Летнее солнце

Ё-моё, опоздает! Нечаев бежал так быстро, как не бегал ещё с тех времён, когда был совсем зелёным и победил в студенческом марафоне. Тогда он был моложе и с ветром в голове, а теперь на него укоризненно скрипели протезы. — Вам стоило бы прислушаться к будильнику, а не выключать его из раза в раз, — недовольно пробурчал ХРАЗ. — Да без тебе знаю! Не отвлекай! — выпалил на одном выдохе (не тратить же дыхание! его итак не хватает) и мужественно ускорился. — Мог бы, укусил бы вас, товарищ майор! Не было сомнений, что ХРАЗ не преувеличивает: иногда в пылу горячих обсуждений казалось, что вредная перчатка готова шандарахнуть его током или заморозить, как эскимо на палочке. — Сказал же, не отвлекай! — раз, и перемахнул через забор. Понаставили тут заборов! Опоздать в такой день, ну он даёт! Часто, что ли, шеф зовёт его в офис со словами «Приходи, тебя ждёт особенное задание»? Может, поручит перехватить иностранного шпиона, или вырубить врага народа, или даже спасти целую деревню, или... А он опаздывает, дурак! К счастью для Нечаева (и его лёгких), за деревьями показался шпиль сталинской высотки. Почти на месте. А потом холл — лифт — коридор и слова «Здравствуйте-Дмитрисергеевич-простите-за-опоздание». — Здравствуй, П-3, — Дмитрий Сергеевич по-доброму улыбнулся, выходя из-за стола. Не сердится совсем, это хорошо. И Нечаев немного расслабился. — Рад, что ты пришёл. — Готов получать новое задание. — Мне нравится твой энтузиазм. Идём-ка за мной, сынок. Куда? Обычно поручения выдавались прямо в офисе. Становилось всё интереснее и интереснее. Дмитрий Сергеевич повёл не в какой-нибудь ангар, в котором хранились бы схемы и модели, как можно было бы ожидать, а на балкон, на котором Нечаев никогда не был. Все знают, что вход туда разрешён только академикам, светилам науки, а какое из него светило? И балкон оказался отличным: просторный такой, есть где походить в перерыве от работы, и канал видно, по которому проплывали на прогулочных катерах отдыхающие учёные Предприятия. А прямо у перил столик и клумба с какими-то там цветочками. Нечаев представил, как Дмитрий Сергеевич приходил сюда с чертежами, как вечернее заходящее солнце подсвечивало его лицо и волосы алыми лучами, и почему-то покраснел. — Вот моё задание: тебе нужно отдохнуть и позаботься о себе. Я ценю твой вклад в защиту науки и не хочу, чтобы работа пагубно влияла на твоё состояние. Поэтому выделяю тебе в пятницу дополнительный выходной. О как. Вот как задание. А он-то думал. — Нравится тебе тут? — тихо спросил Дмитрий Сергеевич всё с той же доброй улыбкой. Во всём СССР не найти второй такой же. — Нравится? Да вообще! Красиво! Весь Союз видно! Я бы отсюда не уходил бы вообще! Никогда вообще! — Так не уходи. Мы можем приходить сюда вдвоём, и нас никто не будет отвлекать, верно? А? Нечаев вдруг ощутил прикосновение к ладони. А затем — ого вот это да а как дышать — кажется, его поцеловали в щёку. Кажется, это и вправду произошло. Растерянный и красный, как цветочки в горшке, неловко уставился на шефа. Наверно, надо что-то сказать? Не стоять же столбом в такой момент! — Э-э-э... — промямлил, ощущая себя смесью слона в посудной лавке и коровы на льду. — Я... — Ох, я тебя напугал? Под заботливым взглядом Дмитрия Сергеевича можно и совсем коньки отбросить. Нечаев — раз! — усилием воли взял себя в руки и выдал уже разборчивее: — Это... Понравилось мне, вот. Не напугали. Все слова, которые когда-либо были в словарном запасе, вмиг исчезли из памяти, и удалось выдать только этот всё ещё неловкий ответ. — И мне понравилось. Приходи почаще, Сергей. Если он когда-нибудь вспомнит, как ходить, то точно придёт. А вот эту мысль не надо озвучивать, а то как это: майор и так плавится от эмоций? Непорядок. Глубокий вздох. Взгляд на Челомей, летний и тёплый. Взгляд на Дмитрия Сергеевича, такого красивого и близкого. Приятное осознание того, насколько же повезло прикоснуться к настоящему солнцу всего Советского Союза, к самому доброму и заботливому человеку. — Я приду, — пообещал Сергей. И пришёл.