How To Care For Your Omega Shixiong

      Шэнь Цзю проспал остаток дня и большую часть следующего, пока его лихорадка окончательно не закончилась. Он начал шевелиться только с заходом солнца.       Шэнь Цзю медленно открыл глаза. Он чувствовал головную боль и истощение, как физическое, так и эмоциональное.       Пока Шэнь Цзю сонно осматривал комнату, чувство беспокойства продолжало расти — разве это не крыло для омег пика Цяньцао? Что он здесь делает??       Он попытался сесть, но что-то сжимало его руку. Он повернулся, и его сердце подпрыгнуло, — Лю Цингэ, закрыв глаза в медитации, цеплялся за его руку, как ребенок за свою любимую игрушку.       Воспоминания Шэнь Цзю о предыдущем дне обрушились на него.       О боже… Его секрет раскрыт. Все узнали, что он омега.       Хуже того, это было раскрыто самым унизительным образом. Все это время другие Пиковые Лорды наблюдали за ним в таком недостойном состоянии, умоляющего и плачущего, как девица из какого-нибудь зловещего любовного романа.       Его внутренности сжались, когда он вспомнил те жалкие вещи, которые он лепетал. Как много они знали? Как бы они использовали это против него?       Он должен был уйти отсюда.       Шэнь Цзю попытался высвободить свою руку, но альфа сжимал ее как в тисках. Это движение только привлекло к нему внимание Лю Цингэ.       — Ты проснулся.       Паника Шэнь Цзю усилилась — он был заперт в постели, охраняемой альфой, намного более сильным чем он. И не только это, это был самый агрессивный Лорд-альфа, тот, кто мог легко ударить Шэнь Цзю лицом в грязь, и делал это много раз раньше.       — Из всех людей на этой горе, почему это должен был быть именно он?! — Сегодня он был не в настроении выслушивать самодовольные нравоучения Лю Цингэ.       Зверь, вероятно, злорадствовал, когда узнал о новообретенной слабости Шэнь Цзю, зная, что омега никак не сможет сравниться с ним в драке.       Прежде чем он успел собраться с мыслями, запах испуганного омеги начал просачиваться в воздух, когда он инстинктивно попытался казаться меньше.       Пожалуйста, не делай мне больно, пожалуйста, не делай мне больно.       Прежде чем он успел начать сопротивляться, Лю Цингэ выпустил его руку и отступил на несколько шагов от кровати. Шэнь Цзю потер покалывающую руку и отпрянул от Лю Цингэ настолько далеко, насколько позволяла кровать. Прямо сейчас зверь стоял к нему спиной. Сможет ли Шэнь Цзю добежать до двери?       Лю Цингэ повернулся к нему лицом, неся поднос с чаем и едой.       — Ты проспал весь день. Ты, должно быть, проголодался.       Шэнь Цзю уже собирался усмехнуться и опрокинуть поднос прямо ему в лицо, пока не уловил аромат чая — он почувствовал запах красных фиников и лонгана, сладкий и успокаивающий.       Лю Цингэ поставил поднос на стол и снова отступил, а Шэнь Цзю с подозрением сделал глоток чая.       Он вздохнул, когда тепло разлилось по нему, сладость успокаивала его расшатанные нервы. Наличие чего-то в его желудке помогло стабилизировать мир вокруг него. Это также заставило его осознать, насколько он голоден — сколько времени прошло с тех пор, как он ел настоящую еду??       Открыв блюдо, он обнаружил чашу с отваром, украшенным бамбуком и грибами, а сверху, словно крошечное солнце, лежало солнечное яйцо.       Должно быть, он смотрел слишком долго, потому что Лю Цингэ нарушил тишину, чтобы неловко спросить.       — Тебе… тебе нужна помощь с едой?       Тупой зверь! Шэнь Цзю мог поесть сам, большое спасибо!       Шэнь Цзю придвинул чашу к себе и рявкнул:       — Нет! Мне не нужна твоя помощь, ты, тупой, неотесанный…       Внезапно встревожившись, Шэнь Цзю остановился, не закончив фразу. Выводить этого грубияна из себя в его нынешнем состоянии было бы неразумно. Он изменил тон голоса, чтобы звучать раскаивающимся. Покорным. Как настоящая омега.       — Нет, спасибо. Прости этому смиренному грубость.       От первого же кусочка у него свело челюсть от вкуса простого блюда. Ему сразу же захотелось большего, зачерпывая кусочек за кусочком. Он не мог остановиться!       — Перестань есть так быстро. А то тебя может стошнить.       Шэнь Цзю тихо раздраженно фыркнул, но замедлился. Просто будь послушным и следуй приказам.              С тем же успехом он мог бы насладиться этой едой, поскольку другой он может и не получить. Будет ли ему все еще позволено быть Пиковым Лордом? Или он просто станет котлом?       Или что-то еще хуже?       Эта мысль заставила его остановиться с ложкой на полпути к губам. Внезапно он больше не чувствовал голода.       — Ты должен постараться доесть. Тебе нужно поддерживать свои силы, — снова заговорил Лю Цингэ.       Шэнь Цзю опустил голову и угрюмо ответил:       —Да, альфа.       Лю Цингэ покраснел.       —Тебе не нужно так себя вести. Это не… никто не собирается заставлять тебя что-либо делать. Здесь ты в безопасности.       — В безопасности? Что за шутка, — с горечью подумал Шэнь Цзю.       Его запах еще больше испортился, и Лю Цингэ попытался исправиться.       — Никто из других Лордов не думает о тебе хуже. Мы не будем относиться к тебе по-другому.       — Как обнадеживает, — Шэнь Цзю равнодушно посмотрел на него.       Каким бы мрачным развлечением ни было наблюдать, как Лю Цингэ бормочет что-то и изо всех сил пытается объясниться, у Шэнь Цзю не хватило на это терпения.       Шэнь Цзю отодвинул поднос и начал вставать с кровати. В тот момент, когда его ноги коснулись пола, стены задрожали перед глазами, и он покачнулся от внезапного головокружения.       Когда сознание Шэнь Цзю вернулось, первое, что он ощутил, был запах сосновых иголок и только что прошедшего дождя. Чистый аромат наполнил его чувства, а под ухом раздался ровный стук. И тепло… он чувствовал себя окутанным им.       Он моргнул, чтобы прояснить зрение, и увидел, что произошло: его голова лежала на груди Лю Цингэ, а бог войны поддерживал его, обхватив руками за плечи и талию.       Взволнованный Шэнь Цзю поднял руку и ударил Лю Цингэ в грудь, чтобы оттолкнуть его. К счастью, альфа легко отпустил его.       — Ты в порядке? Что ты делаешь? — спросил Лю Цингэ, как будто Шэнь Цзю специально решил рухнуть на него.       Шэнь Цзю скрестил руки на груди.       — Этот скромный хочет вернуться на пик Цинцзин. Молодому мастеру Лю не нужно беспокоиться обо мне. — Он насмешливо подчеркнул название.       — Тебе еще нельзя уходить! — Лю Цингэ нахмурился еще сильнее. Он мог видеть, как омега пытался спрятаться за своей старой маской злобы, но его усталость и замешательство все еще просачивались наружу. Он выглядел истощенным. Тот факт, что он потерял сознание в тот момент, когда встал, был достаточным поводом для беспокойства Лю Цингэ.       — Да, альфа, этот скромный подчинится.— Шэнь Цзю попытался встать на колени, но Лю Цингэ снова схватил его за плечи, прежде чем он успел упасть на пол.       — Прекрати это! Пол слишком холодный, ты заболеешь.       Как будто это имело значение для любого из них. Шэнь Цзю стиснул зубы, позволив Лю Цингэ отвести его и усадить на кровать. Не то чтобы он мог отбиться от него, если бы захотел.       — Может ли этот смиренный узнать, на какой срок это заключение?       — Что?! Ты не заключенный! Ты можешь уйти, когда захочешь. Му Цинфан предложил тебе остаться здесь, но, если ты действительно хочешь вернуться, по крайней мере, позволь мне сопровождать тебя.       Обеспокоенное лицо Лю Цингэ замелькало перед глазами, как будто он действительно боялся, что Шэнь Цзю потеряет сознание и свалится с меча в полете.       — Да, альфа, — глухо сказал Шэнь Цзю. Было забавно наблюдать, как вена на виске Лю Цингэ снова начала подергиваться.       — Тебе не нужно называть меня альфой. Здесь мы так не делаем, — медленно сказал Лю Цингэ.       Единственным ответом Шэнь Цзю был недоверчивый взгляд.       Когда они столкнулись лицом к лицу, Шэнь Цзю ощутил, какими теплыми были ладони Лю Цингэ, даже обжигающими. Жар, исходящий от его рук, был подобен теплу от печи, просачиваясь сквозь рукава Шэнь Цзю…       Рукава? Шэнь Цзю впервые посмотрел на себя, и у него скрутило живот. На нем была только внутренняя мантия!       Лю Цингэ, казалось, осознал это в тот же момент, потому что отпустил плечи Шэнь Цзю, как будто его наэлектризовали. Он быстро отступил и закрыл ширму вокруг кровати.       Шэнь Цзю метнулся обратно в кровать, натянув простыни до подбородка, чтобы укрыться. Осознание того, что кто-то раздевал и переодевал его, пока он был без сознания, заставило каждый дюйм его кожи покалывать. Его разум начал размышлять, чьи руки коснулись его и где.       По другую сторону ширмы что-то зашевелилось, и появилась рука Лю Цингэ, держащая сверток с одеждой. Шэнь Цзю напрягся, еще сильнее кутаясь в одеяло. Но Лю Цингэ только положил предмет на стул рядом с кроватью, прежде чем снова уйти.       Одежда Шэнь Цзю. Он уставился на аккуратно сложенный сверток, не смея пошевелиться.       — Я… я подожду тебя снаружи, Шэнь-шисюн.       Шэнь Цзю подождал, пока не услышал, как закрылась дверь, а затем вскочил с кровати, чтобы схватить свою одежду. Он оделся как можно быстрее, с беспокойством оглядываясь на дверь, на случай, если Лю Цингэ решит вернуться без предупреждения.       Они летели обратно к пику Цинцзин в тишине, Лю Цингэ следовал за ним на расстоянии.       Как только Шэнь Цзю приземлился, он ворвался в свой дом и захлопнул за собой дверь, прежде чем Лю Цингэ успел что-либо придумать. К счастью, зверь не попытался последовать за ним внутрь.       Внезапно он почувствовал сильную усталость, возможно, из-за еды в животе. Проходя мимо своей кровати, он колебался.       Всего несколько дней назад он лежал на этой кровати, умоляя и плача перед своими боевыми братьями и сестрами, как какой-то… Шэнь Цзю расправил плечи и отвернулся к шкафу.       Когда он открыл дверь, его встретило нечто новое: в дополнение к его старому одеялу, внутри были новые одеяла и подушки, все свежевыстиранные с легким травяным запахом. Он мог различить эмблемы других пиков на каждом из предметов, каждый из которых нес запах альфы, но достаточно слабый, чтобы не вызвать панику.       Шэнь Цзю фыркнул. Что, по их мнению, делают эти дураки? Думали ли они, что его можно так легко купить за несколько лоскутов ткани и немного еды? Жалкие.       Ему хотелось выкинуть каждую из этих нелепых подушек и сжечь их.       Но его омежья сторона взывала к чему-то мягкому и безопасному, чтобы его обняли и утешили. И он был таким, таким усталым.       Тогда он заполз в только что обставленное гнездышко, устроился на подушках и завернулся в одеяло. Он был приятно удивлен тем, насколько мягкими и теплыми были одеяла. Они, должно быть, усилены согревающими и пылеотталкивающими талисманами, чтобы давать чувство успокоения.       Его челюсть заболела, и он понял, что это из-за попытки сдержать свой запах по привычке. Но после сегодняшнего дня он понял, что это бессмысленно. Все знали, кем он был, так какой смысл  это скрывать? Со вздохом он позволил остаткам напряжения вырваться наружу, а вместе с ним комнату заполнил его истинный запах: запах растущего бамбука и легкая сладость белого чая.       Его грудь завибрировала, и он понял, что мурлычет.       Шэнь Цзю свернулся на ближайшей подушке и поглубже зарылся в тепло. Пахло приятно, чистый аромат сосны и земли после дождя успокаивал его встревоженный разум.       Волна безопасности и удовлетворения нахлынула на него, когда он погрузился в глубокий сон без сновидений.

***

      На следующее утро он проснулся от запаха еды, разносящегося по дому.       Восхитительный аромат привел его к тарелке с ютяо и горячим соевым молоком на столе. У него начали течь слюнки, и, прежде чем он это осознал, он набросился на еду, как будто не ел несколько дней. Ютяо были идеально приготовлены: хрустящие с маслом снаружи, мягкие и рыхлые внутри, идеально впитывающие жирное молоко.       С набитым животом ему больше всего на свете хотелось заползти обратно в свое гнездо из подушек. Но у него были обязанности. Когда он поднялся из-за стола, его внимание привлекла вспышка цвета.       Для него был приготовлен новый комплект одежды: рисунок журавлей на фоне бирюзово-голубого неба и мягкость шелка на коже. Веер тоже был прекрасно сделан: небесно-голубой с узором из кружащихся листьев и полированной белой рукоятью.       Это было похоже на материал высочайшего качества, который носили только знатные омеги.       Или наложницы. Он невесело ухмыльнулся.       Как только его боевые братья и сестры узнали, что он омега, они все пытались заявить о своих правах на него.       Что ж, Шэнь Цзю отказался быть чьей-либо собственностью. Он проигнорировал мантию и надел одну из своих любимых. Это был единственный способ взбунтоваться, по его мнению, который он мог использовать, не ввязываясь в слишком большие неприятности.       Если они собирались заставить его что-то надеть, им пришлось бы приходить и одевать его самим. Он не позволит над собой издеваться шайке самодовольных, властных, хамоватых…       Его живот скрутило, когда он остановился перед дверью. Он игнорировал приказы, как будто действительно имел право голоса во всем этом.       Их было одиннадцать против одного. По сравнению с ублюдком некультиватором Цю Цзяньло, какие еще пытки способны придумать одиннадцать бессмертных? Чувствуя себя так, словно его конечностями управляют, Шэнь Цзю начал переодеваться в подаренную мантию.       При любых других обстоятельствах он мог бы остановиться, чтобы полюбоваться и оценить мастерство исполнения. Но сейчас это только усилило то, как он себя плохо чувствовал. Как домашнее животное, наряженное и выставленное напоказ для всеобщего удовольствия.       Выходя из дома, он заметил, что его ученики уже усердно работали, практикуясь в музыке и владении мечом.       — Отлично, мне уже нашли замену.       Когда он прибыл в зал собраний, он насчитал одиннадцать стульев и внутренне вздохнул. Их послание было громким и ясным: его место было стоять на коленях на полу.       Несмотря на то, что он был полностью одет, он чувствовал, что с него сняли все, что делало его «Шэнь Цинцю», и все, что осталось, было «Шэнь Цзю». Как быстро все могло измениться.              Когда он задержался в дверях, Вэй Цинвэй первым заметивший его, расплылся в улыбке.       —Шисюн! Мы не думали, что ты приедешь. Му-шисюн сказал, что тебе может понадобиться несколько дней отдыха.       Шэнь Цзю остановился как вкопанный, пытаясь понять тон его слов. Альфа злится? Разочарован?       Внезапно все Лорды пиков посмотрели на него. Глаза скользят по лицу Шэнь Цзю, по его волосам, по телу. Он не мог прочитать выражения лиц: одни были обеспокоены, другие улыбались, у третьих были выражения, которые он вообще не мог прочесть.       Шэнь Цзю так сильно сжал свой веер, что тот заскрипел. Под тяжестью взглядов всех альф инстинкт подчиниться — упасть на землю и приветствовать — был непреодолимым. О чем он думал, приходя сюда и надеясь, что жизнь продолжится как обычно? Они просто собирались использовать его, как это делали все остальные.       Затем его охватила вспышка гнева. Он сам был Лордом пика Цинцзин. Он отказывается съежиться, даже если он омега или кто-то еще. Он сделал еще один шаг в комнату.       Словно по сигналу, все встали.       Шэнь Цзю нахмурился за своим веером. Это была какая-то шутка? Они все решили уйти, как только он появился?       Шан Цинхуа выступил вперед и поклонился с удивительным почтением.       — Шэнь-шисюн, позволь мне проводить тебя на твое место.       Шэнь Цзю был слишком удивлен, чтобы что-то сказать, позволив маленькому альфе подвести его к креслу. Только после того, как Шэнь Цзю осторожно сел, другие Лорды заняли свои места.       После этого встреча продолжилась. Это было похоже на обычное обсуждение дел секты, но Шэнь Цзю не мог расслабиться. Он был в меньшинстве и полностью окружен альфами, все из которых знали, кем он был. Он неподвижно сидел в кресле, сжимая перед собой веер, как щит.       Шэнь Цзю внимательно следил за выражениями лиц, готовый действовать при первых же признаках опасности. В какую игру все играли?       Когда его взгляд остановился на Тан Цинпине, с пика Кусин, обычно суровый настоятель любезно улыбнулся ему.       Странно. Шэнь Цзю не мог вспомнить ни одного случая, когда мрачный мужчина показывал что-то другое, кроме хмурого взгляда.       Когда обсуждение перешло к ремонту библиотеки, Шэнь Цзю не мог не заговорить. Он поднимал эту просьбу на нескольких встречах, но каждый раз она была отклонена. Возможно, под влиянием этого его слова оказались более краткими, чем он хотел.       К тому времени, когда его мозг догнал его рот, во всей комнате воцарилась тишина.       Шэнь Цзю стиснул зубы за веером — хорошие омеги не говорят вне очереди — и стал ждать выговора. Но его просьба была удовлетворена.       На самом деле, на протяжении всей встречи его не наказали за грубость или сказанное невпопад. На самом деле, некоторые Лорды даже вовлекали его в разговоры, чтобы узнать его мнение по определенным вопросам. Как будто они верили, что его вклад действительно имел значение.       Может быть… его все-таки не освобождают от занимаемой должности?       Встреча продолжалась все утро, и во время особенно скучного разговора о мечах Шэнь Цзю не мог сдержать зевоту.       Юэ Цинъюань приятно улыбнулся.              — Почему бы нам не отдохнуть?       Рядом с Шэнь Цзю появилась Ци Цинци.       — Шэнь-шисюн, ты просто обязан попробовать что-нибудь из закусок, приготовленных моими учениками! Я надеюсь, что они придутся тебе по вкусу.       Шэнь Цзю уже собирался ворчливо отказать ей, но она открыла изящно вырезанную деревянную шкатулку, и его невысказанные слова стихли. Она была наполнена множеством маленьких закусок: сливочные жемчужины молочных леденцов, крошечные лунные пирожные в форме цветов, слоеные пирожные с заварным кремом с веселыми золотыми серединками и желе из османтуса янтарного оттенка, которое блестело, как кристаллы, в позднем утреннем свете.       Хэ Циндао с пика Цзуйсянь появился с другой стороны с чайным сервизом.       — Вот, шисюн, выпей чаю. Урожай этого сезона особенно хорош.       Чай пах божественно: улун, насыщенный и темный. Шэнь Цзю не мог сдержать довольный вздох, пока пил, и это, казалось, воодушевило остальных.       Вэй Цинвэй предлагал осмотреть и отполировать Сюя, в то время как Шан Цинхуа попросил у него список книг, которые он хотел реквизировать, а Тан Цинпин предложил сопровождать его в медитации. Юэ Цинъюань со снисходительной улыбкой посмотрел на всех, сказав, что Шэнь Цзю не нужно беспокоиться об уроках на сегодня, так как обо всем уже позаботились, и на самом деле Шэнь Цзю может свободно отдыхать, пока что, ему не нужно работать, если он не хочет…       Му Цинфан тихо попросил разрешения коснуться его запястья, чтобы он мог проверить его жизненные показатели. В ответ Шэнь Цзю притворился, что не слышит, и засунул руки в рукава. При воспоминании о том дне в палате его кожу покалывало от призрачных прикосновений.       Шэнь Цзю мог только оставаться в ошеломленном молчании. Он не привык быть в центре внимания, если только не слушал выговоры. Оставшись без слов, он тихо откусил миндальное печенье, а Повелители пиков суетились вокруг него, словно рой пчел.       Неужели ему это снилось? Был ли он под кайфом от чего-то? В его еду было что-то подсыпано? Было ли это массовым отклонением ци?       Вне суматохи событий он заметил одиноко стоящего Лю Цинге. Бог войны неловко переминался с ноги на ногу, и каждый раз, когда он ловил взгляд Шэнь Цзю, краснел и уставлялся в землю.       В конце концов он подошел к креслу Шэнь Цзю. От внезапного движения Шэнь Цзю вскочил, подняв веер, чтобы прикрыть рот. Неуверенный в намерениях Лю Цингэ, его запах инстинктивно испортился.       Слишком близко! Небезопасно, небезопасно!       — Извини! Извини. — Лю Цингэ сглотнул и быстро отступил.       — Я просто хотел сказать — ты выглядишь… хорошо сегодня. Не то чтобы ты плохо выглядишь каждый день! Я имею в виду — ты на самом деле хорошо выглядишь, когда не дуешься…       — Лю Цингэ. — Ци Цинци вздохнула. — Просто заткнись.       Все неодобрительно хмурились на Лю Цинге, который выглядел пристыженно.       Шэнь Цзю задумался, не перевернулся ли мир с ног на голову. Побаловать себя таким образом было странно. Он не знал, что с этим делать. Все, чего он хотел, это вернуться домой и спрятаться в своем гнезде.