Escape

Утром Алекси, по новой сложившейся традиции, приготовил завтрак и кофе. После Йоэль отвёз его в колледж, а сам поехал на работу. На большой перемене, длиной тридцать минут, он решил созвониться с Олли — в Стокгольме сейчас одиннадцать вечера. — Как у тебя дела? Давай рассказывай, — начал Матела. — Я должен тебе кое-что сказать. Прости, что только сейчас, потому что все выходные я был в эйфории, и не мог ни о чём думать. — Заинтриговал, — ухмыльнулся он, внимательно смотря в экран на мило улыбающегося друга. — Йоэль здесь. Мы встретились с ним. И мы снова вместе. — Да ладно? — Олли подпрыгнул на месте, — Мне нужны подробности. — Я гулял с Томасом и заметил его на пляже. Подошёл к нему, мы разговорились и признались друг другу в том, что соскучились, — поделился Алекси, — Потом поехали к нему, заказали поесть, включили сериал и он предложил снова быть вместе. Да, он упускал множество деталей. Да, где-то он снова соврал. Но такова теперь его судьба — врать всем вокруг о Йоэле. Потому что никто не должен знать, что Босс жив, и что Босс — Йоэль. Лучше не станет никому. — Слушай, я рад за вас. Вы красиво смотрелись вместе. Только вот разница в возрасте вам бы не помешала опять, — ответил Олли. — Мы с ним поговорили об этом. Надеемся, что всё будет нормально. Потому что мы любим друг друга, — Алекс решил перевести тему, чтобы не раскрывать все подробности их отношений. Всё-таки что-то должно оставаться только для них двоих, — У вас с Евой как дела? — Всё отлично. Не ругаемся, живём вместе, учимся, проводим время вдвоём, — Матела заметно повеселел, говоря о любимой. — Я тоже за вас очень рад, — Каунисвеси улыбнулся в ответ. Парни ещё немного поговорили об учёбе и отношениях, после чего их разговор прервал звонок на пару. Алекси был вынужден отключиться и отправиться на занятие.

***

После учёбы Алекс отправился к себе домой. Пока Йоэль на работе, он успеет всё прибрать перед уездом и собрать все вещи. Хокка обещал заехать в шесть часов и не опоздал ни на минуту. Ровно в 18:00 раздался звонок в дверь. — Привет, — мужчина шагнул в квартиру и сразу же схватил Алекси в свои объятия, крепко прижимая к себе и вдыхая его запах, — Боже, я уже соскучился. — Я тоже, — смущённо улыбнулся тот, зарываясь носом в его шею, — Привет. — Ты готов? — Да, — Каунисвеси кивнул на чемодан и рюкзак, стоящие рядом. — С родителями связался? — Да, — кивнул он, — Отец просто сказал «Ну ладно, как скажешь», а мама порадовалась, что мы типа снова вместе. — Ну вот, всё отлично, — Йоэль улыбнулся и поцеловал его в нос, — Поехали. Алекси запер квартиру, они вдвоём вышли из подъезда и сели в машину. Хокка помог ему дотащить вещи и положить их в багажник. Открыв переднюю дверь автомобиля, Алекс обнаружил на сидении небольшой розовый букет из съедобных розочек и сладостей и небольшого плюшевого медвежонка рядом. — Йо, что это? — он завизжал от радости, как ребёнок, прижимая игрушку к себе и внимательно рассматривая букет. — Это тебе, — ответил тот, садясь за руль, — Захотел сделать тебе приятно. — Спасибо! — радостно жмурясь, взвизгнул Каунисвеси и бросился на шею любимого, — Ты самый лучший. — Я рад, что тебе нравится, — Йоэль не мог сдерживать широкой улыбки, смотря на реакцию младшего на его подарок, — Поехали домой? — Домой, — Алекси сжал его руку, лежащую на рычаге. Хокка завёл машину, и они поехали домой.

***

Пока готовился ужин, Алекс успел сделать домашнее задание, периодически отвлекаясь на то, чтобы перевернуть стейки или помешать спагетти. — Я живу в раю, — сказал Йоэль, уплетая блюдо за обе щеки и закатывая глаза от удовольствия, — Я же даже мечтать о таком не мог. — Ты заслужил быть счастливым. И не надо с этим спорить, — Каунисвеси накрутил спагетти на вилку и поднёс к губам возлюбленного, чтобы покормить его. — Я уже тону и захлёбываюсь в этом счастье, — прожевав, он подцепил на вилку небольшой кусочек стейка и поднёс к губам Алекси, — После двадцати шести лет страданий это всё ощущается передозировкой. — Привыкнешь, — улыбнулся тот. — Я больше не смогу без тебя ни дня, — признался Йоэль, — Не смогу без твоих объятий и твоих губ. Без твоего смеха и твоих глаз. Ты делаешь меня таким счастливым. — Я всегда буду рядом с тобой, — ответил Каунисвеси, — Кстати, ты тут чем питался-то без меня весь этот год? А то, я смотрю, кулинарными навыками ты не особо блещешь, — он усмехнулся. — Доставкой, — сказал Хокка, — Готовить не умею и учиться не хочу. А деньги есть. — Это хорошо, конечно, — с упрёком ответил Алекси, — Но теперь ты будешь есть домашнюю еду и только иногда водить нас двоих в ресторан, — он рассмеялся, — Ладно, иногда мне тоже хочется в Мак. Но не увлекаемся! — Как скажешь, мой хороший. Йоэль не имел ни малейшего желания сопротивляться. Алекс настолько вкусно готовит, что он готов навсегда забыть про готовое питание с фудкортов. — Вообще без тебя очень плохо было. Не знаю, как я мог спать, когда ты не взбивал мне подушку. — Надо взбивать, чтобы шея не уставала, и чтобы было мягче! — Обо мне никогда никто не заботился, — ответил Хокка, — Уж тридцатник не за горами, а для меня это всё впервые. Неужели я дождался того момента, когда меня любят? Просто так, ни за что, искренне и всем сердцем. Алекси отставил пустую тарелку, сделал глоток яблочного сока и подошёл к Йоэлю, садясь к нему на колени: — Да. Я люблю тебя. Просто так, ни за что, искренне и всем сердцем. — Ты за несколько дней стал моим смыслом жизни, — прошептал тот, — Але, мальчик мой, я не вру и не преувеличиваю. Я не смогу без тебя жить. — Я всегда буду рядом с тобой, — повторил Каунисвеси, осторожно касаясь его губ, — Я буду любить тебя и заботиться о тебе. Я же обещал отдать тебе всю свою любовь, чтобы ты забыл обо всём, что было раньше. — Мне очень тяжело в это всё поверить, я как будто на наркотиках сижу, — признался Йоэль, прижимая к себе возлюбленного, — Ощущается как эйфория от огромной дозы чего-то очень тяжёлого. — Тебе просто нужно время. — И всё-таки знаешь что, Алекси? — вздохнул он. — Что? — Не могу я не называть тебя малышом, — Хокка нежно улыбнулся, — Я смотрю на тебя, а ты рядом со мной совсем крошечный. Худенький такой. Ты, конечно, вырос немного за год, но по сравнению со мной ты маленький, — он поцеловал Алекса в макушку, — Можешь меня покусать, но ты малыш. Да и старше я тебя прилично. — Можешь назвать меня маленьким, просто не относись ко мне, как к ребёнку, — ответил Каунисвеси, — Не ограничивай меня ни в чём и не говори, что я ещё до чего-то не дорос. — Не, в этом плане ты уже взрослый, — он поцеловал его в щёчку, — Мой взрослый малыш. — Да, — Алекси лёг на его плечо и прижался к его телу, вдыхая запах у шеи, — Твой. — Так, котёнок, ты с домашкой закончил? — спросил Йоэль. — Тут чуть-чуть совсем, мне минут пятнадцать буквально, — ответил тот. — Иди доделывай, а я пока всё в посудомойку закину и пылесос запущу, — Хокка был до жути ленивым, но, к счастью, богатым человеком, квартира которого была заполнена умной техникой, делающей всё сама, а от него требовалось лишь всё это включить. — Хорошо.

***

Алекси закончил с домашней работой и лёг на кровать в ожидании любимого. Тот зашёл в комнату, потирая глаза и тяжело переставляя ноги. — Йо, ты в порядке? — Да, просто устал ужасно. Спина болит сидеть за компьютером целый день, — ответил тот. — Ложись, я тебе массаж сделаю, — Каунисвеси пригласил его рядом собой на кровать, а сам сел на колени. — Малыш, не утруждайся, — улыбнулся в ответ тот, — Посплю, и всё нормально будет. — Ложись, кому говорю, — настоял Алекс. Йоэлю ничего не осталось, как послушаться. Он снял с себя майку и шорты, лёг на живот и расслабился. Алекси же устроился чуть ниже его бёдер. Первым делом он провёл дорожку из нежных, совсем невесомых поцелуев вдоль позвоночника, на что Хокка томно выдохнул, прикусывая нижнюю губу. — Отдыхай, любимый, ты устал, — тихо прошептал он, обхватывая ладонями широкие плечи возлюбленного и сжимая их, позволяя мышцам расслабиться. Алекс, признаться, никогда в жизни массаж никому не делал. Но здесь никаких навыков и не требуется. Он просто растирал руками кожу, большими пальцами сминал шею и сжимающими движениями спустился к настрадавшейся в сидячем положении пояснице. — Ооох… да… вот здесь… — простонал Йоэль. — Ты очень напряжён, — заметил Каунисвеси, разминая мышцы спины. Его крошечных ладошек не хватало, да и сил маловато, отчего он старался двигать руками чаще и интенсивнее. Но даже от этого Хокка сходил с ума. Напряжение действительно постепенно покидало его тело, а по венам разливалось приятное тепло, от которого немного клонило в сон. — Боже, ты невероятный… — стонал он, подставляясь рукам любимого и ластясь к нему всё больше. Никогда в жизни он не ощущал этого, и теперь он льнёт к Алекси и его любви, будто бездомный щенок к случайному прохожему в поисках заботы и ласки. — Тебе получше? — спросил тот. Руки уже немного устали, но признаваться в этом Йоэлю не хотелось. Хотелось, чтобы ему было хорошо, и не важно, что для этого придётся сделать. — Да, мне просто замечательно, — с усталой улыбкой ответил тот, — Спасибо, малыш, — Алекс слез с него, и он перевернулся на спину. В тот же момент взору младшего открылся его без труда заметный внушительный стояк. Лёжа в одном нижнем белье, его никак не скроешь. — Йори, — тихо позвал его Алекси, — Тебе нужна… — он покраснел и засмущался, — … помощь? — Нет, нет, не обращай внимания, — отмахнулся тот, но Каунисвеси не смог просто закрыть на это глаза: — А может всё-таки да? — Не стоит волноваться по этому поводу, малыш, лучше иди ко мне, посмотрим что-нибудь, — Хокка пригласил младшего в кровать, но тот не желал оставлять этот разговор. — Почему? Йоэль замолчал. Сев на кровати, он опустил голову, будто боялся в чём-то признаться. — Йори? Он вздохнул и наконец смог хоть что-то сказать: — Не могу я. — Почему? — Я пока не имею на это права, — тихо ответил тот, — По закону. — По закону? — усмехнулся Каунисвеси, — Я думал, ты его и в глаза не видел. — Да я ж должен был знать, что нарушаю, — фыркнул тот, — Но я с этим завязал. Я обещал, что завязал. — Ты уже это делал, — улыбнулся Алекс. — Тогда была другая ситуация и другие обстоятельства, — попытался оправдаться Хокка, — И вообще, это не я, а Босс! — он обиженно надул губы. Алекси в голос рассмеялся: — Моя ты радость. И что ты теперь? Терпеть будешь? — Буду, — сказал тот. — А я вот не хочу, — он перешёл в наступление и положил руку на всё ещё стоящий член Йоэля, — Ты же обещал сделать ради меня всё? — Маленький паразит, — прошептал старший, вздрагивая от ощущения тёплой руки на своём органе, — Не надо меня шантажировать. — Возраст согласия, Йори, возраст согласия, — нежным голосом шептал ему на ухо Алекси, поглаживая ствол через ткань боксеров. Хокка уже готов был взвыть от напряжения и желания сдаться: — У меня смазка кончилась, — выпалил тот, тяжело дыша, — И презервативы, по-моему, тоже. — А я не прошу меня трахнуть, — всё его смущение и стеснение быстро пропало, когда он почувствовал власть над любимым мужчиной, — Я просто хочу тебе помочь. — Ты же этого никогда не делал? — неуверенно спросил Йоэль. — Научишь, — уверенно ответил Каунисвеси и сполз на пол, утягивая возлюбленного за собой и устраиваясь на коленях между его ног. Он всё ещё поглаживал член Хокка, слегка сжимая, а ещё ласкал ладошкой яички, соблазняя мужчину ещё больше. — Ты меня провоцируешь, — прошипел тот сквозь зубы, — Я из-за этого чуть не сел! — Тогда была другая ситуация, и это было при других обстоятельствах, — дразня Йоэля его же словами, продолжал Алекси. Тот тяжело вздохнул: — Ладно, на пожизненное я себе уже заработал, хуже не будет. Он сдался. Запустив пальцы в волосы младшего, он позволил ему снять с себя боксеры и коснуться возбуждённого полового органа. — Нет, если ты не хочешь, я не настаиваю, — Каунисвеси сразу невинно захлопал глазками, — Я же не могу тебя заставить. — Ты надо мной издеваешься? — спросил Йоэль. Желание взять этого мальчишку затуманивало ему мозг. В нём боролись две стороны: «это не законно, я не имею на это права» и «господи, как же я его хочу». — Алекси, скажи, пожалуйста, ты издеваешься надо мной? Ты меня на что-то провоцируешь? Что ты от меня хочешь? — он взял младшего за подбородок и посмотрел ему в глаза, — Хочешь довести меня, чтобы я снова тебя изнасиловал? Ты думаешь, мне хорошо живётся с мыслью о том, что было на базе? — Йоэль, я… — растерялся тот, чувствуя, что перегнул палку. — Я виню себя за то, что было, я считаю себя невероятным мудаком, и мне психологически тяжело притронуться к тебе до совершеннолетия, — продолжил Хокка, — Но если ты действительно сильно этого хочешь, я смогу пойти против собственной воли. Ты, чертёнок, возбудил меня до звёздочек перед глазами, — он начинал закипать от избытка эмоций, — И либо ты сейчас отсасываешь мне, либо я ухожу в душ, и мы не заводим разговор об интимной связи до первого ноября, ты меня понял? — Я очень хочу тебя, — тихо и виновато прошептал Каунисвеси, — Прости, Йо. Я немного перегнул. — Зубки прячь, горло расслабь, — сказал Йоэль, придвигаясь ближе к губам Алекса, — Ничего сложного. Тот обхватил ртом крепко стоящий член и на пробу подался вперёд, заглатывая наполовину. Понимая, что сможет глубже, он стал увеличивать амплитуду, активнее двигая головой и держась за бёдра возлюбленного. Слюна обильно смазывала орган, что немного облегчало задачу. Алекси старался изо всех сил, чтобы сделать любимому приятно, и стоны Хокка говорили о том, что у него это получается. — Охх… да, малыш… вот так… — тихо шептал он, перебирая пальцами чёрные волосы, … моя умничка. Совсем скоро Каунисвеси смог вобрать в себя член полностью и ощутить языком, как он пульсирует в предверии оргазма. Парень сразу же ускорился, помогая себе рукой, и через пару секунд тёплая жидкость растеклась по его горлу. Сильные пальцы сжали волосы, а любимый хрипловатый голос тихо простонал его имя. — Ты невероятный… — пытаясь отдышаться, прошептал Хокка, — Ты самый лучший. — Только для тебя, — облизнувшись, Алекси поднялся с пола и сел рядом с ним. — Тебе тоже нужно, — Йоэль без стеснения положил ладонь на его пах. — Поверь, мне надо совсем немного, — смущённо усмехнулся тот. В ответ старший сдёрнул с него боксеры и, медленно огладив мошонку, обхватил его член. Сделав буквально несколько движений, он почувствовал, как Алекс с тихим стоном излился в его руку. — Мой сладкий, — Хокка достал влажные салфетки из тумбочки второй рукой, — Умничка. Убрав все следы с тел, они легли в кровать. Спать ещё рановато, а посмотреть какое-нибудь глупое шоу в объятиях друг друга — самое время. — Я люблю тебя, — вдруг тихо прошептал Алекси, крепче прижавшись к груди старшего, — Правда люблю. Очень сильно. Не сомневайся в этом никогда. — Я тоже тебя люблю, — также, шёпотом, ответил Йоэль, — Я так счастлив, что ты теперь у меня есть. — Тебе чего-то хочется сейчас? — спросил его Каунисвеси, — Чтобы я что-то сделал? — В смысле? — не понял тот. — Я хочу отдавать тебе всю свою заботу и любовь, — пояснил он, — Даже больше, чем ты хочешь. Что я ещё могу для тебя сделать? — Ну что ты, малыш, мне хватает твоего внимания и твоей любви, — Хокка даже немного засмущался, — Я раньше вообще ничего подобного не ощущал, поэтому сейчас даже самый минимум заботы для меня ощущается как океан. Спасибо тебе за всё, но не стоит, всё хорошо, — он поцеловал его в макушку. — Я хочу ещё, — сказал Алекс и, сев на кровати, притянул возлюбленного к себе и уложил его к себе на грудь. Не обращая больше никакого внимания на шоу по телевизору, он поглаживал тело Йоэля, слегка сжимая кожу, целовал его шею и лицо и массировал голову, нежно перебирая пальцами светлые волосы. Хокка готов был мурлыкать от удовольствия, как кот. Он ластился к рукам парня в поисках ласки и тепла, которых никогда не видел до появления в его жизни голубоглазого чуда. Поцелуи Алекси доводили его до мурашек, до приятных покалываний по всему телу и до звёздочек перед глазами. Хотелось расплыться по кровати глупой лужицей или разрыдаться от счастья, как маленький ребёнок. Он не мог поверить в то, что после стольких лет страданий его мечта наконец исполнилась. Его любят. Он кому-то нужен. Его ценят. Его берегут. О нём заботятся. Его целуют. Его обнимают. Просто так. Ни за что. Ни ради выгоды или какой-то цели. Ни ради удобства или финансового благополучия. А просто за то, что он есть. Алекси смог сделать его самым счастливым человеком на планете, и как же сильно он боится сейчас это всё потерять. Упустить по собственной глупости или невнимательности, совершить дурацкую ошибку и навсегда потерять самое дорогое, что у него сейчас есть. — У меня нет слов, чтобы описать, что я чувствую сейчас, — прошептал Хокка, мелко подрагивая в руках возлюбленного от поцелуев за ухом, — Ты — моё всё. — Тебе нравится? — улыбнулся в ответ Каунисвеси. Тот лишь закивал головой, зажмуриваясь и утыкаясь в грудь парня, как-то обнимая его. — Ты подарил мне то, чего у меня никогда не было, и о чём я так мечтал, — сказал он, — Только с тобой я впервые почувствовал то, что люди обычно называют «счастьем». — Я рад, что могу сделать тебя счастливым, — Алекси погладил его по волосам, целуя в макушку. — До тебя в моей жизни были только боль, отчаяние, злость, разочарование, страдания, тревога и страх, — продолжил Йоэль, — А теперь есть ты. Самое драгоценное, самое дорогое и самое любимое. — Поверь, ты для меня важен не меньше, чем я для тебя, — ответил Алекс, — Ты тоже моя осуществившаяся мечта. — Ты избавил меня от ночного кошмара, в котором я жил больше двадцати лет, — он вжался в тело возлюбленного, будто он был единственным его спасением, — Я обещаю, что буду беречь тебя, как только могу. — У тебя правда никогда не было человека, который бы любит тебя? И всё же Каунисвеси не понимал, как такое может быть — чтобы человек никогда не видел и не чувствовал любви к себе. — Нет, — ответил Йоэль, — Родители от меня отказались, когда я ещё совсем маленький был. Я их даже не помню, помню только детский дом. — А другие родственники? — Я ни с кем не знаком, — сказал он, — С братьями я виделся только в школе, они не хотели со мной общаться. — А друзья? — Они появились после школы, и это Йоонас, Томми, Мирко и Сэми. — И даже отношений не было? — жалобным голосом, но с какой-то надеждой спросил Алекс. — Были, — вздохнул Хокка, — Только я любил, а меня использовали. В конце концов всё заканчивалось изменой либо признанием в том, что я был нужен только ради какой-то выгоды или денег, а чувств не было. Лишь иллюзия любви, но её не было. Меня никто не любил. Только ты, — он поднял разбитый взгляд на Алекси, — Да? — Больше всего на свете люблю, — тот бросился врассыпную зацеловывать его щёки, лоб и губы, показывая свои чувства, — Не переживай. Всё в прошлом, теперь всё хорошо. — Я не смогу никому довериться, кроме тебя, — голос Йоэля становился ещё тише, — Я так надеюсь, что то, что у нас с тобой сейчас есть, навсегда. Потому что я не выдержу, если это не так. — Я всегда буду с тобой, — уверил его Каунисвеси, — Больше не будет боли, предательств и кошмаров. Обещаю, — он нежно коснулся его губ. — Мой мальчик, — Хокка сжал его в объятиях так крепко, как только мог, — Спасибо тебе за всё. Я так счастлив, ты просто не представляешь. — И я с тобой счастлив, — ответил тот, — А сейчас тебе нужно отдыхать. Завтра вставать рано. Давай ложиться? — Давай. Йоэль поцеловал его и, не без труда поднявшись, отправился в душ. Алекс же тем временем выключил телевизор, собрал рюкзак, разобрал кровать, поправил простыни, взбил подушки и лёг в ожидании любимого. После душа Хокка хотел лишь одного: как можно быстрее лечь спать в объятиях самого дорогого человека. Разомлев от горячей воды, он еле дошёл до спальни и упал на кровать, сразу же заползая в распахнутые для него руки Алекси. — Спи, мой родной, — сказал тот, убаюкивая Йоэля, — Ни о чём не волнуйся, спи крепко. Я рядом. — Спокойной ночи, малыш, — уже засыпая, ответил старший, — Я люблю тебя.