Судьбаносные ножки

      Звонок с пары звучит неожиданно для Сынмина, который с большим интересом что-то выписывал из книги, поэтому парнишка немного растерялся и как-то чрезмерно медленно собирался, переваривая в голове весь текст из книги и то, как быстро закончилась пара.       — О чем задумался? — спрашивает Джисок, уже заканчивая собирать свой рюкзак и подхватывая друга под руку.       — О том как быстро у нас закончилась пара. Я даже не успел понять. Это ведь последняя, да? — вспоминая обещание позвать Хёнджуна к себе и послушать его игру на гитаре, а значит его надо для начала найти ведь остальные пары были не совмещеными сегодня. С того дня, когда они об этом договорились прошло уже две недели, они виделись и разговаривали, гуляли, однако чтобы выполнить обещания до сих пор не находилось подходящего дня. С наступлением нынешней субботы наконец-то можно выполнить желание обоих.       — Я так устал писать конспекты, моя рука буквально отваливается. Как ты можешь столько писать? — хнычет недовольно Квак и усмехается затем, он был не так глуп и хорошо на самом деле знал предмет вот только писать конспекты данный товарищ ненавидел. — Пара так незаметно пролетела может, потому что ты в облаках витаешь в последнее время? Что случилось?       — Просто.. я как-то обещал Хенджуну кое-что показать, когда он придёт ко мне в гости, чтобы сыграть на гитаре.. — О начинает слишком палевно краснеть, из-за чего Джисок только ехидно хихикает явно думая о чем-то своём.       — Понятненько. Тогда пойдём поищем наших парней и разойдемся, как в море корабли, ибо мы с Гониль-хеном хотели кое-что новое дома попробовать. — и этого хватило, чтобы младший просто активно закивал головой, стараясь не думать о чем говорит Квак.       Их поиски проходят не долго, потому что Гониль и Хенджун довольно активно о чем-то дискуссируют, однако их прерывает подбежавший Джисок, который крепко обнимает своего парня, чтобы перевести наконец-то его внимание на себя. Сынмин же просто подходит к друзьям, хихикая с поведения парочки.       Сынмин и Хенджун так открыто не показывали отношения, даже за руки в общественных местах не держались, потому что все это было для них таким личным и сокровенным, что их могли бы посчитать святыми. Никто ведь не знал, что у них есть свои черти в омутах, забывая о старом и правильном высказывании. О лишь кивает своему парню, расплываясь в улыбке и не успев даже понять, что Гониль и Джисок уже смылись, хотя те в торопях попрощались с ними.       — Я тут подумал... если ты не занят.. сегодня суббота и ты бы мог придти ко мне, чтобы сыграть на гитаре, а я тебе покажу.. — Сынмин задерживает дыхание, а кончики его ушей краснеют от смущения и он добавляет последнее слово совсем тихо на выдохе, чтобы слышал только Хан. — чулки...       — Кстати да. Хорошая идея. — Хенджун улыбается, кивая головой на выход и добавляет чуть тише. — Зайдём в магазин, а то мне надо кое-что купить?       — Да, конечно! — О так ярко улыбается, не в силах сдержать радость того, что наконец-то услышит, как любимый парень играет на гитаре и в конце концов все-таки продемонстрирует ему его подарок вживую, как и обещал.

***

      Они быстро добираются до дома Сынмина, попутно конечно заскакивая в магазин и позже оказывается, что Хан захотел купить разные вкусняшки, ибо без гостинцев ему было неловко явиться в гости.       — Проходи в ванную руки мыть, а я пока на кухне пакеты разберу и потом тоже руки помою. Вот тапочки. — О подает милые серые тапки с белым пушистым кроликом на них и Хенджун думает, что это слишком мило выглядит, повинуясь хозяину квартиры и отправляясь в ванную мыть руки. Он слышит как Сынмин шуршит пакетами на кухне и слышит, как тот ставит посуду, а еще гитара все еще покоится за его спиной и на удивление совсем ему не мешает мыть руки. — Я все. Иди на кухню, а я как раз помою руки.       Голос О немного дрожит, что не укрывается от Хана, однако он только удивляется и проходит на кухню, рассматривая разложенную аккуратно на кухне тарелки со сладким и две чашки с чаем. Так уютно и приятно, даже как-то по-домашнему и сердцу так спокойно, хорошо. Он садится в угол, но так чтобы было удобно достать гитару и сыграть то, что он специально для Сынмина выучил.

***

      На самом же деле О закрылся в ванной, чтобы переодеться и показать все-таки долгожданные чулки, долго искать конечно сами чулки не пришлось, но что надеть чтобы их было хорошо видно. Парень долго искал и думал, что подойдёт и не укроет вещь ни капельки, в итоге выбор пал на чёрную короткую юбку, которая хорошо смотрелась и не скрывала прекрасный подарок Хенджуна. Ещё пару минут посмотревшись в зеркало и стараясь настроить себя так, чтобы побороть свое смущение, парень все-таки выходит.       — Ну как тебе..? — Сынмин смущённо мнет подол юбки, все же пряча взгляд в пол от смущения, а щеки его покрываются румянцем и Хан умиляется, а ещё восхищается тем какой красивый парень стоит перед ним. А главное, что только он может увидеть его таким.       — Вживую они и правда выглядят еще лучше.. — Хенджун выдыхает уже немного тяжело, сглатывая внезапно появившийся ком и стараясь отвлечь себя от внезапно не очень приличных желаний и мыслей, достает свою гитару, слегка нервно продолжая. — Я выучил для тебя одну песню.. You're my best friend группы Queen. Думаю ты поймёшь, когда услышишь.       На губах гитариста появляется слабая улыбка, пальцы начинают играть мелодию, но поёт немного неуверенно из-за стеснения или неуверенности в своём голосе. О подходит ближе и тихо, чтобы не перебивать Хана, говорит такие тёплые слова - "У тебя такой красивый голос.. пой и не стесняйся" и этого сейчас хватает, чтобы отбросив весь страх Хенджун начал петь.       — Ooh, you make me live, — Сынмин смущённо улыбается, смотря на то, как ловко и мастерски пальцы сидящего перебегают по струнам, разнося по кухне приятную мелодию. — Whatever this world can give to me. It's you, you're all I see. О думает, что эта песня слишком прекрасна и что такой восхитительный гитарист спасал все время его от всего, что происходило с ним. Он задумывается о том, как воспоминания о Хане и мысли о нем, выбивали из его головы сразу все не самые положительные желания. Он служил его спасением и занимал всю его голову.       — Ooh, you make me live now, honey. Ooh, you make me live.— сейчас Хенджун немного растрепанный и такой домашний сидел у него на кухне и пел ему, играя на гитаре и о таком Сынмин мог только мечтать. Атмосфера тёплая и приятная, а не как обычно, когда он приходил в пустующую и одинокую, тихую квартиру. — You're the best friend that I ever had. I've been with you such a long time.       Конечно они не знакомы настолько долго, но и не мало, и этого им хватает, чтобы понять как они тянутся к друг другу. Ни в чем нельзя быть уверенным, поэтому проверяется это временем и времени у них будет при достаточно, чтобы это все проверить.       — You're my sunshine. — Сынмин смущается только больше, осознавая что это Хан для него солнце и самое тёплое, самое согревающее и главное любимое. — And I want you to know that my feelings are true. I really love you.       Искренность... да, Хенджун очень искренний и открытый для него и только для него, только наедине, потому что доверяет только ему все самое сокровенное, в том числе и свою любовь. Пока О задумывается об этом всем, гитара играет уже последние аккорды и он вдруг осознает, что плачет от трогательности и искренности, а еще потому что пропустил всю оставшуюся песню мимо ушей, услыша только последние слова.       — You, you're my best friend. — голос Хана утихает, он поднимает глаза и теряется сначала от вида слез, а потом откладывая гитару, берет в руки ладони Сынмина, притягивая того к себе ближе и совсем успокаивающе шёпотом интересуется. — Ты чего плачешь, лисёнок?       — Просто.. просто.. это т-так к-красиво и трогательно.. — О еле выговаривает слова, шмыгая и хлюпая своим носом, готовый расплакаться от накативших эмоций.       — Милый. — подмечает Хенджун, чуть улыбаясь и обняв, упирается лбом в живот Сынмина крепче обнимая, это успокаивает его.       — Можно я сяду тебе на колени? — тихим шёпотом просит О, зарываясь рукой в тёмные волосы гитариста, слегка массажируя их и теперь чуть улыбаясь от тепла.       — А если не разрешу? — голос Хана звучит ехидно, а на губах расцветает ухмылка, от которой отчего-то у Сынмина приятно тянет в животе.       — Тогда я постараюсь тебя уговорить. — он принимает игру Хёнджуна, укладывая аккуратно руки теперь на его плечи и чуть сжимая, начинает их массировать. Хан довольно мычит в живот, начиная чаще дышать и сжимая крепче О в своих руках. Сынмин знал о том, что плечи были одним из слабых мест гитариста, потому что как то раз он сам об этом сказал, вовсе не ожидая, что хитрый лис воспользуется этим.       — Хорошо. Пока можно, а потом посмотрим. — горячо выдыхает Хенджун и чуть отстраняется, давая О усесться на его коленях, а теперь его руки покоятся на талии Сынмина, поглаживая и чуть сжимая ткань футболки, потому что тот все ещё продолжал медленный и приятный массаж плеч, расстирая по ним аккуратно тепло.       — Спасибо. — О довольно улыбается смотря, как его шалости работают, однако начинает краснеть когда совсем расслабившись Хан наклонился в уху парня, процеживая рваные вздохи сквозь стиснутые зубы и обдавая горячим дыхание прохладную кожу. Сдерживая стоны, Хенджун легко целует в ушко, попутно легко прикусывая и прижимая ближе к себе, утыкается носом в плечо, вдыхая любимый запах.       — Сынмин-а, продолжишь в том же духе и я буду тебя кусать... — горячо выдыхает гитарист, сжимая пальцами талию и кусая свои губы, чтобы сдержать вырывающие звуки.       — Ты уже укусил меня за ухо. Можешь продолжить.. — смущённо выдыхает Сынмин, а тем временем руки Хана спускаются на его колени, легко поглаживая большими пальцами коленки, растирая тепло и легко надавливая, поднимает голову и начиная легко целовать шею.       Раз О разрешил, то Хенджун уже не в силах держать себя в руках, с каждым поцелуем спускаясь с шеи вниз, на что сам парень краснеет до кончиков ушей, прикусывая губу и громко выдыхая от наслаждения, продолжает своими руками сжимать и разжимать плечи своего парня, впиваясь пальцами с каждым разом сильнее. Хан сдерживает раскаленные выдохи, снова слегка прикусывая кожу, сразу же целуя это место и двигаясь к ключицам, руками перемещаясь выше по ногам, приближаясь к самому краю юбки. Сынмин вздыхает, удовлетворенно всхлипывая и сжимает плечи сильнее, подовигается ближе к телу напротив практически вплотную. Поцелуи гитарист лихорадочно оставляет на плечах, переходя к груди и вновь к ключицам, пальцы цепко хватаются за бедра, теперь пробираясь медленно под юбку и на ключицах с плечами остаются несколько укусов, которые будут отходить несколько дней с нежной кожи. О начинает только громче всхлипывать, потираясь теперь бёдрами, отчего Хан сильнее сжимает бедра, стараясь не давать двигаться ими и целуя уста напротив, долго и сладко.       — Хочу целовать твои бедра... - сбивчиво выдыхает Хенджун, а Сынмин лишь краснеет вместе с ним больше, кивая в сторону спальни и этого первому хватает, чтобы понять о чем он. Хан подхватывает второго под бедра крепче и несёт его в сторону комнаты, на которую указал О, где их встречает мягкая и удобная кровать. Гитарист аккуратно, словно самое дорогое сокровище укладывает Сынмина на кровать, нависая сверху и спустившись к бёдрами, касается их губами, отчего О вздрагивает и чуть выгибается. Руки Хенджуна теперь исполнительно осторожно стягивают, с разгореченного под ним тела, юбку. — Прости, но придётся пока её отбросить.       Он отбрасывает юбку ближе к кровати и разглаживает кожу на бедрах, разводя ноги Сынмина в стороны и слушая его всхлипы и постанывания. Оба разгораченные и возбужденные, но до сих пор не разделись, поэтому наблюдательный Хан осмотрительно снимает наконец-то уже футболку с Сынмина, оставляя того в одном нижнем белье и чулках. И такой вид только больше распалял желание гитариста.       — Хенджун-а.. хочешь я тебя раздену? — прерывисто вздыхая, спрашивает О и Хенджун кивает, устраиваясь между ног парня, пока тот поднимается на локти, а потом уже сидит, целуя быстро, мимолетно в губы и хватаясь за края чужой футболки. Хан чуть улыбается в поцелуй, рвано выдыхая в губы на против и помогая стянуть с себя футболку, а пальцы Сынмина теперь уже хватаются за пряжку ремня, нетерпеливо её расстёгивая и пытаясь стащить джинсы, в чем конечно же гитарист ему помогает. Когда тот в конце концов оказывается в одних боксерах, то поддаётся вперёд, целуя снова в губы О и заставляя лечь обратно, пока сам стягивает с себя последний элемент одежды. — Она во втором ящике..       Лицо Сынмина горит от смущения и возбуждения, слово "смазка" он сказать не может, но даже от этой мысли краснеет. Хенджун снова молчаливо кивает и забирается рукой во второй ящик, на ощупь ищя смазку, к удивлению он нащупывает там ещё и что-то меховое, однако решает с этим разобраться позже и все-таки находит лубрикант. Сам лубрикант оказывается клубничного запаха и это только больше заставляет Хана усмехаться, потому что это любимая ягода его лисёнка. Гитарист размазывает смазку на пальцах, чувствуя уже распространяющийся сладкий запах и ловит себя на мысли, что О также сладко пахнет и на вкус сладкий, а еще до жути милый, весь такой нежный и чувствительный, но главное что весь его. Наконец-то пальцами он касается колечка мышц, распределяя смазку равномерно и дразняще входит кончиком пальца совсем немного, однако этого похоже хватает, чтобы Сынмин захныкал громче и поддался бёдрами навстречу, заставляя Хана довольно хихикать.       Сейчас под ним такая нуждающаяся красота и от этого дыхание спирает, а член стоит уже крепко, поэтому Хенджун старается быстро растянуть любимого парня, приподнимая бровь от осознания что О хорошо растянут.       — Я растянут.. — О смущен правдой, но ждать сил уже нету и он старается поторопить нависающего над собой, смущаясь своих слов ещё больше. — Пожалуйста, войди уже в меня..       Гитарист кивает, убирая свои длинные пальцы и хватаясь ими за красивые бедра Сынмина, аккуратно входит в податливое тело, а по комнате разносится удовлетворенный стон обоих. Хан прижимается ближе, вплотную, вдавливая О в кровать, а тот и не против вообще, лишь обнимает за шею, притягивая ближе, хотя куда ещё ближе, и ноги закидывает на его поясницу, крепко ими обнимая. Движения становятся резче и сильнее, отчего Сынмин утыкается в шею Хенджуна и стонет, особенно громкий звук выходит, когда гитарист попадает прямо по простате и так высоко лисёнок ещё не стонал.       Комната наполняется звуками мокрых шлепков, запахом лубриканта в смешении с запахом тел, похныкиваниями О, вздохами Хана и лёгким скрипом кровати. Сейчас в квартире Сынмина ему же это кажется таким непривычным, но таким приятным и он был бы не против, чтобы его квартира наполнялась теплом чужого присутствия чаще и похоже гитарист разделял его желания в мыслях, однако в слух никто ничего ещё не сказал. Звуки стонов, всхлипывания и вздохов становятся более тихими, более личными, сокровенными и интимными. Движения ещё нежнее и приятнее под конец, а руки Хенджуна гладят по спине, которую выгибает О, легонько тарабаня своими прекрасными пальцами. Последние толчки и оба изливаются, кто куда: Хан на бедную простынь, которую придётся стирать, а Сынмин на их животы. По хорошему им бы сейчас принять душ, однако сил пока нету и они решают лучше поваляться в постели в объятиях друг друга, хорошо что завтра выходной.       — Сынмин-а... — гитарист вздыхает, крепко обнимая парня и посыпая его грудь лихорадочными поцелуями, на что тот лишь улыбается и вопросительно мычит. — Что это у тебя в ящике было такое меховое?       — А..? — выдыхает О, улыбка с лица пропадает и сам он только густо краснеет, думая как же он мог забыть убрать эту дурацкую штуку. — Э-это.. пробка лисий хвост.. ты ничего не подумай! Это все Гониль с Джисоком! Они решили надо мной подшутить и подарили это на праздник!       — Я и ничего не подумал. — улыбается Хенджун, потому что Сынмин до ужаса милый, когда смущен. В мыслях у него все-таки пробегает идея использовать этот хвост в следующий раз и поэтому он просто запоминает, где лежит эта пробка. Ещё немного полежав и поговорив о чем-то своём, парни все же засыпают до самого утра так и не просыпаясь из-за усталости.