В объективе камеры видны все твои комплексы

Дима всегда и везде всех бесил. Ну как бесил, его все ненавидели: с ним никто не хочет общаться, он никому не интересен. Парня это не очень-то и волнует, да и рад, наверное, он этому. Он презирает всех людей, а себя больше всех. Внешность у подростка была довольно приятной. Черные густые волосы, но на ощупь они были жёсткие и ломкие. Аккуратные черты лица, которые уже никто и не помнит без синяков и ран. Безумно красивые глаза, но взгляд был совершенно пустым — зашуганным, испуганным, вперемешку со злобой. Улыбка у него красивая, но он никогда не улыбается, только скалится от злости. В такие моменты черноволосый походит на дикое животное, болеющее бешенством. Сам он не высокий и худой, будто он уже и забыл о том, что пища существует. Матвеев мог бы быть тем самым одноклассником, в которого влюблена половина девушек, да и не только, из школы, но судьба — злодейка распределилась по-другому, и парень постоянно становился причиной насмешек со стороны одноклассников. Нередко его избивали, а он слаб и просто терпел. Ненависть умножает ненависть, насилие умножает насилие, а грубость умножает грубость — так Дима после избиений ходил отыгрываться на слабых и беззащитных животных: то ударит, то пнет, то и вовсе расчленит и ему не жаль. Совсем не жаль. — Мама…. Мама…. Забери меня к себе, мама, пожалуйста. Умоляю, мама, я больше не могу и не хочу. Почему ты меня оставила? Почему? Что я сделал? Разве я не заслуживаю быть просто любимым и счастливым…. — раздался грубоватый голос Димы. Он стоял напротив зеркала и громко плакал, задавая вопросы в пустоту. Окружающая его обстановка лишь добавляла отвращения: старые и порванные местами обои, грязный пол, которому было столько же, сколько и обоям — если даже не больше. — Я нихуя не хочу, я нихуя не хочу, я нихуя не хочу — громче и громче повторял, вперемешку со слезами. Посмотрев на время, Дима запаниковал. Скоро придет его дядя, а по совместительству и опекун. Пара щелчков и входная дверь открывается и в старую квартиру заходит мужчина на вид лет двадцати семи. От него разило запахом сигарет и алкоголя, а в его руке и вовсе была полупустая бутылка дешевой водки. Мутные от алкоголя глаза лениво смотрели на юное тельце перед собой, которое не успело уйти в свою комнату до его прихода. — И что ты опять с кислой рожей стоишь? Смотреть на тебя противно, все настроение мне портишь своим жалким видом — кричал с порога тот самый опекун Димы — Олег. — Ну так не смотри — Дима тут же огрызнулся и с тревогой на душе попытался быстро уйти из поля зрения старшего. Но тут же получил сильную пощечину. Его ударил Олег, стоящий рядом со скулящим подростком, смотря сверху вниз. В его пьяных глазах читалась искренняя ненависть и ярость. Внезапно Диму хватают за шкирку и швыряют об стену, но ответ от младшего не заставил себя долго ждать и как только юноша пришел в себя, набросился на Олега, начиная колотить своими костлявыми кулаками. Так между парнями завязалась драка, первым сдался черноволосый подросток после сильного удара где-то в области легких, на секунду показалось, что он задыхается, а по щекам сразу же потекли слезы боли. Но на этом все не закончилось, Олег потащил младшего на диван, взяв того за волосы, начиная раздевать. В следующий момент юноша запаниковал и начал громко кричать. Он звал на помощь, дергался, все еще верил во что-то хорошее в его жалкой жизни. Его били по лицу и голове, дабы он заткнулся; в следующий момент послышался характерный для расстегивающейся ширинки, а в открытый рот Димы засунули два пальца, которые он укусил и тем самым разозлил Олега еще больше. Спустя несколько попытка сбежать, парень все еще надеялся, что сейчас ему скажут: «Диман, я пошутил», но чуда не случилось и через время во рту уже был чужой половой орган, который двигался быстро и хаотично, от чего хотелось блевать — рвотный рефлекс давал о себе знать, ну а еще было очень мерзко от этого всего. Спустя н-ное количество минут старший достал свой член изо рта младшего, довольно смотря на его лицо — заплаканное, испуганное и безумно красивое. А младшего тем временем начало очень сильно тошнить, казалось, что сейчас вместе с его рвотой выйдут все органы в наружу. Сейчас полностью голый Дима лежит рядом со своей же рвотой на старом пыльном диване, он уже не плачет и не зовет на помощь, а просто ждет момента, когда это все уже закончится. Пока пьяный Олег пытается его растянуть двумя, смазанными только слюнями, пальцами, Дима думает о том, как он обязательно отомстит и как старший будет на коленях просить у него прощения. Старший уже медленно вставляет свой член в девственное, до этого момента, тело, начиная сразу двигаться. Пока тело юноши переживало ритмичные движения и резкие толчки, сам юноша смотрел в окно, за которым цвела вишня и был прекрасный малиновый закат. Он был окончательно разбит. Разве он заслужил всего этого? Ради этого он прожил семнадцать лет? Для кого? Для чего? Зачем? Вопросов было очень много, а ответа — ни одного. Дима пытался убедить себя, что это все сон. Он вот — вот проснется и все будет хорошо: ему снова двенадцать, у него нет никаких проблем, мама живая и он счастлив. Утром следующего дня под окнами обнаружат тело Димы. Все спишут на самоубийство, даже не разбираясь почему тело парня изуродовано, а соседи всю ночь слышали крики из квартиры, где он проживал. Юношу похоронят рядом с его мамой, а сам Олег уедет из страны, унеся с собой этот страшный секрет. Соседи еще долгое время будут жалеть о том, что не обратили внимание на крики и шум в тот день. А подросток наконец-то обрел покой рядом со своим родителем и котом.