Возлюбленная богиня

Жизелла понравилась Ванадис своим неубиваемым нравом и способностью быстро принимать те или иные факты. Разбойница с огромным сердцем. У Ванадис не было повода думать, что у таких, как она, оно больше горошины, но та ей доказала обратное. Жизелле же изначально нравилось хорошенькое личико богини, но потом она присмотрелась внимательнее и обнаружила за ним необычную душу. — Детка, — Ванадис никогда не понимала этого слова, — расслабься. Треспия — моя родина, надеюсь, она станет и твоей. Воровка протягивает руку и Ванадис цепляется за нее, чувствуя себя девой в беде. Как-то так получилось, что Ванадис оказалась в мире, о котором ничего не знает. Блуждая по лесу, она наткнулась на разбойников. И если бы не благосклонность Жизеллы, то, наверное, окончила бы свои дни под чьим-нибудь ножом. Это не случилось, и слава Одину. — Перестань меня так называть, — осторожно произносит Ванадис и краснеет. Жизелла дотрагивается кончиками пальцев до ее лица и ее губы растягиваются в улыбку. — Тебе идет эта кличка. Только посмотри внимательнее на свое лицо в зеркале, чтобы понять, — нежно произносит Жизелла и усмехается. Ванадис смотрит продолжительно в веселые глаза Жизеллы, а потом тянется за поцелуем. Воровка отвечает ей все с той же нежностью. — В своем мире я была богиней… — робко произносит Ванадис в который раз. Жизелла сжимает ее руку и спрашивает: — И как? Много счастья это тебе принесло? — Нет, — улыбается Ванадис, — быть человеком мне куда ближе и интереснее. — В том-то и дело, детка. Я покажу тебе обычную жизнь, а ты отдай мне свое сердце, — касаясь ее плеч, произносит Жизелла. — Оно и так твое. Вы, воры, ловко умеете брать чужое, — все с той же мягкой улыбкой отвечает Ванадис. Жизелла молча подмигивает. Девушки, одна с бессмертным сердцем, а другая с человеческим, обнимаются, Ванадис вдыхает запах костра, а Жизелла — запах трав. Обоим нравится быть рядом друг с другом. Этого у них не отнять. — Будь я в твоем мире, я бы молилась только тебе, — шепотом на ухо произносит Ванадис Жизелла. Бывшая богиня вновь мило краснеет и прижимается крепче, повисая на плечах своего человека. Это так волнительно для нее, она знает наверняка, что Жизелла, увидев раз ее лицо, молилась бы о том, чтобы Прекрасная Ванадис снизошла бы до нее хотя бы одним поцелуем. Эти мысли ей нравятся. Она любит целовать Жизеллу ровно столько, чтобы ее не интересовали другие девушки. Ванадис нравится Треспия тем, что любовь в ней — почти само собой разумеющееся чувство, которое находит сторонников, в Асгарде же оно практически под запретом и во многом исходит из традиций. За тысячелетнюю жизнь Ванадис устала от традиций, а у шайки разбойников их немного, оттого она чувствует себя в доме Жизеллы как никогда комфортно.