сгорая дотла

День у Михаила Юрьевича не задался сразу. Еще тогда, когда его разбудили на два часа раньше положенного в день, в который он так хотел хорошенько отоспаться. Но хоть внутри он просто негодовал, снаружи недовольство выдавали лишь сверкания сощуренными, заспанными глазами. Когда столица умылся и застегнул рубаху, выправив манжеты,прихватив с собой повешенный на руку красный камзол, его сопроводили до покоев его императорского величества,в которых в эту минуту умирал Петр Алексеевич. Москва видел слишком много смертей. Можно даже сказать, они окружали его. Люди умирали повсюду- на войне, правители, чиновники и дворяне. Никого не жалела отвратительная смерть. Она, бывало, снилась Московскому. И представляла из себя старую, бледную и осунувшуюся бабушку, которая своим скрипучим голосом звала его, просила пойти за ним. Тот отказывал, и следом ему снились лишь черные картины. Москва слабо помнил, как умер его отец. Юрий Долгорукий умер, когда он был слишком маленьким. Ему сказали, что его отравили Киевские бояре. Но правда ли это- Михаил до сих пор не знал. Он никогда не был особо привязан к своему отцу. Тот все время был в разнообразных походах, и внимания сыну уделял катастрофически мало. Но все дети безоговорочно любят своих родителей, если те конечно не пытаются омрачить эту любовь тираньём и всяким подобным. Москва уже плохо помнил, что почувствовал, когда Киев рассказал ему о смерти отца. Было,разумеется, больно. Но маленький Миша быстро отошел, а потом закрутилась орда, и на едва окрепшие плечи мальчика навалились новые проблемы. Смерть еще одного правителя у него на глазах- уж точно не станет для него травмой или трагедией. Особенно учитывая, что это смерть Петра. Пусть он сделал довольно много для Российской Империи, но теплых чувств к нему первопрестольный уж точно не питал. Даже не жалко было. Внутренний голос шептал, что Петр заслужил это, и должен ответить за страдания первопрестольного. Дорога до покоев в сопровождении фрейлин и слуг казалась бесконечно долгой. Распахнув двери, Москва оказался в покоях. Так же, как в их последнюю встречу, Петр лежал под белым покрывалом с тряпкой на голове. Только выглядел он в этот раз в три- четыре раза хуже. Казалось, что на скелет просто натянули кожу. Закатывавшиеся периодически в предсмертной агонии глаза , трясущиеся руки, слабый хриплый голос, уставшие, будто стеклянные глаза. Ужасное и жалкое зрелище. Невольно пробежали мурашки по спине. Он видел много смертей. И они всегда были такими мерзкими. Как человек, сильный, улыбчивый и стойкий, мог из за недуга превращаться лишь в тень прошлого себя, считая последние часы жизни, просто ужасало. Дряхлая старуха со скрипучим голосом и отвратительно мерзкой наружностью не жалела никого, превращая самых крепких и румяных людей в свое подобие, гадкое и отталкивающие. Бывшая столица видел, как людей насаживали на копья, как на иглу, заставляя органы внутри рваться, видел, как люди истекали кровью, как их потряхивало от агонии, как они падали на колени с пеной изо рта, как им отсекали головы, как их сжигали, как они кричали из языков пламени, слизывающих с них скальп. Но поистине ужасной считал он подобную смерть- когда человек потихоньку становится овощем, забывая как по живому блестели его глаза и как он улыбался всему миру пару недель назад. Смотреть за этим было крайне неприятно, казалось, будто жизнь утекает из раскрытых ладоней, а ты не в силах сжать пальцы, чтобы удержать. Московский прошел внутрь комнаты, присаживаясь на стул возле кровати. Вокруг ложе Императора так же собрались приближенные, бояре и дворяне. Окружив Петра плотным кольцом, они что то говорили ему наперебой, пока их не прервал властный голос первопрестольного. -Петр Алексеевич, необходимо выбрать вашего приемника на трон.-Совсем недавно Петром был подписан новый указ, где было сказано, что наследника на трон выбирает перед смертью сам Император. -Уже хоронишь меня?..-Москва непонимающе и удивленно взглянул на него. В голосе Петра была неимоверная горечь, он надламывался, язык заплетался и уже не чеканил приказы, как в былые времена. -По-моему все и так очевидно. -Хаха..ты прав. Принесите лист..- Дворяне засуетились, а Москва лишь поморщился с плохо скрываемым отвращением. Все они получат выгоду от смерти императора. Все прямо сейчас лицемерят подле его кровати, и от этого во рту разливался вкус чего то очень мерзкого. *** Петербург разбудила знакомая фрейлина. Ее звали Надя,он хорошо запомнил ее. Надя была не похожа на других девушек при дворе. Она не бегала за столицей, не воспринимала все его слова как флирт и часто помогала ему, не прося ничего взамен. Волосы девушки, русые и волнистые, затянутые в тугой хвост, обеспокоенные карие глаза и встревоженное лицо. Что то точно было не так. -Александр Петрович, просыпайтесь, скорее! -Что случилось? - сонно похлопав глазами, Петербург пытался сфокусировать зрение на остро очерченных скулах девушки. -Петр Алексеевич умирает. «ЧТО?» В голове столицы этот вопрос повис огромными буквами. Что за черт? Быть такого не может. Михаил Юрьевич же совсем недавно говорил, что у императора обычная простуда. Неужели он лгал ему? Но почему? Что значит умирает? Так скоро? Тысячу вопросов, задавать которые не было сил. Он не хотел знать на них ответ. Хотелось упасть лицом в подушку, закрыть уши и забыть только что сказанное, но стереть ужасающую фразу из головы уже не получиться.Он подскочил и на ватных ногах стал носиться по комнате, спешно одеваясь. Но застегнуть пуговицы рубашки показалось невозможным, пальцы будто онемели и наотрез отказывались слушаться хозяина. Надежда помогала ему, поторапливая. -Каждая минута на счету, господин.- Ее опечаленные карие глаза кажется видели весь ужас, который окутывал Петербург. В покои он почти бежал, абсолютно не понимая что он делает и отказываясь понимать. Подлетая к дверям, он хотел было уже ворваться в них, но ему не позволили. Охрана преградила ему путь. -Пустите меня! Пустите, Прошу! - - Петербург отчаянно взмолился, голос дрожал от осознания всей чертовой ситуации. Хотелось кричать так сильно, чтобы оглушить их. -Не велено. --Стальной и безразличный голос охранника вырывал почву из под ног, скидывая ее сверху на Александра, придавливая его к земле со всей силы. Подоспевшая следом Надежда бросила охранникам несколько фраз, после чего они все же открыли дубовые двери, пропуская мальчика и женщину. Он влетел в покои с криками. -Пропустите!- расталкивая локтями дворян и бояр, прорвав собравшиеся кольцо, он проник в его самый центр, к кровати его основателя и отца. От вида Петра сжималось сердце. Нет,не так. Сердце сжимали. Кто то сильно сжимал его, и кровь текла по костлявым рукам мучителя. Эта самая рука-рука смерти. Она принадлежала той, которая нависала сейчас над кроватью одного из самых близких ему людей, вытряхивая из него жизнь. Глаза заблестели от слез. Он кинулся к кровати, сжимая ее край так, будто хотел вытащить Петра с того света. Рядом он увидел спину, золотой отблеск волос и красный камзол. Михаил Юрьевич. Он знал все. И предпочел молчать. Но сейчас все внимание дрожащего от безысходности и беспомощности своего положения Петербурга было приковано к постели. -О..Сашенька,Парадиз..Давно тебя не видел..-слабый, надламывающийся голос отца и ласковые, темно карие глаза, с подрагивающими ресницами. Под глазами залегли темные круги. Спутавшиеся пряди спадали на лоб. Он, уже практически обездвиженный надвигающейся смертью, лишь медленно повернул голову на него. -Меня к вам не пускали! Как вы?Надежда, вставшая слева от склонившегося к постели Петербурга, осторожно убрала с его лба повязку, чтобы смочить и дать ему другую. -Бывало и лучше. -Петр, говори то что хотел сказать. Быстрее, у нас мало времени. - Московский совсем забыл о Питере. Кто его , интересно, пригласил? « Он сейчас все испортит.» Пронеслось в голове, и первопрестольный раздраженно вздохнул. -Мало времени?- Саша до боли закусил губу. Страшно, больно и так непонятно. Эти слова, брошенные Москвой, бились в его черепной коробке, как в клетке, отскакивая от стенок и попадая в противоположные. Сердце истерично забилось. -Это все не важно, совсем не важно, Питер.- Бледная улыбка заиграла на губах Петра, и Питеру хотелось зажмуриться, ущипнуть себя за руку и понять, что это страшный сон. Самый обычный кошмар. И что отец его улыбается все так же ярко, треплет по голове и снова они вместе идут в порт, рассматривать корабли. Потому, что Саша отказывался принимать реальность .Это была вовсе не улыбка его отца- тусклая копия. Но все надежды на кошмар рушатся, когда рука Петра Алексеевича накрывает его собственную. Такая холодная, будто он трогает уже труп. И от этого что то странно холодеет внутри. -Давай лучше в кои то веки послушаем Москву. От этих слов блондин лишь раздраженно фыркнул, закатив глаза. -Ты , Питер, воистину мое самое наипрекраснейшее творение.Самое великое и удивительное. Я бы хотел увидеть как ты вырастешь. Какие войны и победы тебя ждут. Но у меня есть только одно знание- ты станешь для России чем то больше, чем город. Ты будешь великой столицей Российской империи, тебя будут уважать, и вся Европа будет трепетать перед тобой.Думаю, я не был лучшим отцом для своих детей, но постарался быть лучшим для тебя, Петербург. Я дал тебе все самое лучшее, что мог.Не дай империи умереть.- Петр закашлялся,закатывая глаза и выгибаясь на постели. -Петр Алексеевич, что все это значит?- мир внутри рушился. Сердце бешено стучало, в глазах скопились слезинки. -Выведите его, быстро! Петр, пиши уже наследника скорее!- властный, полный раздражения и не терпящий отказов и препирательств голос разрезал воздух. -Петр Алексеевич..?- Слезы обожгли щеки. Внезапно мужские крепкие руки схватили его за левую руку, оттягивая от постели. Питер видел отдаляющиеся силуэты. Один из самых близких ему людей, сомкнув глаза, издал тяжелый вздох. Справа- Московский, сжимающий в руках лист и перо. Он кричал. -Напиши наследника, Петр, быстрее! Слева- Надежда. Она осторожно положила новую повязку на его лоб, сжала кулак и уронила его возле сердца, напряженно поджав губы. -Подождите! Нет,Нет! Еще минуту, прошу!- вопли Питера, полные отчаяния, за считанные секунды наполнили комнату. Хватка на его плечах стала еще сильнее. Он тянул правую руку к постели отца. -Как же я без вас? Отец! Я не справлюсь! Ему заломили руки, упрямо вытаскивая в зал. -Папа! - Взгляд темно карих глаз, открытых с таким непосильным трудом, провожали бьющегося в истерике Питера, которого волокли в коридор уже два мужчины. Мокрые дорожки слез срывались с его щек, капли летели в разные стороны, а на лице застыла гримаса неподдельного ужаса. -Черт возьми, я же просил писать быстрее. -Москва раздраженно смял нетронутый листок. Петр вздохнул еще пару раз, прикрывая глаза. Вот ресницы уже не трепетали, дыхание сильно замедлилось , вздохи вылетали из горла с огромным трудом. Сердце остановилось. Больше Петр не дышал. Великий император остался лежать бездушным телом в своей постели. Телом без жизни. Телом, оскверненным недугом. В комнате витало ужасное напряжение. Москва вздохнул раздраженно и немного злобно. Он так и предполагал. -Обсуждать наследника будем в зале. Или через 5 минут в этой комнате будет уже два трупа. Дубовые, тяжелые двери в зал распахнулись. Московский вышел из покоев и облегченно вздохнул. Атмосфера смерти там сжимала легкие, словно не давая вздохнуть полной грудью. Там было до отвращения душно и вся комната была пропитана безысходностью и страхом человека перед смертью. Его абсолютной беспомощностью перед этой старухой. Ведь она, по сути, поджидает везде. Из каждого угла за людьми наблюдает смерть, бросаясь на них в удобный момент. Боялся ли смерти Михаил? Нет. По сути, он, можно сказать, был бессмертен как человек. Тем не менее, его могли уничтожить. Снести до основания, сжечь, разграбить. Но это была другая смерть. Она не была внезапной. Внезапной была рука, с силой дернувшая Михаила назад. Он резко развернулся, обращая внимание на дернувшего. Он узнал Петербург. -Скажите, почему вы так со мной поступили?- голос дрожал, из глаз брызнули слезы. Казалось, столица готов забиться в истерике. Москва лишь вскинул брови, сдерживая ядовитую ухмылку. -Ах, простите, я ведь должен был пренебречь миллионами жизней людей и всей Российской Империей, чтобы вы с вашим папенькой вдоволь могли насюсюкаться. Обжигающий яд этих слов ударил Сашу. Боль, пронзающая все существо. -Но ведь престол мог перейти ближайшему родственнику? Какой в этом был смысл? -А теперь послушай, Петербург.- в невероятном раздражении выкрикнул Московский. - Если бы ты был внимательной столицей и хорошо слушал меня, запомнил бы, что несколько лет назад был подписан договор о том, что правитель сам выбирает наследника на престол! Вы ведете себя неподобающе статусу столицы и по-хамски по отношению ко всем жителям Российской Империи, когда подставляете ее! В ужасные времена смуты несколько веков назад, когда Россия осталась без правителя и нормального правления, вмиг превратилась в разграбленное государство, в бедноте и постоянных царях-однодневках, после которых пришлось долго восстанавливаться! - Московский грубо отдернул руку, продолжая путь в зал. -Он умер?- тихо спросил Саша. Хотелось, чтобы Москва не услышал этого вопроса, потому что столица не хотела знать ответ. -А чего вы ожидали? Следом повалили бояре. Наперебой кричащие: «Михаил Юрьевич!» «Подождите» «Екатерину на трон.» «Петра Алексеевича и точка!» «Все в зал!» Петербург локтями отталкивали в угол, пробираясь к залу, где уже сидел человек в красном камзоле, со светлыми волосами, которые словно отливали настоящим золотом, и глазами цвета неба над Российской Империей. Холодный, как смерть. Властный и грозный , казалось , он мог разбить любого одним своим взглядом. Сейчас, сидя за столом и принимая решение о новом правителе вместе с чиновниками, ждущими его слова, он вновь показывал, что он- настоящая столица. С ним советуются, он узнал о недуге Петра гораздо раньше, он знает все последние указы, всегда держит себя в руках, сидит за столом вокруг чиновников, решая ближайшее будущее страны. А Петербург? Правильно, сидит в углу с заплаканными глазами. Зато у него есть тот самый титул столицы, который подразумевал под собой лишь слово. Он даже на деле не был в это особо погружен. Проживал свое детство рядом с отцом, искренне радовался за все победы своей страны, старался подружиться с городами и каждый день гулял по порту, осматривая флот. Отец. Воспоминания о лежащем на кровати теле Петра Алексеевича мозг Питера просто отторгал. Тысяча вопросов о том, что будет дальше. *** Что должен испытать человек, когда умирает его родитель? Питер раньше не думал об этом. Сейчас его окутывал страх. Ничего не будет как раньше. Ничего уже не повернешь назад. Это время новое. Новый правитель, и наверное о детстве нужно забыть. Ему было не особо интересно кто именно. Сейчас, стоя в пустой комнате и наблюдая за лежащим в гробу с хрустальной крышкой, под белыми покрывалами отцом, ничего не было важным. Он смотрел, как завороженный, и боялся. Боялся своего будущего. Но было что то еще. Это такое необъяснимое чувство, которого до этого Саша ни разу не испытывал. Он уже принял то, что отца больше нет. Но сердце разрывало, казалось, все еще может вернуться назад. Казалось, он может проснуться. Но нет. Уже нет. На сердце скребло что то пострашнее кошек. Хотелось убежать, хотелось чтобы все это пережил кто то другой, не Романов. Мучил еще один гигантский вопрос: «Неужели Москва специально ничего не сказал?» . Ведь Питер спрашивал его. Почему Саша по его мнению был недостоин знать, что его отец умирает? Если бы Надежда ничего не сказала, что бы случилось с Питером? Он бы винил себя и всех вокруг. Ненавидел бы себя за то, что не просыпается на час раньше. Ненавидел бы весь двор за то, что его не предупредили. Но ему все же сказали. Он был так безумно благодарен Наде, но не смог поблагодарить ее. Надо сделать это попозже. Сжав руки за спиной в плотном замке, ему казалось что все давит на него. Эта ужасная комната, гроб посередине, в котором покоился его отец. И он был так не похож на то, что представлял себе Петербург, когда кто то говорил «Петр Алексеевич.» . Он представлял себе широкую улыбку, загорелую от солнца кожу, огрубевшие во время кораблестроения руки, синий камзол и фирменную шляпу, которую Петр так любил. Разве то тело, что лежало в гробу, могло принадлежать ему… Стоя с сцепленными за спиной руками, Питер ощущал свое взросление. Дальше ему нужно быть самостоятельным. Он постарается. Сжимая губы и прикрывая уставшие, заплаканные веки и втягивая носом воздух, он ощущал его абсолютную нехватку. Но вдохнуть полной грудью не получалось. Все вокруг давило. Сдавливало его , загоняя в угол. Он почти умирал морально в этом душащем одиночестве. Внезапно двери отварились. На пороге стоял Московский. В ходе собрания он смертельно устал от бессмысленных споров. Они были такими глупыми, стояли на месте. Аргументы бояр, пытающихся протолкнуть своих приближенных на трон, были одинаковыми. Но когда тем все таки нужно было придумать что то новое, они могли выдать такой несусветный абсурд, что доходило просто до смешного. В итоге на престол поднялась Екатерина. Жена Петра Алексеевича. Главным аргументом ее царствования стало ополчение, принявшее ее сторону. Чтож. Московскому было относительно все равно , кто там будет. Но он не мог не учавствовать в выборе нового правителя, ведь все вокруг считали, что он до сих пор важен и его голос имеет огромное значение. Хотя по факту столицей он уже не был. Выслушивая аргументы собравшихся , он задумчиво кивал головой. Принимая чью то сторону, высказывая свое мнение касательно претендентов, сознание было размытым. Он не мог сосредоточиться ни на чем. В голове мелькал образ плачущего Петербурга, который выглядел сломанным и загнанным. Москва и вправду повел себя не совсем красиво по отношению к нему. Он не заслужил этого. Совсем не заслужил. Так что как только собрание закончилось, а он еле вытерпел скрипучие голоса, Михаил поспешил найти Петербург. В его покоях мальчика не было, о нахождении Саши первопрестольному подсказала Надежда. Фрейлина остановила его в коридоре. -Кого то ищите?- она загадочно улыбнулась, тряхнув кудрями. -Ищу Александра Петровича. Вы, вижу, знаете где он. Не подскажете? -Подскажу. Он сейчас скорбит над гробом почившего царя. Давайте провожу вас. Они шли в тишине, которая страшно давила на обоих. Надежда вглядывалась в его лицо. Она хотела разглядеть в нем что то, но Москва не знал что именно. Выражение его лица было расслабленным, лишь брови слегка нахмурены. Обычно он так и ходил. Но фрейлина, кажется, пыталась разглядеть что то глубже. А Московский изо всех сил старался не смотреть на нее. Взгляд этих любопытных карих очей пробирал его, он даже передернул плечами. Когда они в очередной раз завернули за угол, он все же спросил. -Что вы так смотрите на меня? Девушка лукаво ухмыльнулась, сощурив глаза. На щечках показались очаровательные ямочки. Она похлопала ресницами, переводя взгляд на дорогу. -Вы обидели его. И жалеете. Московского передернуло. Он вздрогнул, пораженно уставившись на нее. -О чем речь? Я никого не обижал, а сказал то, что было нужно. И я совсем не жалею ни об одном своем слове. - Вернув себе привычный холодный тон и прищуренный взгляд, он снова властно пояснил. -Тогда зачем идете к нему? Эта девушка начала порядком раздражать. Как она могла допустить мысль, что читает Москву как открытую книгу? Он раздраженно свел брови у переносицы. -Сообщить итоги собрания. Он столица , и должен понимать кто теперь правитель.- Тон стал еще холоднее. Он злился. Девушка остановилась. Надя пожала плечами. -Ах , тогда извините. Боюсь, сейчас его не стоит беспокоить. Нужно дать время мальчику поскорбеть по отцу. Эта ситуация вывела Михаила еще больше. Эта девушка и вправду считает, что может управлять им? -Хорошо, допустим, я хочу подбодрить его. Покажите мне где он.- Тот изо всех сил сжал кулаки. Если эта девушка начнет снова сопротивляться, он точно развернется . Либо плюнет на проклятого мальчишку, либо просто спросит у кого то другого. Кажется, Надежда почувствовала это. Дальше они шли молча, каждый думал о своем. Они не смотрели друг на друга. Это было бы и некстати. Надя довела его до дверей и скрылась, как будто ее здесь и не было. Москва несколько раз вдохнул и выдохнул, чтобы не сорвать гнев на проницательность девушки на Петербурге. Когда двери отворились, в глаза бросился гроб. Он стоял посреди комнаты. Все тот же Петр. Только мертвый. Над гробом фигурка мальчика. Руки сцеплены, немного трясутся. Склонил голову,волосы упали на лицо. -Петербург. Саша вздрогнул, когда до ушей донесся знакомый голос. Он знал, что увидит когда повернется. Золотой отблеск его волос, голубые глаза и красный камзол. Но сейчас он не уверен, что хочет видеть это. Он не уверен, что хочет говорить с ним. Если Питер просто промолчит, может Московский уйдет? Хороший план. Саша решил так и сделать. -Петербург.- Сопротивляться этому голосу хотелось меньше всего. Но он все равно стойко держался. Через пару секунд тяжелые руки Михаила погрузились на плечи Саши. -Петербург. Москва повторял это как мантру. Когда мальчик на третий зов не повернулся к нему, он решил брать все в свои руки. Осторожно, словно в его руках было что то хрустальное, Московский развернул мальчика к себе. -Питер.Ты слышишь меня?- Руки переместились немного ниже, сжимая корпус Саши. Он наклонился, заглядывая прямо в лицо. Волосы, заправленные за ушли слегка покачивались. Взгляд остановился на заплаканных глаза. -Слышу.- Голос задрожал и охрип. Немного прокашливаясь, Питер заговорил снова. - Я слышу вас, Михаил Юрьевич. -Как ты? -Не очень. - Это была правда. Такая горькая, что мальчик ощутил на языке стильный привкус горечи. -Послушай, Саша. Мы города. И мы бессмертны. Мы всегда будем переживать наших знакомых людей. Они смертные. А мы нет. Но я понимаю, как тебе тяжело сейчас. Московский притянул его к себе, обвивая руками спину, сжимая в объятиях. И мальчик так хорошо чувствовал себя, уперевшись подбородком в его плечо и вдыхая его запах. Ему стало хорошо впервые за этот проклятый день. Он действительно расслаблялся в его руках. -Мне страшно. - голос такой слабый и загнанный, но сейчас это было не важно. Москва прижимал к себе сильнее. - Все будет хорошо. Ты справишься. Правителем будет Екатерина, его жена. Она хорошо относиться к тебе, так что все будет хорошо. Объятия обжигающе теплые, Питер хватается за чужие плечи как за спасательный круг. Чужие сердца подстраиваются под ритм друг друга, дыхание настраивается на один лад. Сердце Саши вспыхивает заново, и ноша, разделенная на двоих, уже не пугает своей тяжестью. - Не хочешь пойти ко мне в покои? Вопрос неожиданный. -Я не против.- Петербург отстраняется, судорожно всхлипывая, вытирая локтем лицо. Ладонь Михаила находит его руку, крепко сжимая, и ведет к покоям. Как маяк, прокладывающий путь человеку когда его глаза застелило горем. Они идут по пустым коридорам, скрытые от чужых глаз покровом ночи, крепко сцепленные руками. Их никто не видел. Никто, кроме ухмыляющийся в ночи девушки. Фрейлины Надежды. *** Покои Москвы просторные и красивые. Такие, какие в самый раз и подходят ему. Чем то отражающие хозяина. Выдержанные, строгие и просторные. Питер садиться на кровать, пока Москва снимает камзол, оставаясь лишь в блузе. -Михаил Юрьевич, а ваш отец? Довольно неожиданный вопрос. Питер боится задавать его. Вдруг для Московского это тяжелая тема? Но тот непринужденно улыбается, опускаясь на кровать рядом с ним. -Помню. Юрий Долгорукий. Он открыл много городов помимо меня. Кострому, Дмитрев, Переславль- Залесский, но прославился именно как мой основатель. Я плохо помню его. Он постоянно был в разъездах и походах. Но он не был плохим отцом. Когда приезжал всегда старался провести со мной некоторое время. Расспрашивал меня о моих успехах. Я даже учился азбуке в церки местной, чтобы удивить его. -А как он умер?- Саше действительно было интересно. -Его отравили киевские бояре. Ну, мне так сказали. Киев мой старший брат. Вот его я очень люблю. Не знаю точно, как и что там получилось, но думаю он не виноват. -Вы сильно грустили? -Все грустят по своим родителям. , и это нормально. Москва снова затянул мальчика в объятия, пододвигая поближе к себе. Истерзанный произошедшими событиями и истериками, Саша заснул прямо на руках Московского. Тот заметил его дыхание и почувствовал, как руки повисли вокруг его шеи. Осторожно передвинув его, выждав немного чтобы не выдернуть из дремы, Михаил уложил мальчика спать. *** Утром Саша проснулся на кровати своего учителя. Его самого в комнате не было, видимо уже ушел на работу. От воспоминаний вчерашнего вечера хотелось улыбаться и радостно скакать по комнате. Они были очень близки, и Петербург это безумно радовало. С тех пор их отношения ощутимо изменились. От былой ненависти Москвы не осталось и следа. Он часто заботился о своем ученике, шутил и невзначай дотрагивался до него. Они больше не были друг другу врагами. Теперь Питер мог не сдерживать широкую улыбку, когда златовласый заходил в зал. Питер постоянно чувствовал поддержу со стороны Михаила. Стоило ему показать на уроке, что ему плохо, его обнимали, поддерживали и подолгу говорили с ним, за что тот был учителю безмерно благодарен. В остальном изменения тоже были. Хоть занятия и проходили своим чередом, Екатерина явно строила какие то планы. Московский помогал основаться ей на новом месте, подсказывал и посвящал в курс дела. Что то измениться в их скором будущем.