Язва полезна в любом коллективе.

Дни побежали со скоростью улитки. День выборов, или «День Икс», как я его называла, настолько вымотал меня морально, что я уже хотела пить валерьянки, чтобы хоть как-то успокоиться. — Милая, — Майкл погладил меня по спине, обнял, — не переживай ты так. Вдруг молоко уйдёт? — Не могу, — я вздохнула, потёрла глаза, — мне давненько не было так плохо. — Энджи! — Майкл тоже вздохнул. — Каков шанс того, что Путин не выиграет? — Нулевой. Зато есть шанс того, что кто-то где-то передумает, и выборы просто не признают. — А что тогда будет? — Не знаю. Поэтому боюсь. — Любимая, — Майкл поцеловал меня в плечо, снова обнял. — В любом случае, не дело же теперь так себя выматывать. — Понимаю, но не могу. — Нам ещё ехать голосовать. — Сейчас суп доварится, и поедем. — Мне это нравится, — Майкл засмеялся, — так переживать, а потом оттягивать голосование, потому что суп на плите стоит. — Ладно, пойдём, посмотрим, как он там, — я встала, Майкл сразу пошёл за мной. — Почему с возрастом ты стал более спокойным, а я нервной? — Потому что мы столкнулись с тем, что я не понимаю и что настолько плохо, что я и не думаю о последствиях, а ты не можешь не думать о них. Я вздохнула, покачала головой. Майкл был прав. Мы зашли на кухню, и он удивлённо воскликнул: — Энджи! Мы собрались кормить всю очередь на месте голосования?! — Нет, но мне было жаль, что продукты пропадут. — Милая, — Майкл подошёл к холодильнику, открыл его и оглядел пустые полки, — ты хочешь сказать, что у всех продуктов разом заканчивался срок годности? Это всё на нервной почве! — Зато у нас дома несколько обедов на выбор, — сказала я, завязывая на себе фартук. — Вижу, — ответил Майкл, открыв другой холодильник, где я храню уже готовые блюда. — Тут нет ни полки. Куда мы поставим то, что сейчас на плите? — Есть ещё холодильники на служебной кухне, — тихо проговорила я, надеясь, что он не пойдёт проверять и их. Майкл, за столько лет уже выучивший меня, всё-таки прошёл и снова воскликнул: — Анжела! С тех пор, как он заговорил на русском, у него появилась привычка обращаться ко мне по моему полному имени, когда он в шоке или злится. Сейчас придёт, и узнаем, какая эмоция была у него только что. — Энджи! — Майкл вернулся ко мне. — Так и там холодильники полные! — Но там хватит места на эти кастрюльки. — Милая, это кастрюльки? — Майкл подошёл к плите. — Это почти казаны. — Не дави на меня! — Воскликнула я, и он сразу поднял руки в жесте сдающегося. — Сумасшедшие бывают разные. Кто-то ест, а кто-то готовит. — Я ни разу не видел никого, кто готовит на нервной почве. Кроме тебя. — Это не значит, что таких нет. — Ладно, — Майкл весело хмыкнул. — Энджи, голосование. Поехали быстрее, тогда быстрее поставим галочку и быстрее вернёмся. — Я уже хочу завтрашний день, — я вздохнула. — Нет, я хочу инаугурацию. — Тогда поехали голосовать. — Время ещё есть, — возразила я, а потом взяла ложку, чтобы попробовать бульон на соль. — Пересолила? — С ужасом спросила я, доставая вторую ложку для Майкла. — Милая, ты же знаешь, я не люблю пробовать из кастрюли, потому что слишком горячо. Потом язык болит. — Так подуй, — я цокнула и дала ему ложку. — Если дуть, то бульон капает на руку и всё равно обжигает. — Дуй медленно и аккуратно, — я покачала головой, — Майкл, сорок два годика! — Не напоминай мне это ужасное число, — вздохнул он, съев ложку бульона. — Нет, не пересолила. Вкусно. Можно ещё поперчить. Я кивнула, поблагодарила и стала перчить. — Голосование. — Да помню я! — Будет глупо так переживать за Путина, а потом даже не пойти и не проголосовать за него! — Я поеду и проголосую- — Особенно весело будет, когда он узнает, что ты не проголосовала, потому что опоздала, потому что варила суп, когда супов дома и так было пять кастрюль! — Не брошу же я теперь этот на полпути?! — Суп не бросишь, а Путина? — Не дави на меня, — выдохнула я, помешивая суп, что стоял в соседней кастрюле к тому, что мы только что пробовали. — Ты уверена, что тебе удобно мешать суп лопаткой? — Да. — Деревянной? — Так этот суп не киснет. Особенно хорошо варить его прямо с этой лопаткой. — Что это вообще такое? — Майкл заглянул в кастрюлю. — Белый и с зеленью? — Довга. Мацони, зелень и рис. — И оно съедобно? — Люди как-то едят. — Где-то люди едят и пауков... — Нет, это съедобно и вкусно. Вспомни себя, когда ты впервые пробовал окрошку, — я весело цокнула. — Ты тоже тогда переживал. — Да, — Майкл засмеялся. — Перед классической я переживал, а перед окрошкой с квасом я паниковал. — Если совсем честно, то ты паниковал даже перед самим квасом. — А что со мной было, когда ты сварила кисель! — Тут мы оба рассмеялись. — А помнишь, как я уговорила тебя попробовать перловку с тушёнкой? — Да, — Майкл закивал, — подумать только: сейчас я ем это всё кастрюлями. — Потому что вкусно, — я вскинула брови, — и полезно. Любая еда полезна, если она не американская. Как можно есть столько полуфабрикатов и сахара? — Соглашусь, — Майкл обнял меня со спины, — даже отец сказал, что стал чувствовать себя лучше на твоей еде. У тебя волшебные руки. Хорошо, что ты не против продолжать готовить на нашу большую семью. Я не знаю, как я буду есть что-то, что приготовила не ты. — Я тоже не знаю, как мой свёкор, муж и дети будут есть что-то, что приготовила не я. — Наша лучшая невестка, жена и мама, — Майкл поцеловал меня в шею, крепче прижал к себе. — А кто будет готовить президенту? — Не знаю, — я улыбнулась. — Я рада, что он разрешил нам остаться здесь. — Да, действительно очень мило с его стороны. — Майкл снова поцеловал меня. — Правда, и участок большой. Тут можно жить, практически не видя друг друга. К тому же мы живём перед главным КПП, так что мы ему не помешаем. Я очень рад, что мы останемся: я уже привык к залу, бассейну и качелям. Я уже молчу про то, что наши два дома мы вольны украшать, чем угодно, — он ещё раз поцеловал меня. — Матвей в состоянии выполнить любой каприз. — Майкл, — я вскинула брови, — что опять ты у него попросил? — Мелочь, — он махнул рукой. — Майкл? — Увидишь, тогда будешь возмущаться, хорошо? — Спросил он со смехом. Я с улыбкой покачала головой и согласилась. — Когда мы поедем голосовать? Владимир Владимирович точно не обидится, что ты так задерживаешься? — Кажется, он не умеет обижаться, — прошептала я, а Майкл сразу продолжил шутливым тоном: — Сразу избавляется? — Майкл! — Милая, иногда мои американские корни дают о себе знать, — он искренне засмеялся, — я вижу агента КГБ и не могу не пошутить про убийства. — А ты знаешь, что в Америке есть специально созданное управление, которое занимается тем, что придумывает для народов легальные прикрытия политических убийств? — Не знал, — Майкл хмыкнул, — но не удивлён. — Зато про агентов КГБ шутят все, кому не лень. Не каждый из них хотя бы раз кого-то убивал, — я весело цокнула, — тем более такой милый как Владимир Владимирович. — Человек выглядит так, словно он прямо сейчас вытащит из кармана АК-47, — возразил Майкл, — милый? — Поверь, это из-за одежды, — возразила я в ответ, — сменим ему стиль, и он будет очень милым и солидным мужчиной. — По-моему, это из-за его походки, — хмыкнул Майкл. — Мне кажется, что он специально так ходит, чтобы привлечь внимание. Ну, или у него в рукаве одной руки действительно припрятан АК-47. — Вряд ли. — А почему тогда? Ты когда-нибудь видела, чтобы так ходили? У меня из-за этого сразу появляется ассоциация с КГБ. — Или дзюдо. Пусть ходит так и дальше, если даже может ходить нормально. Мне кажется, что это хороший маркетинговый ход. Майкл даже не нашёлся с ответом, а потом спросил: — Стесняюсь спросить, но кого и кому мы собираемся продавать? — Никого и никому, разумеется. Товар единичный и не продаётся, является частной собственностью России. — Милая, люди в частной собственности вышли из моды с тысяча восемьсот шестидесятых, а официально стали запрещены с 1956-го года. — А что именно было в пятьдесят шестом? — Принята Дополнительная Конвенция об упразднении рабства, работорговли, а также институтов и обычаев, сходных с рабством. — Точно, вспомнила, — я с улыбкой кивнула, — не переживай: Путин с Россией попадают под последний институт и обычай, который сходен с рабством, но не может быть запрещён. — Это какой же? — Любовь, — ответила я нараспев. — Иногда ты звучишь как Альбус Дамблдор, — со смехом сказал Майкл. — А любовь к России? — Да. Смотри на нас: сколько мы делаем? Мы ещё и радуемся, когда беднеем на очередной миллион, если он тратится на полезное дело. Что это, если не любовь? — Любовь, действительно, — Майкл положил голову мне на макушку. — Кстати, ты видела новости про экранизацию Гарри Поттера? — Да, — я покивала, — судя по данным из аналитического центра, интерес с нашему детскому каналу стабильно высок, так что волноваться не о чем: люди смотрят наши проекты, но не против глянуть и на чужие. Гарри Поттер даже мне понравился, чего уж тут говорить про детей по всему миру? Я уже даже заказала нам новую книгу в оригинале. — А когда она выйдет? — В июле. Восьмого числа, если не ошибаюсь, — я улыбнулась, — я и название подглядела: Кубок огня. Звучит интригующе. — А мне кажется, что Роулинг торопят с публикациями, — Майкл хмыкнул. — Надеюсь, это не отразится на сюжете. — Почему ты так думаешь? — Смотри сама, — он прижал меня покрепче, — если будут снимать фильмы, то найдут детей. Если найдут детей, то будут торопить Роулинг, чтобы она дописала историю, пока детям не стукнуло сорок лет. От такого никогда добра ждать не надо. — Логично, — я закивала. — я бы очень хотела сделать подобное в России. — Гарри Поттера? — Да. Просто снять не про Хогвартс, а про нашу школу. Я безумно люблю НИИЧАВО, но надо признать, что детям да и взрослым хотелось бы чего-то совсем-совсем магического и волшебного. С каждым годом возможности компьютерной графики идут вперёд, — я машинально подняла лопатку, которой мешала довгу и испачкала стенку позади кастрюли, но забила на это и продолжила, — представь себе, какую красоту можно сделать в будущем! У нас необъятная мифология, куча ребят с безграничной фантазией. Мои компьютерщики даже сказали, что когда-нибудь можно будет создавать игры, в которых можно будет ходить на по двухмерному миру, а по качественно изображённому трёхмерному. Представь, какие игры можно будет написать! — Надеюсь, я доживу до того, чтобы поиграть в это. — Майкл! — Я легонько дала ему по руке, он сразу стал целовать меня в шею. — А на какой факультет ты бы хотел? Мы как-то раньше не говорили про Гарри Поттера. — Пуффендуй, конечно. Верность и преданность. А ты куда хотела бы? — Гриффиндор, — я улыбнулась. — Согласись, я иногда слишком импульсивна. — Да, — он чмокнул меня в щёку. — Потом, если придётся к слову, спроси про факультет у Путина. Я не переживу, если он скажет про Слизерин. — Почему? — Потому что все темные волшебники оканчивали Слизерин, — зловещим шепотом ответил Майкл и хмыкнул, — а нам нужен Дамблдор, а не Волдеморт. — Тоже верно, — я засмеялась. — Жаль, что про Пуффендуй говорят, что там одни тупицы учатся. Как по мне, это замечательный факультет. Просто у Роулинг не было то ли времени, то ли желания активно вписывать пуффендуйцев в сюжет. — Может, в новой книге что-то о них будет? — Буду надеяться, — Майкл улыбнулся. — Кстати, ты вспомнила про компьютерщиков. Как они там? — Не знаю, — я вздохнула, — что-то делают, за деньги отчитываются. Посмотрим, что из этого выйдет. Очень хотелось бы наладить что-то отечественное. Были же у нас компьютеры? Были. Надо, чтобы снова появились. — Надо бы, — Майкл кивнул. — А что про школу для детей? Тут я вздохнула так тяжко, что Майкл меня пожалел и спросил: — Мы на выборы поедем? — Поехали, — я кивнула, выключила газ под кастрюлями, — всё готово. — Наконец-то! Майкл побежал в комнату, чтобы сообщить об этом нашему водителю, а я поплелась туда же, чтобы ждать, пока подъедет машина. Пришёл Майкл, решив помочь мне надеть моё пальто, но засмеялся: — Милая, ты прямо в фартуке поедешь? Я глянула вниз и тоже засмеялась. Выборы меня доконают.

***

Дома по возвращении я лежала на диване пластом. Весь месяц до этого я не переживала, а тут на меня напала такая хандра и апатия, что просто не двинуться с места. Майкл даже не знал, что со мной делать. — Милая, Путин ходит так, словно у него всё в порядке, а ты лежишь так, словно это тебя могут не выбрать и вся твоя жизнь пойдет под откос. — То, как Путин выглядит, еще не показывает, что он чувствует. Ему просто нельзя так лечь и лежать, а мне можно. Завари мне, пожалуйста, ромашковый чай. И принеси полотенце, смоченное холодной водой. — Хорошо. Еще чего-нибудь хочешь? — Да, но не от тебя, — я вздохнула, погромче крикнула, — Арамис! Портос! Ко мне! Раздался громкий топот, собаки прибежали, улеглись рядом со мной. Майкл хмыкнул и ушел на кухню за чаем для меня и кофе для себя. Мы просидели так некоторое время, потом успели заняться нашими малышами, и на меня снова напала хандра. Вечером к нам приехало несколько машин, которые на КПП пропустили даже без досмотра. Я сразу поняла, что это президентский кортеж, и обратилась к Майклу с просящими глазами: — Милый, узнай у Путина результаты на данный момент и сам мне скажи. Он точно как-то пошутит в своем стиле, и меня хватит удар. — Хорошо, — Майкл засмеялся, — сейчас приду. Я поначалу кивнула, а потом всё же не выдержала и встала. Майкл вошел в комнату в компании Владимира Владимировича, его супруги и двух девушек, причем все так странно улыбались, словно их забавляла моя реакция, а Путин так вовсе держал руки за спиной. — Ну? — Спросила я, сжав в руках подушку. — Полная победа. Шестьдесят четыре процента при потрясающей явке в шестьдесят восемь процентов, чего ранее у нас не случалось, — Путин с улыбкой подошел и подарил мне букет моих любимых цветов, что до этого прятал за спиной, — Анжела, вы очень помогли. Спасибо. Люди даже на Красной площади собрались, чтобы меня поздравить. Мы на такое и не рассчитывали. Ваши газеты и ваше поручительство привлекли больше людей, чем все потуги ответственного за мою кампанию. Я взяла букет и расплакалась. Бог знает, что я пережила за последние девять месяцев. — Анжела, вы чего? — Путин засмеялся и обнял меня. — Кажется, никто не рад моей победе так, как вы. — Да, — я закивала, — у меня голова кружится, можно я сяду? — Конечно, — он сам аккуратно усадил меня, взял за руку, где обычно щупают пульс, — мать, вы чего? У вас сердце все сто отбивает. Вдохните, выдохните, — я кивнула, а он всё держал меня за руки, — не смейте так нервничать: у меня потом еще выборы, — я закивала, — а у вас дети. — Да, дети, — я тоже кивнула. — Ужинать будете? — Всё, — Майкл с улыбкой махнул рукой, — Энджи в порядке. Раз спросила про еду, значит, всё в порядке. Я весело цокнула, дала ему букет: — Поставь в воду, пожалуйста. Я не в состоянии. — Анжела, мы не будем вас напрягать, — Людмила Александровна тоже подошла, — вы лежите, мы с едой сами разберемся. — Это совсем необязательно, — сказал Майкл, вернувшийся с вазой и цветами, — Энджи на нервной почве готовит как на толпу. В холодильниках вы найдете несколько видов салатов с подписями, несколько супов, горячее с мясом, рыбой и курицей, десерты, щербеты, а в хранилище будут соленья, варенья и компоты. — Вы приготовили это одна? — Путин вскинул брови. — Всё, кроме закруток, за два дня, — поправил Майкл. — Мы на выборы поехали с кухни. Энджи только в дверях сняла фартук. — Грешно смеяться над убогими, — сказала я, — все по-разному снимают стресс. Я снова обратила внимание на двух девушек, и Владимир Владимирович, поняв, что я снова в адеквате, познакомил нас с Майклом со своими дочерьми. Сразу выкатился перечень запретов ради их безопасности, но я не возражала. Это моих детей не спрятать в России (мулатов видно за километр), а будь у меня такие же среднестатистические россияне, я бы тоже попыталась скрывать их ради их же спокойствия и безопасности. Девушек в лицо знает весьма узкий круг лиц, и приятно, что мы с Майклом в него входим. Это ведь дополнительное доверие. — Анжела Владимировна обычно куда активнее и веселее, — сказал Путин дочерям, — просто сегодня что-то совсем неладное творится. — Мягко сказано, — ответила я нейтральным тоном, — я еле сижу! Всё, к следующим выборам я не буду кормить грудью, чтобы выпить хоть какое-то успокоительное или напиться сразу после голосования, — я выдохнула, посмотрела на часы, — я не верю, что этот день закончился. — Закончился, закончился, — Владимир Владимирович мягко потер мне спину, чтобы я чуток пришла в себя, — Анжела, вы ели сегодня? — Нет, она в такие моменты только готовит, — ответил за меня Майкл, увидев, что я задумалась, действительно не помня, ела ли я сегодня — Вставайте, — я уже хотела возмутиться, — идем, идем, идем. Президент зовет вас на ужин, а вы отказываетесь? Я выдохнула, засмеялась, встала. Майкл понял, что меня буквально за руку к столу поведет сам президент, поэтому стал проявлять правила хорошего тона по отношению к его дамам. Я даже не слышала, вернее, не слушала, что мне говорит Владимир Владимирович: я впервые за два дня поняла, как сильно устала и хочу есть. Эти выборы меня доконали.

***

Весь следующий день я пролежала, отдыхая от стресса предыдущего, а потом сама подошла к Людмиле Александровне. Мы заговорили про детей, и она спросила то же, что вчера спрашивал Майкл: — Вы решили, что будете делать со старшими? Они же уже должны идти в первый класс? — Я очень хочу, чтобы они ходили в школу, — я пожала плечами, — но мне очень страшно. Я не переживу, если с ними что-то случится: захваты заложников не прекращаются, теракты не прекращаются. Мы, если честно, даже от занятий в Москве почти что отказались. Тренер по дзюдо приходит к мальчикам сюда на отдельную территорию, учителя по рисованию, танцам и музыке тоже приходят туда. Хорошо еще, что я в свое время настояла на внешней зоне для таких встреч. — А что делают ваши коллеги по бизнесу? Отдают в частные школы? — Мы еще несколько лет назад выкупили одно здание, в котором сделали частную школу, — я вскинула брови, — но я не очень доверяю таким местам. Нет ничего хуже большого скопления золотой молодежи. Мы с Майклом, как могли, старались воспитать детей правильно, и будет обидно, если все эти старания пойдут прахом. — То есть вы думаете об обычной СШ? — Да, — я кивнула, — мальчики показывают особенные способности в математике, но им всё равно нужно для начала хоть чуточку повзрослеть, чтобы отправляться в особенные классы, если они вообще захотят туда отправляться. Катя же вовсе не знает, что ей нравится. Вроде бы языки, вроде бы читать. Я хочу посмотреть, что у нее будет получаться лучше и действовать по ситуации, а не вгонять куда-то лишь бы куда. Домашнее обучение, — я снова пожала плечами, — оно хорошо для детей возраста ваших дочерей. Они уже понимают, зачем им это образование, а мои малыши будут видеть в этом только повинность. К тому же они лишатся возможности завести первых друзей, а это еще хуже, чем сам факт повинности. — Да, не буду спорить, — Людмила Александровна кивнула. — Я переживаю за школу в целом. Меня многие не любят, вашего супруга — еще больше. До вас не дойти, — я вскинула брови, обвела руками территорию, — сюда даже муха не залетит без подписи в журнале КПП и полного досмотра каждой лапы, а вот через меня и моих детей Владимира Владимировича можно очень серьезно понервировать. Его позиция известна: переговоров с террористами не будет, и что мне тогда делать? — Я потерла глаза. — Владимир Владимирович попросил вас со мной об этом поговорить? — Людмила Александровна кивнула. — Понятно. Спасибо. — Вы что-то решили? — Не знаю, — я пожала плечами, — а вы бы на моем месте что решили? — Домашнее обучение, — ответила она с сожалением, — да, дети одни, но хотя бы в безопасности. — А как они потом будут без меня в обществе? — Я вскинула брови. — Школа ведь учит не только по учебникам, но и взаимодействовать с людьми. Малыши привыкнут, что я всё решаю, что конфликтов нет, что все учителя идеальные, что всё идеально. Как я потом их оставлю? — Я взяла салфетки, — простите, я на диете, всё еще кормлю грудью, нервничаю, и совсем уже расклеилась. Прошедшие выборы были последней каплей. Людмила Александровна тактично промолчала, пока я приходила в себя. Мне нравятся такие люди. Если даже я расчувствовалась, это не значит, что мне теперь необходимы активные подбадривания. — Вы подумайте, — Людмила Александровна мягко взяла меня за руку, — может, что-то еще можно будет решить. До сентября еще пять месяцев. Я вздохнула, а потом решила попереть свой принцип «ничего не просить у сильных» и попросила: — Людмила Александровна, а ваш супруг тоже рекомендовал мне выбрать домашнее обучение? — Я вскинула брови. — Даже он не видит никакой альтернативы? — На данный момент, к сожалению, нет, — она покачала головой, по моим глазам поняла, что я хотела бы попросить, но никак не решалась, — я поговорю с ним еще раз. Может, он что-то всё-таки придумает? — Спасибо, — я искренне улыбнулась, — большое спасибо. — Тогда давайте дальше выводить вас из депрессии, — она тоже улыбнулась, — наш фонд. Что-то новое появилось? — Да, — я закивала, стерла последние слезы, — сейчас принесу документы. Очень интересные идеи поступили, даже я удивлена, хотя не первый год в этом всём барахтаюсь. Я пошла за документами, и в работе действительно мне стало чуточку легче. Вечером я решила поговорить об этой ситуации с Майклом, и первым, что он сказал, было: — В кой-то веки России повезло с первой леди. Когда такое в последний раз было? Я задумалась, стала про себя отматывать историческую хронику, покачала головой: — Жена Ленина очень сильно болела за дело супруга. — То есть почти сто лет назад. Замечательно, — Майкл хмыкнул. — Майкл, я же не об этом, — я легла на кровать рядом с ним, — что ты думаешь по поводу школы? — Были бы мы в Америке, я бы настаивал исключительно на домашнем обучении, — он пожал плечами, — во-первых, образование там не ахти, особенно для золотой молодежи, во-вторых, там у всех есть оружие. Это здесь по наличию оружия определяют потенциального террориста, а там такой человек — личность с правом на защиту своей жизни. Иди и докажи ему, что он бандит. — А тут? — А тут всю малину портят только террористы. Раз Путин сам намекает тебе всеми путями, что надо соглашаться на домашнее обучение, то я не вижу другого выхода. Не дай Бог, что случится, Путин просто ответит тебе: «А я же говорил. А я же предупреждал.». Я заметил, он, как и ты, и так любит эту фразу, а тогда не сможет не воспользоваться ею. Я захныкала, легла на спину. — У моих детей не будет праздника знаний, не будет первого звонка, не будет последнего звонка... — Ты так говоришь, будто у его детей это было или будет так, как было у тебя. — Майкл, — я цокнула, — меня волнуют мои дети. — Я против того, чтобы ради какого-то звонка рисковать моими детьми, — я посмотрела на него с намеком, — нашими детьми. — Интересно, получится придумать что-то другое? — Ты сама говорила, что Людмила Александровна не может влиять на своего супруга, если он что-то решил. — Смотря, чего касается его решение, — я снова повернулась к Майклу, — милый, это особенность женщин: мы умеем правильно и вовремя накапать мужу на мозги. Те, кто не умеют, до шестнадцати лет брака редко доходят. — Ладно, подождем, но лучше начать присматривать педагогов. — Если мы решимся на домашнее обучение, то педагогов нам найдут специально обученные люди Анатолия. За это не переживай. Я вздохнула, снова повернулась. Я никак не могла улечься. Зазвонил телефон, я взяла и поняла, что это была Василиса: — Анжела Владимировна! Добрый вечер, простите, что так поздно беспокою, но я подумала, что вы захотите узнать об этом уже сейчас. Помните, я говорила, что у нас в разработке несколько сценариев для полнометражных фильмов? Так вот, готовы черновые варианты, и я отправила их вам в квартиру, чтобы вы могли забрать, когда вам будет удобно. Прочитайте, пожалуйста, и дайте свою оценку. Без вашего одобрения мы не будем передавать проекты на дальнейшую разработку. Я улыбнулась: Василиса моя радость на протяжении этих лет. Я ее поблагодарила, а сама сразу же отправила водителя в квартиру, чтобы побыстрее получить сценарии. Майкл тоже увлекся своей работой. Подумав, я решила, что нам просто необходим отдых только для нас двоих. Мы очень давно так не уезжали. Правда, я не знаю, когда мы сможем так уехать. Вряд ли в ближайшее время: инаугурация, вопрос о школе для детей, прочие такие важные дела... Нет, как бы то ни было, хотя бы недельку мы с Майклом должны посвятить только себе. Тем временем ко мне приехало несколько ручных чемоданчиков со сценариями. Мне позвонили с КПП, потребовали подтвердить, что я действительно просила привезти эти чемоданы. Я подтвердила, охрана стала проверять каждый по очереди, потом они всё заново сложили и пропустили водителя на безопасную территорию. Там уже сценарии забрал, как его назвали бы в Англии, дворецкий нашего с Майклом здания, и я улеглась с бумагами на кровать. — А что это? — Спросил Майкл, решив отвлечься от своей работы. — Новые идеи к новым фильмам. Хочешь посмотреть со мной? — Конечно! — Он отложил свои бумаги, — я уже устал заниматься своими делами. Глаз замылился. Я чмокнула его в щеку, открыла первый с подписью «мультфильмы». Первая папка, как и обычно, представляла собой общий перечень проектов, заметки Василисы и особенные замечания к каждой картине. Я, привыкшая к такому методу, приучила всех своих подчиненных формулировать свои отчеты в таком виде. Иначе я даже читать не стану. Иди и разберись, что написано и где, если даже четкой нумерации на страницах не будет. В мультфильмах оказались очень качественные сценарии. Мы с Майклом читали и смотрели иллюстрации взахлеб. Детям, судя по их реакции на предыдущие картины студии, понравятся новые задумки. Там был и сериал про сыщика, который расследовал происшествия в команде со своей женой и собакой, была и короткометражка про группу мальчишек, решивших разводить кур в инкубаторах. Отдельно стоял сериальчик про старого профессора и его молодого внука, тоже ученого. Они проводили опыты, пытаясь доказать друг другу, что их подход лучше, но в итоге профессор признавал важность компьютера, а внук — важность умения делать что-то и самостоятельно без помощи техники. Очень сильно мне понравилась идея про группу мальчишек, решивших сделаться отрядом юных разведчиков и начавших свою деятельность с поиска преступников, которые по-тихому подворовывали у жителей деревни то еду, то деньги. Мальчишки были из обыкновенной деревеньки послевоенной эпохи. Нынешним детям будет полезно посмотреть хотя бы один сезон этого сериала. Было и продолжение сериала «НИИЧАВО», а также приключений полюбившегося дуэта — мишки и орла. В новом сезоне им предстоит бороться с новой заразой, поражающей растения в поле и зерно в амбарах, а также укреплять отношения с соседским городом тигров, только-только освободившимся из-под влияния льва. Помимо прочего случится ранее не виданное: мишка захочет завести собственную семью. Как на это отреагирует орел, как это отразится на мишке и как они вообще будут подбирать ему невесту, нам только предстоит узнать. Казалось бы, что сюжеты весьма просты, неказисты, а вот детям всё равно нравится. Из всех игрушек, что мы выпускаем, в первую очередь расходятся именно мишки и орлы, сразу за ними — конь Юлий, а там уже другие с попеременным лидерством. Все опрошенные дети говорят, что их в мультике привлекает сильный добрый мишка, и, хоть и хитрый, и вреднючий, зато верный своему другу орел. Родители отмечают, что многие беспокойные малыши спокойнее спят с большим мишкой. Даже наша Катя спит именно с таким: бурый, обыкновенный, но похожий на того из мультика. Удивительно, но факт, как говорится. — Милая, а вы не хотите потом поставить этому дуэту маленький памятник? — Майкл вскинул брови. — В Детском мире такой уже устанавливается. Там будет мишка на троне с орлом на плече, а дети смогут фоткаться у него на коленях. Или ты предлагаешь что-то в столице? — В таком случае я предлагаю в скором времени задуматься о музее студии, — теперь я вскинула брови, — музей, а при нем свой магазин, при нем же маленький зал для просмотра картин. Там же можно будет делать выставки лучших работ школьников, которые вписываются в формат мультипликационных. То есть статичный кадр с уже имеющимися или с собственными персонажами или маленькие книжки, которые нужно быстро пролистывать, чтобы посмотреть движение нарисованного объекта. Вы сможете стимулировать интерес к этой деятельности и подбирать себе новые кадры для работы. — Майкл, ты гений, — я поцеловала его в губы, — а где такое сделать? — Там же, где у вас и другие выставки достижений народа, — Майкл вскинул брови, я спросила: — ВДНХ? — Именно. — Да, там и место можно найти, и детей много будет, — я закивала, — милый, ты гений! — Я снова его поцеловала. — Всё, начну переговоры с ВДНХ, застолблю нам там хорошее местечко. — Вообще, неплохо было бы обновить весь состав ВДНХ, — Майкл хмыкнул, — будь такое в Америке в центре крупного города, страны считали бы за честь иметь там павильон. Вам надо намекнуть тем, кому надо, что если они не хотят содержать павильон, не будут заниматься его внутренним обновлением и не будут организовывать мероприятия по своим праздникам, то на их место придут другие. Или другие страны, или другие наши выставки, но надо дать понять, что свято место почти в центре Москвы пусто не будет. — Да, тоже верно, — я снова закивала, — эх, работы непочатый край. — Давай посмотрим взрослые проекты, — Майкл подвинул к нам второй чемоданчик, — в России с кино для взрослой аудитории какая-то беда, — он вскинул брови, — у России столько классики, столько событий, столько людей с фантазией, а снимается какая-то фигня. Вот, где экранизация Булгакова, скажи мне? «Собачье сердце» сняли чуть ли не при царе, и всё? Только мы открыли чемодан, увидели, что под первой общей папкой лежит красивая с надписью «Мастер и Маргарита». — Вот, — Майкл кивнул, взял папку, — умным людям приходят одинаковые умные мысли. Я бы с удовольствием посмотрел экранизацию. — Да, и я. А это по тому сериалу про женщину следователя? — Да, — Майкл вытащил нужную папку, — надеюсь, все наши переманивания и прочие ухищрения того стоили. — Конечно, — я улыбнулась, — я знаю, что понравится смотреть нашим женщинам, пока они занимаются готовкой или просто сидят вечером перед телевизором. Сериал про следователя, а у следователя еще и личная жизнь. Самое главное, что мы не делаем дебильные сюжеты, а в сценаристах реальный юрист. Этот проект нам нужен исключительно как тренировка. Я не собираюсь плодить сериалы про уголовщину, а за время съёмок этого, — я ткнула в папку, — мы потренируемся подбирать локации, находить массовку, вписывать процесс в жизнь города и далее в том же духе. — Согласись, когда мы открывали эту студию, мы не думали, что она так расширится с мультфильмов на реальное кино. — Да, — я кивнула, — но мы не поскупились на курсы для операторов. Отрицать того, что американцы хорошо орудуют камерой нельзя. Посмотрим теперь, чему наши люди там научились. — Смотри, уже в сентябре начнется показ первого сезона, — Майкл показал мне на нужную строку в папке, — и актрису красивую нашли. Майкл пригляделся, увидел фотку, где она улыбается, и сказал: — Представь, какая красивая Маргарита получилась бы из этой актрисы. Надо послушать ее голос. Если и с голосом всё в порядке, то надо просить ее стать Маргаритой. Я как-то так себе и представлял ее, пока читал, — Майкл показал черно-белую фотку, — смотри, какая у нее здесь грусть и тоска в глазах, а тут, — он взял цветную фотку, — тут жизнь и огонь. Она сыграет хорошо и несчастную жену, и ведьму. — Да, надо бы посоветовать Василисе подсказать эту идею группе, что будет заниматься Булгаковым, — я закивала, тоже посмотрела на актрису, — действительно красивая. Я тоже как-то так видела Маргариту. Ровные черты, красивые губы, темные волосы и глаза. Да, она мне очень нравится. — Замечательно, — Майкл поцеловал меня в висок, взял следующую папку, — а тут фильм про спецслужбы. — Ну-ка, — я тоже вчиталась, — разведка СССР в Германии? С чего вдруг? Если там реверанс в сторону Путина, я попрошу переписать сценарий. Нельзя снимать фильм про президента: оппозиция от радости описается. — По-моему, если там хороший персонаж, — Майкл ткнул в сценарий, — то надо выпустить этот фильм. Деятельность Путина будет в таком случае ассоциироваться не с убийствами между обедом и ужином, а с этим. Никто ведь толком не знает, чем занимаются разведчики, — я закивала, признавая его правоту, — надо показать, прежде чем люди сами что-то надумают. Если персонажа не будут звать похожим образом, его семья не будет копией семьи Путина и, наконец, актер не будет на него похож, то у фильма есть все шансы. — Верно, — я прикусила губу, взяла сценарий, — главное, чтобы не было нудно. В реальности ведь разведка каждый день по всему Дрездену с пулеметами за американскими Бондами на танках не бегала. — А надо бы рассказать про тот редкий день, когда бегали, — возразил Майкл. — В этом проблема. У Америки «пшик», — он развел указательный и большой палец на миллиметр, — и сто фильмов по теме. У России же необъятные края информации, и всё в архивах. Нет бы взять что-то из старого, додумать, добавить интересного сюжета и выпустить хотя бы один фильм. — Да, ты прав. Почитаем, что здесь написано. — Во-первых, хорошо, что главный герой не Илья. — Почему? Чем тебе Илья не нравится? — У нас в шестидесятые был сериал «Агенты А.Н.К.Л.», там был американец Наполеон Соло, русский Илья Курякин и какой-то британец. Не нужно делать отсылку к тому Курякину или полагаться на него: он, хоть и русский, но почему-то заканчивал Сорбонну и Кембридж. Ваш должен быть простым как обычный русский человек. Что Путин заканчивал? Российское ведь? — Да, Ленинградский юридический и школу КГБ имени Андропова в Москве. — И замечательно. Что-то такое и нужно, — Майкл полистал папку, — вот характеристика персонажа. Алексеев Григорий Андреевич. — Да, АГА не то же, что ВВП. — Да, — Майкл засмеялся, — окончил юридический факультет Красноярского университета. — Да, это же не Ленинградский. — По распределению попал в КГБ. — Туда только так и попадают. — Далее школа КГБ и Германия. — Тоже из песни слов не выкинешь. — Но, — Майкл вскинул брови, — тут, вроде бы, вид разведчика другой. — Ну-ка, — я тоже вчиталась, — да, это тип «нелегал». Ладно. Соответствие с Путиным точечное. Он, всё-таки, был в ГДР, а не в Западной части. — В Восточном Берлине? — В Дрездене. Это чуть ниже, — я приблизительно показала, — не суть. Сам факт, что наш персонаж отличается. Интересно, какой сюжет. Мы прочитали краткое содержание, переглянулись. Майкл первым сказал: — По-моему, отлично. Не Джеймс Бонд, но в данном случае это комплимент. Человек без летающих машин справился со всем сам. — Да, — я кивнула, — скажу Василисе, чтобы показали мне тех, кого они рассматривают на роль Григория. Я проверю не только его внешние данные, но и идеологию, и характер. — Правильно, — Майкл вздохнул, — будет обидно, если потом люди разочаруются в актере. Это может и на таком хорошем персонаже отрицательно сказаться. Я закивала, мы продолжили смотреть другие идеи для новых фильмов. По ходу дела я всё больше радовалась: коллектив сценаристов для кино постепенно складывается.