Похоже, не нужно.

Холодный воздух кондиционера дул Кафке в лицо, спасая её щёки, слегка покрасневшие от жары. Рядом с ней, прямо на грядушке дивана лежал веер с красивым и тонким узором. Такая обыкновенная роспись, но была похожа на настоящую картину художника: разных форм и размеров цветы, стебли которых в чудном танце переплетались меж собой. Это образовывало особую композицию. Незамысловатый рисунок был похож на богатую своим разнообразием и красками клумбу с цветами, где каждый листок, каждый бутон по-своему особенный. Право, очарование. Этим веером девушка лениво обмахивалась, стряхивая со своей кожи капельки пота, пока её товарищ, у которого в настоящий момент она пребывала в гостях, не соизволил включить кондиционер. "Ах, рыцарский подвиг, Блэйдик..." — с улыбкой наслаждения протянула красноволосая в тот момент, когда рука молодого человека потянулась к пульту от электроприбора. "Завязывай так меня называть, — буркнул тот, кидая на Кафку осуждающий взгляд. — Расселась тут, прямо как принцесса. Подвинься немного, будь добра. Я скоро вернусь." И Блэйд покинул комнату зала, ненадолго, но оставив девушку наедине с кондиционером; звук его шагов удалялся в сторону кухни. Первые дни лета – первые дни свободы. Как только выходишь на улицу, в лицо ударяет тёплый, тяжёлый воздух. Глаза невольно жмурятся от яркого солнечного света; по коже пробегает холодок. Взгляд моментально ловит пышную и красочную листву на высоких и низких деревьях, ветви которых, могучие и тонкие, длинные и совсем короткие, широко или сдержанно раскидывались то во все стороны, то чётко вверх, будто по струнке. Тело и разум ещё не привыкли к теплу, пытаются невольно от него отвернуться, спрятаться. Но лето – есть лето. И новизной нужно уметь наслаждаться. Во всём тёплом или холодном есть свой шарм. Это относится не только к природе, но и к людям. «Блэйдик тоже очаровашка. Чувства помогли бы ему раскрыться... Но даже без них в нём есть что-то не такое, что-то особенное. Не стоило бы ему поработать над своим внутренним миром?» — думала Кафка, расслабившись на чужом диване, будто на своём собственном. Она довольно редко заходила к Блэйду, так как тот не очень любил принимать гостей и делить с кем-то квартиру. Однако он всё же никогда не отказывал девушке, кое-как соглашаясь на то, чтобы изредка принимать её в виде гостьи: наверное, это было поощрение за то, что Кафка, как-никак, соблюдала норму. Блэйд вообще был довольно необычным и непостоянным человеком. Если у них с девушкой возникали разногласия, которые чаще всего перерастали в ссоры, то сразу же становилось понятно: эта своеобразная особа извиняться ни за что не станет. Это просто не в его интересах. Однако как же порой удивлялась Кафка, когда ей в лицо говорили о том, что были не правы и что признают свои ошибки. Они вообще состояли в спорных отношениях: то ли друзья, а то ли и просто товарищи, пересекающиеся как будто только на парах в университете. Но Кафка знала: Блэйд кроме неё видеть никого не хочет. Он переменчив и бывает острым на язык, однако этого вполне достаточно. Да, стоило бы вырастить из него человека, привязанного к культуре жизни, но всё это отходит на второй план. Это случится только если сам Блэйд того захочет. Он знает себе цену. — Хэй, королева. Будешь слойку? С вишней. — он пришёл так быстро? Девушка отвлеклась от своих мыслей и взглянула на темноволосого, который, как будто бы на неё и не глядя вовсе, протягивал слойку, завёрнутую в пакет. — Ничего себе, ты умеешь угощать гостей? Какой культурный мальчик... — Кафка на секунду растерялась, но позже улыбнулась, принимая нежданный дар. — Это простейшее правило приличия. Ты думаешь, почему я не люблю приводить кого-то в свой дом? Потому, что об этом человеке обязательно нужно позаботиться. — Ты умеешь удивлять. Теперь каждый раз, когда буду приходить к тебе, буду ждать лакомств от тебя. — лукаво произнесла Кафка. Она коротким движением потрепала Блэйда по голове, пускай и сама не знала, зачем. На её же собственное удивление, знакомый не стал протестовать, только устало прикрыв глаза. Похоже было на довольного кота, который наслаждается лаской от хозяйки. — В таком случае, я тебя сюда больше не впущу... — Тогда... Раз уж это мой последний раз, нужно сделать что-нибудь запоминающееся. — девушка пошутила, но сразу же столкнулась с серьёзным и непонимающим взглядом своего друга-студента. Пришлось менять тему, — Ты сегодня на удивление спокойный. Что с тобой, Блэйдик? — А тебе, судя по всему, больше нравится в моменты, когда я злой? — "спокойствие" Блэйда как рукой сняло. Он схватил Кафку за запястье, которое совсем недавно касалось его волос, и как бы красноволосая ни пыталась высвободиться, у неё этого никогда не выходило. Такое случалось довольно часто, так что со временем она перестала сопротивляться: кажется, подобное переросло в какую-то игру, так как её это забавляло. Она была проницательной и знала, что Блэйд никогда не причинит ей вреда. Просто не сможет. Её улыбка и самоуверенный смешок... Иногда это и правда выводило парня из себя. Стоит проучить эту девушку. Проучить и показать, что с ним всё не так просто. Веселье сразу сошло с лица Кафки, когда Блэйд вдруг перехватил и вторую её руку, повалив её на диван: в мгновение ока провокаторша оказалась под ним. Диван был довольно широким, поэтому никакой опасности не грозило. Всё было просчитано заранее. Не успела студентка и рта открыть, чтобы что-то вставить, как Блэйд навис над ней и безо всяких объяснений поцеловал. Просто заткнул её, запретив говорить. Только вместо кляпа изворотливый язык. Кафка, кажется, быстро разобралась в ситуации и собралась подыграть товарищу, ответив на его поцелуй, однако была встречена только твёрдым толчком в грудь, который за самого парня говорил: "Здесь главный я". А она тогда кто? Девушка не сдавалась и пробовала спрятать лицо, чтобы ловкие губы Блэйда не достали до неё, вот только всё бес толку: он был жесток. И когда он наконец отстранился, чтобы перейти на её шею, красноволосая решила, что имеет право подать голос: — Что это такое? — её голос казался весьма обиженным будто её в чём-то обделили, — Блэйдик... В ту же секунду, как имя Блэйда в ласкательной форме сорвалось с губ Кафки, он резко укусил её, за долю секунды став ещё жёстче. Как бы парень ни был холоден в своих движениях, вскоре Кафке удалось расслабиться и растаять в его руках. Заметно было, что это его первый раз, но он быстро возместил свою неопытность точностью. Он как будто чётко знал, какие именно прикосновения заставляют девушку дрожать и испускать короткие, рваные вздохи. Для неё тоже всё это было впервой. В новинку. Чувство, что она чья-то кукла, чья-то подчинённая без права делать то, чего хочется ей – вот, что она ощущала впервые. Её рот затыкают тяжёлой ладонью – это довольно дерзко. Её лапают, чужие руки по-змеиному скользят под её одеждой — наглёж. Однако Блэйд действует уверенно. Это достойно похвалы. Но ему это сейчас, похоже, не нужно.