Bound by madness

30 декабря. 1781 г.        — Нет… — женский голос осел где-то в горле. Хва медленно опускается на пол, зажав крепко рот дрожащей ладонью. Письмо выпало из руки на ковер, а Мин, схватив бумагу, бегает быстро глазами по мелкому почерку, и чем дальше тот читал, тем сильнее округлялись глаза Мина. — Блядь, — выругался совсем тихо Юнги и сжимает в руке письмо. — Отец… Стало так тихо в помещении, только рыдание Джи и всхлипы близких. Тело Императора Самхана нашли рядом с Императором Пак, которого тоже забрали прямиком в другой дворец. Поминки на следующий день. Кто-то в стороне молится ради покоя умершего на небесах, плачет ребёнок в чьих-то руках от такой гнетущей обстановки, а Хва Джи безумно поникшая, выплаканная, обнимает руками Чонгука, который смотрит шокированными глазами на черный горб с телом внутри. — Юнги… — Императрица пытается его отозвать и посадить к себе ближе, но тот сидел над гробом отца на коленях, смотря на деревянную крышку влажными глазами, дрожа, то ли от злости, то ли от горя. Горло давит спазмом, а ком в горле не дает парню выдавить и слова, но с трудом тихо шепчет, будто это должен услышать только его покойный отец. — Мой наставник, учитель и крепкое плечо, отец… — Юнги кладет дрожащую руку на крышку. — Я буду помнить о тебе всю свою жизнь, я… — подавившись слезами, парень поспешил вытереть горькие слезы тыльной стороной руки, все стараясь держать равнодушное лицо. — Отец, не представляешь, какая ненависть меня переполняет к тем, кто убил тебя… Подрагивающая рука ложится на крепкое плечо Юнги, приманивая его внимание. — Я тебя не подведу, — тихо бросил Мин напоследок и встает на ноги, оборачиваясь. Мама, у которой воспаленные от соленых слез глаза, крепко прижимает парня к себе и утыкается в сильное плечо. — Ты так вырос… Теперь ты идешь на трон, мой мальчик, я в тебя верю, — шепчет так охрипшим голосом и гладит по волосам. — Уже совсем скоро. — Спасибо, мама, — произносит хрипло и безнадежно Юнги.

***

      Прошитый с золотыми драгоценностями колет облегающее сидел на крепком груди и большая корона на голове парня давали величественный вид, новый Император стоял на балконе, где когда-то стоял его подражающий и подающий пример отец. Юнги взошел на трон, взял власть в свои руки. Снизу дожидался толпа народа из воинов, Юнги упирается крепкими руками о перила и слышит добровольный гул. Приветствуют нового Императора Мин Юнги звонкими голосами. Чувствуя прилив ответственности, смелости, вольности в своих выборах и свободу, Юнги еле заметно ухмыляется. Горько, отчаянно, но самодовольно. Мать, стоявшая рядом в красном, обшитый с иголочки платье с широкими рукавами из органзы, произносит: — Я горжусь тобой, — шепчет Хва Джи и вдыхает полной грудью холодный ветер, рассматривая толпу усталым взглядом. Юнги улыбается и смотрит на свою маму с чистой благодарностью, сжимая её руку в своей ладони. Со дня похорон отца прошло две недели. Императрица смогла отойти от произошедшего, вытащить себя из вечной тоски и горя. Никаких вестей в этот месяц из Империи Пака не было. «Оно и к лучшему» — отрезает Юнги и сидит в собственных, огромных покоях. В покоях кроме него никого не было. Камин шумно потрескивал, разбавляя оглушающую тишину. Мин дышит шумно через нос и касается пальцами клыка на веревочке, свисающий у груди. Сжав клык в ладони, рывком сорвал, оставив после этого неприятное жжение в области шеи. Мин смотрит на клык в своей руке, буква Ч была расковыренная острым концом прямо на середине. Воспоминания вдруг пролетели перед глазами, но проклинав их сотый раз, морщит губы и выкидывает прямо в пламя. Кулон со стуком упал куда-то к стенке под трескающиеся дрова. Это был подарок Чимина. Тот подарил это ещё в юношеском возрасте, но сейчас злость перекрыла все старания их дружбы за один миг.

***

       — Пожалуйста, можно вон ту пастилу, — юноша указывает на сладость, глядя на симпатичного продавца, что сортировал продукты. Откликнувшийся на голос парень оборачивается и нежно, приветливо улыбается. — Да, конечно, — и достает аппетитную виноградную пастилу. Довольно улыбается Чонгук и ковыряется в кармане. На вид опрятный, ухоженный и мужественный юноша с наглой ухмылкой. Отдавая пастилу, парень сразу в ответ получает одну золотую монету, которая небрежно упала на широкую ладонь. Незнакомец подавился воздухом. — Золотая монета? — не ожидав подобной суммы за сегодняшний день, продавец разглядывает чистое золото. Чонгук улыбается весело и наконец проявляет инициативу. — Как тебя зовут? Меня Чонгук. Незнакомец улыбается широко и произносит: — Тэхён, Ким Тэхён, — вытянув ладонь, Чонгук охотно жмет её своей измазанной в фиолетовой окраске из-за свежей пастилы ладонью. — Тебе сколько лет? — Чонгук с удовольствием медленно прожевывает фруктовую сладость. — Семнадцать, а тебе? — Шестнадцать, — Тэхён хихикает от забавного голоса юноши. — Рад познакомиться. Чонгук долго не простоял на месте — после окончательного разговора с новым знакомым направился прямиком во дворец, где наверняка его заждались мать и недовольный Юнги, который влепит подзатыльник за то, что тот без спроса разгуливает вне дворца.

***

      — Сколько раз я тебе говорил не выходить за пределы дворца?! — рыкнул строго Юнги и сводит и без того хмурые брови. Хмурить брови и быть с безразличным выражением лица стало для Юнги обычаем. Стал слишком серьёзным и напряженным. — Да я гулял, — Чонгук цыкает. — Я уже не маленький. — Для меня ещё маленький. Чонгук вновь демонстрировано закатывает глаза и вздыхает. — Иди к себе, — младший брат в очередной раз, в шуточной форме, закатывает глаза и разворачивается на выход. Юнги, что стоял у камина и наблюдал за юнцом, слабо качает головой и хмыкает, когда тот утаскивает сочное яблоко с позолоченного подноса, стоявшего посередине низкого столика. Когда покои вновь опустели, мысли атаковали Мина, грызли, путали. Хочется уснуть крепко и надолго, чтобы мысли покинули его уставшую голову, а боль, терзающая каждый вечер, испарилась.

***

      На следующий день слуга подходит в тронный зал с советниками, и, видя на троне величественного Юнги, склоняется в низком поклоне и произносит. — К вам прибыл гонец из Империи Пак с важным известием от Императора Пак Чимина. От до чертиков знакомого имени сердце ударило в груди больным толчком. Брови моментально свелись к переносице, а сам равнодушно выдает: — Пусть войдет. Гонец заходит в зал под грубым сопровождением и слабо склоняет голову, вынимая с пазухи сверток письма. Его моментально забирает стоявший рядом слуга и передает сосредоточенному Императору прямо в ладонь. Тот раскрывает письмо и принялся читать:       Здравствуй, свет мой, давно о тебе не слышал, как началась война, мы отдалились, но я всё ещё надеюсь, что ты меня не забыл. Я понимаю, ты перенес сильную потерю, также, как и я, но ты сильный, друг мой, и понимаю, что тебе сейчас не до меня, но пришли письмо, так буду знать, как ты. Снизу была красная печать. Юнги сдержанно стискивает челюсть и глубоко выдыхает, сминая в ладони папирус в скомканный комок, глянув на гонца с диким раздражением. Кивнув резко страже на стоящего посередине зала гонца, те хватают его за плечи и валят болезненно на колени. Парень в крепких руках в панике оглядывается и что-то тараторит, явно не понимая, что происходит. Мин спускается с трона с безумным взглядом и вынимает острый меч, подставляя остриё к чужому подрагивающему кадыку, слегка надавливая. Одно такое действие заставило побледнеть гонца и напугано опускать поглядки на меч. — Знаешь, как мне тошно ото всех посланных из Империи Пак? От одного слова об этом мне хочется блевать, сукин ты сын, — рычит Император озлобленно стиснутыми зубами. — В темницу его, после совещания продолжу с ним, — убрав острый конец с горла, резко разворачивается и направляется на трон. Мин позади себя слышит вопли юноши, что жалобно просит о пощаде и дрыгается в захвате, но Юнги словно убил в себе это чувство. Чувство жалости.

***

      Безумный крик на всю темную темницу. Голос до боли сорванный, тело в глубоких ранах и в крови, которые оставляли на груди подтёки, а Юнги, стоящий перед пленником с ровной осанкой, равнодушно наблюдает за измученным парнем, что не мог даже пошевелиться от адских пыток. — Пожалуйста… Прекратите… — еле дышит рыдающий парень, подрагивая. Мин сел на корточки перед его лицом и хватает крепкой ладонью за волосы на затылке, поднимая мокрое, в крови лицо, делая их взгляды на один уровень. — Я сделаю всё что угодно… — Много болтаешь, — рыкнул Юнги и оборачивается к одному крепкому мужчине в черном плаще. — Отрежь ему язык. — Что?! Молю, не надо! — кричит на всю каменную комнату. Дергая руками в толстых цепях, громко мычит, когда крепкий человек подходит к нему и раскрывает рот своей ладонью. Юнги отходит от них и скрепляет за спину руки, спокойно наблюдая за происходящем. Крики наполнили холодные стены, когда острое лезвие кинжала разрезает, как кусок мяса, язык. Юнги поворачивается к одному из пытающих и хрипло выдает. — Кто придёт из дворца Пак, их ожидает тоже самое, — и уходит из темницы. Мужчина отходит от измученного парня и окровавленный язык падает на грязную землю. Тот громко мучительно мычит и скулит, смакуя кровь во рту, морщась от яркого, тошнотворного вкуса железа, попутно сплевывая обильные капли крови.       Юнги выходит из темницы и вдыхает холодный, свежий ветер зимы, прочищая голову после случившегося. Небо серое и тусклое, ветер сушит и морозит кожу одновременно, создавая неприятный зуд. Мин задумчиво ходит по крыльцу вместе со слугой позади, не ощущая даже холода, который проникает под его легкую одежду. — Хенжи, готовь коней, — резко останавливается Юнги и не оборачивается. Услышав позади себя «слушаюсь» и шаги прямиком к конюшне, Мин неосознанно улыбается загрубелыми губами. А о встрече Мин предупредит немного позже.