом вообще звук машины пропал. Я запутался и так и не понял. — Получается, из леса ты выбрался сам? — Да, они мне сказали, куда идти после того, как сработает механизм, и я сам вышел, а там уже и сеть ловит, и навигатор работает, — честно рассказал Алекси, — Я дошёл до того места в городе, которое знаю, а дальше уже сам. — Ты сразу домой пошёл? — Нет, я сначала с Олли встретился. В этот момент к ним подбежал один из полицейских, проводивший обыск: — Мы не знаем, как они это сделали, но на земле нет абсолютно никаких следов. — Как это нет? — удивился Вихтинен, — Они, по-твоему, по воздуху летают? — Алекс усмехнулся. — Они по земле пешком ходили? — на всякий случай спросил у него мужчина. — Конечно, — он хмыкнул и закатил глаза. « — Господи, какую же херню они несут, » — пронеслось в его голове. — Идите и ищите! — Херра Вихтинен, там правда ничего нет! — подтвердил второй, — Можете сами посмотреть! — он протянул Вихтинену свой прибор, и тот действительно пошёл и сам убедился в том, что следов похитители не оставили. — Алекси, а сколько примерно по времени вы ехали с базы сюда? — Точно не могу сказать, — ответил мальчик, — Но довольно недолго. У меня с чувством времени плохо, но где-то минут двадцать, — здесь пришлось начать врать. Они ехали больше получаса. — Тогда, парни, — снова раздавал команды Вихтинен, — Берите это произведение искусства с собой, — он говорил про отпускной механизм, — В отделении его изучим. Верёвку тоже захватывайте. — Приняли, — молодые люди собрали всё, что лежало на земле, и положили в машину. — Что ты ещё можешь рассказать о том, что было в лесу? — напоследок спросил полицейский у Алекси. — Да вроде ничего, — он пожал плечами, действительно не зная, что говорить, — Привезли, привязали и уехали. Что тут ещё можно сказать? Рюкзак мой рядом на скамейку положили, — не хотелось ничего рассказывать, хочется домой, — Лес как лес. Солнце светит, птички поют. — Может, проверим его рюкзак на отпечатки пальцев? — предложил один из парней-помощников. — Прошло уже столько времени, — вздохнул Вихтинен, — Их уже не осталось. Алекси его уже по всей школе протащил. Мы на нём ничего не найдём. — Тогда остаётся только ящик, — тот пожал плечами и сел в машину. — Ладно, поехали обратно, — он снова разочаровался в том, что дело не продвинулось.

***

— Можно? — помощники постучались в кабинет Вихтинена. — Конечно. Что-то нашли? — Вообще ничего, — они положили на его стол какие-то запечатанные пакетики, — Чистый. Абсолютно. Будто новый. — На эту штуку нет патента, — доложил второй, — Скорее всего, они сделали его сами. — Эх ты какие! — фыркнул полицейский, рассматривая доказательства о том, что никаких отпечатков на ящике нет, — Ну ничего. Я до вас доберусь. До вас и до премии, размером в три зарплаты, — начальник отдела постоянно повышал награду за поимку этой банды, — Есть ещё какие-то новости для меня? — Алекси отказался от полиграфа. — Ну и не нужно нам это было, — Вихтинен начал что-то искать в компьютере, — Мне его истерики тут больше не нужны. Лично я ему верю. — Тогда новостей больше нет. — Свободны.

***

Томми приехал в гости к Йоэлю, чтобы обсудить происходящее в полицейском участке. — В общем, Алекси отказался проходить детектор лжи, — начал он, — Заставить его никто не может, да и не собирается. Вихтинен сказал, что ему это не нужно, и он верит ему. — Это хорошо, что ещё? — Босс заметно нервничал. — Они ездили на то место, где мы отпустили Алекси. — Он им его показал? — Хокка напрягся. — Да, но там абсолютно чисто. Мы с Йооном ничего не забыли. Я уже слышал о том, что там ничего не нашли, — успокоил его Лалли. — Это тоже хорошо. Есть ещё новости? — Алекси постоянно бегает к Олли и рыдает ему в плечо о том, как его все достали, — поделился он. — Бедный ребёнок, — рассмеялся Йоэль. — Но, что ещё интересней, ему Алекси тоже ничего не рассказывает, — заметил Медведь, — Лучший друг же всё-таки. — Что-то мне подсказывает, что если этот Олли о чём-то узнает, то он наплюёт на всю дружбу и сдаст нас, — он закусил губу. — Говорю же, Алекси молчит, как рыба, — Томми не могло это не удивлять, — На его допросах тише, чем на кладбище. — Надолго ли, — задумался Босс. — Если из него сейчас ничего не вытащили, пока он ещё в нестабильном состоянии, то потом он вообще разговаривать перестанет, — рассуждал Томми. — Хотелось бы, — вздохнул Хокка, — Но с переездом тянуть больше некуда. Надо решать что-то с этими ёбаными визами. — А мне с работой, — вздохнул Лалли.