А ты помнишь?

      Возвращение домой для Цзян Чэна было чересчур сложным. Эта квартира несла в себе столько жутких воспоминаний, столько плохого, что при входе в неё у Цзян Чэна сжалось сердце. Он выпустил котёнка, который тут начал обходить всю территорию проживания, а Цзян Чэн тем временем не смог сдвинуться с места.       Ему казалось, что он чувствует тошнотворный запах вина из гостиной и где-то в глубине квартире раздаётся мерзкий голос отца, который ругается с кем-то по телефону.       Цзян Чэн сжал руки в кулак. Ноги его не держали и медленно подкосились. Глухой стук тяжелого тела разнесся по дому.       Лето и лёгкая жизнь осталось позади. Юноша никогда не думал, что снова почувствует эту тоску по другому человеку. Он понимал, что его сердце снова покрывается тонким слоем льда. Желание сбежать от этого сильнее всего на свете. Цзян Чэн понимал, что нельзя, он должен верить и на самом деле верит, но боится. Боится, что их одно единственное желание — быть вместе — не исполнится.       — А? Что за прелесть! Ты откуда?       Цзян Чэн вздрогнул и резко поднял голову. Голос мамы раздался так неожиданно, что на мгновение он почувствовал облегчение. Из кухни начали раздаваться многочисленные детские звуки умиления. Цзян Чэн понял, кто его ждёт.       — А-Чэн?       На пороге в прихожую вышла мадам Юй. Она заметно разнервничалась и быстро подошла ближе.       — Что с тобой? Тебе плохо? Я так и знала, что нужно вызвать водителя, — она нахмурилась, тем не менее тревогу в глазах было не скрыть.       Поперёк горла встал неприятный ком. Цзян Чэн сжал руки в кулак.       — Мам, это нормально?       — Не поняла, — Юй Цзыюань помогла ему встать и осмотрела своего сына.       — Я так скучаю по живому человеку…       — Ох, А-Чэн… — она неожиданно прижала его к себе, — Конечно нормально. У вас с А-Хуанем искренние чувства, все будет хорошо, я уверена.       Цзян Чэн окончательно размяк.       Мало того, что он очень сильно устал от этой поездки, так ещё и сердце разрывается от желания вернуться к Лань Хуаню. Цзян Чэн прекрасно понял, что это испытание, но как же сильно не хотел через это проходить.       Как и что будет дальше, он не знал, но искренне надеялся, что встанет на ноги достаточно быстро.       — Этот котёнок просто прелесть, — сказала Юй Цзыюань, уводя Цзян Чэна на кухню.       Нару игрался с Цзинь Лином, но когда заметил своего хозяина, то сразу бросился под ноги, словно почувствовав как тому тяжело. Когда оказался на руках, поднялся и спрятался в капюшон, начиная громко мурчать и дышать прямо шею. Цзян Чэн улыбнулся, переводя взгляд на своего племянника. Тот почему-то был расстроен.       — Почему ты опять расстроен, дядя? — поинтересовался мальчик и двинулся в его сторону, — Сичэнь-гэ тебя обидел?       — Нет, все в порядке. Я просто устал, — сказал Цзян Чэн и крепко обнял племянника, — Яньли…       — Они с Цзысюанем по делам в другом городе, его мне оставили.       Цзян Чэн поморщился: — Вот как. Я пойду спать, ты не против?       — Иди конечно, чего спрашиваешь.       Цзян Чэн ушёл. У него не было сил, в автобусе он не мог уснуть, так как чувствовал себя не очень хорошо, да и Нару сильно бушевал, отчего Цзян Чэн переживал ещё сильнее. Мало ли, что могло случится, если бы котёнок выбежал. Пускай это чудо все равно какое-то время находилось у него на ногах, все равно большое время проводил в рюкзаке, а сейчас, когда оказался на мягкой кровати вместе с хозяином.       — Я справлюсь, — прошептал Цзян Чэн и утонул в пучине сна.       Предстоящие последние дни месяца его ждали более менее спокойными. Изначально, он сходил и купил все необходимое для своего котёнка, расставил все и съездил с ним в ветклинику, когда узнал, что все в порядке со спокойной душой вернулся домой и тут началось.       Так как через два месяца они уезжали, а квартира останется пустой, в его голове была мысль избавиться от всего самого тёмного и мрачного. Создать ту атмосферу, с которой будет намного проще дышать. И Цзян Чэн её сделал.       Сорвал все плакаты со стен, убрал ненужные вещи, связанные с плохими воспоминаниями, оставил по минимум того, что осталось от друзей, которых рядом уже не было и создал уголок, в котором были памятные вещи с лагеря. Гардероб он тоже хорошенько поменял. Убрал все чёрное и добавил более светлое.       Гостиная тоже пострадала от его рук. Все вещи отца оказались в мусорном ведре, да и то, что когда-то принадлежало Вэй Усяню там же. Нечего мешать их спокойной жизни.       Ближе к вечеру Цзян Чэн провел все свое время с племянником, а после этого решил, что можно попробовать написать возлюбленному. За день чувство тоски несколько раз убивало его, но он держался и уже ночью понимал, что будет слишком сложно.       Цзян Чэн написал пару банальных фраз, но ответа, понятное дело не было. Сообщение даже не доходили и Цзян Чэн жалел о том, что не мог отправить почтой. Настолько все было плохо. Ему так хотелось услышать голос Лань Хуаня, остаться с ним подольше, но судьба злодейка не хотела, чтобы все у них было прекрасно.       Второй месяц лета наступил мгновенно и… без Лань Хуаня. Без единой его весточки, которая могла бы хоть как-то поднять настроение. Цзян Чэн не мог смириться с мыслю, что тот просто занят, для него это было ещё той трагедией. Цзян Чэн не мог написать кому-то другому, так как номер был только Ланя, а галстук так и остался идеально чистым без других номеров или адресов.       Весьма печально.       Цзян Чэн был готов на всё, чтобы ещё раз его услышать, но возможности такой не было.       А вначале июля у него весь день загружен был. Сначала тренировка, на которую он сам записался, после чего у него новый репетитор, который ужасно сильно загружал и весь вечер он выполнял задания, практиковался в написании и произношении нового языка.       Цзян Чэн быстро сгорал в таком режиме, первая неделя уже казалась пыткой, он уже не рвался на звонки. Все оставшееся свободное время он тратил на крепкий сон. К счастью в какой-то момент получилось встретиться с Цзян Яньли, она дала ему возможность выдохнуть, но по-прежнему оставалась одна проблема.       Девушка все ещё не хотела разговаривать с мамой. Причём, ни в какую. Когда мадам Юй сказала, что они оставили А-Лина у неё, Яньли думала про родителей мужа. Ну и Цзян Чэн не рискнул рассказывать правду, так как Яньли более разбитый ребёнок в семье и быстрее сбежала от напора мамы, не получив совершенно ничего, так как сильно похожа на отца, поэтому Цзян Чэн понимал, что лучше промолчать.       В его голове совсем скоро, кроме уроков, ничего не было. Цзян Чэн узнал в какой школе будет учиться, был удивлён, не понимая, почему так сложно и был вынужден учиться, чтобы не показаться неучем среди своих одноклассников.       Цзян Чэн правда старался.       Сидел с книгами в обнимку и зачастую засыпал прямо за столом. Обычно его будила либо мама, либо Нару, которому не нравилось местоположение хозяина. Вообще-то мадам Юй зачастую пыталась объяснить, что так делать нельзя, но Цзян Чэн лишь отвечал, что так он не думает о нем и разговор на эту тему был закрыт.       Время шло слишком медленно.       Его сердце всё-таки покрылось тонким слоем льда из-за тоски. Да, Цзян Чэн верил ему, просто боялся остаться в одиночестве с этой мечтой.       Но в его жизни появился ещё один новый человек, который не дал спокойно жить.       Дело было в середине июля, когда Цзян Чэн вышел на прогулку вечером и зашёл в кофейню. Он сел за стол, начиная ждать своего заказа. Обычно в пределах своего дома он выглядит намного лучше, чем за ним. На самом деле, просто не хотелось, чтобы кто-то обращал на него внимание. Поэтому, когда к нему неожиданно подошёл парень и заговорил на ломанном китайском языке, Цзян Чэн был удивлён.       — Прошу прощения, я плохо знаю ваш язык, — сказал парень и неловко улыбнулся, — Я из Японии, ученик по обмену, остался здесь с друзьями на всё лето.       — Если вам легче говорить на японском, то смело говорите так, — совершенно спокойно и уверенно ответил Цзян Чэн, замечая как светлые голубые глаза наполняются удивлением. Незнакомец даже не спросил и сел напротив. Его взгляд упал на руку и тогда из его вырвался один единственный вопрос:       — У тебя есть супруга?       Цзян Чэн раскрыл ладонь и повернул её так, чтобы было видно фамильное кольцо, кольцо, которое Лань Хуань подарил после возвращения спустя три дня и даже то, что из смолы.       — Я помолвлен, — ответил он и был уверен, что незнакомец принесет извинения и уйдёт. Однако нет.       Мало того, что он не начал говорить на японском, что вызывало некоторые подозрения, так ещё и от темы не ушёл.       — Впрочем, оно и неудивительно. Такой красивый парень должен быть любимым.       — Ага…       —«Раздражает», — понял Цзян Чэн и мысленно выдохнул. После Лань Хуаня, Не Минцзюэ, Не Хуайсана ему вообще сложно найти людей, с которыми будет приятно общаться. Все для него как один и являются помехой для учёбы или спокойного времяпровождения. Уже вслух он грубо сказал: — Что тебе от меня надо?       — Я хотел познакомиться. Ты очень симпатичный. Меня зовут Ци Фэн.       — Я не буду знакомиться, гуляй лесом, — строго сказал Цзян Чэн, так как понимал, что эта личность может являться опасностью для нервов Лань Хуаня. Тому тем более скорее всего сложнее, так как остался едкий повод ревности из-за травмы после Сяоли.       Раздался спасительный звук его заказа.       Цзян Чэн встал с места, подошёл к бариста и, забрав заказ, ушёл. Он невольно шумно выдохнул, понимая, что даже от такого общения устал. В голове сразу возник вопрос, как ему влиться в общество Японии, если даже здесь с одним человеком познакомиться сложно. Хотя нет, будь этот тип менее подозрительный, Цзян Чэн был более дружелюбным. Но это не точно.       Вернувшись домой, Цзян Чэн зашёл на кухню.       — Мам, ты дома?       — Да, что случилось?       — Я взял тебе капучино.       — Спасибо! А-Чэн, подойди сюда.       Цзян Чэн заинтересованно хмыкнул, когда услышал такой строгий тон. Прошёл в гостиную и замер.       — Мадам Лань!       Сидящая на диване женщина, мило улыбнулась и встала, подходя ближе. Цзян Чэн в глазах увидел одобрение и обнял. Обнял так, словно вместо неё здесь стоит Лань Хуань. Цзян Чэн так соскучился по ней, что не хотел отпускать. Эти пару минут вытащили его из-под толщи воды и ударили в центр сердце так, чтобы от тонкого льда осталась лишь пыль.       — А-Хуань попросил крепко обнять тебя при первой возможности.       Цзян Чэн вздрогнул.       Этого было достаточно, чтобы почувствовать наплыв эмоций и тепла. Чтобы снова на мгновение почувствовать его любовь. Цзян Чэн выдохнул, будучи очень довольным тем, что случилось.       — Спасибо.       — Я не одна. Хокку тоже со мной.       Цзян Чэн отпрянул и посмотрел на свою маму. Не сдержал смешка. Нару сидел на плече и смотрел вниз, где на руках у мадам Юй сидел Хокку и нежничал, громко мурча и бадаясь о руку.       — Хокку, — позвал Цзян Чэн и получил приятную реакцию. Котёнок бодро слетел с колен Юй Цзыюань и оказался у него под ногами. Цзян Чэн поднял его и начал гладить, — Почему… Хуань не звонит?       — О, об этом он тоже попросил сказать. А-Чэн, ты написал ему в какой-то сети, где скрыт твой номер. А он позвонить может только зная его наизусть.       Цзян Чэн мысленно хотел побить себя об стенку.       —«Идиот», — выдохнул он и тут же достал телефон, открывая обычные сообщения. Он оставил номер и стал надеяться на лучшее. Правда из гостиной ещё не ушёл. Сел на кресло рядом и стал собеседником мамы и мадам Лань.       Разговаривать с Мадам Лань было также приятно и спокойно как с Лань Хуанем, а это как-никогда было необходимо. Цзян Чэн безумно рад от мысли, что женщина знает, где они живут. И как оказалось, именно она будет раз в месяц приезжать в их квартиру и приводить её в порядок.       — Стой, а почему ты её оставила? — поинтересовался Цзян Чэн, смотря на Мадам Юй, — Квартиру можно было продать.       — Так тебе восемнадцать исполнится, ты сразу с Японии уедешь, зачем мне потом беспокоиться о квартире, если я просто оставлю её?       — Я…смогу уехать после восемнадцати? — ещё раз на всякий случай, дабы проверить не послышалось ли, спросил Цзян Чэн.       Мадам Юй уверенно кивнула: — Да.       Цзян Чэн выдохнул: — Спасибо.       — Брось, я знаю, что тебя не стоит держать рядом всю жизнь. Все хорошо.       Цзян Чэн собирался ответить, как вдруг телефон его начал разрываться от звонка. Юноша поднял трубку, сначала поморщился, понимая, что номер незнакомый, но все равно ответил.       [— А-Чэн, я убью тебя при первой же возможности.] — мгновенно раздался до боли в сердце знакомый голос, по которому Цзян Чэн так сильно скучал.       [— Хуа-ань…] — протянул Цзян Чэн, чувствуя вину за случившееся, [— Я виноват, знаю, прости.]       Юноша встал с места и ушёл в свою комнату.       [— Знаешь, как это выглядело? Как только мне пришло твоё сообщение, а я в лесу был, так сразу рванул обратно в лагерь.] — он усмехнулся.       [— Я соскучился. Ужасно соскучился.]       [— Я тоже, котёночек. Но вторая смена скоро закончится и я буду чаще звонить, писать, а там недалеко уже и наша встреча.]       Его голос звучал как никогда нежно. Это то, что надо было Цзян Чэну. Просто услышать, просто снова ощутить его любовь.       [— Как ты? — спросил Цзян Чэн, — Не Минцзюэ не уехал?]       [— О, не поверишь. Он с Вэнь Цин пропадает.]       [— Насколько… все серьёзно?] — поинтересовался осторожно Цзян Чэн, так как помнил, что Лань Хуань против вмешиваться в его личную жизнь.       [— Сложно сказать, но ему стало намного легче, — задумчиво ответил Лань Хуань, — они и меня поддерживают, хотя я как-то более спокоен. Нет, сегодня что-то не так было, но в принципе сносно.]       Цзян Чэн хмыкнул: [— Со мной пытался один человек познакомиться, но я его послал.       [— А-Чэн, ты хоть с одноклассниками какими-то общаешься?]       Цзян Чэн перевёл взгляд на стопку учебников, которые лежали на столе и некоторое время молчал. Говорить правду не хотелось, поэтому он сказал: [— Конечно, иногда, когда время есть. Новый репетитор сильно загружает.]       [— О, понимаю.]       Они начали говорить совершенно обо всем. Цзян Чэн рассказывал о проходящих уроках и о своих обыденных днях, а Лань Хуань спокойно слушал и спрашивал, если надо было, сам что-то рассказывал. В общем, Цзян Чэн ощутил как сильно они соскучились. И этот момент оказался просто волшебным. Цзян Чэн почувствовал себя на седьмом небе от счастья, отключаться совсем не хотелось, но пришлось. Лань Хуань сказал, что у него вернулся отряд и был вынужден идти вести его на ужин.       Цзян Чэн очень нехотя его отпускал.       [— Я выучу твой телефон наизусть.] — усмехнулся Хуань.       [— Я буду ждать.]       [— Всё хорошо, котёночек, я очень тебя люблю.]       [— Я тоже тебя люблю, будь осторожен.]       [— Хорошо, спокойной ночи.]       [— Доброй ночи.]       Цзян Чэн аж на месте подпрыгнул, когда прозвучал звук окончания телефонного звонка. Их разговор был закончен.       О, сколько же сил у него прибавилось после этого разговора, так бы и остался в этом состоянии.

*

      — Да чтоб… где Сичэнь?!       — Минцзюэ, спокойно. Он ушёл намного раньше нас. Сказал, что срочно нужно позвонить.       Не Минцзюэ выругался и направился дальше. Вообще-то он знал, что нельзя оставлять Сичэня одного со своими мыслями и новой кучей работой от отца, но, так как сам был занят делами лагеря, к сожалению, не успел уследить за тем, где он и почему ушёл. А после того, как Цзян Чэн уехал ему совсем стало плохо и проблема не только в мыслях от расставания, нет, дело ещё в том, что что-то случилось в городе и его отец, взбесившись, начал скидывать множество рабочих файлов, мало этого на родительский день приезжала мадам Лань и передала его папку письменной макулатуры.       Не Минцзюэ был в ярости, но Сичэнь не разрешал помогать, так как знал причину всего происходящего, а вот Минцзюэ остался в неведении.       Вожатый чуть ли не влетел в комнату и облегчённо выдохнул, когда увидел Ланя, сидящего с ноутбуком на коленях.       — Ты чего ушёл раньше всех?       — А-Чэн свой номер скинул, — ответил Лань Хуань, будучи не живым ни мёртвым. Минцзюэ поморщился и сел рядом с ним.       — Наконец-то.       — «Наверное, мама сказала», — подумал Лань Хуань и поправил очки на лице. Отвёл взгляд и задумался, — Я в порядке.       — Сичэнь, из-за чего отец тебе покоя не даёт?       — А я разве не говорил?       — Нет. Всегда уходишь от темы.       — Да? А… ну в общем та, с кем у меня якобы должен быть брак разорвала помолвку, — заторможено ответил Лань Хуань, так как даже думать об этом не хотел.       Потому что по возвращению домой его ждал сущий ад. Во-первых, много работы, во-вторых, поиски нового кандидата и, в-третьих, и самый главный, поиск способа бросить все и сбежать к А-Чэну. То есть, пока что все идёт по одному месту и ничего, абсолютно ничего не получается. Прошедшее время без Цзян Чэна итак было ужасно сложным и невыносимыми, так ещё и вот это осознание покоя не даёт уже сколько времени.       Лань Хуань очень устал.       Он давно бы сбежал от обязанностей, но не может, да и мама может пострадать вместе с братом, а этого он никак не хотел.       Лань Хуань также не хотел, чтобы Цзян Чэн упал в пропасть, но в итоге, сам не подозревая этого, споткнулся и не удержался сам. Он знал, что нужно выбираться, но пока что было так сложно…       — Ну вот ты опять поник, — устало выдохнул Минцзюэ, — Сичэнь, вали с этого лагеря к Цзян Чэну, пока есть время.       — У меня датчики передвижения и геолокации ко всему прибиты, издеваешься?       — Оставь все здесь. И Цзян Чэну легче будет и тебе.       Лань Хуань поморщился: — Я не могу. По крайнее мере пока что.       Не Минцзюэ замолчал. Спорить с Ланем совершенно бесполезно. Поэтому разговор был закончен, но из комнаты Не Минцзюэ не ушёл, потому что не хотел оставлять Сичэня одного не хотелось.       Если у Цзян Чэна все в порядке, Лань Хуань никогда не сделает вид, что ему плохо. Он будет строить из себя клоуна столько, сколько понадобится и ни за что не сдаст со своей позиции назад. Не покажет свою слабость.       Минцзюэ иногда думал сказать об этом Цзян Чэну, да не хотел вмешиваться в их идеальные отношения.

*