С первым весенним дождем жизнь начинается сначала

Резкий вдох. Страх пронизывающий все тело. Холодный пот. Лунный свет бил в окно, на котором не было штор. Вскочить с кровать получилось не сразу, тело будто забыло какого это — слушаться хозяина. — Так, я наверное в лазарете или в каком то таком месте — сказала я зачем то в слух. Вспомнив о своём ранении, я поразилась: как у меня получилось выжить? Поднимаю топ, в котором и была на «перестрелке» с Гермесом параллельно удивляюсь, почему меня не переодели. Но моему удивлению предстояло только вырасти, так как ни ранения, ни шва и даже малейшего следа от пули не оказалось. От чего-то ноги начали подкашиваться, а в голове не было мыслей, но видимо в подсознании я уже все поняла. Здравствуй мой родной и знакомый мир. На осознание произошедшего мне потребовалось полчаса. К удивлению, я отчётливо помнила свои «последние» мгновения и тот поцелуй. Тот нежный, лёгкий, чувственный и последний поцелуй с моим любимым человеком. С такими мыслями я сидела на пустой кухне в городской квартире. Судя по тому, что в ней почти не осталось моих вещей, и в комнатах было очень чисто, моё отсутствие заметили и приходили сюда, а значит — время в моем мире не останавливалось. Это не могло не радовать, ведь получается, что я не сошла с ума и все происходило взаправду, но, боюсь представить, состояние родных. От этого на душе было тяжело. Однако все мысли я решила оставить на потом, сейчас главное связаться с семьёй и малость перекусить. Забегая вперёд — ничего из этого у меня сделать не получилось. В квартире не оказалось ни одного средства связи, а про еду и говорить не стоит. Приняв решение идти до загородного дома пешком, я надела свои махровые розовые тапочки, (да, все-таки иногда я позволяла внутренней девочке импульсивные покупки) всю остальную обувь видимо забрали или просто выкинули родители. Выглядела я, мягко говоря, странно, но сейчас это заботило меня меньше всего, ведь для семьи я являлась ожившим мертвецов, а для любимого человека просто мертвецов. Мне не нравился ни один из вариантов. Пройдя мимо спящего охранника на выходе из дома, я оказалась на улице, где меня встретило настоящее лето. Зелёные листья, тополиный пух гонимый тёплым ветром и приглушенный свет фонарей. Сил и желания наслаждаться этой красотой не было, но мысленно я сказала кому то спасибо за тёплую ночь, ведь из одежды на мне были короткий топ и шорты. Я впервые шла по ночному городу одна. Обычно оживленные главные улицы сейчас пыли пусты, людей не было, и лишь в редких окнах горел свет. В голове было неожиданно пусто, ноги сами несли меня домой. Путь до родных был мягко говоря не для прогулки, но выбора не оставалось, так как даже денег у меня не было. Так я и брела по пустым и безжизненным улицам города словно чужая для этого мира. Создавалось ощущение чужеродности и что вот-вот город поймёт, кто является лишним и уничтожит помеху. Пелена с глаз сошла только в тот момент, когда я остановились в метре от знакомой калитки. С тремором в руках я попыталась дёрнуть дверную ручку, но тщетно, та была закрыта изнутри. Обессиленная я опустилась на прохладную землю и почувствовала, как по сухим щекам тёплыми ручейками побежали слезы.

***

— Агата… — родной и ужасно испуганный голос отца заставил меня открыть глаза. Солнце было почти в зените, видимо сегодня было воскресенье, а иначе как объяснить то, что родители вышли из дома только к полудню. — Папочка — лёгкая улыбка тронула моё лицо. Опустившись передо мной на колени, отец взглянул мне в глаза, и сейчас я поняла, как он постарел. Под синими, как океан глазами залегли тёмные круги, взгляд стал строже, на коже проступили новые морщины, а в чёрных волосах появилась седина. — «Видимо правду говорят, что девушки выбирают парней похожих на их отцов» — подумала я, вспоминая внешность Огурчика, от чего сердце пропустило пару ударов. Не помню, как оказалась в доме, и что происходило потом, но отметила, что постарел не только отец, но и мама, а маленькая Оля стала выглядеть старше. Думаю, не стоит отмечать какой поднялся переполох, но уже через час меня осматривать наш семейный врач. Заявив, что физически со мной все в порядке Виктор Семёнович стал деликатно допытываться, что же со мной произошло. Я молчала и лишь изредка вытирала поступающие к глазам слезы. Не говорить о моем безумно переключении я решила ещё в квартире. Все равно никто не поверит, а сидеть в психушке желания не было. После часа попыток со мной поговорить, доктор посоветовал обратиться к психологу или даже к психиатру. Попросил моего отца написать ему, если я все-таки расскажу что-нибудь, и вышел из дома. В свою очередь, Мама и Оля рыдали на кухне в три ручья и все никак не могли поверить в моё чудесное «воскрешение». Знали бы они, сколько слез пролила я, в то время пока была в тюрьме. Я так же как и они не была готова мириться с тем, что не могла увидеться с ними, а сейчас не была готова принять тот факт, что мой Уанслер переживает мою смерть. -«И почему я приношу любимым только боль. Лучше бы не рождались никогда, и всем было бы хорошо и спокойно» — Такие мысли вертелись у меня в голове, пока любимая кошка лежала у меня под боком, а я пыталась уснуть в своей комнате. Ещё я пыталась переварить ту информацию, которую слушала на протяжении порядка трех часов между плачем от родных. Как оказалось, никто из семьи не принял факт моего исчезновения, как мою смерть. Но после трех месяцев безрезультатных поисков родители установили мраморный памятник с моим именем и фотографией на семейном участке на кладбище. Мама все это время корила себя в том, что произошло. Она думала, что меня украли в тот момент, пока я поднималась по лестнице в свою квартиру в тот момент, когда она отъезжала от подъезда. Что касается института, то моя фамилия все ещё числилась в списках учеников, но после закрытия летней сессии меня официально отчисляли. В мою память, в учебном заведении объявляли неделю скорби, и некоторые люди даже переводили родителям деньги в знак поддержки из-за чего, отец приходил в ярость. Он считал, что это не поддержка, а его унижение, ведь он способен покрыть хотелки своих девочек и, уж тем более, организовать похороны своей старшей дочери. С мыслями о том, что завтра же я пойду в институт и узнаю что мне нужно сдавать, я все-таки уснула. Спала я плохо и чувствовала, как временами меня заходили проверять. Видимо это была мама, которая больше всех не могла поверить, что я — это её настоящая дочь. Утром, на моем рабочем столе стояла корзина с фруктами, орехами и пастилой. Я невольно улыбнулась этому жесту, все-таки здесь меня знали как облупленную. Есть не хотелось, но в знак признательности я съела пару кусочков ананаса и закинула в рот грецкий орех. Силой воли заставила себя пойти в ванную и привести себя в порядок. Я приняла душ, уложила волосы, сделала лёгкий макияж. Спускаясь по лестнице, чуть не запнулась об кошку, которая бежала на второй этаж так, как будто опаздывала на важное совещание. Не смотря на то, что я почти получила инсульт из-за этой пушистой жопы, я все же спустилась на первый этаж. В просторной и такой родной гостиной в своём любимом кресле сидел папа, читая в телефоне новости, сестрёнка развалилась на диване, и, судя по её улыбке, смотрела смешные видео с котами, а мама (ну это же моя любимая мама) что-то готовила на кухне. Они все сегодня остались дома, видимо ещё не отошли от шока, так как я успела свериться с календарём — сегодня был понедельник. — Доброго утра любимые и Оля! — по своей привычке крикнула я. После чего на меня уставилось три пары глаз. — Чего вы на меня так смотрите? Призрака увидели? — смеясь, спросила я, хотя на улыбку сил требовалась уйма. Но я всегда считала себя прекрасным актёром, поэтому решила, что сыграть для своих любимых счастливого человека будет пустяком. — Агата, я так по тебе скучала! — бросилась ко мне Оля, кидая новенький айфон на диван. — Ну что ты? Вчера же наобнимались и наревелись. Вот ты коник конечно… уже выше меня, а все прыгает на руки, имей совесть, я тоже так хочу! — с теплотой на душе промычала я в плечо Оли. За эти три месяца она и вправду подросла и была ниже меня всего на пару сантиметров. Радовало одно — её щечки так и остались, поэтому я не отказала себе в удовольствии потискать сестрёнку за них. — Мои девочки… — прошептал отец и заключил нас с сестрой в свои крепкие объятия. А мама с кухни начала шмыгать носом.

***

В институт одну меня не отпустили, поэтому мы поехали туда все вместе. Я была этому только рада. К деканату мы пошли с мамой, которая была намерена помочь мне с преподавателями. Встретили меня все очень тепло и согласились на то, чтобы я сдала летнюю сессию вместе с однокурсниками. Обговорив все детали, я улизнула к своей группе, пока мама осталась с преподавателями, обсуждать медицину. Своих ребят я нашла в четыреста третьем кабинете. До своего попадания в мир Уанслера я была старостой и какой-никакой активисткой, часто прикрывала пятые точки однокурсников из-за чего со всеми имела хорошие отношения. Другом, я правда, могла назвать только Айлу, но большего мне было и не нужно. — Привет учащимся! Не заформалинились ещё? — сказала я, вставая на место лектора. Добрая часть аудитории сидели в телефонах, а другие ребята болтали между собой, но стоило им услышать меня, как у всех округлились глаза. Они учились последние дни, поэтому были расслаблены на парах и явно не ожидали моего «воскрешения». — Кристи!!! — заорала моя подружаня и, стуча каблуками, полетела ко мне на своих крыльях любви. Обнимала она меня так, что чуть не сломала ребра, а целовала в щеки так, что я подумала выкинуть свои румяна, так как они навряд ли понадобится мне когда-либо ещё. Все остальные ребята окружили нас и ждали пока меня отпустит Айла, которая уже успела начать плакать. — Агат, что с тобой было то? — первым спросил Артур. Светловолосый и голубоглазый парень. Мы между подружкой прозвали его Годжо, хотя, как мне кажется, до мага-альбиноса ему далеко. — Ты была в плену? — Тебя пытались похитить? — Ты сидела? Каждый стал выдвигать свои теории, а я лишь отрицательно мотала головой, хотя на фразе про тюрьму я чуть не засмеялась. — Можно и так сказать. Там все очень сложно, ребят. Я обязательно скажу, что со мной было сразу, как со всем разберусь. А пока я зашла посмотреть на ваши лица, соскучилась я по этим синяками под глазами — потрепав за щеку Артура, сказала я. Мы поболтали до начала новой пары. Самые синтиментальные начали плакать, парни пытались обнять и вытащить из меня хоть какую-то информацию, а Айла все не отпускала мою руку. Объявив, что приду на учёбу завтра я попрощалась с однокурсниками, а подругу уверила в том, что обязательно напишу ей сегодня вечером и обо всем расскажу. Вечера моя ненаглядная курочка не дождалась. Стоило мне вернуться домой, как мой телефон стал разрываться от сообщений. — «И откуда в ней столько энтузиазма?» — с улыбкой на лице подумала я, набирая ответы на посыпавшиеся ой Айлы вопросы. К слову, я рассказала ей все. И то, как я сидела в тюрьме, и как до меня пытался домогаться охранник, и то, как он потом меня боялся, как ненавидела Уанслера, а потом, к удивлению даже для самой себя, влюбилась в него. Рассказала я ей и о своей «смерти». После окончания моего рассказа подруга собиралась с мыслями минут пять, после чего выдала короткий, но содержательный ответ: — Пиздец… Общалась я с ней до позднего вечера и не боялась, что завтра проснусь в психушке. Айла всегда верила мне и поддерживала. Даже и не знаю, за что заслужила такую подругу. Лечь спать я решила лишь после повторения материала по анатомии и формакологии. Ужин мне принесли в постель, как самому больному в мире человеку, на что я немного побурчала. — Спасибо, Малыш, но такие дяди как я, в самом расцвете сил, предпочитают варенье! — я попыталась воспроизвести голос персонажа любимого Олиного советского мультфильма. — Да? Но что то я у вас на спине не вижу пропеллера, поэтому придётся есть, что дают — наигранно возмутилась мама. Мы перекинуть ещё парой фраз, после чего мама ушла, а я осталась наедине со злосчастными котлетами из индейки и рисом с соусом. Есть не хотелось. Наконец за весь день я осталась полноценно одна и могла не строить из себя шута. Чтобы совсем не раскиснуть, я углубилась в повторение материала, который скоро будут спрашивать. У Айлы я также узнала все билеты, по всем дисциплинам и уже прочитала их. Почти на все я была готова ответить хоть сейчас, но на вопросов двадцать ответа я не знала, а потому и копашилась в книгах. Но стоило мне только на секунду перестать читать материал, как перед глазами возникали образы разных моментов из жизни с Огурчиком. Конечно, среди прекрасных и смешных сцен были и раздражающие, но они мерки на фоне остальных. -«Что мне делать? Как связаться с Уанслером? Есть ли способ?» — голова кипела, а мысли путались. Я не знала что делать, к кому идти за помощью и есть ли выход. Несомненно, Айла была хорошей поддержкой и всегда могла найти подходящие слова, даже пока я ей рассказывала всю ту дичь, которой не поверил бы никто, она находила в себе здравую мысль и подходящее слово, чтобы я не начинала реветь, но этого не хватало, мне нужен был Уанслер. Живой. Не из воспоминаний. С этим ворохом мыслей я и заснула.

***

Следующие два месяца я также провела будто во сне. Вначале сдавала зачёты, потом читала книги, смеялась с близкими, а в свободные минуты убивалась от своей беспомощности. Чтобы хоть как-то прийти в чувства я решила изменить что-то в себе. Как там говорят? Измени причёску и все станет лучше? Или не так? Но сидя в кресле в своём любимом салоне красоты мне уже было все равно. Я наблюдала за тем, как на пол, локон за локоном, падают мои русые волосы. Каре на удивление мне пошло. Длину я выбрала такую, что волосы слегка касались плеч. Из-за лёгкой текстуры волоса каре приобретало лёгкий завиток, из-за чего создавалось ощущение, что я специально их уложила. Мои перемены оценили все, но и длину, которую я оставила в салоне, пожалело людей не меньше. Вечером того же дня Оля заставила посмотреть с ней фильм. Я была несказанно рада, что, спустя относительно небольшой промежуток времени, все встало на круги своя, и можно было не бояться, что кто-то может заплакать при виде меня. К слову, название фильма, который выбрала сестра, было такое заумное, что я даже и не запомнила его. Вначале я старалась вникнуть в суть и запомнить всех героев, но к середине фильма мои глаза стали слипаться, чему поспособствовала усталость и сестра, которая решила, что я отлично подхожу для обниманий и грела меня своим телом. Как я провалилась в сон, точно не помню, но он был каким-то необычным. В последнее время мне ничего не снилось, разве что чёрный экран. Этот чёрный экран был и сейчас, только более густой что ли. Я попыталась идти, и у меня получилось, попыталась ущипнуть себя и я почувствовала боль, но не проснулась. — Видимо это осознанный сон — полушепотом сказала я. Мой голос был одновременно везде и как будто вовсе не звучал. — Если хочешь, называй это так — словно над самым ухом прозвучал чей-то не знакомый голос с характерным акцентом. От чего я вздрогнула. — Да ладно тебе. Чего трясешься вся, я же не пугать тебя собрался, а отблагодарить. — Я извиняюсь, а вы кто? — переведя дух, поинтересовалась я у обладателя смешного голоса. — Я — Лоракс. Дух леса и приятель Уанслера. — с долей таинственности, обычно таким тоном говорят иллюзионисты перед завершением фокуса, произнёс невидимка. — Все понятно, я окончательно свихнулась. Чтож, было ожидаемо… — Нет, с тобой все нормально. Тебя же Агата зовут? — Да. — Ты помогла восстановить долину? — Я. — Тогда прими мои искренние благодарности. Спасибо тебя, ты помогла сотням зверушек, да и людям сделала хорошо. — Пожалуйста, обращайтесь — без особого энтузиазма отвечала я, пытаясь выбраться из этого сна. Мне не особо то и нравилось общение с шизой. — Но помимо этого, я узнал, что ты пожертвовала собой ради спасения Уанслера. — Да, было дело. А сейчас я хочу уйти отсюда. Организуй это, пожалуйста — с нервной улыбкой попросила я. — Подожди! Ты же не узнала самого главного! Я хочу исполнить одно твоё желание! — надрываясь, пропищал Лоракс. — Заманчивое предложение, господин дух. И что же я могу загадать? — подыграла я. — Все что угодно! Я всемогущий! — на последнем слове господин всемогущий аж подавился. — Тогда хочу вернуться в мир Огур… Уанслера, но только со всей семьёй — сразу же выпалила я. — Эээм, ну такое я не могу. Загадывай все что хочешь! Но только не это… — Не такой и всемогущий ты получаешься — я даже закатила глаза, что было мне несвойственно. — Я могу все кроме этого! — явно возмущался Лоракс. — Хорошо… тогда я хочу: сидеть в новом трехэтажном загородном доме, разговаривая с папой по новому айфону, купленному за мою недельную зарплату, слушать как он хвалится о том, что дела его бизнеса вышли на мировой уровень, как сестра стала учиться на одни пятёрки без каких либо затруднений, как мама стала ведущим хирургом нашей области, а рядом со мной стоял бы Уанслер и жестами просил прекратить говорить по телефону и уделить внимание ему, так как был поражён видом из нашего окна, из которого было прекрасно видно Всемнужвель с его долинами, всегда находившийся рядом с моим родным городом — мне едва хватило кислорода для того, чтобы уместить желание в одно дыхание. Даже не видя лица моего «джина» я была готова поклясться, что Лоракс находился в замешательстве. — Теперь понятно, какой ты человек и почему именно ты смогла помочь долине… — Не я такая, жизнь такая — смеялась я, так как прекрасно осознавала, что этот диалог всего лишь плод моей фантазии и уставшей нервной системы и никакое желание никто мне не исполнит. — Чтож… — Давай, давайте, я жду чуд…- договорить я не успела, потому что яркий свет начал резать глаза, а голос с акцентом, пропал, вместо него я услышала родной, деловой, но такой тёплый голос. Он рассказывал мне о своём бизнесе и новых клиентах из Америки, но в какой-то момент остановился и спросил: — Агат, а что произошло? — отец явно был растерян. Да и я не меньше него не понимала что и как случилось, но от чего-то моё сердце стало биться учащенно. Переведя взгляд немного в бок, я увидела замершего Уанслера. Он будто боялся пошевелиться, ведь вдруг я могу снова пропасть, испариться. Но не в этой жизни, мой дорогой! — Папочка, я обязательно все тебе расскажу, и ты вряд ли в это поверишь, но мне сейчас нужно отключиться — я первая бросила трубку. Всё это время я не открывала взгляда от любимого. Он стал выглядеть старше и солиднее, но в глазах горел огнь. Мы стояли молча и смотрели друг на друга. На моих глазах проступили слезы. Улыбка становилась все шире. Первый шаг друг к другу мы сделали одновременно, после я замерла, а Уанслер подбежал и закружил в объятиях. Я смеялась и плакала, а он целовал меня в макушку, щеки и шею. — Агат, Агата, Агаточка… — не унимался Огурчик. — Да, да, это я, ты чего тут распереживался — сквозь слезы шептала я ему на ухо, обхватив руками за плечи, а ногами за торс. Отпускать я его не собиралась ни сейчас, ни когда-либо ещё, это мой человек и ничей ещё. Он — мой мужчина и мой мир. — Я люблю тебя — немного отодвинувшись, чтобы посмотреть мне в глаза сказал Уанслер. — И я тебя… больше жизни — с новой волной слез сказала я ему и поцеловала в его тёплые мягкие, но требовательные губы. Этот поцелуй заставил мою голову кружиться, из-за чего я сжала плечи Уанслера с новой силой. Начавшийся в тёплой комнате нежный поцелуй закончился требовательным на балконе под прохладным дождём. Мы моментально намокли, но это волновало меньше всего. Наши слезы стёр дождь, а мы, смотря друг на друга, рисовали на своих лицах улыбки.

КОНЕЦ

— Агат, ты долго ещё? Я уже собрался — брюнет подошёл к своей любимой сзади и обнял. — Да, Огурчик, секунду. Только допишу последнее предложение — девушка развернулась к магнату и чмокнула в щеку. — А что пишешь? — поинтересовался парень. — Да так… не бери в голову. Ты машину уже завёл? — Да, я же не хочу опаздывать на встречу с твоей семьёй. Агат, давай быстрее, я не хочу производить у твоих родителей плохое впечатление. И как на мне сидит этот костюм? — Уанслер выбрал костюм тройку темно зеленого цвета. Сидел он на нем просто чудесно, и Агата не смогла сдержать улыбки. — Ты как будто с обложки плэйбоя, так что не переживай. Иди, выгоняй машину, и я выхожу — продолжив набирать что-то на телефоне, почти не глядя в экран, попросила девушка. — Хорошо, жду тебя внизу. — Уанслер! — окрикнула его блондинка. — Как думаешь, наша история понравится людям? — Что? С чего ты вдруг задумалась об этом? — уже в дверях спросил брюнет. — Да так, просто. Забудь — она махнула рукой и уткнулась в экран мобильника. Агата уже года три была постоянным посетителем фикбука, но писать работы ей не доводилось. Однако после всего, что ей пришлось пережить, о своей истории она хотела кричать на весь мир. И она нашла способ как это сделать. «КОНЕЦ» Набрала она последнее слово в своей напечатанной истории. «Сохранить и добавить часть». С улыбкой на лице Агата встала с кресла, убрала телефон в карман брюк, поправила короткие волосы. Перед выходом Агата пробежалась взглядом по комнате. Их с Уанслером комнате. И побежала вниз по лестнице, туда, где в машине её ждал любимый. Может она и завершила свою печатную историю, но вот её история длиною в жизнь только начиналась