В Тени Твоих Крыльев (In The Shadow Of Your Wings)

Сентябрь, 1994       — Эй, Тони? — Роуди осторожно вошел в пентхаус Лос-Анджелеса, оглядываясь по сторонам. Он посигналил в дверь, и через мгновение она открылась сама — Тони упоминал, что экспериментирует с домашней автоматикой.       Брови Роуди полезли на лоб, когда он зашагал дальше в дом. Он совсем не походил на традиционный теплый особняк на Манхэттене; здесь были комнаты открытой планировки с изящными линиями и пластиковым стеклом. Декор явно был выполнен профессионально, поскольку Роуди знал, что Тони никогда бы не взялся выбирать все эти со вкусом подобранные кремовые ковры, горшечные растения и минималистские картины на стенах.       — Тони? — снова позвал он, потянув за рукав своей формы ВВС.       — Он здесь! — раздался голос Мэгги.       Роуди последовал на звук ее голоса в главное помещение пентхауса — гостиную с раздельными уровнями, одна стена которой была полностью стеклянной и выходила на сверкающий горизонт Лос-Анджелеса. Мэгги сидела на кожаном диване у окна, закатав силиконовый рукав на правую ногу. Рядом с ней на диване лежал странного вида протез с металлическим изгибом.       — Привет, Мэгги, — поприветствовал Роуди. — Тебе помочь с этим?       Мэгги не переставала удивлять его тем, насколько выше она становилась каждый раз, когда он ее видел. Он полагал, что теперь, когда она встала на ноги и начала ходить, это стало еще заметнее - она отрастила длинные темные волосы, а единственным заметным признаком ранения (кроме отсутствующей части ноги) был бледный шрам над бровью, такой слабый, что его едва ли можно было заметить, если не знать, что его нужно искать. Хотя после автокатастрофы Мэгги все еще была довольно молчаливой, Роуди узнал в ней больше разговорчивого любопытного ребёнка, которого он знал до смерти Говарда и Марии.       Мэгги подняла голову.       — Я сама, — сказала она, натягивая на рукав специальный носок. Она дернула головой. — Он наверху.       Роуди кивнул в знак благодарности и, поднявшись по двухуровневой лестнице, обнаружил Тони, сидящего за барной стойкой пентхауса с ноутбуком и стаканом виски. На нем был приличный костюм, чего Роуди не видел раньше, разве что по принуждению.       — Милое местечко, — поприветствовал Роуди и направился к витрине с алкоголем, чтобы угоститься виски Тони.       — Не привязывайся, — ответил Тони. — Это временно, пока мы не закончим строительство особняка.       — Это то чудовище, ради строительства которого ты закрыл половину Малибу?       — Это он. — Тони развернул свой ноутбук. — Видишь?       Роуди допил свой стакан и наклонился, чтобы посмотреть на планы на экране Тони: архитектура была не его стихией, но он видел, что Тони планировал многоэтажный, просторный дом, полный стекла и металла, с тем, что выглядело как огромная мастерская в гараже. И бассейн. Похоже, Тони планировал построить его практически на краю обрыва. Роуди должен был признать, что это выглядело круто.       Он улыбнулся.       — И это место будет вмещать, сколько, двести человек?       — Скорее двоих, — усмехнулся Тони. — Хотя здесь есть много места для гостей.       Роуди засмеялся:       — Я вижу, как всё на самом деле, ты построил себе дом для вечеринок.       — Да ладно, по понятным причинам это место будет в основном для детей, — сказал Тони, бросив многозначительный взгляд вниз, где на диване сидела Мэгги. — Но я же не умер. — Он взмахнул бровями в сторону Роди.       Роди не мог не улыбнуться. Тони сильно повзрослел после аварии, но даже стороннему наблюдателю было ясно, что Тони невозможно удержать от хорошей вечеринки: как только Мэгги поправилась, он снова начал посещать клубы Нью-Йорка, и Роуди знал, что в Калифорнии всё, скорее всего, будет только хуже.       Роуди обошел стойку и сел рядом с другом.       — Тони, я... я знаю, что этот переезд пошел вам обоим на пользу, но… — он понизил голос. — Ты уверен, что станешь ее законным опекуном? — Оформление документов было завершено в этом году. Тони застыл на своем месте. — Я знаю, что она твоя сестра и ты любишь ее, но это большая ответственность. — Он снова посмотрел на Мэгги, которая прилаживала странный протез к своей ноге и что-то бормотала себе под нос.       Тони пожал плечами.       — Я же не ее родитель. У нее все еще есть Оби, и у нас целая команда нянь, которые присматривают за ней, когда меня нет рядом.       Роуди вздохнул.       — Детям нужны родители, Тони. А у тебя и так полно дел - ты генеральный директор, да и вообще, ну, ты знаешь. Все это выглядит…       — Что, похоже на то, как я рос? Отсутствие родителей и куча нянек? — Тони бросил вызов, сохраняя свой голос тихим, чтобы он не разносился. Его веселое настроение совершенно упало, что могло бы насторожить Роуди, если бы он не видел этого раньше. — Ну что ж, Роуди, ее родители мертвы.       Роуди снова вздохнул и потянулся, чтобы взять Тони за плечо.       — Мне жаль, Тони. Я не хотел.       Тони на мгновение сжал челюсть, затем посмотрел вниз, чтобы внести несколько поправок в план своего особняка.       — Ну, ты беспокоишься о ней. Ты и весь мир, похоже. Он сглотнул. — Они все списали её со счетов, знаешь. Будто она тоже мертва.       Роуди снова посмотрел на Мэгги, Тони проследил за его взглядом, и они оба наблюдали, как Мэгги сделала вдох и поднялась на ноги. Она проверила свой вес на новом повторяющемся протезе, а затем уверенными, размеренными шагами пересекла комнату.       Роуди улыбнулся, несмотря обстоятельства.       — О, я пока не списываю ее со счетов.

***

      Мэгги нравилась Калифорния. Иногда она скучала по Нью-Йорку, когда яркий, красочный климат Лос-Анджелеса и его яркие, красочные люди казались ей подавляющими. Но в основном Калифорния казалась ей новой. Захватывающей.       В новом месте было легче избежать мыслей о прошлом. Она подумала, не поэтому ли Тони заставил их переехать.       Ей понравился пентхаус, хотя она прекрасно понимала, как ей повезло жить в таком красивом месте. Тони время от времени спрашивал ее мнения по поводу планов особняка, но он явно получал удовольствие от проектирования большого, аляповатого дома, о котором всегда мечтал, поэтому она оставила его в покое. Она просто проследила, чтобы он построил его с легкими наклонами и без резких уступов, чтобы облегчить ногу.       Другой положительной стороной переезда было то, что теперь она была достаточно здорова, чтобы вернуться в школу. Тони записал ее в частную школу для девочек с углубленным изучением естественных наук, и разрешил ей перейти на два класса выше только после того, как увидел результаты ее вступительных тестов. «Поверь мне», сказал он Мэгги. «Тебе не нужно торопиться».       В ночь перед началом занятий Тони постучал в дверь ее спальни и, открыв ее, обнаружил, что она лежит в кровати без протеза и читает книгу. Он наклонил голову, чтобы прочитать обложку.       — "Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей", — прочитал он вслух, его рот искривился. — Для чего ты это читаешь, киборг?       Мэгги подняла глаза.       — Потому что я не знаю, как заводить друзей.       Тони прислонился к дверной раме и несколько мгновений смотрел на сестру. Она сказала это так просто, и он полагал, что это правда — он не помнил, чтобы она раньше приглашала друзей на ночёвки, и она почти не общалась с другими детьми с тех пор, как потеряла ногу. Она общалась с ним, Оби, Роуди и другими взрослыми из их круга. У Тони в детстве были похожие проблемы — он всегда был слишком далеко впереди других детей его возраста, его слишком сильно подталкивал отец. Если подумать, он мог назвать не более нескольких человек, которые могли бы считаться близкими друзьями кого-либо из семьи Старков.       Тони потер затылок.       — Ты... ты беспокоишься о завтрашней школе?       На брови Мэгги появилась борозда.       — Иногда мне кажется, что я не знаю, как быть человеком.       Тони негромко рассмеялся.       — Мы с тобой оба такие, малыш. — Он кивнул на ее книгу. — Дай мне знать, если ты прочитаешь там что-нибудь полезное, хорошо?       — Хорошо, — улыбнулась она, затем снова посмотрела на страницы. — Там написано... что ты должен быть добрее к людям, с которыми работаешь.       Глаза Тони сузились.       — Ты разговаривала с Оби. — Она невинно пожала плечами, и он закатил глаза. — Все, больше никакого чтения. Наверное, тебе пора спать — иди спать.       Это заставило Мэгги улыбнуться, но она подчинилась, закрыв книгу и плюхнувшись обратно на матрас. Ее одеяло запуталось вокруг талии.       — Спокойной ночи, Тони.       Тони на мгновение замешкался. Он всегда считал время отхода ко сну неловким, как будто именно в это время он должен вести себя как ее родитель. В большинстве случаев ее укладывали спать няни.       Мэгги извивалась, находя наиболее удобное место на подушке. Не успел он опомниться, как Тони шагнул вперед, натянул ей одеяло до плеч, а затем похлопал по краям.       Отступив к дверному проему, он повернулся и увидел, что Мэгги смотрит на него из-под спутанной копны волос, в ее взгляде было что-то созерцательное.       — Выключить свет? — спросил он.       Она кивнула.       Тони щелкнул выключателем, и комната его сестры погрузилась в темноту. Его рука легла на дверную ручку.       — Спокойной ночи, Мэгги. Люблю тебя. Он захлопнул дверь, но не раньше, чем услышал в ответ тихое "Люблю тебя". Закрыв за собой дверь, Тони выдохнул. Надо говорить это почаще. Он знал, каково это - провести детство в ожидании услышать это, но быть разочарованным.       Он встряхнулся и направился к своему рабочему месту, чтобы нанести последние штрихи на их дом.

***

      Первый день Мэгги в школе был похож на тот, когда она примерила свой первый протез, который оказался ей маловат: как будто втискивалась в не совсем подходящее пространство.       К чести школы, они сделали все возможное, чтобы приспособиться к ней: у нее был научный руководитель, который давал ей задания "в соответствии с ее уровнем навыков", так что она могла учиться в группе детей более или менее ее возраста. Но это означало, что она в основном училась одна. Она мало участвовала в групповой работе или обсуждениях в классе, потому что всякий раз, когда она это делала, тон в комнате, казалось, менялся: не зависть, не раздражение, а просто ощутимое чувство, что мысли Мэгги были другими.       Тем не менее, ее подготовка к тому, чтобы завести друзей, увенчалась некоторым успехом. Она старалась расспрашивать окружающих ее детей об их жизни и проявлять интерес. Она находила общие интересы (в основном это были книги и фильмы, поскольку это было все, что она могла делать во время долгих месяцев инвалидности), сохраняла зрительный контакт и улыбалась. Она помнила все имена и старалась не поднимать свой интеллект или семейную историю.       Большинство детей по-прежнему считали ее странной, но ей удалось собрать небольшую коллекцию девочек, с которыми она играла на детской площадке. Однако она не приглашала их к себе домой. В первый раз, когда она получила приглашение переночевать в чужом доме, Тони посмотрел на нее так, словно она была инопланетянкой, только что прибывшей на планету.

***

Июнь, 1995 г.       Закончилось строительство особняка Старка на Пойнт-Дьюм, и Тони с Мэгги переехали к Дубине (он жил в новой, блестящей мастерской). Пока дом строился, Мэгги больше внимания уделяла школе, но ей нравился их новый дом. Конечно, он был слишком большим, и все, что строил Тони, всегда было слишком большим, но Мэгги провела три дня, бегая по особняку, находя все комнаты и балконы и любуясь видами на 360 градусов.       В первые выходные Тони устроил грандиозную вечеринку, но он спроектировал дом так, чтобы общественные мероприятия проходили только в одной половине, а жилые - в другой. Мэгги почти не слышала вечеринку, хотя позже ее назвали одним из самых известных светских мероприятий в Малибу.       Как и было обещано, в особняке был один красивый бассейн. У Мэгги был специальный водонепроницаемый протез для плавания, и иногда она часами отрабатывала гребки или плавала, упираясь руками в бортик бассейна, наблюдая, как солнце сверкает на Тихом океане.       Она любила сидеть на крыше и смотреть на закат, а также прыгать со скал на берегу в океан.       Однако, несмотря на все богатство и гламур, она все еще ездила в школу на автобусе. Тони хотел нанять ей личного водителя, но многие другие девочки в школе ездили на автобусе, а у нее был пейджер с тревожной кнопкой, если она вдруг понадобится. Автобус ей нравился больше: у нее было больше возможностей завести друзей, и она могла увидеть больше города.       Однажды, когда она шла от автобусной остановки в школу по дороге, ведущей к торговому комплексу, она увидела светловолосую женщину в странных зелено-черных доспехах у телефонной будки, которая разговаривала с двумя мужчинами в темных костюмах. Лос-Анджелес такой странный. Она поспешила мимо, оглянулась, когда ей пришло в голову, что броня выглядела круто, но женщина уже ушла.

***

      Чем старше она становилась, тем больше Мэгги забывала, как это — иметь две ноги. Ощущение металлических пластин, которые она чувствовала под кожей на спине, гладкие шрамы под правой ногой - все это было... похоже на нее. Когда Тони называл ее киборгом или бионичкой, это вызывало у нее улыбку, потому что она чувствовала, что ее имплантаты и протез ноги делают ее больше, а не меньше.       Каждый год ей меняли размер протеза, и каждые несколько месяцев Тони придумывал какую-нибудь новую конструкцию или функцию, которую он хотел, чтобы она опробовала. Он опробовал голеностопные суставы, нейронную связь, 3D-печать и различные виды полимеров, и Мэгги давала свои честные отзывы после недели или около того ходьбы на каждом новом протезе. Они хранили каждый протез в специальном ящике в гараже, медленно удлиняя линию голеней.       Мэгги чувствовала полную уверенность в своих движениях, но она заметила, что у нее все еще есть небольшая неровность походки - большинство людей этого не замечали, но она упорно работала над тем, чтобы сгладить ее.       Как естественное следствие новой одержимости Тони, "Старк Индастриз" начала продавать медицинские технологии, в частности протезы и спинальные имплантаты. Оби это нравилось, он говорил, что это "хорошая репутация" для компании по производству оружия. Мэгги была рада, что их с Тони безумный эксперимент помогает другим людям.       Она заметила, что иногда люди странно смотрят на ее ногу, и даже Тони иногда становилось не по себе, как будто он чувствовал себя виноватым за все это. Поэтому Мэгги отнеслась к своим обстоятельствам по-старковски: с чувством юмора. Однажды она вытащила все свои старые ноги и сделала из них дорожку по особняку, чтобы Тони мог увидеть, когда вернется домой, и привела ее в спальню, где одеяло было задрано, а из-под пододеяльника торчали две правые ноги телесного цвета. Один или два раза, когда Тони говорил что-то действительно ужасное, она снимала ногу и била его ею. Однажды вечером, когда ей было десять лет, Тони стоял у одного из окон во всю стену, с бокалом виски в руке, безучастно глядя на закат, когда услышал громкий удар.       — О, опять у меня одна нога здесь, а другая — там, — раздался голос Мэгги.              Тони вздохнул и повернулся, чтобы пройти в гостиную.       — Что за ужасную шутку ты сейчас устроила, Мэггот? — Спустившись по ступенькам, он вошел в комнату и увидел, что стеклянный журнальный столик разбит вдребезги, а посреди него валяется новейший протез ноги Мэгги (гладкая черная рама с внутренними проводами для измерения расстояния ходьбы).       Мэгги прислонилась к дивану рядом с грудой разбитого стекла, ее щеки раскраснелись.       Тони уставился на нее.       — Ты... разбила кофейный столик ради шутки?       Она виновато сдвинулась с места, сохраняя идеальное равновесие даже на одной ноге.       — Нет... столик был случайностью. Шутка был... вторичной. Прости?       Тони фыркнул и подошел, чтобы вытащить ее ногу. Он проверил ее на повреждения.       — Мы можем позволить себе кофейный столик, Маргарин, но я беспокоюсь, как бы ты не поранилась. Что случилось?       — Просто споткнулась.       Он поднял голову и встретился с ее глазами.       — Как дела с физиотерапией? — У нее все еще был еженедельный прием.       Мэгги закатила глаза.       — Все в порядке, Тони, я уже несколько лет хожу на протезе. Но… — она скрестила руки на груди. — Наверное, я не всегда идеальна.       — Это я мог сказать тебе и сам, — пошутил он, но затем обошел разбитый кофейный столик, чтобы обхватить ее за плечи. Теперь она была выше его талии. — Пойдем, Деструктобот. Давай купим тебе мороженое.

***

      Однажды зимним днем следующего года Тони пришел из мастерской и обнаружил Мэгги, завернутую в одеяло на диване, спиной к комнате. Ее новейший протез, модель из углеродного волокна, был прислонен к краю дивана.       — Спишь на работе, Терминатор?       Мэгги оглянулась через плечо, чтобы посмотреть на него, и вздрогнула.       Тони затих.       — Мэгс? Что случилось?       — Ничего. — Ее лицо было бледным и осунувшимся, и он заметил три бутылки с горячей водой, стоящие вокруг нее на диване.       — Не похоже, что ничего. Ты заболела? — На мгновение он разрывался между тем, чтобы подойти ближе и проверить ее, и тем, чтобы избежать микробов. Он решил подойти ближе и положить руку ей на лоб. — Буду честен, Магма, я понятия не имею, насколько горячим должен быть человеческий лоб.       Она отшвырнула его руку и перевернулась лицом к нему.       — Я не больна. Просто... холоднее, чем обычно. Больно.       — Больно?       Мэгги жестом указала на свое плечо.       — Мои шрамы болят.       — Ох. — Тони сидел у ее ног, лихорадочно размышляя. — Я могу посмотреть последние исследования о рубцовой ткани, мы…       — Я не хочу искать новые операции, Тони, — вздохнула она, внезапно показавшись намного старше одиннадцати лет. — Такое иногда случается. Врачи считают, что вспышки происходят из-за того, что я быстрее расту. Просто... не мог бы ты принести мне еще один тепловой пакет? Я скоро буду в порядке.       Тони повиновался. Он бросился на кухню, нашел у Мэгги заначку тепловых пакетов и сжег первый, потому что слишком отвлекся. Во второй раз он был более внимателен.       — Так это часто случается? — спросил он Мэгги, когда вернулся с теплым пакетом. Он никогда не замечал. Как я мог не заметить?       Мэгги пожала плечами и поморщилась, прикладывая тепловой пакет к пояснице.       — Иногда это даже не холод, иногда они просто... болят. А моя нога… — она подняла низ одеяла, чтобы посмотреть на свою конечность. Она сняла носок, оставив только голую плоть. Тони осмотрел круглый конец конечности ниже колена. Она хорошо зажила, оставив бледный шрам.       Мэгги потерла конец ноги.       — Иногда тоже болит. Иногда болит так, что я уже не чувствую настоящей ноги, как будто моя старая нога вернулась и преследует меня. — На встревоженный взгляд Тони, Мэгги махнула рукой. — Я посмотрела и обсудила это со своим физиотерапевтом давным-давно, это называется фантомной болью конечностей. Я знаю, что от этого делать. А шрамы станут лучше, у меня есть лекарственное масло для них, и, видимо, когда я закончу расти, они рассосутся.       Тони сидел рядом с Мэгги, ошеломленный. Он ничего этого не знал, она просто справилась с этим. Он всегда знал, что она самодостаточна, но…       — Ты можешь рассказать мне об этом, знаешь ли, — пробормотал он.       Она посмотрела на него.       — Я говорю тебе сейчас.       Он кивнул:       — Я знаю, но... ты не должна все время заботиться о себе. Я могу помочь.       — Я знаю, что можешь.       Тони вздохнул и потер лоб. Он не знал, что хотел сказать.       — Мне... мне жаль, Мэгс. Я хотел бы сделать так, чтобы… — чтобы все прошло. — Чтобы стало лучше.       Мэгги улыбнулась ему.       — Ты принес мне тепловой пакет. Ты делаешь это лучше.       И это немного смягчило его чувство вины. Но он был генеральным директором международной технологической компании и владельцем большого количества денег и собственности. Он чувствовал, что должен быть в состоянии сделать больше, чтобы помочь своей сестре. Он просто не знал как.

***

      Той же зимой Тони усадил Мэгги на кухне, чтобы поговорить с ней. Он старался скрыть свой дискомфорт, но не мог удержаться от того, чтобы не крутить в руках кусочек декоративного фрукта:       — Мэгги, я думаю, пришло время поговорить о... изменениях, через которые пройдет твое тело в ближайшие несколько лет…       — О, половое созревание? — спросила она, подняв глаза от каши.       Зубы Тони щелкнули вместе, когда он закрыл рот.       — Да.       — Я уже все об этом знаю — сказала она без намека на смущение. — Нам преподавали урок в школе, а потом мне стало любопытно, и я все разузнала.       — Ты разузнала… всё… что?       — Половое созревание, и дети, и месячные, и секс... — Тони вздрогнул, но Мэгги не колебалась, — ...и гормоны, и все такое. У них есть несколько хороших книг в библиотеке, а интернет ответил на все мои остальные вопросы.       Тони испустил длинный вздох и схватился за стойку, чтобы поддержать себя.       — А ты... ты в порядке? — Он посмотрел в ее молодое, спокойное лицо.       Мэгги наклонила голову.       — Я в порядке. А что? Не беспокойся о моем здоровье, доктор Хатри сказала, что направит меня к гинекологу, когда мне понадобится, и сказала, что у меня не должно быть никаких проблем с моими имплантами или с протезом.       — Это... хорошо, правда, я просто имел в виду, что это может быть много для изучения, особенно в одиночку, — сказал Тони, пытаясь собраться с силами. — У тебя есть какие-нибудь... вопросы?       Мэгги выпятила нижнюю губу, размышляя.       — Обычно я просто изучаю свои вопросы. Эм... у нас в семье были проблемы с сексуальным здоровьем?       Тони старался не побелеть.       — Нет, я думаю, у нас все в порядке.       — Хорошо, — кивнула она. — Тогда нет, это все.       Тони кивнул, выдохнул, затем обогнул кухонный остров и поцеловал Мэгги в макушку.       — Ты молодец, малыш.       Затем он спустился в мастерскую, чтобы приготовить себе крепкий напиток.

***

      Как только она вернулась в школу, Мэгги стала активным ребенком. Она обожала уроки физкультуры, но по двум важнейшим причинам ее никогда не брали ни в какие команды. Во-первых, из-за ее истории болезни: ни один тренер не хотел рисковать, чтобы она еще больше травмировала себя в командных видах спорта. Во-вторых, потому что она была Старком. Очевидно, это считалось либо несправедливым преимуществом, либо ненужным недостатком.       Мэгги смирилась с этим. Пока ее не отказались взять в команду по гимнастике.       Она не была уверена, почему именно этот отказ задел ее за живое, но в конце концов она нашла Тони в его мастерской и попросила его разрешить ей взять частного учителя гимнастики.       — Что? — спросил он, оторвавшись от двигателя своего последнего ретро-автомобиля.       — Частного учителя. Я хочу научиться гимнастике.       — Зачем?       Мэгги пожала плечами, стараясь не шаркать ногами.       — Я хочу попробовать себя в каком-нибудь виде спорта. А я не могу попасть ни в одну команду. Это то, что я могу делать сама.       Тони нахмурил брови, а через мгновение пожал плечами.       — Конечно. То есть, да. Я…       — Я уже нашла учителя в интернете, который звучит неплохо. Ты просто должен связаться с ней для меня.       Уголок рта Тони дернулся вверх.       — Дай мне номер телефона.

***

      Так Мэгги начала свои самостоятельные занятия гимнастикой. Учительницу она выбрала хорошую: они начали с растяжки, катания по полу и "обучения прыжкам". Ее учительница, мисс Сато, не возражала против того, что у Мэгги не было всех частей тела, с которыми она родилась. Вместе они нашли для Мэгги способ включить ее различные протезы ног в ее баланс и движения. Вскоре она чувствовала себя на протезе так же уверенно, как и на другой ноге.       Затем все стало сложнее. Они начали заниматься на бревне (с которого Мэгги чаще падала, чем оставалась на нем), освоили сальто, кольца, прыжки на батуте и кувырки.       Чем больше она училась, тем больше Мэгги понимала, почему именно это ее привлекло: гимнастика — это понимание и контроль над своим телом, понимание всего, на что оно способно. Для девочки, которая долгое время почти не контролировала свое тело, это было похоже на возвращение части власти. Впервые она полностью самостоятельно разработала протез ноги: нескользящую, гибкую конечность, способную выдерживать сильные удары о пол спортзала.       Тони купил для дома батут олимпийского класса, после того как в пятый раз обнаружил Мэгги прыгающей на его диване из лакированной кожи.       Мэгги стала сильной: в конце года она смогла полностью подтягиваться на кольцах и делать сальто. Она стала чаще оставаться на бревне, чем падать с него. А на батуте она взлетала все выше и выше, уже не боясь того, что произойдет, когда ее ноги снова коснутся земли.       — Знаешь, — сказала мисс Сато однажды после того, как Мэгги успешно освоила двойной передний кувырок с поворотом на батуте, — мы могли бы начать заниматься этим на соревнованиях, если бы ты захотела.       Мэгги, которой было одиннадцать лет и которая собиралась начать обучение в средней школе, откинула волосы с лица.       — Серьезно? — Она не питала иллюзий, что является самой лучшей гимнасткой — она постоянно шаталась, поскальзывалась и неправильно приземлялась (особенно на протез).       Мисс Сато задумчиво кивнула.       — Младшие уровни, конечно. Твой собственный возрастной диапазон. Ты бы заняла место, я уверена в этом. — Уголок ее рта растянулся в редкой улыбке. — Судьям ты, конечно, понравишься.       Мэгги села, почесывая носок на правой ноге, и задумалась об этом. Она попыталась представить себе это: сравнение своих навыков с навыками других детей, ожидание с бабочками в животе своей очереди выступить перед судьями. Может быть, в конце зачитают ее имя, и она получит приз за свои умения.       Мисс Сато наблюдала за ее лицом.       — Ты не хочешь, да?       Мэгги виновато подняла глаза.       — Не хочу. Извините.       Мисс Сато снова улыбнулась.       — Ничего страшного, я делаю это не ради медалей, которые ты знаешь. И ты, похоже, тоже.       Мэгги пожала плечами.       — Я просто... я не думаю, что делаю это для других людей.       Мисс Сато сжала ее плечо.       — И это, Мэгги, то, что делает тебя гимнасткой.

***

      Через неделю после того, как ей исполнилось двенадцать лет, во время летних каникул перед поступлением Мэгги в новую среднюю школу, Тони снова нашел ее на батуте.       Сначала Мэгги его не заметила. Она начала легко, просто прыгала так высоко, как только могла, ее руки были свободны, а хвост развевался в воздухе. Тони построил батут рядом с бассейном, с видом на Тихий океан. Чем выше она прыгала, тем легче было представить, что она просто парит в воздухе, летая, пока ветер свистел у неё в ушах и проносился через конечности. Затем она начала пробовать некоторые свои приёмы: оборачивать руки вокруг себя и кружиться на месте, сворачиваться в шарик и крутить сальто. Ветер свистел в её протезе.       Ее кожа дрожала от возбуждения. Ей нравилось ориентироваться в воздухе, даже если она была вверх ногами и кружилась, понимать, где находится ее тело и как правильно двигаться, чтобы идеально приземлиться. Когда она начала снижать скорость, она услышала голос сзади себя.       — Ты стала лучше.       Она повернулась, продолжая подпрыгивать, и увидела Тони, прислонившегося к одному из блоков вокруг батута с оранжевые солнцезащитными очками. Вчера вечером его не было дома (конечно, за ней присматривала няня), и по его растрепанной одежде и волосам она поняла, что он был где-то на вечеринке. Это заставило ее улыбнуться — ей нравилось веселье Тони, беззаботное, большее, чем жизнь.       — Спасибо, — сказала она, задыхаясь.       Тони наклонил голову.       — Почему тебе нравятся все эти вещи?       Мэгги перестала подпрыгивать, ее ноги уперлись в проволочную поверхность: одна из плоти, другая из резины.       — Потому что… — потому что это заставляет меня чувствовать себя живой. Она сглотнула. Потому что ты не понимаешь — никто не понимает, — что гнев так плотно свернулся внутри меня, как колючая проволока, а это способ его ослабить. — Потому что если я могу приземлиться на ноги, сделав тройное сальто в воздухе, то... все остальное легко. — Она чисто сошла с батута на твердую землю, а затем подняла свою нормальную ногу, чтобы показать, как она может балансировать на своем протезе без колебаний. — Видишь?       Тони смотрел на нее несколько долгих мгновений, не читая за своими солнцезащитными очками. Наконец, он пробормотал:       — Да. Я вижу. — Он наклонил голову. — Я когда-нибудь упоминал, что ты лучший человек, которого я когда-либо встречал?       Лицо Мэгги расплылось в ухмылке.       — Нет. А ещё я не могу вернуть комплимент.       Тони бросился вперед, чтобы вывести ее из равновесия, и Мэгги с воплем бросилась бежать.

***

      После второй недели учебы в школе Мэгги захлопнула за собой входную дверь и ворвалась к Тони, который сидел на диване и дремал во время телефонной конференции.       Он рывком поднялся и увидел, как она бросает школьную сумку у двери.       — Привет, как дела в школе? — спросил он, пытаясь отключить звук. — У тебя было... эм... та… — он зажмурил глаза. — Тренировка по плаванию?       — Я не попала в команду, — выдохнула Мэгги. Она выбежала в коридор, и через минуту он услышал, как хлопнула ее дверь.       Тони нахмурился.       — Она еще не подросток. Неужели я начал так рано? — задался он вопросом вслух.       Через гарнитуру раздалось вежливое покашливание.       — Мистер Старк, извините, если мы вам помешали…       Точно. Тони прикоснулся к гарнитуре.       — Не лезь не в свое дело, Лори.

***

      Мэгги упала лицом вперед на кровать и закричала в подушку. Когда голос стал хриплым, она скатилась с кровати и стала бродить по комнате: открывать ящики, захлопывать их, перекладывать вещи, чувствуя себя бесцельной и злой.       Наконец, не найдя больше ничего подходящего, она вошла в ванную, несколько мгновений смотрела на себя в зеркало, затем повернулась и задрала рубашку.       До сегодняшнего дня она не задумывалась о шрамах. Ее спина представляла собой минное поле из них: чистые, бледные трещины вдоль позвоночника и вниз по бедрам, более мелкие шрамы от осколков стекла в автокатастрофе и паутинистые разрастания, оставленные ожогом. Ее кожа представляла собой карту шрамов, которые растягивались и деформировались по мере ее роста. Под кожей виднелись металлические шипы.       До сегодняшнего дня Мэгги не обращала на это внимания. Она не то чтобы регулярно смотрела на свою спину. Но сегодня она вышла в цельном купальнике в школьный бассейн, больше радуясь тому, что наконец-то сможет присоединиться к команде, чем нервничая из-за того, что показывает свои шрамы. Она должна была знать.       Гадость, что за чертовщина у тебя на спине?       Мэгги опустила рот и позволила рубашке упасть на шрамы. Ей уже хватало шуток от старшеклассников: она слишком молода, слишком мала (хотя она была высокой для своего возраста), слишком избалована.       Мэгги держала подбородок высоко, пока три девочки из команды по плаванию показывали на ее шрамы и делали ужасные лица, пока она, наконец, не убежала обратно в раздевалку. Она даже не ступила в бассейн.       Она повернулась и посмотрела на себя в зеркало. На мгновение слова девочки нахлынули на нее и придавили. Слова словно когтями прошлись по ее спине, разрывая ее.       Но потом она нахмурилась. Я даже не знаю имен этих девушек.       Она подумала об этом. И чем больше она об этом думала, тем больше удивлялась, почему она решила развернуться и уйти.

***

      На следующий день Мэгги пришла в школу в коротких шортах и майке, демонстрируя края своих растянутых белых шрамов.       Учительница почти сразу же отругала её за дресс-код ее, но оно того стоило. Широко раскрытых глаз и ошеломленного молчания одноклассников было достаточно, чтобы она поняла, что добилась своего.       (Когда школа позвонила Тони, он рассмеялся и бросил трубку).       После того дня Мэгги уже не одевалась так, как раньше, но она точно перестала скрывать свои шрамы. Время от времени на нее поглядывали, но она решила немного поучиться у Тони и не обращать внимания на то, что думают о ней другие люди. Через время самые значимые люди, похоже, полностью забыли о её шрамах.

***

Ноябрь, 1998 г.       Первый рабочий день Хэппи Хогана был... странным.       Все предупреждали его о работе на Тони Старка с тех пор, как он подписал контракт: ни один телохранитель не продержался у него дольше шести месяцев. Даже глава службы безопасности «Старк Индастриз», который его нанял, предупредил его: надеюсь, у тебя толстая кожа и умение находить сбежавших миллиардеров.       Хэппи был уверен, что у него есть и то, и другое, но он полагал, что этому можно научиться на работе.       Забрав свой пропуск в отделе кадров, он прошелся по шумному, сверкающему улью штаб-квартиры "Старк Индастриз". Сам комплекс занимал почти восемь городских кварталов, но он подготовился заранее, ознакомившись с планами помещений. Ему потребовалось несколько минут, чтобы добраться от отдела кадров до кабинетов руководителей, по пути разглядывая гладкие белые стены и окна. Это место сильно отличалось от домашних спортзалов и липких боксерских рингов, к которым он привык. Но он полагал, что такова жизнь боксера: это работа с ограниченным временем. И время Хэппи пришло. То, что он не подумал о том, что будет дальше, было его собственной виной.       Хэппи поднял руку, чтобы потереть старый шрам, и в тот же миг заметил в другом конце коридора взволнованную светловолосую женщину. В одном ухе у нее был наушник, в руках - планшет, и она быстро говорила с кем-то по телефону.       — Нет, я не могу перенести вашу встречу на эту неделю. Я понимаю, что ваша последняя встреча была отменена, но, боюсь, я не могу…       Хэппи поспешил к ней и шагнул навстречу, чтобы привлечь ее внимание.       — Вы — ассистентка мистера Старка, верно? Извините, что прерываю, но не могли бы вы сообщить мне, где его найти?       Женщина бросила на него взгляд, как на сумасшедшего, засмеялась под нос, а затем обошла его стороной и пошла дальше.       Хэппи одернул рукава своего недавно купленного костюма. Хм.       Он направился на закрытую стоянку, где разрешалось парковаться только руководителям, надеясь выяснить ситуацию с вождением. Но он пробыл на стоянке всего около двух минут, разглядывая ряд темных "Ауди", когда дальняя дверь с грохотом распахнулась. Хэппи поднял голову и потянулся за оружием, но увидел самого человека.       Мистер Старк выглядел так же, как на фотографиях: молодой, с уложенными волосами, в прекрасном костюме, с ухоженной бородой. Возможно, лет на десять моложе Хэппи. Мистер Старк быстро шел по парковке, оглядываясь через плечо, и через мгновение за ним распахнулась дверь.       — Мистер Старк! — позвала та же взволнованная блондинка, что и раньше.— — Вам нужно просмотреть эти формы из юридического отдела, прежде чем вы…       Мистер Старк ускорил шаг, все еще оглядываясь через плечо, только чтобы отскочить от Хэппи. Он поднял взгляд, нахмурив брови.       — Я ваш водитель, мистер Старк, — сказал Хэппи в качестве вступления.       Хмурый взгляд молодого человека исчез.       — О, хорошо. Забери меня отсюда.       Хэппи согласился, взял ключ, который ему дал ЭйчАр, и щелкнул им. Неприметная темная машина, стоявшая на три места ниже, пискнула, и они с мистером Старком поспешили к ней.       Когда мистер Старк забрался на заднее сиденье, Хэппи завел двигатель, проверил зеркала — безопасность превыше всего — и выехал с парковки. Через зеркало заднего вида он наблюдал, как на него смотрит ассистентка.       Когда они выехали на главную дорогу за пределами комплекса, мистер Старк стянул галстук и посмотрел на Хэппи.       — Я не помню твоего имени.       — Вы так и не узнали его, сэр. Первый день на работе.       — О. — Мгновение спустя Старк наклонился ближе. — Нет, теперь я вспомнил. Ты... боксер, верно?       Хэппи бодро кивнул.       — Я буду вашим личным шофером и телохранителем.       — Имя?       — Хэппи, сэр. Хэппи Хоган.       Мистер Старк бросил на него недоуменный взгляд.       — Да, я вижу. — Он опустился обратно в кресло, вздохнул, а затем потянулся к отделению в среднем сиденье, о котором Хэппи не подозревал, и достал оттуда графин с виски и стакан. Пока Старк наливал себе выпить, Хэппи посмотрел на него через зеркало.       Он думал, что остаток пути они проедут в тишине, но когда мистер Старк допил виски, он снова поднял голову.       — Эй, Хэппи. Мне вдруг захотелось пиццы.       Хэппи заехал в следующую попавшуюся ему на глаза "Пиццу Хат". Он не был уверен, была ли это проверка или что, но его это не очень волновало. Мистер Старк заказал три пиццы, а затем молча протянул одну Хэппи, когда они снова сели за руль. Хэппи дернул бровью на мистера Старка, а затем положил пиццу на пассажирское сиденье.       Остаток пути до особняка Старков, местоположение которого Хэппи уже сообщили, они проехали в молчании, и когда Хэппи свернул на извилистую дорожку перед домом, мистер Старк выскользнул из двери с пиццей. Хэппи заглушил двигатель и последовал за ним.       — Итак, — позвал мистер Старк через плечо, — моя помощница, вероятно, сказала вам мое, как она думает, расписание. — Хэппи не потрудился его поправить. — Но я не пойду на эту встречу сегодня вечером, я посмотрю фильм здесь, а потом, когда ее высочество ляжет спать, я думаю... сходить в казино, может быть, даже слетать в Вегас, если мне повезет. — Он оглянулся через плечо, чтобы посмотреть на лицо Хэппи, как бы ожидая от него реакции. — Хм. Или я покатаюсь на гонках.       — Если вы планируете участвовать в гонке, вам, наверное, нужна другая машина, — ровно сказал Хэппи, оглядываясь на темный представительский автомобиль, на котором они приехали.       Брови мистера Старка поднялись, а глаза сверкнули.       — Напомни мне показать тебе хот-роды, которые у меня есть в гараже. — Он балансировал с пиццей на одной руке, а другой открыл стеклянную входную дверь. Дверь даже не была заперта. Хэппи не сразу последовал за ним. Вместо этого он засучил рукава и принялся осматривать внешнюю сторону здания, отмечая все выходы и возможные входы. Ему дали чертежи, но вживую здание всегда выглядит иначе.       Хэппи должен был следить за транспортом Старка, охранять его во время публичных выступлений и тому подобное, но он решил, что будет плохим телохранителем, если не обеспечит безопасность этого человека в его собственном доме.       Обойдя как можно большую часть здания (половина его нависала над обрывом), Хэппи вернулся к парадной двери и вошел внутрь. Интерьер был чистым и элегантным, как в здании "Старк Индастриз", но место определенно выглядело обжитым. Старк снял ботинки у двери, а в углу фойе висел тартановый шарф, наброшенный на лампу в ящике. Хэппи прошел в гостиную, полагаясь на свою память о чертежах.       Мистера Старка в гостиной не было, но она не пустовала.       Молодая девушка с ярко-фиолетовым протезом ноги сидела на низком диване у массивного окна с видом на океан и ела кусок пиццы.       Мисс Старк. Она не так часто попадала в новости, как ее брат, но Хэппи все равно знал ее лицо. Его поразила нормальность происходящего: ее школьная сумка лежала раскрытой у ног, а из нее на грани выпадения был учебник. На ней была школьная форма, а на подбородке — сыр.       Мисс Старк подняла голову, заметила Хэппи в другом конце комнаты и отложила пиццу. Как будто она не хотела есть ее у него на глазах.       — Привет, — сказала она, кивнув ему. — Тони сказал, что ты здесь шпионишь за нами. Он назвал тебя Хэппи.       — Я здесь просто для разведки, — поправил ее Хэппи.       — Это то, чем занимаются шпионы, — сказала она ему. — Тебя правда зовут Хэппи?       — Я… нет, — признался он. — Меня зовут Гарольд.       Мисс Старк скорчила гримасу, затем нахмурилась.       — Ты солдат? Все остальные были солдатами.       — Нет. — Он огляделся вокруг. — Не могли бы вы сказать мне, куда пошел мистер Старк? Я должен провести с ним дебрифинг, прежде чем отправиться следить за улицей.       — Я думаю, он прячется от тебя, — сказала ему мисс Старк. — Не принимай это на свой счет, ему не нравится, когда у него есть надсмотрщик.       Хэппи пожал плечами.       — Я найду его. — Он повернулся, чтобы уйти.       — Сначала попробуй зайти в мастерскую. — Хэппи оглянулся через плечо на мисс Старк, которая все еще пристально смотрела на него. — И эй, фокус с Тони не в том, чтобы уберечь его от неприятностей. А в том, чтобы он попадал в такие неприятности, чтобы ему не было скучно, но не настолько, чтобы он пострадал. Понимаешь?       Хэппи улыбнулся. Для двенадцатилетнего ребенка мисс Старк точно знала своего брата.       — Я понимаю. Спасибо, мисс Старк.       Он вышел из комнаты, направляясь в мастерскую, и подумал, знает ли она, что его наняли защищать и ее.

***

      Когда исполнилось шесть месяцев с того дня, как он устроился в "Старк Индастриз", никто не потрудился его поздравить. Все по-прежнему считали, что он уволится в любой день. Конечно, бывали дни, когда ему хотелось бросить мистеру Старку свой значок сотрудника и уехать на машине в закат, но в основном... впервые с тех пор, как он вышел на боксерский ринг, он чувствовал, что находится там, где должен быть.       Он установил доброжелательные, если не сказать дружеские, отношения с братом и сестрой, с каждым по-своему. Тони никогда бы в этом не признался, но Хэппи мог сказать, что он рад, что нашел кого-то, кто не подлизывался к нему и не терпел его дерьма, но и не опекал его. Мэгги, с другой стороны, казалось, гораздо лучше относилась к взрослым, чем к детям, и была рада, что рядом есть еще один разумный взрослый, с которым можно поговорить.       Тони требовалось гораздо больше защиты, чем Мэгги, поскольку он был лицом "Старк Индастриз". Но через несколько недель после приема на работу, когда Хэппи привык бегать за Тони, он стал подвозить Мэгги в школу, когда она опоздывла на автобус.       — Ты знаешь, как защитить себя? — спросил он ни с того ни с сего.       Мэгги подняла на него глаза и пожала плечами.       — У меня есть тревожная кнопка.       — Нет, это не годится. — Он посмотрел на нее в зеркало заднего вида. — Когда вернешься сегодня днем, встретимся в спортзале. Я научу тебя боксировать.       Он ожидал стона или того, что она закатит глаза. Он не знал, что чувствовать, когда ее глаза заблестели.       И конечно, Мэгги с большим энтузиазмом взялась за бокс, даже если поначалу ее навыки были недостаточны. Раз в неделю, независимо от того, насколько плотным было расписание СИ, Хэппи обязательно проводил с Мэгги несколько тренировок в спортзале особняка. Он учил ее держать руки поднятыми, а голову опущенной, контролировать дыхание, превращать все тело в удар и куда бить противника крупнее ее. Поскольку Мэгги, возможно, и была высокой для своего возраста, но Хэппи не мог не испытывать беспокойства по поводу того, что наследником мультимиллиардной корпорации была маленькая девочка с протезом вместо ноги. Похоже, у Тони было такое же беспокойство, поскольку он ни разу не попытался прервать их тренировки.       Мэгги охотно училась, хотя была тихой и внимательной. Она была слишком мала, чтобы сильно бить, но зачатки были налицо. Хэппи был уверен, что через несколько лет она будет более или менее способна держать себя в руках в драке. У неё хватало духа для драки, это уж точно. Иногда, когда она била по мешку, Хэппи казалось, что он видит в ее глазах тени, принадлежащие гораздо более взрослому и злобному человеку. Но она никогда не обращала эти тени на него.       Иногда они с Хэппи смотрели записи его старых боев, и Хэппи поощрял ее указывать на его ошибки. Может быть, у нее и не было большой силы удара, но она умела читать бойца лучше, чем большинство боксеров, против которых выступал Хэппи. Небольшое смещение равновесия, падение защиты, выдох — она замечала все это.       (Позже, когда они стали лучшими друзьями, Хэппи и Мэгги стали вместе смотреть драмы).       В каком-то смысле Хэппи чувствовал себя более защищающим по отношению к Тони. Он не был уверен, что это было — возможно, ее травматическое прошлое, — но что-то сделало Мэгги более осторожной и сдержанной. Она держала людей на расстоянии. У нее были секреты, и ей не нравилось находиться в окружении людей, которых она плохо знала. Она была подозрительна так, каким Тони никогда не был. Хэппи почувствовал это в ней с самого начала и направил более целенаправленный надзор на Тони.       За шесть месяцев Хэппи Хоган еще не совсем понял, что ему предстоит стать защитником семьи Старков на всю оставшуюся жизнь.