speaking

Чонсу скучающе крутит карандаш между пальцами, раздумывая над очередным вопросом из теста, которым его пытает Гониль. Обычно они просто практикуют английский бессмысленными разговорами о погоде и планах на завтра, но в этот раз старший нашел какой-то гигантский пробел в знаниях Чонсу, достойный целой лекции и позорного теста из сборника, принадлежавшего Джуену, которому Гониль действительно пытался давать полноценные уроки. Тему эту Чонсу совершенно не понимает даже после двух объяснений, от чего его щеки краснеют, пока он сочиняет очередные предложения из предложенных слов. Гониль рядом развалился на придвинутом к столу мягком кресле, изредка отводя глаза от телефона и поглядывая за страданиями униженного очередным заданием ученика. — Все, хен! — Чонсу облегченно вздыхает, отбрасывая обгрызенную за полчаса стараний ручку в угол стола, — Решил. — Быстро, молодец! — не задумываясь бросает Гониль, хотя Чонсу чувствует, что потратил слишком много времени. Хмуря брови и оставляя пометки красной ручкой, старший проверяет чужую работу и иногда вздыхает, не сдержавшись. — Все плохо? — Чонсу пытается заглянуть в лист с тестом, вынуждая Гониля закатить глаза и отодвинуться. — Вчера я два часа сидел с Джуеном, вот там ты поймешь, что такое "все плохо", — беззлобно отвечает Гониль, — Но, кажется, ты все равно не до конца понял. Есть ошибки, особенно в тех заданиях, где нужно было писать предложения самому. Чонсу чувствует, как ему становится жарко. Он привык быть самым перспективным "учеником" Гониля, а на приземлившемся на стол листке слишком много пометок красной ручкой для того, чтобы его щеки не заалели. — Прости, хен, — вздыхает младший, — Я не понимаю, почему так выходит. Ты ведь все объяснил. Даже дважды. А у меня все равно не получается выполнить задания правильно. Это не повод расстраиваться, но Чонсу не нравится осознавать, что он проиграл глупому тесту и на этот раз не смог впечатлить Гониля своей сообразительностью. — Не переживай только, — Гу разворачивает его на компьютерном кресле к себе и придвигает, позволяя их коленям столкнуться, — Я могу попробовать объяснить еще раз, или мы можем поискать объяснение в интернете, если у меня не получится. Я все еще не самый лучший учитель, — Гониль неловко взъерошивает волосы на своем затылке, — В конце концов, ты вряд ли будешь использовать такие конструкции в повседневной речи, поэтому можешь забить. — Мы можем сделать несколько заданий из теста вместе? — Чонсу чуть оживляется, переплетая пальцы с Гонилем. — Конечно. Только завтра. Ты уже устал. Да и я тоже. В комнате светит одна единственная настольная лампа, за окном темно, и Чонсу наконец позволяет себе расслабиться. Он играет с пальцами Гониля, то переплетая с ними свои, то задумчиво массируя чужие костяшки. — Иди сюда, — Гониль хлопает по своим коленям. Чонсу кивает и переползает на чужие колени, удобно усаживаясь на них и целуя старшего в лоб, пока руки Гониля ненавязчиво гладят его спину и поясницу. Они просто обнимаются, уставшие после насыщенного дня. Чонсу позволяет себе целовать чужие щеки, старательно дразнит и каждый раз минует губы, касаясь только их уголка. Они молчат, наслаждаясь тишиной и витающими в воздухе теплом и любовью, которую они пытаются выразить нежными прикосновениями, поглаживаниями и аккуратными поцелуями. Наконец они остались одни, наконец могут позволить себе быть расслабленными. — Хочешь поговорить на английском? — Гониль наклоняет голову вбок, заглядывая в темные глаза напротив. — О, нет. Только не в таком положении, — Чонсу ерзает и ведет пальцами по скуле Гониля, — Знаешь, твой голос немного меняется, когда ты говоришь на английском. Мне всегда казалось это сексуальным, но я все-таки не хочу выставить себя странным и возбудиться от этого. — Это комплимент? — Конечно, — Чонсу пожимает плечами. Они замолкают на несколько секунд, думая о своем. — И все-таки, ты никогда не думал говорить на английском во время секса? — озвучивает свои мысли Гониль, — Если тебе нравится мой голос и произношение, это может быть хорошей практикой. — Из тебя ужасный учитель, хен, — хихикает Чонсу, — Надеюсь, Джуену ты не предлагал такую практику. — О боже, — он закатывает глаза, — Нет, и все-таки... — Думаешь, моих навыков хватит, чтобы вести сексуальный диалог с тобой? — настроение Чонсу меняется, и он игриво ведет пальцами по чужой груди. — Я буду помогать, — Гониль откидывает голову назад, открывая шею и позволяя Чонсу провести носом по ней, — Но никакого корейского. За любое слово на нем ты будешь наказан. Чонсу хмыкает, улыбнувшись клишированной фразе. — Будешь контролировать мой оргазм? — Только если ты будешь недостаточно стараться. Гониль не упускает возможности продемонстрировать свою силу, поэтому подхватывает охнувшего Чонсу под бедрами и поднимает, вынуждая младшего возмущенно закатить глаза и обхватить его шею. Всего несколько шагов, и Чонсу приземляется спиной на холодное хлопковое одеяло. Он сгибает ноги в коленях и разводит их, позволяя Гонилю разместиться между ними. Старший гладит чужие бедра, иногда позволяя себе чуть сильнее надавить пальцами, сминая ткань домашних штанов Чонсу. — Ты очень красивый, знаешь? — говорит Гониль на английском, оповещая, что их своеобразная игра началась. — Конечно, ты ведь говоришь мне это каждый день, — сосредоточенно выговаривает Чонсу, улыбаясь. Гониль задирает чужую футболку, холодными от подступающего возбуждения пальцами задевая соски Чонсу, который на это несдержанно шипит. Гониль тактично игнорирует невербальное недовольство, наклоняется и ведет дорожку поцелуев от пупка до середины груди. Чонсу легко стягивает свободную футболку Гониля, пробегаясь пальцами по напряженным мышцам его плеч и груди. Он выгибает поясницу, когда старший в отместку сжимает ее, царапая чуть отросшими ногтями мягкую кожу на спине. Сексуальное напряжение замещает исчезающее спокойствие, движения становятся менее аккуратными и плавными. Они целуются, Чонсу путается пальцами в волосах Гониля, пока тот проводит языком по ровному ряду зубов младшего, задевает его язык и прикусывает нижнюю губу, тяжело дыша и прижимаясь своими бедрами к чужим. Чонсу чувствует возбуждение Гониля и судорожно тянется руками к поясу домашних брюк, цепляя пальцами их завязки — Давай, детка, — практически шипит Гониль, когда младший ныряет своей рукой под слои ткани и обхватывает его затвердевший член, грубо проводя по нему рукой. — Хочешь, я отсосу тебе? — Чонсу глубоко дышит, смотря в расслабленное от удовольствия лицо Гониля. — Слишком просто. Ты должен иметь возможность говорить на английском, — он шумно вытягивает воздух через нос, когда Чонсу обводит пальцами головку его члена, —И, конечно, иметь возможность ошибаться. И получать наказание. Чонсу кивает и моментально получает слабый шлепок по руке. — Только слова, Чонсу. И только на английском. — Да, да, черт возьми, хен, — он вызывающе смотрит на старшего, откидывая челку назад из-за жары, — Трахнешь меня? — Мхм, да, — выдыхает Гониль, стаскивая штаны Чонсу вместе с его бельем. Его дыхание сбивается вместе с прерывистым стоном младшего от контакта возбужденного члена с все еще прохладным по сравнению с его распаленным телом воздухом комнаты, — Приподними ноги, пожалуйста. Чонсу беспрекословно исполняет, плавясь под сосредоточенным взглядом Гониля, и дрожащими от преследующего его в такие моменты волнения руками обхватывает свои ноги под коленями, разводя их. — У тебя такие красивые бедра, — довольно мычит Гониль и наклоняется, чтобы поцеловать Чонсу в губы, а затем отстраняется и заботливо целует его колено, ненавязчиво массируя пальцами лодыжку, — Так красиво показываешь себя мне. Голос Гониля выбивает воздух из легких Чонсу. На английском он звучит ниже и глубже обычного, и каждое слово оседает в голове младшего, заставляя думать только о том, что он собирается сделать. Колени Чонсу дрожат, когда он концентрируется на бархатном шепоте, которым старший опаляет его алеющие уши. Гониль кончиками пальцев ведет по чувствительной внутренней части бедер Чонсу и трет большим пальцем сухую кожу вокруг колечка мышц. — Хорошей детке придется хорошо просить своего хена сделать то, что она хочет, — Гониль чуть улыбается, немного нервничая от затеянной им игры, ведь он все еще чувствует себя неловко в такие моменты: ему никогда не хватало сексуальной харизмы. — Хен, ты можешь... ты... твои... Чонсу ерзает под ним, пытается что-то сказать, нервно подбирая слова, которых, возможно, даже не знает на английском. Гониль собирается сжалиться и попробовать подсказать ему, но младший успевает закончить предложение раньше: — Можешь использовать смазку и подготовить меня? Своими пальцами? — его щеки горят, поэтому приходится спрятать свое лицо в сгибе локтя. Гониль внутри гордится своим учеником и гладит его по взмокшим волосам за то, что тот сумел сказать необходимое, пусть и немного странной конструкцией. — Молодец, Чонсу. Он тянется к ящику стола, где быстро находит смазку. Гониль щелкает ее крышкой и с хлюпающим звуком выдавливает ее себе на пальцы, останавливаясь на несколько секунд, чтобы разогреть вязкую жидкость. Несколько капель он наносит на и так влажную от возбуждения головку члена Чонсу, обхватывая его рукой и в медленном темпе надрачивая, пока пальцами второй руки массирует напряженное от стимуляции колечко мышц. Чонсу легко расслабляется и быстро принимает первые два пальца, которые Гониль разводит внутри, подготавливая к третьему, с сопротивлением через несколько секунд проникающему внутрь. Чонсу загнанно дышит, пытаясь двигать бедрами, чтобы получить более быстрый темп движений на своем члене или насадиться ниже на пальцы Гониля, чтобы они коснулись его простаты. Или все вместе. — Пожалуйста, блять, пожалуйста, Гониль, — Чонсу хнычет, требуя больше стимуляции. Член Гониля болезненно стоит от вида распаленного ласками Чонсу. Он хочет войти в него прямо сейчас, но он должен продержаться дольше, хотя бы до первой... — Черт, — Чонсу сбивается с мыслей, когда пальцы старшего давят точно на его простату, — Как же, блять, хорошо. ...ошибки. Чонсу через секунду бросает испуганный взгляд на Гониля, встряхивая головой. — Это было на корейском, я прав? — Гониль прекращает движения и убирает свою руку с чужого члена, вынуждая Чонсу разочарованно застонать. — Прости, — тело Чонсу ощущается как оголенный провод, а эта ошибка заставляет волну стыда обрушиться на него, — Хен, мне так жаль, я... должен был стараться больше. — Придется принять наказание, глупая детка, — Гониль вдыхает больше воздуха в свои легкие, — Повернись и встань на колени. Чонсу исполняет, бесконечно повторяя извинения, и сильнее выгибает спину, пытаясь исправить свою ошибку стараниями. Но Гониль будто не замечает и лишь грубо сжимает его талию, оставляя краснеющие следы на коже. А затем отводит одну руку в сторону и шлепает, заставляя Чонсу дернуться и зашипеть от саднящей боли. — Такой глупый и неспособный. Не можешь исполнить даже такую простую просьбу? — Гониль ударяет еще раз. На самом деле, он делает это несильно, аккуратно, стараясь не причинять действительной боли, а воздействовать лишь психологически, безжалостно унижая Чонсу, у которого явно внутри тлеют остатки синдрома отличника, — Не можешь достаточно постараться для хена и так сильно разочаровываешь меня. — Прости... боже... мхм... хен, прости пожалуйста, — хнычет Чонсу, выгибая спину сильнее, — Я буду стараться лучше в следующий раз. Гониль удовлетворенно хмыкает и аккуратно шлепает Чонсу чуть ниже, задевая яйца и вызывая у того тихое шипение. Он нежно гладит покрасневшую кожу и целует ямочки на пояснице младшего. — Все хорошо? Это не было слишком? — взволнованно переключается на корейский Гониль. — Все в порядке, хен. Продолжай. Они встречаются слишком долго, чтобы Гониль переживал о презервативах, но он все равно уточняет, получая отрицательный ответ. — Давай, трахни меня, хен, — скулит Чонсу, надеясь на возвращение стимуляции. Гониль смазывает свой член и одним плавным толчком входит, чувствуя жар податливого тела, и низко стонет от наслаждения теснотой. — Пожалуйста, двигайся. Прошу, — шепчет Чонсу, падая грудью на простыни. Гониль не может ему отказать только потому, что сам слишком слишком хочет двигаться. Он начинает с медленного и тягучего темпа, сжимая слегка влажную от пота талию Чонсу, старается подбирать угол и закрывает глаза, позволяя мелодичным стонам Чонсу отдаваться где-то у него внутри. — Блять, внутри тебя так хорошо, крошка, — старший низко шепчет, получая в ответ срывающийся стон, — Давай, Чонсу, поговори со мной. Он хочет возмутиться, но принимает правила игры, укладывая свою голову на бок и начиная и выстанывать все, что приходит ему в голову. — Ты... так хорошо меня трахаешь, хен, — его голос сбивается в такт толчкам, а слова чередуются с короткими стонами, — Блять, ты так глубоко внутри... так хорошо заполняешь меня. Твой... твой.. мхм... большой член делает мне так приятно, — он скулит, еле заканчивая предложения. — Ты так хорошо справляешься, Чонсу, — Гониль гладит его по пояснице, — Так правильно принимаешь меня и идеально говоришь со мной. Идеальная детка для своего хена. Чонсу согласно скулит и подмахивает бедрами, с каждой секундой чувствуя приближение оргазма. Гониль целует его спину, сминает ягодицы и сжимает его член в такт своим толчкам. Это выбивает все мысли из и так пустой от удовольствия головы Чонсу. — Да, да... пожалуйста, хен. Я так близко. Гониль даже не сразу замечает ошибку, но разочарованный стон Чонсу заставляет его остановиться и нехотя прекратить толчки, неподвижно оставаясь внутри. — Ты... Чонсу... — Гониль практически рычит. — Мне жаль, хен. Мне так жаль, боже, — он практически плачет, дрожа от безумно близкого оргазма, который ему не удалось испытать. — Ты обещал стараться лучше, Чонсу. Почему ты снова расстраиваешь меня? Младший хнычет, и Гониль замечает как блестят его глаза от скопившейся влаги на их уголках. — Господи, ты такой жалкий, — вздыхает Гониль и противоречиво нежно гладит его по щеке, — Заслужил наказание. Но ты так хорошо старался сделать мне приятно, что это будет всего один шлепок. Согласен? Чонсу бездумно кивает, и Гониль шлепает его по бедру, на этот раз достаточно сильно, чтобы слезы все-таки проступили на глазах младшего, который не издал практически ни одного звука. — Так сильно хочешь кончить от моего члена внутри, что так славно стерпел наказание, — шепчет Гониль практически на ухо Чонсу, — Сможешь на этот раз закончить без ошибок? — Да, пожалуйста. Позволь мне кончить, хен, — хнычет Чонсу. И Гониль продолжает трахать его. Его движения ритмичные, а член бьет точно по простате, вызывая несдержанные стоны. Гониль возвращает свою руку ему на член, подталкивая все ближе к отсроченному оргазму. Гониль и сам слишком близко, чтобы продолжать играть. — Тебе нравится? — рычит Гониль, чувствуя, как его член начинает пульсировать, — Давай, отвечай, детка. — Хен, так сильно, так... мм... сильно, — Чонсу практически не контролирует свое дрожащее тело, но старательно выговаривает слова на английском, — Я так близко, блять... Чонсу сжимается, чувствуя, как его сперма пачкает простыни и руку Гониля, и высоко стонет от коротких резких толчков старшего, который сильнее сжимает его талию и с тихими ругательствами кончает внутрь. Бедра Чонсу дрожат, поэтому Гониль нежно гладит их, притягивая младшего в свои объятия, и несколько раз мягко целует его в щеки и губы. — Все хорошо? — Конечно, — уже на автомате отвечает Чонсу на английском. Гониль тихо хихикает, и Чонсу закатывает глаза, притягивая его за шею для еще одного тягучего поцелуя. — Мы липкие от пота и все в сперме, — устало тянет Чонсу, отстраняясь и перекатываясь на спину, — Ужасно. Гониль игнорирует его раздражение и прикрывает глаза. — И я все еще не понял эту тему. Гониль улыбается, заставляя себя разлепить глаза и посмотреть на уставшего Чонсу, который с пренебрежением вытирает свой живот одеялом. Чонсу растрепанный, грязный, уставший и все еще чертовски привлекательный. Боже, Гониль так сильно любит его. — Разберем завтра. Может даже еще раз займемся сексом для усвоения темы, — он находит в себе силы, чтобы уткнуться носом в грудь Чонсу и поцеловать его в шею. — В душ? — В душ, — вторит Чонсу ему на английском.