Аматины-2. Империя Тошида.

      Макс удивился, что его снова выдернули за заседание, даже без предупреждения доктора Мэдисон.       - Продолжаем заседание номер пять от 318:459 года. Капитан, у нас возникли небольшие сложности в коммуникациях с мисс Атрой Аматин. Чтобы ускорить, наконец, этот процесс, может, вы нам объясните, за какие заслуги она получила внушительные суммы с лиц, владеющих или занимающих топовые позиции в организациях разных регионов обитаемого космоса? И… еще среди них безработная дочь Каспера Ферди, владеющего несколькими заводами по добыче Гелия-3. Судя по датам переводов, это происходило как раз после того, как вы покинули мобильную платформу и направились на Новую надежду.       - С чего я должен знать? Мы знакомы шапочно, практически не общались, – соврал он спокойно, но потом все же обернулся туда, где обычно сидела доктор Мэдисон. Вот сейчас бы она вывела его на чистую воду, но за шкалами никто не следил.       - Может, вспомните что-то, что могло бы дать подсказку? Кто, например, был на платформе в то время, не считая рабочей группы?       - Брат ее залетал, Матиас. Исхат… Мика… - Макс напряг память, - Ранта прилетел вместе с ней.       - Минутку, комментарий… - председатель получал информацию о новом человеке: - Микаэль Ранта – гражданин Альянса Корпораций, постоянно место прибывания – Гизель, Перина. По образованию – физик, разработчик квантовых систем связи. Учился в Общем Университете в тот же период, что и мисс Атра Аматин, где видимо, и подружились.       - Она с кем-то может подружиться? – сплюнул кто-то, Вазовски не успел заметить кто.       Похоже, председатель несколько преуменьшил, упоминая о сложностях в коммуникациях с Атрой. Как Макс хорошо их понимал. Наверно, было бы странно, если бы он предложил выход, используя собственный опыт налаживания коммуникации с ней. Скорее всего. Вазовски не сдержал смешка, полагая, что они бы удивились его подходу.       - В прошлом, 458 году получил грант от ЭлексКорп на научную деятельность по профилю, - продолжал председатель, - в… тут… не выговорю это, извините. И… еще мистер Ранта входит в число ста умнейших граждан Альянса Корпораций. Так с какой целью этот молодой человек отвлекся от своей научной деятельности, на которую ему было выделено пять миллионо UCN, и полетел на строящуюся платформу в неизвестном космосе, гражданин Вазовски?       - Понятия не имею. Развеяться?       - Дополнительная информация, господа, - поспешил добавить председатель. – После первых поступлений вышеупомянутых средств на счет мисс Атры Аматин, она перечислила сперва пять, а потом еще три миллиона UCN Микаэлю Ранте.       Раздался шумок. Макс еще с утра заметил, что в сравнении с началом всего этого процесса количество наблюдателей утроилось, и все они присутствовали, то есть реально следили и участвовали, а не оставляли ствои аватары просто для видимости. И теперь даже редкие возгласы сразу становились шумом, будто двоились и троились.       - То есть, мистер Ранта получил за что-то от мисс Атры Аматин в сумме восемь миллионов номиналов, что не только значительно превышает доход его семьи, но больше гранта от ЭлексКорп. Вы хотите сказать, капитан, что не в курсе, чем они там занимались?       - Я прекрасно знаю, чем они занимались, председатель, - не согласился Макс, - Атра строила верфь, Исхат… Мика помогал в качестве программиста, так как она использовала нестандартные решения, не из… «коробки», так сказать. Видимо, за это и получил.       - За это он получил бы от руководства проекта, а не от подружки, - заметил Киу Цай.       - Не морочь нам голову, Макс, - раздраженно заметила Эмилия.       - Это все, что я знаю, - пожал он плечами, – и совершенно не понимаю, какое это все имеет отношение к данному процессу.       - Мы тоже, - кивнул ЭрДжей сам себе.       «М-м, - подумал Макс, взглянув на представителя Лиги, - теперь полоски черные! Даже любопытно, сколько всего однотипных полосатых рубашек в твоем гардеробе, зебра ты моя…»       - Что… - за спиной послышался голос доктор Мэдисон, - простите, я пропустила начало заседания, а-а… - она в очередной раз пробегалась по шкалам взглядом, - последний вопрос был… серьезным?       - В каком смысле, доктор Мэдисон? – не понял председатель. - У нас тут не развлекательное шоу.       - Я понимаю. В общем, я здесь, - она кинула взгляд на Вазовски, тоже внимательно смотрящему на нее. «Ну да, - читалось в его глазах, - немного привстал. У тебя и эти данные выводятся, куколка?»       - Мы пришли к соглашению с мисс Атрой Аматин. Она пообещала, что завтра будет вести себя… приемлемо, - тем временем озвучила доктор Мэдисон и многозначительно взглянула на председателя.       - Да неужели, - голос из зала.       - Ну, ла-адно, - протянул председатель.       Макс видел, что тот смотрит в свою трибуну, как делал всегда, получая новую информацию. Его «ну, ладно» относилось именно к новой информации, а не к сообщению доктора Мэдисон. Похоже, это заметил только Макс.       - Господа, полагаю, мы все порядком устали сегодня. Отложим все до завтрашнего заседания и будем молиться, что оно станет последним.       - Аминь! – отозвалась Софи Лоренцо, мгновенно исчезая.       Макса отключили тоже, и он начал аж перекатываться с носков на пятки в пылком желании узнать, как Атра заставила их свернуть тему о деньгах Ле Шерона. Что за бестия! Он глуповато улыбался, думая о ней. Потом осек себя: «Нет, надо подумать о ком-то, не вызывающем стойкого стояка, не ко времени и месту… хотя, какая разница, я даже не знаю где реально сейчас мое тело. Кто рядом и есть ли кто-то рядом. М-м… нет».       Макс искал, о ком же подумать, чтобы успокоиться. О ком приятно вспоминать, при этом испытывая абсолютно невинные симпатии? Ну, конечно! Крошка Уна!       За два месяца до Заседания № 5.       - Не-ет! – смеялась Уна, уворачиваясь от твердых и цепких ладоней Вазовски. – Я поведу!       Он смеялся вместе с ней, пытаясь вытащить из кресла пилота, но замер, услышав за спиной «Кхм».       - О, - обернулся, тут же не без труда гася улыбку, - Чо…       - Чо! Можно я поведу? Макс не дает!       - Макс – капитан, - спокойно ответил Чо. – Решения здесь принимает он.       Вазовски, тем временем, подхватил Уну подмышки, и она забрыкалась, хохоча от щекотки.       - Я капитан, детка, слышала? Вылезай!       - Ну, Макси! – законючила она.       Его брови дрогнули. Руки отпустили девушку. Он распрямился. Уна задрала голову посмотреть на него, почуяв резкую смену настроения.       - Не зови меня так, кроха. Пожалуйста.       Уна всмотрелась в его лицо и однозначно догадалась о чем-то очень близком к истине. И, тем не менее:       - Макси, - выговорила четко и громко, - ты зовешь людей так, как Бог на душу положит. Не надейся, что у тебя есть привилегия на клички, а у кого-то в этом мире привелегия на…       - Уна, - попытался одернуть Вазовски.       - … на чувства к тебе.       Макс победил. Не потому, что Уна почувствовала себя виноватой - в их семье чувство вины вообще неохотно приживалось. Просто она поднялась, чтобы дотянутся до его плеча, а не смотреть снизу вверх, и вздернуть гордый носик.       - Ты понял меня? Макси?       Он закрыл глаза и покачал головой: бестолку.       Потом они долетели до станции ЭлексКорп и Уна проводила Макса к складу Горджо.       - А теперь иди в бар… в смысле, в кафе посиди.       Из-за угла, как чертики из табакерки, показались сбшники. Макс мог бы поклясться, что всю службу безопасности на станции ЭлексКорп составляют представители их части космоса, и именно их пришлет Джен, но нет. Эти двое были выходцами Новой надежды. Макс пригляделся. Это были те же лица, что повязали Полански.       Макс постучал в ворота склада.       - Шуруй отсюда! – шикнул на Уну.       - Мне он откроет, Макс, тебе – нет.       Вазовски повел подбородком: твоя правда. С минуту они ждали звука с той стороны.       - Кто там?       - Горджо, это я! Тревожное сообщение от Полански! Открой!       Индикатор замка сменился на «открыто» и створка двери в воротах приоткрылась. Макс достал из кобуры лучевик, грубо сдвинул Уну за спину и шагнул к образовавшейся щелке.       Голова не высунулась. Просто щелка. Макс должен был распахнуть дверь ногой, но вопреки привычке просто пошел вперед. Как только он ступил на порог, дверь с силой толкнули и Макс не сдержал стона боли в кисти, но удержал оружие.       - Горджо, не стоит! – попытался он успокоить парня, но того уже след простыл.       Минут десять Макс и один из сбшников носились за Горджо по складу, пока второй караулил у выхода. Уна так и не соизволила уйти. Благо, у парня не было оружия. В конце концов, они загнали его в ловушку и повязали.       Уна нашла Макса между поваленных когда-то стеллажей, теперь уже поставленных и заполненных. Он сидел, тяжело дыша, откинувшись на коробки и закрыв глаза.       - Ты в порядке?       - Староват я для этого, малыш.       Уна села рядом.       - Не сиди на холодном, детка, - заботливо побранил Макс.       - К тебе на колени перебраться? – усмехнулась она, а Макс – следом.       - Если хочешь.       Они встретились взглядами: такие же, как у брата, сестры и матери – болотно-затягивающие, словно трясина глаза Уны и серо-голубые, холодные, внимательные глаза Вазовски. Уна перекатилась, становясь на колени. Макс выставил руку, останавливая, упираясь в ее плечо.       - Я пошутил.       Снова эта горечь в глазах, Уна поморщилась и помотала головой.       - Я пошутил, котенок, - повторил Макс, голос сорвался на хрип.       Словно испугавшись, Макс быстро поднялся и подал руку.       - Погуляем?       - А то! - деланно усмехнулась Уна.       Они покинули складской блок и поднялись на коммерческий уровень.       - Знаешь, всё получилось просто великолепно. Я ни разу так быстро не… работал. Ты очень помогла.       - Я предала людей, которых начала считать друзьями, - напомнила Уна.       - Они не друзья тебе, малыш. Они просто использовали тебя. Я прекрасно знаю, как это делается.       - Даже когда используешь кого-то можно подружиться, Макси, - тихо сказала Уна, обнимая его плечо. – Разве ты не использовал меня, чтобы втереться в доверие к Идеми?       Максу нечего было на это ответить. Он просто склонился, чтобы поцеловать ее в висок. Вазовски даже не заметил, когда перестал опасаться, что она неправильно поймет его нужду касаться, обнимать, целовать тех, кто небезразличен. И это не вызывало ни грамма непонимания или отторжения с ее стороны.       Они зашли в бар, где Макс пару дней назад залюбовался юрким барменом. Его сейчас не было, и они прошли за столик.       - Что будешь, детка?       - А ты что пьешь?       - Дрянь.       Уна заржала.       - Тогда не-дрянь на твой выбор.       Вазовски благосклонно кивнул и ушел к бару. А потом они болтали об истории Империи Тошида, истории всего мира, и Макс балдел от ее присутствия, ее эрудиции, от нее самой. В прямом смысле: балдел. И это было взаимно. Он видел это в ее глазах, в тянущейся, но не успевающей коснуться его пальцев ладони, в грустной улыбке, даже в ресницах. Он проклинал себя, но не мог оторваться, не мог отпустить или прогнать.       Уна спросила в день ареста Полански, есть ли у него дети. Теперь он хотел признаться, что есть, но если бы он хотел дочь, то только такую, как Уна. Не такую, а именно её. И чтобы эта связь была вечной, прекрасной, невинной и снова… вечной. Его сладко терзало желание и страх признаться в любви к ней, но Макс прекрасно понимал, что Уна не поймет, о какой именно любви он толкует. Но еще больше он боялся, что Уна ответит взаимностью, но ее чувства не будут иметь ничего общего с его. Это тоже было в ее глазах. Это он предоставлял пережить ей самостоятельно. Пережить, переболеть, забыть и, возможно, однажды стать его другом. Взъерошенным, упрямым, прозорливым и насмешливым, как чеширский кот.       В паху расцветал эдемский сад. Пора было отправлять Уну на боковую, а самому найти кого-то, кто осушит и закупорит его физические и эмоциональные фонтаны.       - Малыш, останемся на станции на ночь? Чо может, конечно, пилотировать, но нам ничего не мешает переночевать здесь.       Она приоткрыла губы. Нахмурилась. Ответила:       - Конечно.       - Пойдем, поищем гостиницу.       И через двадцать минут - отеческий поцелуй в лоб, легкое косновения плеча, печальный, даже болезненный взгляд.       - Макс?!       - Спокойной ночи, маленький.       - Макс!       Он шел, не оборачиваясь, так быстро, как мог. Назад, в бар. Даже если сзади непонимание, даже если гнев. Такое случается. Может, ни в его жизни, но случается. Переживет.       Ему тоже было плохо, колко, ядовито. Но пронести этого ангела на руках над пропастью его вульгарной, развратной натуры было важнее. Давно он не чувствовал, что что-то в его жизни действительно столь важно.       За барной стойкой пританцовывал невысокий светловолосый парень - симпатичный, разговорчивый, сияющий и шустрый, словно солнечный зайчик. В паре с ним посетителей обслуживала смуглая женщина лет тридцати. Ее белозубая широкая улыбка освещала окружающих, привлекая внимание.       - Вернулись? Повторить? – поинтересовалась она, практически сразу останавливаясь напротив. Она подавала ему напитки предыдущий час и запомнила.       - Да, - кивнул он, изобразив улыбку уголком рта.       Барменша улыбнулась еще шире, крутанулась, подхватывая из-за спины бутылку и поставила перед ним стакан.       - Что-нибудь еще?       Макс сделал вид, что не заметил ее изогнутую бровь. Мимолетно взглянул на её белобрысого коллегу, подозревая варп-двигатель в его корме, так стремительно он перемещался за стойкой, успевая перекидываться шутками с гостями, смеяться и даже подпевать под нос. Макс отрицательно помотал головой.       Подхватив свой бокал, отпил и развернулся лицом в зал в поиске интересного лица. Бокал практически сразу опустел. Макс не успел обежать взглядом и десятой части гостей. Он развернулся снова к стойке и поставил тару на столешницу. Малой, занявший место коллеги за этой половиной стойки, без вопросов опрокинул бутылку в его стакан. Оба следили, как янтарная струйка наполняет его на треть и иссякает.       - Что-то еще?       Ожидающая улыбка приоткрывала красивые белые округлые зубы. Полные губы приковали взгляд. Макс открыл рот, намереваясь отпустить бармена к следующему посетителю, но вместо этого лишь облизал губы. Проклиная себя за то, что посмел захотеть отвлечь человека от работы, он мотнул головой. Взгляд уперся в бейдж на груди напротив: «Ири». Никогда не встречал подобного имени. Вазовски пытался зацепиться за эту мысль и остановиться на ней.       Парень переключился на другого гостя, позволив Вазовски разглядывать себя. Хотя, разглядыванием это можно было назвать лишь с сильным преуменьшением. Есть глазами – вернее. Неторопливо вращая куб стакана в пальцах, Макс скользил взглядом по нежной коже шеи, представляя ее на вкус, лаская губами, вылизывая. Когда Ири отворачивался, Вазовски тянулся к нему, чтобы обнять, вжать в себя, захлебнуться ароматом пушистых белых волос на макушке, сжать руками бедра, крепкую попку. Он уже не мог встать и уйти, ни в таком состоянии. Не мог даже отвести взгляда, опасаясь пропустить ответный. Ири взглянул на него, когда вернулся к гостю рядом. Пару минут спустя смущенно обернулся через плечо. Макс сдержал стон, когда еще погодя парень оперся ладонями на рабочую столешницу, выгнув спину и кратко выдохнув, буквально в двух метрах от него, после чего красноречиво покраснел. Уставился на него прямым взглядом. Вазовски с каменным лицом опрокинул в себя остатки Инлунского. В эту минуту даже полуулыбка исказится вожделением. Такие лица не стоит выносить на всеобщее обозрение, им место лишь в постели.       Ири дернулся в подсобку. Макс расплатился и, подхватив куртку, натянул на ходу и покинул бар. Отошел на другую сторону коридора и нервозно закурил. Глаза жадно сверлили выход из бара, ожидая невысокую белобрысую фигуру. Когда Ири, наконец, вышел, мазнул по Максу взглядом и двинулся по своей стороне коридора, Вазовски пошел за ним.       Ири свернул в первый же узкий коридор слева, прошел несколько дверей жилого блока и, наконец, зашел. Макс нырнул за ним и тут же почувствовал ладонь на плече. Развернулся, обхватывая парня за шею и прижимая к стене всем телом, впиваясь в открытый, что-то пытающийся сказать рот.       - Могу снять номер, - предложил хрипло.       - Я здесь живу, - выдохнул Ири.       - Веди.       Вазовски почувствовал ладонь в своей руке и сглотнул от наплыва нежности.       - Ты же не сбежал с работы?       - Нет, у меня выходной сегодня. Народу много, просто помогал Линн.       Ири привел на второй этаж и открыл одну из однотипных дверей. Стянул ботинки, включил настенный светильник и развел руки в стороны, словно приглашая воспользоваться тем, что он может предложить. Вазовски осмотрелся. Серые стены, чуть поблескивающие неверными отсветами; придвинутый к стене стол, частично занятый посудой, а частично какими-то непознаваемыми деталями; к противоположной стене приварена кровать. Рядом - маленькая обшарпанная тумбочка. Другой мебели нет. Одежда – на напольной вешалке. Пол голый и чистый, как и стены. Посреди стены напротив входа – небольшое, ничем не прикрытое окошко. Справа от двери – выпирающая коробка санузла. И всё. Абсолютно все. Больше ни единой детали, на которой можно было бы остановить взгляд.       Вазовски погрустнел. Давно он не вляпывался в подобную нищету. Даже забыл, какую тоску она способна нагнать. Аккуратно снял обувь, уже не сводя взгляда с Ири.       - Это - твое настоящее имя?       - Да. Сокращенное от Ириаан. Подвыпившие гости не всегда способны выговорить все наши гласные.       - Ясно, - засмеялся Макс, мгновенно расслабляясь и удивляясь тому, что, оказывается, в какой-то момент напрягся.       - А тебя как зовут?       - Макс.       Ири кивнул одними глазами и завел руки за спину, чтобы стянуть футболку. Задирая тонкую ткань, почувствовал помощь в этом нехитром деле. Как только лицо вынырнуло из футболки, Макс уже не выпускал, обхватив поперек спины и под зад, отрывая от пола.       - Я… - парень откинул голову, задыхаясь в поцелуях, - я сходил бы в душ.       - Вместе сходим.       Макс осторожно положил свою ношу на узкую, твердую, неудобную кровать, и принялся зацеловывать, продвигаясь ниже. Ири прерывисто дышал, запустив пальцы в русые волосы. Макс расстегнул ремень, штаны и замер, подняв голову.       - Что это?       Он обнаружил пластырь размером с пол ладони на правом боку, прямо над выпирающей косточкой таза.       - Ерунда. Почти зажило. Не обращай внимания.       Вазовски стянул с Ири штаны с трусами и вляпался. Парень недавно кончил. Вот тебе на. Он поднял лицо и встретил уверенный, ожидающий, даже молящий взгляд. Стянул остатки одежи и прошелся губами по подрагивающему, постепенно возбуждающемуся члену; раздвинул ноги, лаская яички, спускаясь и проталкиваясь языком в анус. Ири выгнулся.       - Там, - выдохнул, выбрасывая в сторону правую руку, - в тумбочке.       Макс приподнялся и потянулся в указанном направлении. Выдвинул ящик и нащупал пластиковый флакон. Смазки в нем было дай бог на треть.       Кинув флакон под бок парню, Макс начал раздеваться. Ири следил за каждым движением, распластанный, в мгновение растерявший всю свою уверенность и энергичность, словно отдавая дань уважения уверенности и энергичности человека рядом. То, что Макс был возбужден еще до прихода в бар, было очевидно. Сейчас оставалось удивляться лишь тому, почему этот мужик не набросился на него сразу, без необязательных для таких типов прелюдий, без удивительных в их взаимном положении ласк, без этой непривычной, томной, волнующей нежности.       Макс снова забрался на кровать, щедро выдавил на ладонь смазки и навис над Ири. Парень закрыл глаза, покорно приоткрывая рот, когда Макс начал все заново. Ладонь скользнула по члену и опустилась ниже. Ири выдохнул, когда палец Макса осторожно вошел, щедро смазанный и бережный. Потом второй, третий, осторожно, позволяя привыкнуть. Было очевидно, что парню далеко не впервой, но Вазовски ласкал, готовил, растягивал и, наконеч, задрал его ноги и осторожно вошел.       - Дыши, малыш, - шепнул ласково, опуская ладонь на живот Ири и немного надавливая.       Ири шумно выдохнул, жмурясь и ища опору рукам. Макс склонился ниже, проникая глубже, оглаживая напрягшееся под ним тело ладонями, пальцами, целуя икры, лодыжки, входя еще глубже, до конца. Замер, ожидая, пока лицо парня под ним разгладится. И начал двигаться неторопливо, мучительно, словно наказывая себя и награждая одновременно.       - Ма-акс! – выдохнул Ири вскоре.       - Да, малыш, - Вазовски склонился, не останавливаясь.       - Я не могу так!       - Как – так?       - Быстрее! – Ири прижимался к нему, ловя темп и пытаясь перевести на свой. Макс тихо, коротко засмеялся, игнорируя попытки парня ускориться.       Тогда Ири схватился за свой член. Пришлось поймать оба запястья и зажать над белобрысой макушкой. Парень начал елозить, почти вырываться, постанывая, поскуливая, порыкивая от беспомощности. Максу нравилось за этим наблюдать. Если у него и были такие милые, беспомощные и доверчивые партнеры, то лишь когда он сам был таким же юнцом. Но тогда всё было по-другому. И он был другим. Макс не мог вспомнить, да и вряд ли в затопленном истомой мозгу могло бы всплыть что-то реальное, не иллюзорное.       - Ма-акс! – скулил Ири, прижимаясь к нему, пытаясь слиться, сплавиться с его телом. – Я… я не…       - Ты просто чудо, Ири, - прошептал Вазовски хрипло, - просто… чудо…       Он лег на парня, сложив его пополам, ускорился, врубаясь в податливое, дрожащее тело всем существом. Ири забился в конвульсиях и заорал, вырывая руки. Макс почувствовал обжигающую влагу на животе и груди, кажется даже на подбородке. Выпустил зажатые запястья, ухватил бедра и со всей страстью закончил несколькими сильными толчками.       Макс не знал, на какое время умудрился задремать после того, как обессиленно упал на Ири. Парень лежал, не шевелясь, не беспокоя, лишь позволив себе опустить задранные ноги. Проснулся же Вазовски от легких, полных нежности и признания касаний пальцев. Кажется, они даже не трогали кожу, лишь оглаживали абрис, щекотя крохотные, невидимые волоски.       - Прости, я кажется…       - Ты спал не дольше десяти минут.       - Хорошо, - он привстал, отлепляясь от горячего тела под собой. – Вот теперь точно в душ.       Ири тихо засмеялся, тоже поднимаясь. Неуловимо коснулся пластыря на боку и порывисто встал. Макс ухватил его руку и кивнул на пластырь:       - Что это?       - Тебя не касается, Макс.       Ири тряхнул головой и, выкрутив руку, направился в душ. Хмыкнув, Макс направился за ним. Вскоре на них обрушились теплые струи воды, вызвав у обоих блаженные стоны. Ири смеялся, намыливая тело Макса, ускользая от рук, уклоняясь от поцелуев, извиваясь вокруг него словно угорь. Они мыли друг друга осторожно, нежно, словно хрупкий хрусталь, пока прикосновения не перешли в ласки, а смех – в стоны удовольствия.       Они горели и плавились от взаимных, уже не нежных касаний, глубоких, засасывающих все, что попадалось на пути поцелуев, сжимающих и крепко обхватывающих пальцев, откликающихся на любой порыв тел.       - Тут вода нормирована, - сказал Ири, когда Макс развернул его и прижал к стене. - Мы можем спустить мой недельный лимит.       - Деньги решают эту проблему?       Ири вздохнул перед тем, как ответить:       - Да.       - Тогда расслабься.       Ири принял эту просьбу или приказ, по тону Макса нельзя было понять, и отпустил мысли о воде, о лимите, а заодно чуть раздвинул ноги и выгнул поясницу. Макс легко вошел и, купаясь в наслаждении и барабанящих по плечам струях, закрыл глаза от удовольствия.       Потом они лежали на узком ложе, отдыхая. Ири сменил промокший пластырь на боку и лежал на плече Макса, закинув на него ногу, иначе места бы просто не хватило. Пальцы гуляли по лицу, шее, ключицам, плечами, путались в пепельно-русой поросли на груди, обласкивали соски, сжимая и покручивая, спускались на живот, повторяя углубления рельефа неплохо выраженного пресса, обводили ямку пупка и ползли дальше по узкой мохнатой тропинке к источнику его наслаждения.       - Малыш, мне все же не двадцать, - улыбнулся Макс, оглаживая его руку.       - Мне тоже.       - В смысле? - Макс напрягся.       - Двадцать два, - засмеялся Ири, успокаивая. - Хочу тебя ласкать… хочу тебя всего.       Макс неловко наклонил голову, пытаясь поймать взгляд парня. Усмехнулся, не особо веря, но и не считая это откровенной ложью и подхалимством.       - Хочешь, значит?       - Безумно! Видишь?       - О да, вижу, - не без удивления засмеялся Макс, взглянув вниз. Какое-то время он молчал, поглаживая руку Ири на своем животе, а потом поднял к себе его подбородок и тихо предложил: - Хочешь – возьми.       Глаза Ири расширились от удивления. Пару секунд он осмысливал предложение, буравя глаза Вазовски. Затем коротко кивнул и встретил короткую улыбку. Привстал на локте, смачно облизывая палец, и направился исследовать неизведанную территорию.       - Не бойся, малыш, - подбодрил его Макс, раздвигая ноги. – Как ты хочешь?       - Сзади, - уверенно ответил Ири, в нетерпении поднимаясь с койки, чтобы тут же отыскать под ней упавшую смазку.       Макс протянул руку, но Ири покачал головой: я сам. А потом предложил ему перевернуться. Вазовски послушался и застонал от неожиданности, почувствовав нежный язык вместо твердого члена. Ири ласкал, лизал, проникал сперва неуверенно, а затем все более активно, еще сильнее возбуждаясь от собственных ласк, от вздохов и постанываний Макса.       - Ири-и… - выдыхал Макс, выгибаясь всем телом. – Давай, малыш, давай уже!       Ири пристроился сзади. Направил рукой член, аккуратно протискиваясь и не замечая, что второй рукой царапает Максу спину, бока, подрагивает всем телом так, будто это его заласкали до дрожи, а не он сам.       - Давай!       Макс выдыхал, насаживаясь, подаваясь назад, расслабляясь на каждом толчке, выгибаясь от наслаждения, загребая ладонями одеяло и стараясь не напугать.        - О, черт… - шептал Ири сдавленно, - Макс… Макс…       Он наращивал скорость, уже не замечая ничего, отдаваясь лишь своим чувствам и своим желаниям.       - Макс!       - Да!       - Ты как? – его голос осип. - В порядке?       - Делай что хочешь, малыш, - выдавил Макс хрипло, вжимаясь в парня задом, - всё, что ты захочешь.       Ири не пришлось предлагать дважды. Он уже не контролировал себя, не берег задницу перед ним, и вообще ни о чем не в состоянии был думать, наяривая в том темпе, в каком Макс себе не позволил бы на данном этапе знакомства.       Макс рычал, сдерживая крик, пытался уползти и тут же возвращался, понимая, что парень не посмеет его остановить, прижать к себе, заковать в объятия, лишить рассудка. Пока не посмеет.       - Ляг.       - Нет, - Ири тряхнул головой, не в состоянии осмыслить, лишь слыша, что его пытаются остановить.       - Ляг, - прорычал Макс, выскользнув и обернувшись.       Парень послушался. Макс забрался сверху, и продолжил в темпе, значительно медленнее, чем задал его мальчик.       - Ты сведешь меня с ума… - признался Ири.       - Это ты сведешь меня с ума, - парировал Вазовски, насаживаясь до упора и поднимаясь, быстро, глубоко, уверенно, зная себя и потихоньку понимая тело под собой.       Он не думал о том, сможет ли кончить. Это уже не требовалось. Воспаленный Атрой и Уной мозг уснул, осталось лишь наслаждение от обладания и принадлежности этому пацану: их сверснику. Он был где-то далеко и глубоко в себе, не осознавая ничего из окружения, из происходящего, лишь голый нерв, терзаемый сладостно и неумолимо.       Когда Ири взорвался в нем, толчками выплескивая свой жар, Макс дрожал как лист на ветру. Попроси что угодно в этот момент, он отдал бы, не раздумывая. Ворвись в эту коморку кто-то враждебный, он не подумал бы защититься. Он был лишь продолжением подрагивающего в нем стержня, его набалдашником, концентратом разряда, удовольствия, блаженства.       Упав на грудь Ири, Вазовски продолжал вздрагивать, доверившись ему в своей слабости и открытости. Почувствовав ладонь парня на члене, повернулся на спину. Пусть делает, что хочет. Всё, что захочет…       И Ири делал всё, что хотел.       Макс проснулся первым, переплетенный с почти хрупким телом молодого, практически незнакомого любовника. Нашел глазами свою куртку, но не захотел грубо будить спящего на его плече парня. Дыхнул ему в лицо, убирая со лба белые локоны, улыбнулся ласково, как вряд ли кто видел или помнил. Поцеловал широкий лоб, синеватые веки, тонкие острые скулы, покрывшийся мягкой щетинкой подбородок.       Ири открыл глаза. В первые мгновения в них было удивление, непонимание, потом воспоминания вернули его в реальность.       - Макс, - вспомнил он.       - Ага, - усмехнулся Вазовски, прекрасно понимая, что чувствует парень на его плече.       - Макс, - уже другим тоном повторил Ири и потянулся к нему, целуя. Навалился сверху, зацеловывая лицо, впиваясь в губы, веки, покусывая мочки ушей, засасывая кожу на шее.       - Малыш…       - Молчи, Макс, - шепнул Ири, - пока ты тут… пока ты мой… пожалуйста…       Макс ответил нежностью на нежность. Пусть он иначе представлял себе кто чей, но сейчас это не имело никакого значения. Его не хотели отпускать, он не хотел уходить, всё было взаимно прекрасно, просто обалденно, и он не спешил это прекращать.       - Пожалуйста, еще… - шептал Ири, лаская его, спускаясь по телу короткими поцелуями, - если ты должен исчезнуть, еще раз…       Макс задохнулся, чувствуя, как губы Ири обхватывают его член, совершенно не невинные, знающие, умеющие, осторожные. Как мгновенно приводят его в кондицию, избавляя от сонливости, цементируя поступательными движениями, лаская практически горлом.       Ири сделал всё сам. От и до. Оседлав сонного Вазовски, он старался не торопиться, но его собственный темп взял своё. Вазовски кончил раньше и помог Ири с благодарностью и совершенно потрясающей парня нежностью.       Они потихоньку поднимались, украдкой целуясь и сплетаясь пальцами в вечном сером мраке убогой коморки.       - Я мог бы доставить тебе больше удовольствия, малыш, если бы ты подавал хоть какие-то сигналы, - с нежным упреком шепнул Макс в висок Ири.       - О чем ты? – не понял парень. - Куда больше? Я в жизни подобного не испытывал. И… в штаны не кончал, когда тебя трахают, находясь в трёх метрах…       - Вот это меня несколько удивило вчера. Ты серьезно кончил еще в баре?       - Ты не понимаешь, Макс. Я чувствую всё, что чувствуют люди рядом, все эмоции, всё. И то, что для тебя было просто взглядом, для меня было охрененно реальным сексом.       - Эмпат, значит, - медленно проговорил Макс, - не встречал таких. Могу поспорить, тебя по сотне раз на дню должны… эмм…       - Нет. Это не так работает. Да, накатывает иногда чужое желание, вожделение, но среди других чувств и ярких эмоций, как радость, беспокойстов или там, злость, ярость…это просто шум. Как этот, - Ири поднял палец, обращая внимание на ругань за стеной. – Вопрос в силе. Тебя ведь не колышет эта ругань, хоть она громкая и агрессивная. Меня тоже. Я всю жизнь с этим живу. Но когда на тебя наваливается вал чужой страсти, как вчера в баре, и ты не можешь вздохнуть, тебя накрывает, выглаживает, вылизывает, выцеловывает и выебывает так… реально, будто реально… - Ири покачал головой, поднимая разбросанную по полу одежду. – Я просто не мог закрыться, ничего не мог. И когда… кончил, чуть с ума не сошел. Захотел испытать всё с тобой в натуре, по-настоящему. Ты не представляешь, насколько сильная у тебя сексуальная энергетика, ты просто сверхновая, ей-богу. Не укрыться, не спрятаться! Ты выжигаешь.       - К сожалению, представляю, - усмехнулся Макс, тоже поднимаясь и начиная одеваться. – Только не думал, что это может проявлятся как-то иначе, кроме как постоянное желания кому-нибудь засадить. Никогда не задумывался над этим, - он засмеялся, - ну, что кто-то может ощущать так, как ты, а я смогу взглядом заставить кого-то кончить.       - Нихрена ты не понял. Причем тут взгляд? Глаза — это всего-лишь отростки мозга. Они ничего не излучают, лишь принимают картинку. Всё дело в энергетике, - Ири порылся в стопке чистого белья за напольной вешалкой и натянул трусы. – Месяц назад прямо за барной стойкой мужик дрочил. Кажется, никто и не заметил, а я тупо не мог его выгнать. В правилах бара нет пункта типа «запрещается дрочить на бармена». Ты представляешь, что он испытывал?       - Конечно.       - Ну, вот ты представляешь, что ему было в кайф, а мне было пофиг. От него практически ничего не исходило, не задевало, вообще не трогало. Как целующиеся парочки в другом конце салона транспортника. Ты вроде как видишь, но тебя это не колышит. И тут появляешься ты, и меня в прямом смысле накрывает. Накрывает и уносит.       Через четверть часа они завтракали в кафе и пытались отдалить момент расставания.       - Я понял, в чём твоя проблема, малыш.       - Нет у меня никаких проблем. О чём ты?       - Я сказал, что мог бы доставить тебе больше удовольствия, если бы ты подавал хоть какие-то сигналы. Если для тебя эмпатия – основной канал общения, то проблема в том, что мы для тебя – глухие, а ты для нас – немой.       Ири отставил чашку с кофе и с минуту изучал пенку в ней. Потом вскинул взгляд на Вазовски.       - Понял, да?       - Какие сигналы?       - Ну, мы же не чувствуем так, как ты. У нас жесты, микродвижения, мимика, голос: его высота и тембр; стоны, дыхание – куча сигналов, по которым можно соориентироваться, что испытывает человек, на каком он этапе, - Макс постучал пальцами по столешнице и достал пачку сигарет. – Для тебя это как третья нога, я понимаю. У тебя все напрямую. Но мы – глухи, а ты – нем.       Ири снова склонил голову и кивнул: понял.       - Мне казалось, что тебе хорошо.       - Тебе казалось? – усмехнулся Вазовски. - Не доверяешь своим чувствам? Своей эмпатии?       - Это не вопрос доверия, - Ири пожал плечами. – Я знаю, что ты испытывал, но не знаю твоих… порогов. Как с тем дрочащим мужиком. Вдруг для тебя это… мелко? Вдруг всё, что ты испытал со мной – капля в море доступного тебе блаженства.       - Чёрт, - Вазовски закурил, - как же с тобой интересно! Я даже близко не мыслю подобными категориями. Тело отвечает на эти вопосы, Ири. Тело! Как можно не понимать, насколько мне было… я даже слова подобрать не могу, изумительно, малыш! Ты же был там со мной! Я растворился в тебе, стал чистым неконтролируемым наслаждением, а ты сомневаешься в том, что довел меня до предела? Это я тебе не додал. Я слишком плохо тебя читал и не смог…       - Еще как смог, Макс. Я вообще не врубаюсь в эти твои придирки с сигналами, если это была самая офигенная ночь в моей жизни.       Макс погрустнел, неожиданно подумав об Атре и проведенном с ней времени. Тогда, спроси кто, он ответил бы то же, что сейчас Ири. Но она не просто не оправдала его ожиданий – предстала зарвавшейся, непрогнозируемой, жестокой стервой. Сейчас же перед ним сидел ангел.       - Возьми меня с собой, Макс, - решился Ири.       Вазовски вскинул брови.       - Я серьезно. Куда бы ни летел… чем бы ты ни занимался… как бы ни рисковал, я готов. Пожалуйста.       - Тебе так херово на этой станции, в твоей скромной уютной жизни, в этой работе в баре и...?       Ири потупился и отвернулся.       - Возьми меня с собой…       - Малыш, ты…       - Не надо! – Ири повысил голос. – Не говори этого. Ничего не говори. Просто возьми с собой. Куда угодно. Ничего не обещай. Я буду работать там, где живешь или чаще всего останавливаешься. Если ты нигде не останавливаешься, буду жить на твоем корабле. Я не доставлю проблем. Может, я просто маньяк, но я хочу тебя. На любых условиях. Просто хочу быть рядом.       - Ири, я… - Макс не поверил, что всерьез думает об этом предложении, размышляет об ответственности. – Ты спускался в колодец?       - Какой еще колодец?       - Гравитационный!       - И на Сунме и здесь. Тяжело первое время, но привыкнуть можно. Вопрос в этом? Я справлюсь.       Макс молчал, буравя взглядом ожидающее лицо. Лицо, которое желал видеть под собой каждую ночь и за которое был готов отвечать. Вазовски потер лоб, болезненно смыкая веки. Он успел позабыть, каким может быть максимализм в этом возрасте и сильны привязанности. И всё же желание было обоюдным. Его не хотели отпускать, а он – не хотел уходить. Он закинул последнюю наживку:       - Я оставлю тебе денег. Достаточно, чтобы ты смог изменить жизнь. Пойти учиться, если захочешь, или переехать. Достаточно, чтобы обеспечить все твои…       Макс не договорил, наблюдая, как Ири поднимается из-за стола. Лицо стало жестким и отрешенным, не милым и не ласковым. Губы сжаты, скулы обострились: не лицо, а сплошные углы.       - Ири, постой!       - Удачи, Макс.       - Постой, - Макс схватил руку парня, проходящего мимо. – Не уходи так. Пойми…       - Я понял, Макс, - холодно ответил Ири, знакомым приемом выворачивая руку.       Какое-то время Макс сидел в одиночестве, без аппетита приканчивая завтрак и заливая в себя паршивый кофе. Позвонила Уна с вопросом: «Когда отчаливаем?». Макса ожидал последний пункт: взять подмышку Франка и покинуть систему и регион.       Нет… нет - он не прав. Оттолкнуть кого-то, испугавшись, - легко. Но если у них действительно всё получится?       Он привычно искал партнера на ночь и выполнил намеченное на все сто, даже двести процентов. Он забыл о младших Аматинах совершенно привычным, абсолютно закономерным способом. Но Ири отличался и от других женщин, что бывало чаще, и от других мужчин, что бывало несколько реже. Ири зацепил, вывернул его, заставил довериться и отдаться одним своим взглядом, неистощимым и искренним желанием. Что такого, если он привезет новоприобретенного любовника на Перину? Что его может останавливать? Неоднозначное отношение к неадекватной и самонадеянностй девице Атре? Увольте. Безопасный и покладистый любовник – лучше.       В Полянке для Ири найдется работа, неужели там переизбыток тех же барменов? Даже если не так, разве он – не хозяин? Ири будет рядом. Черт побери, он будет доступен, рядом! Макс повторял это слово, как заговоренный. Рядом! Он устал выискивать среди мелькающих лиц партнера или партнершу на ночь. Устал. Хотел уже хоть какой-то стабильности, спокойствия, уверенности. А этот парень… просто сокровище. А когда притрутся, вообще цены не будет!       Вазовски стремительно поднялся и направился за Ири. По пути он связался с Соломоном, обозначив время вылета.       Найдя переулок рядом с баром и поднявшись на второй этаж, Макс постучал в дверь. Никто не ответил. Макс попробовал зайти и дверь поддалась. Представшая картина несколько озадачила. Ири ревел, уткнувшись в колени на своей жуткой койке.       - Уйди!       - Собирай вещи, малыш, - тихо порекомендовал Макс.       - С хера ли?!       - Не груби мне, Ири. Если хочешь быть рядом, хочешь, чтобы я уважал тебя, заслужи это уважение.       Ири шмыгнул носом и призадумался. Сполз с койки.       - Скажи, что я для тебя так же ценен, как и ты для меня, Макс.       - Давай не будем начинать с попытки прогнуть друг друга… - с усмешкой предложил Вазовски.       - Ты первый начал.       - Так и есть, - признал Макс. – Хочешь лететь со мной, подтирай сопли и собирай вещи. У меня на Новой надежде пара незаконченных дел, а потом полетим домой, на Перину.