Погасшая забота

Прибыв в Эрессию обессиленным, да и с бессознательным Лололошкой на руках, Фран и не подозревал, что оставаться в сознании будет настолько сложно. Темнота ночи скрывала в себе большее количество опасности, с которой эльфу, в таком состоянии не справиться и поэму, не теряя драгоценные минуты безопасности, он отправился в небольшой домик, к которому вела простая деревянная мостушка. Ветви деревьев шатал ветер, что вместе с листьями и свечками, пел ночные песни. А под кронами виднелись заинтересованные, голодные глаза, ночных тварей, что не прочь полакомиться свежей плотью. Переходя по мостушке, эльф остановился, смотря, вначале на старенький, побитый временем домик, что все же, даже в таком состоянии, выглядел лучше, того в который он шел и в котором время от времени жил его друг; а за тем и на большой, старинный замок, что одиноко, но гордо возвышался над постой равниной. Услышав, глухое рычание, парень тряхнул головой и вошел в дом. Неизвестно как, но ночные обитатели предпочитали не заходить на территорию дома. Даже с учетом отсутствия дверей, это место было безопасно для спокойного сна. Завернув за угл, эльф, одной рукой, откинул одеяло и положил Рому на кровать, сняв при этом обувь с курткой, после чего вещи полетели на близлежащий сундук. Из-за отсутствия другого спального места, Франческо лег рядом с Ромой, стараясь того не разбудить. Ночной ветер продолжал петь свои песни, иногда залетая в дом, подталкивая мирно спящих парней, ближе друг к другу, дабы согреться. На улице протекала своя жизнь, а в огромном замке, горел свет в окне кухни, в которой один ученые, решил устроить себе ночной перекус. *** Галлюцинации, ослабленная искра и боли во всем теле — все это делало Рому беззащитным. Он не мог нормально ходить, осунулся, побледнел, стал более молчаливым, чем обычно, а на его лице больше не сияла та жизнерадостная улыбка. Сан-Фран почти не отходил от Ло, все свободное время проводил в его домике. По делам отлучался редко, лишь в крайних случаях и только если Рома останется под чьим либо присмотром. В последней время, состояние Контра, оставляло желать лучшего, повысилась тревожность, прогрессирует шизофрения, головные боли, депрессия и ломоть во всем теле, ужасно сказались на новичке. Пару раз эльф заставал парня с ушибами на всем теле, от падения или приступов. Приступы случались редко, но они были настолько, яркими, что каждый из них, был целым испытанием для обоих — для Лололошки, что видел перед собой темноту и вылезающие из нее тени, что пытались его убить; и для Сан-Франа, что пытаясь удержать парня на месте, видел, как тот бился в конвульсиях и кричал.. Кричал от страха и боли, что причинял себе. Вскоре в доме Ромы появилось большое количество бинтов и разных мазей. После Седрик изобрел устройство, благодаря которому, приступы прекратились, а самочувствие стало улучшаться, но вместо здравой речи, Рома нес всякую акалесицу. *** Вернувшись в Эрессию эльф не нашел Ло дома, лишь одинокая записка, прибитая к опорной балке ненужным мечем, говорила об уходе хозяина и о его скором возвращении. Ждать пришлось не долго, Лололошка вернулся где-то через полчаса с букетом цветов и чайных трав. Волноваться за него Фран не стал лишь по причине — быстрый поправке этого оболтуса, что не следит за своим здоровьем. — Привет, — сказал эльф грея руки у печи, на что последовал молчаливый кивок, — Все хорошо? — еще один кивок. — Арбуз кирпич тесто слон? — Лололошка, я тебя не понимаю, — прикрывая улыбку рукой, Фран старался не засмеяться. Столь невинные глаза смотрели на него в ожидании, после парень прошел к чайнику и тонкими, длинными пальцами постучал по его боку, смотря при этом на эльфа, — Да, пожалуй от чая не откажусь. Парень улыбнулся и начал приготовление чая, а белобрысый эльф, присев на кровать, смотрел за ним и думал, и вспоминаю.. Вспоминаю, о первом приступе любимого человека... *** Ночь эта была не спокойной. Хоть Седрик и настаивал на том чтобы они ночевали в замке, Лололошка на отрез отказывался уходить из своего домишки. Ветер разбушевался не на шутку, ливень, будто из ведра, делал его мерзлым, а гроза и молнии не скрашивает обстановку. Сан-Фран сидел на краю кровати и менял компресс. Лололошка весь горел, а руки с ногами были будто лед, он что-то бормотал, и вертелса. Это продолжалось уже несколько часов. И вот Рома резко распахнул побелевшие глаза, закатывая их до невозможности,а после из них побежали слезы, сопровождаемые болезненными, страшными хрипами, перерастающими в громкие крики. В раз, парень сильно выгнулся в спине, прошибленный сильными конвульсиями и дрожью. Эльф не на шутку перепугался. Он дрожащими руками стал пытаться удержать чужие руки, хозяин которых пытался, ногтями, то выцарапать себе глаза, то вскрыть вены. Рома вырывался, брыкался, пытался вывернуть руки (не ясно кому — себе али Франу). Он бился головой о стену, о кровать, коленями избивал эльфа, что в раз запамятовал, что является магом, кусался и кричал, от боли и жуткого, животного страха. Приступ прошел, лишь где-то через час. А ливень лишь усиливался. Ло очнулся на коленях, в объятиях обессиленного Франа, что также, как и он тяжело дышал, а тело пробивала сильная дрожь. Ни кто ничего не говорил, на это просто не осталось сил. Фран погладил Лололошку по щеке, давая понять, что он в безопасности. Рома лишь прикрыл глаза и прижался к эльф, да посильнее. *** На сундук поставили кружку с ароматным чаем и пиалу с ягодным вареньем. Сан-Фран перевел взгляд на усевшегося позади него и забравшего в свои объятия Контра, и взяв в руки чай, подумал:"восстанавливайся побыстрее, милый Ло и мы уйдем туда, где ты будешь здоров ". Отпивая вкусный чай и наслаждаясь объятиями, столь любимого человека, он и не подозревал насколько тот благодарен ему за заботу и поддержку. Ведь уткнувшись носом в белые волосы, Рома думал лишь о том, как этот милый эльф, что хочет казаться не таким заботливым, переживал за него и о нем заботился. Рома хороший притворщик и та еще крыса, но он решил, что никогда не обманет Франа, только если это не касается его личности и прошлого, о котором даже богам не стоит знать...