Mermaid's Poems

      Дарон вышел из душа и завернулся в белый халат, который был на несколько размеров больше него. Это халат Сержа. Он уже который день остаётся у него дома. Нет, по сути, это их дом, но халат у них один… И почему это? Зарабатывают они уже, так сказать, неплохо. Деньги с концертов начали капать совсем недавно, и это не могло не радовать.       Серж, в одной майке и трусах, смиренно ждал его на кровати. Завидев парня в дверном проёме, он солнечно улыбнулся, глаза его сразу загорелись. Дарон раньше думал, что понятие «влюблённый взгляд» это просто красочный эпитет, ни имеющий никакого отношения к реальности, но Серж его переубедил.       Малакян забирается в кровать и падает в его объятия. Почему это всё как один невероятный сон? Он в коме, или что? Серж — таблетка от всего. С ним гитарист забыл о истёкшей горечи, хотя кошмары ему иногда снятся. Дарон рад, что попал сюда. В этих руках для него даже деньги, слава — пустой звук. Ну да, крики фанатов прекрасны, но сейчас… Последнюю неделю он заспыает под звук чужого голоса, и это всё, что он хочет слышать. Серж перебрал много разных морских колыбельных.       Порой, вечерами русал выходит на балкон и смотрит на море. В Лос-Анджелесе слишком много людей, и на пляже тоже толпы. Ночью, их становится меньше, появляется шанс обойти лежаки и зонтики, скрыться от внимательных взглядов персонала и спуститься в воду. Но нет, у него не возникает желание ускользнуть из-под одеяла, пока Дарон спит, отправится в море. Определённо, оно живёт в него в сердце, но он усердно пытается его забыть. Малакян, ничего не говоря, часто подходит к нему, пока Серж стоит со стаканом воды, оперевшись на ограду. Серж смотрит на него, ему становится легче, когда он вспоминает, ради чего и кого оставил океан. Теперь его в жизни, как раньше толщи воды, окружает музыка. И рядом Дарон. А теперь еще и Шаво… О, и Джон, конечно.       — Серж! Убери свой хвост с моей гитары нахуй! Ты чего творишь?! — Дарон взбунтовал.       — Извини, пробовал, какого это играть плавником на гитаре…       — Блять, чем, вы двое, опять нахуй занимаетесь?! — возмутился Шаво.       Джон просто странным взглядом посмотрел на дверь гримёрки, но заходить не стал.       Если бы Серж и захотел вернуться в море, наверное Дарон бы его отпустил, потому что теперь он понял, зря он волновался. Не всё в отношениях зависит только от него, и Серж, конечно, имеет право уйти. Но он же не уходит? И он не уйдет. Значит, всё правильно.       Серж наконец почувствовал себя человеком, он теперь часть общества. Быть человеком для Сержа — быть свободным. Ему не нужно прятать лиру по углам. Он бегает по сцене с микрофоном, в этот момент он и счастлив, наконец. Быть с Дароном — быть счастливым. Дарон подарил ему что-то действительно уникальное. Прекрасный новый мир, хотя Дарон и сам по себе удивительный. Малакян пробудил в нём самую искренюю любовь. Да, его морские устои про «единственную любовь» и вправду беллеберда. Неважно какое его будущее будет, Серж уже выбрал его, и оно будет правильным, главное что с Дароном, какой бы толщины стены их не разделяли.       Серж гладит его волосы и вдыхает аромат шампуня. Щекотно. Все эмоции, чувства, всё сливается в одно большое теплое нечто. Дарон, приспустив халат, открывает влажную грудь, перекидывает ногу, усаживается у Сержа на животе и вовлекает его в поцелуй, русал отвечает неспешно. Малакян гладит его шею, обводит пальцами его ключицы. Руки тянутся под майку, но Серж их невозмутимо останавливает.       — Ты совсем бесстыдный, — он вздыхает и показательно закатывает глаза.       Непокорный Малакян только кивает и продолжает. Русал не настроен ему потокать — может быть, соблазн и высокий, но Серж видит себя сохранившим здоровый сон этой ночью.       Дарон растерян. Серж безмятежно закрыл глаза, даже плавники скрыты.       — Почему бы тебе не распустить плавники? Мы же вдвоём… — спросил Дарон, томным голосом выделив последнюю фразу, и провёл пальцами под его майкой.       — Научился самоконтролю, — Серж смирно отвечает.       — Что? Зачем?       — Мне нужно сохранить тайну. Лучше, чтобы никто не видел мои плавники. Кто знает, может ты вдруг захочешь поддразнить меня прямо на сцене?       Дарон хмурится. Ну, он прав. И тогда он вздыхает, качает головой и ложится.       — Тебе бы только на мою задницу охоту устраивать, — смеётся Серж и ласково хлопает его по спине. — Поспать не хочешь? Ты вчера сколько спал?       — Час…       — Кажется я где-то это уже слышал.       — Ну ты и зануда, — Дарон скривил губы.       Серж прижимает его голову к своей груди.       — Ладно… Переоденусь и спать, — уже снисходительнее бормочет Дарон.       Слова Сержа звучали справедливо и он поддался его убеждению. Тем более, когда они так лежали, сложно было противиться воле русала. Его очарование победило. Дарон вскоре возвращается одетый в пижаму, снимает браслет из ракушек, кладёт его рядом с браслетом Сержа и ныряет под одеяло. Они долго лежат молча, иногда поглядывая друг другу в глаза, держась за руки.       Для Дарона сейчас существовал только его голос, когда он пел ему очередную колыбельную...