Змеёныш

Четвёртый курс прошёл... Ужасно. Нет, вы, разумеется, можете всё отрицать и говорить, что драконы – многотонные огнедышащие милашки, а зимой в Чёрном озере не так уж и холодно, но, согласитесь, мне виднее. Кто я? Вы и так уже знаете. Я Гарри Поттер. И моя история начинается сейчас: когда я переступил порог Хогвартса, поступая тем самым на пятый курс. Было несколько вещей, которые я понимал: во-первых, Воландеморт жив и я его главная цель. Чудненько. Во-вторых, в этом году предстоит сдавать СОВ, а я, что ничерта не удивительно, совершенно не готов. В-третьих, дома меня ждёт Сириус и сегодня надо будет написать ему, как я добрался. В-четвёртых, в конце того года умер Седрик, так что год ТОЧНО не будет простым, ну и наконец, в-пятых... В-пятых, я понимал не всё. Например, пара тысяч взглядов, полных ненависти, прошивших меня при входе в Большой зал, доходчиво донесли до меня, что мне не верят. И что я, видимо, лжец и убийца. Чудненько... Если бы ненависть излучала радиацию, у меня уже выпали бы волосы. И зубы бы раскрошились. И вообще... Хорошо, всё же, что это не так. А ещё хорошо, что пронзительный "кхе-кхем!" выдернул меня из моих мыслей и я не выпил воду из кубка, который уже подносил ко рту, потому что край посуды, кажется, был чем-то смазан. Я не силён в зельях, но сомневаюсь, что это витаминизированная мазь. Решил сегодня не есть. Придётся ходить на кухню или Добби гонять... Он будет рад. Бедняга, что же с ним творили, если он так рад простому "спасибо"... *** Прошло пол года. Амбридж неистовствовала. Я сперва немного порыпался, но потом собственные проблемы погребли меня с головой, и мы почти не пересекались. Ну, то есть, мне, конечно, прилетало по касательной, как виновнику всего на свете, но моя покорность и флегматичность её радовала и успокаивала. А причина этого моего состояния только набирала обороты день ото дня. Издевательствам не было конца. Меня ловили в коридорах, заставляли есть блевательные батончики и запирали голым в каморке Филча, протыкали руки дикобразьими иглами из зельеварни, подставляли на всех уроках, где только могли, насылали летучемышиный сглаз, когда я пытался расслабиться, просто летая на метле, пытались украсть мантию отца, которую я, к счастью, достаточно хорошо прятал... Однажды соседи связали меня инкарцеро по рукам и ногам, впустили в комнату всех желающих и стали бить меня полотенцами, в которые было завёрнуто мыло. Один даже напихал туда камней, возможно, безоаров. Было безумно больно, но из-за силенцио я даже не мог орать. Яростнее всех бил Рон... И Чжоу. Я же говорил, всех желающих. Я даже не мог обидеться на неё... Было уже слишком плевать. После этого я стал запираться в Тайной комнате. К счастью, кроме меня и пары слизеринцев парселтангом в Хогвартсе никто не владел. А те предпочли не вмешиваться. Даже Малфой отстал, к моему удивлению. Хотя однажды... Я уже было открыл рот, чтобы приказать Тайной комнате открыться, как меня остановил резкий оклик: – Поттер! Я сразу узнал этот голос и стиснул зубы. Сейчас меня будут бить. Морально. Возможно, ещё ногами. Произносить заклинание нельзя: Джинни смогла открыть комнату, и не владея парселтангом, а значит, стоит кому-то узнать нужные слова, и я труп. Меня достанут везде. От перспективы волосы на затылке, кажется, зашевелились. Я усилием воли изобразил на лице простодушную доброжелательность и повернулся, облокачиваясь на умывальники. Сдохну – прошепчу заклинание, чтобы упасть и сгнить там, внизу, в куче мышиных костей, и повонять этим уродам напоследок. Вентиляция Хогвартса, возможно, разнесёт запах разложения если не по замку, то по Запретному лесу. Сделаю всё, чтобы они не смели измываться ещё и над моим трупом. – Чего тебе надобно, Малфой? Он смерил меня оценивающим взглядом, особенно удивлённо рассматривая лицо. Странно, чары должны держаться, синяков не должно быть видно... Или он потому и глаза пучит?.. – Можешь не строить из себя... это, – скривился Драко и сделал паузу. Но я не собирался вот так просто обнажать перед ним себя. Ещё чего. Только продолжал держать на лице наглую ухмылку. – Ну и не надо, мне плевать. Вообще-то... Это, пожалуй, даже заслуженно. Ну, недоверие, – Драко сбился, не имея привычки вести по-настоящему откровенные разговоры. Какого чёрта он вообще несёт, кстати?.. – Твоё ко мне, разумеется. Короче! Держи и не смей вспоминать об этом, понял?! Мне проблемы не нужны, – Драко сунул мне в руки какую-то коробочку и, наколдовав себе невидимость, сбежал, плотно закрыв за собой дверь. В подарке оказались лекарства... Хорошие. Кроветворное, заживляющее, костерост... Обезбол. Я ещё долго лежал в тайной комнате и в горячечной полудрёме думал: что, где, когда пошло не так? Может, стоило пожать руку Драко тогда, на первом курсе? Может, Рон только и делал, что обременял меня? Может, моё место и правда там, на Слизерине?.. Я выпил лекарство и забылся тревожным сном. Гематомы болели нестерпимо... А утром я чуть не откинулся от ужаса. У меня на груди лежала небольшая змея. С очень знакомой короной шипов на голове. А ещё этот микро-василиск пил кровь, впившись мне в грудь зубами! Теми самыми клыками, которые смертельно ядовиты! Я понял, что если и сдохну, то сегодня. Сбылась мечта идиота! Грудь затряслась от хохота напополам с рыданиями. Мозг флегматично заметил, что я ещё способен впадать в истерику. Я наклонил голову набок и меня стошнило какой-то серебристой желчью. И в довершение всего я столкнулся взглядами с проснувшейся змеёй. Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт... «Мама!» Я моргнул. Потом до полуобморочного мозга начало доходить, что ни умирать, ни обращаться в камень я почему-то не собираюсь. Потом была ещё какая-то третья мысль, но на ней мозг забуксовал уже намертво. «Мама, ты проснулась!» А. Ну да. Стоп. Что? Не, я никогда не претендовал на звание гения скоростного и вообще рационального мышления, но это правда выше моих моральных сил. С громким чавканьем змеёныш вытащил из моей груди свои клыки и рванул к моему лицу. Я попытался отшатнуться, но только ударился затылком о свою полусгнившую в этой сырости подушку. И когда, от заплясавших перед глазами звёзд, я открыл рот в безмолвном "ауч!", мне в рот с клыка этого мелкого паршивца сорвалась капля моей крови, смешанной с его слюной. Звучит мерзко, знаю, но эффект!.. Это едва ли можно описать словами, но я попытаюсь: будто все знания Салазара о василисках, его заветы и наставления, а также опыт многовековых громадных змеюк и конкретно этого новорождённого разом впитались мне в голову и засели там намертво. И не только о змеях... Оказывается, тут всё это время была комната! С нормальной кроватью! Где сухо и тепло! И даже есть ванна! Не душ, не озеро, а ванна с горячей водой! Секундочку, это что, чёртово джакузи?! Отдельная ванна для змея с камнями, о которые можно почистить чешую, это перебор... Ну, так мне тогда казалось. Естественно, ждать я больше не мог ни секунды. Я подхватил на руку то, что всё ещё было у меня на груди, напрочь забыв обо всяких там детях-василисках, "мамах" и ядовитых клыках, и устремился в апартаменты самого Салазара Слизерина. Я ополоснулся в горячем душе, отдавшись блаженству тепла, пробирающего до костей, и нырнул в кровать, зачарованную на свежесть и комфортную температуру. В руку, вытянутую вбок, с довольным чавканьем впились клыки, а я провалился в блаженное забытье. Утром проснулся от того, что меня тошнило. Я торопился, чтобы не испачкать кровать, а потому не глядя выдернул зубы змея из своей руки, свалился на пол, нащупал там ночной горшок с огромной вычурной S на боку и снова изверг из себя серебристую субстанцию. Потом до меня медленно стал доходить ужас происходящего. Точнее не так: до меня стало доходить, что со мной что-то происходит. Тут уже вступили в дело массивы информации, недавно попавшие ко мне в мозг. Для начала, я наследник Салазара Слизерина, потому что Эвансы – некогда утерянная и возродившаяся в моей матери линия рода Слизеринов, ведущая своё начало от какой-то его бастардки или типа того. Откуда эта информация вообще... Ладно, плевать, видимо, что-то из магии крови. Главное, что кровь есть. А теперь самое интересное: чтобы принять наследие родственничка, мне надо было быть, ну, слизеринцем. А я не только им не был, но и ненавидел этот факультет всей душой. Но вчерашний поступок Драко вкупе с прочими моими обстоятельствами всколыхнул в душе сомнения. И этого хватило! После смерти предыдущего василиска, принадлежавшего ещё Тому Реддлу, а то и самому Салазару, в подземелье осталось яйцо. И дитя василиска в яйце стало чутко прислушиваться и ждать "маму". Но меня не было. Год, два, два с половиной... Он потянулся, едва почувствовал малейший отголосок, прорвал скорлупу, поцарапался... Поцарапался?! Я поднял голову. На меня робко, с таким искренним страхом и беспокойством смотрел с кровати ребёнок. Он видел, как я застыл, видел, как мне тяжело осознать случившееся, и боялся: боялся напугать, остаться одному, что я оттолкну, возненавижу... «М-мам?..» И самое главное: он поранился! Я подскочил к нему, осмотрел кожу, но, к счастью, не смотря на то, что чешуя ещё была очень нежной, раны оказались неглубокими, такими, которые сойдут после первой-второй линьки. Я облегчённо выдохнул и улыбнулся. Тревога отступила, меня, как мешком по голове, огрело нежностью. «Мама!» Василёнок скользнул "на ручки", так что пришлось подхватить его и прижать к себе. Он бы замурлыкал от удовольствия, если бы мог. Я решил обдумать остальное потом и пойти искать кухню. Добби отсюда я не чувствовал, а возвращаться в сырую холодную пещеру, чтобы его позвать, не хотелось. Кухня нашлась скоро. Там под стазисом хранилось много всякого, как правило не содержащего костей. А, нет, вот они, в супах... Я решил остановиться на цыплёнке-табака, потому что, во-первых, ребёнку надо подтачивать зубы об кости, а эти как раз подходили, и, во-вторых, что-то непривычное, вроде ковыряния в перепелах или разгрызания говядины, мне сейчас было бы не под силу. А суп не хотелось, вот и всё. Потом, всё потом... И тушёные овощи, да... Я насытился, мелкий тоже был доволен. Я нашёл в спальне камин, проверил, что дым благополучно всасывается заклинанием и мы не задохнёмся тут, надышавшись угарным газом, и кинул подожжённое инсендио полено к остальным. Мы расположились в ближайшем кресле и я вернулся к анализу. Новой информации было много, предупреждаю сразу. Как оказалось, василиски изначально гермафродиты. Нет, та маггловская ерунда с жабами и всем прочим, конечно, сработает, при предварительной подготовке и безукоризненном исполнении сложных ритуалов... Но вообще-то василиски потому и являются отдельным видом, что способны самовоспроизводиться. Правда, чтобы не нарушать баланс экосистемы, животное всё же прожорливое, во-первых, василиски могут питаться темномагическими паразитами, вроде акромантулов, обскуров или (ого, даже так!) дементоров. То есть, не убей я василиска на втором курсе, на третьем он бы понадкусывал этих тварей, хорошенько проредив охрану Азкабана... Жаль, не знал этого раньше... Ну и, во-вторых, каждая особь откладывает в первый же год жизни по два яйца, пряча их в разных местах. Материнская особь умирает – первое яйцо вылупляется, убивая всё, до чего дотянется, и, если выживет, что крайняя редкость, основывает новый род. После вылупляется второе яйцо и инстинктивно прячется, избегая всех и вся, откладывает ещё два яйца и только после этого уползает искать пропитание и расти, дабы не дать себя убить как можно дольше. И цикл замыкается. Но то обычные, одичавшие василиски. А вот Салазар что-то нахимичил с магией, кровью и магией крови так, что василиски его рода теперь ищут его наследников, передают набор базовых знаний о василисках и роде и остаются защищать наследника от... Эм... Видимо, всего. Но это явно не сразу... Я скосил глаза на мирно спящего на руках василёныша. Он ткнулся носом мне в ладонь, прошёлся по ней языком и вновь засопел. Кстати о том, как я до сих пор жив. При таком способе размножения, василиски не могут питаться молоком. Обычно они питаются кровью своих первых жертв, впрыскивая в их тело что-то вроде паучьих ферментов, разжижающих органы во вкусную кашицу. Но василиски Салазара также не могут и убивать наследников, так что просто пьют их кровь в первые дни, попутно впрыскивая на её место то, что в будущем станет природным противоядием от их яда. То есть, когда этот змей вырастет, его "маме" яд будет не страшен... Хитро, Салазар. И удобно. А насчёт той серебристой жижи... Это то, что осталось от слёз феникса. По свойствам должно быть похоже на феликс фелицис, но даёт побочки в виде выделения смеси гормонов, которую в общих чертах можно назвать "слабоумие и отвага". В целом вроде как ничего страшного, но, учитывая мой образ жизни, смесь действительно нежелательная. Противоядие посчитало её вредной для организма и вывело. Хорошо. Что же касается взгляда, во-первых, василёныш ещё совсем маленький и его взгляд не опасен. Во-вторых, у василисков есть специальное прозрачное веко, делающее их взгляд безвредным, просто они им обычно не пользуются. В-третьих, остаётся шанс, что на "маму" взгляд не сработает, но Салазар посоветовал на себе не проверять. Я с ним в этом солидарен. А ещё василиски быстро растут... Змеёныш внезапно распахнул глаза, сполз с моих коленей и куда-то устремился. Я пошёл за ним. В одном из коридоров (вы же не думали, что апартаменты основателя не будут размером по крайней мере с небольшое поместье?), как оказалось, пол был усыпан камнями, о которые мелкий стал неистово тереться. Шкурка сползала с него медленно, а я чувствовал отголоски его блаженства, будто трёшь себя хорошей мочалкой, только ещё приятнее. Следуя безмолвному посылу, полу-желанию, полу-мечте, я взялся за концы слезающей шкуры и осторожно потянул. Дело ускорилось и через некоторое время змеёныш уже был уставшим, но довольным, и гордо сверкал новенькой, яркой чешуёй. Он схватил свежую шкурку в зубы и деловито потащил её куда-то. Как оказалось, к проходу, через который мы вошли. Он положил её у порога и вновь запросился на ручки. Так вот оно что... Та сброшенная кожа, которую мы с Роном видели на втором курсе, лежала у порога специально для устрашения! «Мам... Еды?..» Я сосредоточился и, придав внутреннему голосу строгости, поправил: «Не мама, а папа.» «Па... па?» «Верно, молодец. Ты ведь можешь говорить лучше, так делай это.» «Хорошо, папа. Я поср... постра... прострааюсь.» «По-ста-ра-юсь.» «Я хочу есть...» «Мы и так идём на кухню, родной, а пока почему бы не повторить?" «По-ста-тра... Мам, зачем нам на кухню, я хочу есть СЕЙЧАС!» Глаза василиска налились кровью, но я успел схватить его до того, как он впился мне в шею. Опыт Слизерина подсказывал переждать момент буйства и уже измождённого и полусонного змея накормить кровью, приговаривая, чтобы больше так не делал. Но я и сам был голоден и зол. Это мою кровь он хочет пить. Такой же, как и все эти нахлебники. Пусть страдает. Пусть умоляет. Еле справившись с кипящей в крови яростью, я взял себя в руки и мысленно прорычал: «КАК ты меня назвал?!» Змей замер, стараясь показаться меньше, чем он был. «П-пап, я... Прости.» «Это моя кровь. Не смей даже думать о том, чтобы получить её без моего разрешения и больше, чем я позволю. Это ясно?» «Папочка, прости, прости, я больше не бу-у...» «ЯСНО?» «Да...» «Слово?» «По-с-ста-ра-юу-у-усь!..» «Умница. Успокоился?» Змеёныш всхлипнул и закивал. «Тогда можешь поесть. Если я пошатнусь, немедленно прекращай, сыт ты или нет.» «Да, папа.» Он, аккуратно посматривая на меня, припал к моей руке и пил, пока я не почувствовал головокружение. Тогда он отшатнулся почти испуганно и попытался меня поддержать, утыкаясь носом куда-то в область подмышки. Я помутневшим взглядом следил за тем, как быстро зарастает на руке рана от зубов, оставляя после себя только пару кругов, чуть более бледных, чем остальная кожа в этих местах. «Благодарность обычно выражают словом "спасибо".» «Спасибо, папочка...» «Это тебе спасибо.» Из-под руки высунулась удивлённая мордочка. «За что?» «За то, что ты есть. За то, что я теперь не думаю о смерти... Так часто.» «Я всегда буду с тобой, папочка.» «Не всегда. Но ты меня не предашь... Не бросишь. Это ценнее.» «Ни за что!» «А за кровь?..» «Н-нет!» «Уверен?» «Папа, ты смеёшься надо мной?!» «А то как же, ахахах!» «Я тебя!.. Я тебя!... Забодаю, вот!» «Сперва догони!» Я попытался было побежать, но ноги подогнулись и я провалился куда-то сквозь ковёр, в сосущую черноту... Проснулся резко, почувствовал вкус молока на губах и закашлялся. Волна беспокойства от моего младшего утихомирилась, но приблизилась. Я теперь что, ещё и понимаю, где он, не открывая глаз?! «Папочка, пей! Тебе надо есть! Прости, прости, прости, я виноват, надо было раньше...» «Ничего. Я и сам не рассчитал. Давай сюда, вкусное...» «Там уже мало, я ещё принесу...» «Стой! Лучше помоги до кухни дойти...» На кухне я впился зубами в самый непрожаренный стейк, какой только нашёл, и умял его очень быстро, но голод унялся только частично. Я отдал ещё один змеёнышу и голод, наконец, отступил. Так вот, как это теперь работает... Салазар, чтоб тебя Снейп покусал, Слизерин! Как, вот как мне, по-твоему, воспитывать хищного магического, мать его, змея?! Да и вообще... Я задумался о своей незавидной судьбе. Наверх возвращаться нельзя, меня там и так... А если ещё и василиска с собой притащу!.. Ребёнок будет в опасности, я не смогу его защитить. А он не сможет защитить меня. По крайней мере, никого не убив. Я-то ладно, а вот его разберут на ингредиенты, причём быстро и не оставив ни капли крови, ни крохи чешуи. В то же время магический контракт с Хогвартсом всё ещё действует, я должен учиться, пока не сдам СОВ. Хуже того, я всё ещё гриффиндорец... Чёрт. Змеёныш ткнулся в руку мордочкой, чувствуя моё недовольство. Мой хороший... Душевная теплота окутывала магическое ядро мягким коконом, будто дополняя его, делая полноценным. От меня к малышу тянулась уже не ниточка, а верёвочка душевной связи. Уверен, где-то в его теле потихоньку разгоралась искра магического ядра. Хорошо... Приятно... Я потрогал языком воздух, принюхиваясь. Непривычный орган чувств... Но интересный. Я снова был на грани голода. Я-то привычный, потерпел бы, а вот василёнок заёрзал, не смея попросить еды. Так дело не пойдёт... Ой, он меня что, слышит? «Пап... Я голоден. Прости...» «Не за что. Сегодня мясо, завтра сходим на охоту, и...» Перед глазами всё ещё вставало иногда до смерти испуганное лицо Квирелла, превращающегося в пепел за нарушение магического контракта о непричинении учителем вреда ученику. «...видишь ли, родной, мне иногда придётся уходить на несколько часов. Максимум на день. Тогда ты не должен покидать эту комнату, трубы в стенах и подземелья. Держись подальше от учеников. Если мне будет угрожать опасность – сбежишь и спрячешься тут. Это не просьба.» Я едва подавил судорожный вздох, чувствуя пальцами, как вздрогнул в руках василёныш. Ему нужно имя... Имя... Это было сложно. Я погрузился в размышления. Не то, чтобы я был в этом силён, но... Змеи, Слизерин... Древние Рода? Король змей? А может... Сами боги? Древний род: Блэки. Звёзды, змеи и легенды. Врачеватель Асклепий, убитый Зевсом за попрание законов мироздания и воскрешение мёртвых, в награду за свою доброту вознесённый на небо и вечно держащий на руках змею с целительным ядом в клыках. Одну из змей, убитых Гераклом в колыбели. Змееносец. Мы так похожи... Я тряхнул головой и предложил: «Как насчёт имени Асклепий?» Аск расцвёл. Если бы он мог повилять хвостом, как пёс, он наверняка сделал бы это. Не было в тот момент на свете существа милее. Ну, значит, решено. Уходил я с тяжёлым сердцем. Наложив на себя все возможные чары отвлечения внимания, какие только помнил, прошмыгнул в класс, забился в самый тёмный угол и старался потише дышать. К счастью, в школе постепенно запрещали всё, что только можно, а что нельзя – запрещали приказом сверху. Так что остальные вели себя примерно так же, разве что их было видно невооружённым глазом. Магии было плевать, усваиваешь ли ты информацию, если находишься на занятии, и мне это определённо было на руку. Я освою заклинание, создающее попугая из булыжника как-нибудь позже, когда переживу всеобщую ненависть и придумаю, как кормить своего василиска. Попугай Драко Малфоя опорожнился на мою тетрадь и меня отругали за лишнее заклинание чистки на уроке. Угождать ученикам вот так – это низко со стороны преподавателя, но я не жалуюсь. У каждого свои мотивы. Заклинание получилось сильнее обычного и стёрло из тетради некоторое количество лекций с прошлых пар. Кажется, что-то про танцующие ананасы... Или это было на Чарах? Не важно. Занятие закончилось, и я исчез для всех, кроме преподавателя. Я прокрался к нему, стараясь не сталкиваться с однокурсниками и не вынудить никого бросаться финитами (отменяющими многие чары, в том числе отвод глаз). Для взрослого опытного мага это было не более, чем детскими забавами. – Мистер Поттер? – Не могли бы вы подписать? Преподаватель вчитался в протянутый пергамент. – По семейным обстоятельствам? Хорошо, мистер Поттер, я подпишу. Но вам всё ещё придётся сдавать экзамены, не рекомендую забрасывать обучение, переходя на домашний его формат. – Разумеется, профессор. Благодарю. – Не стоит, мистер Поттер, не стоит... Я весь день бегал из одной аудитории в другую, отлавливая преподавателей, и избегая мелких пакостей, устраиваемых мне другими учениками. И если пару летучемышиных сглазов можно было отбить не глядя, то десяток за раз могли заставить напрячься. К счастью, полы в Хогвартсе не поддавались никакой магии: их нельзя было сделать жидкими или зыбучими, как и потолки со стенами. Я протискивался сквозь эти каменные кишки спящего дракона и чувствовал, как время утекает сквозь пальцы. Все подписи за день... Казалось невозможным, но это было единственным способом сбежать из замка, не считаясь с мнением директора на этот счёт. И я смог. Справился. Еле переставляя ноги, я поплёлся в рабочий кабинет Салазара Слизерина и, игнорируя лёгкое онемение, пробегающее по коже от грубо снятых чар стазиса, водрузил всю стопку документов на малый алтарный камень. Таких камней было пять, помимо сердца Хогвартса, большого алтарного камня, стоящего где-то в месте, известном только директору. И любой из них мог вот так считывать документы, анализировать их и доносить до магии замка общий посыл, что нужно обращающемуся. Магия древняя, ей понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что некоторых предметов, таких как ритуалистика, танцы и этикет, у нас уже не преподают, а маггловедение и ЗОТИ, например, наоборот появились. Пока я ждал вердикта, Асклепий заполз мне на колени и свернулся тёплым шелковистым клубком. Приятно... Я надеялся, что мы поменяемся местами до того, как он будет способен отдавить мне ноги. И вот я почувствовал лёгкость в груди. Обязанность соблюдать режим школы интерната, как оказалось, давила на меня больше, чем я себе представлял. Магическое ядро запульсировало, сильнее разгоняя силу по венам, а магический фон старинного замка, на удивление, не перестал питать меня. Я не сразу сообразил, что это потому, что я был хозяином василиска, потомка питомца основателя. Только Наследник Слизерина мог бы занимать моё место... По задумке древнего мага, накладывавшего чары на замок. А ещё через мгновение лёгкость в голове усилилась. Я вздрогнул. Воландеморт был в моём сознании, он знает, что произошло! Я заметался, собрал походную сумку, подхватил на руки Асклепия и... Куда?! Куда я могу сбежать? В Хогвартсе было тяжело, да, это так, но зато безопасно! Да, меня били, но не убили же! От перспективы попасть в лапы своего врага в глазах темнело от страха. Он будет меня пытать... Долго... Потом лечить и снова пытать... Я сглотнул противный комок в горле и почувствовал, как магия замка выдёргивает меня к воротам. Погнутым. Очередной, по всей видимости, толчок, и они падают на землю покорёженным куском магического металла. Директор и преподаватели стоят по одну сторону от него, с палочками на изготовку, за ними – семикурсники, тоже вооружённые, потом шестые курсы и, совсем уж растерянные, пятые. А среди них я. С рюкзаком и змеёй. А по ту сторону он. Без носа, но с хищной улыбкой, с лихвой компенсирующей этот нюанс. И они начинают торговаться. – Отдай мне его, Альбус, и я не пролью драгоценную магическую кровь твоих учеников! – Одумайся, мальчик мой, тебе не нужен Гарри Поттер, мы можем договориться... Они. Начинают. Торговаться. МНОЙ. Страх улетучился, как будто его и не было. В душе клокотала ярость. Я почти чувствовал во рту клыки, почти ощущал тот вкус, который возникает, когда в железах вырабатывается яд перед броском. Знаете, что? Да пошли они все нахрен! Магия завихрилась вокруг, змей вжался в живот, стараясь почувствовать прокол и помочь перебраться на ту сторону, руки инстинктивно сжали кольца его тела крепче, Я зажмурился и не увидел, как схватился за лоб последний человекоподобный кусочек Тома Реддла, как расширились глаза обернувшегося на меня директора, как попадали, словно кегли, ученики, как была второй раз за день пробита защита Хогвартса... Я упал в девственно-нетронутый снег, каким он, впрочем, бывал каждую зиму и долгие десятилетия до этого дня, и мгновенно отключился. Асклепия невыносимо потянуло в сон. *** (Тут мог бы быть конец главы, но вы же у нас не любите такие финалы, не так ли, дорогие читатели?) *** Очнулся я уже в доме. Двери были закрыты, за ними завывал ветер. Уютно потрескивали дрова в камине. Вспомнился Сириус. Мы жгли камин даже летом, на каникулах, пока ещё наши отношения не скатились до отметки "сосуществование". Сириус заливал что-то своё алкоголем, это его веселило. А я просто был рад, что имею семью. Сейчас... Не было почти ничего. Я чувствовал, как отогревается у камина мой милый змеёныш, чувствовал сосущий голод поместья, но больше ничего. Ни Сириуса, ни Хогвартса, ни Лорда... Ах да, и что-то потихоньку, очень-очень медленно, тащило меня к огню. Было так пусто, что мне казалось, что я вспыхну, как кукла из картона и папье-маше, и сгорю, стоит только коснуться пламени. Но я не мог. У меня ребёнок. Я нахмурился, перевернулся на живот, по-пластунски дополз до Аска и заснул, положив на него голову, как на подушку. Пошли они все нахрен. Ну, может, кроме Малфоя. Он мне в последнее время нравится. * В Хогвартсе был переполох. Контуженного непонятно какой магией Лорда утащили последователи, непочтительно утянув в аппарацию. Дамблдору пришлось оказать помощь ученикам и залатать защиту замка, прежде чем гнаться за ним в бесполезную погоню. На Гриммо Сириус чуть не сошёл с ума, почувствовав, что потерял связь с крёстником. Сожаления, недоумение, горе и злость накатывали суетным предштормовым прибоем. Он верил Дамблдору, он не знал места, безопаснее Хогвартса! Но теперь, потеряв связь, он чувствовал не только пустоту, но и облегчение, а значит львиная доля его негативных эмоций, которые он всё это время считал последствием пребывания в Азкабане, приходила от мальчика! Ему было плохо! В Хогвартсе! Сириус вспоминал, как жестоко они в детстве обходились с Северусом, этим слизеринцем, увивающимся за Лили хвостиком, и ему становилось тошно. Он никогда не примерял его роль на кого-то из своих родных, на Гарри... Стыд, боль и страх за крёстника мешались и спрессовывались в его желудке, словно безоар. Хотелось забрать, обнять, не отпускать... Но он не может. Больше никогда. И вновь отчаяние лизало солёным прибоем гальку разбитого во второй раз сердца. Некуда было бежать, некого спасать, он умер, умер... И Сириус не заходился плачем, не выл, не бежал, не мстил... Он лежал, словно мертвец, изредка пытаясь то выцарапать глаза, то откусить язык, то продырявить грудь, добираясь до сердца. Кричер следил за хозяином, не давая ему вредить себе, насильно кормя, поя и омывая, и молился Магии, чтобы Сириус пришёл в себя. В серьёзных и грустных глазах старого домовика читалось то горе, какое может испытывать лишь абсолютно преданное семье существо, своими глазами наблюдающее, как от шумной и пышущей здоровьем толпы остаётся один агонизирующий человек, в котором едва теплится нежеланная жизнь. Тёмного Лорда изолировали ото всех, сказав, что всему виной взбунтовавшаяся защита замка и Милорд утомился, держа под контролем творение Основателей. Малфои и Беллатриса пытались вызвать у своего господина хоть какую-то реакцию, но он лишь иногда, будто через силу, моргал. С его сознанием явно что-то случилось. Беллатриса уже хотела было бежать захватывать в плен Гиппократа Сметвика, но Нарцисса уговорила её не совершать опрометчивых поступков, пока за ними все внимательно следят, что Дамблдор, что "верные" последователи. Милорду лучше бы вернуться поскорее... Ах да, и Минерва Макгонагалл слегла с инфарктом от магического отката как декан Гриффиндора. В Мунго её откачали, так что жить будет, но практически полная потеря магии и большой кошачий хвост делают перспективы её дальнейшей жизни крайне нерадужными. Нет, можно, конечно, попытаться адаптироваться в маггловском мире, но, вдобавок к тому, что потомственной ведьме будет морально тяжело это сделать... Вы когда-нибудь думали о том, чтобы ампутировать себе часть позвоночника?.. * Разум Воландеморта без труда вспоминал все нецензурные выражения, которые он узнал в приюте. Какого Мордреда мальчишка переместился сюда?! Как он умудрился выкинуть из себя кусок чужой души?! Живший в нём, между прочим, долгие годы и практически полностью слившийся с его сущностью за счёт процесса, который магглы назвали бы "диффузией", если бы им приспичило как-то это называть. Морганова дверь Мордредова поместья Поттеров не открывалась! На улице шёл снег! Мальчишка замёрзнет! А что в таком случае делать, Том Реддл себе решительно не представлял. Он умрёт? Частично умрёт? А может, ничего не случится?.. И Том хотел изучить это явление, в конце-то концов! Как, как это мелкое безмозглое существо его вытолкнуло из своего тела? Чем он, Том, теперь является?! Том вновь завибрировал от раздражения и, извернувшись, смог каким-то образом подхватить руку бессознательного мальчика и оцарапать её о металлические узоры на двери. Почуяв кровь Поттера, двери распахнулись. Наконец-то! Двигаться было тяжело и непривычно. Затаскивать внутрь пятнадцатилетнего ребёнка, пусть он и весил меньше, чем можно было бы ожидать, ещё труднее. Но Тому было не до церемоний. Кое-как втащив в дом и змею тоже, он ценой неимоверных усилий закрыл тяжеленные створки. Внутри мэнора было тихо, как в склепе. Том вздрогнул. Вибрация, волнами гуляющая в теле, была даже приятна. В камине, к счастью, уже лежали дрова. Том, посомневавшись, решил забрать у Гарри палочку и попробовать колдовать. Любые другие способы добычи огня были ему сейчас недоступны. Он водрузил на себя палочку, направил её на дрова и... Растёкся лужицей от облегчения. Сработало. Огонь весело затрещал, пожирая дрова. Том притащил к огню змея, потому что, во-первых, тот был легче, а во-вторых, гораздо симпатичнее для Лорда, чем неугомонный мальчишка. Том вздрогнул и метнулся в сторону, когда василиск пошевелился, но тот лишь свернулся кольцами и вновь затих, так и не очнувшись. Том выдохнул. По крайней мере, ему показалось, что он выдохнул. Он не был уверен, что глянцево-чёрное нечто, наподобие слизня, сотканное в основном из тёмной магии, может дышать. С другой стороны, отростки-манипуляторы у него уже выходили неплохо. Достижение великого тёмного мага... Посмешище да и только. В любом случае, выдохнуть он имел полное право: мальчишка в безопасности. Без удовольствия, но Том начал потихоньку перетаскивать его ближе к огню, подлившись лужицей снизу и перекатываясь наподобие того, что магглы называют конвейером. Но мальчишка пополз сам. Приполз и уснул. Феерическая беспечность. Том поднял палочку и связал Гарри магическими верёвками. На василиска магия не действует, но это и не важно. Он будет держать мальчишку на прицеле и змея будет ползать как шёлковая. Будет... Держать на мушке, да... Кто бы мог подумать, что слаймам тоже нужно спать?.. * Я проснулся первым. Почувствовал, что связан. Перед глазами стояли только каминная решётка да тлеющие угли. Я нашёл в себе силы нахмуриться и потянуться разумом к Асклепию. Змей осмотрелся. На кресле у камина растеклось нечто чёрное, во что была воткнута моя палочка. Аск осторожно развернулся. Чёрная штуковина не реагировала. Аск загородил меня собой и потянул хвостом палочку на себя, с тихим чпоком вытаскивая её из чёрной субстанции. Желе двинулось, Аск оскалился и оно замерло. Я получил палочку и освободился. Аск не спускал с желе глаз и оно всё сильнее дрожало. Не удивительно, отблески догорающего пламени красиво плясали на внушительных клыках. Я подкинул в камин ещё несколько деревянных брусков из стоящей рядом поленницы и сел на другое кресло, поигрывая в пальцах палочкой. Сосущая пустота внутри побуждала ничего не делать, но было то, что отложить в долгий ящик ну никак не выйдет. – А теперь поговорим. Я держал напряжённую тишину непроизвольно. Чёрное желе казалось опасным, чутьё подсказывало, что тварь не просто темномагическая, но ещё и разумная, а своим чувствам я привык доверять. Всем шести. Перед глазами встала голова василиска, проткнутая мечом, как канапе шпажкой. И вспомнилось чувство, что если я сию секунду не выну из его рта руку, прямо так, с зубом в ране, то эта многокилограммовая башка откусит мне конечность прямо сквозь кости, как провод кусачками перекусит. Чувство не соврало. Рука цела. Но сейчас я не знал, что спросить. Я едва ли контролировал ситуацию. Один "слабый" вопрос, такой как "Кто ты?" или "Где мы?", и меня поведут за нос, как быка на верёвочке. Я чувствовал, что этот может. Может, что-то из разряда "я тут главный, а теперь сам выкручивайся"?.. – Можешь начать сначала. – Можешь убрать змею? – Не хочу. Боишься? – Да что ты?!. Аск зашипел. Слизь заткнулась. Я попытался включить голову и получить хоть сколько-нибудь полезную, а главное новую информацию. Итак, меня связали. – Тебе что-то от меня нужно. Что? – Ты... Вернёшь меня назад, Гарри Поттер! Сказано было с такой искренней ненавистью, что я не удержался и сболтнул, не меняя, впрочем, тона: – Мы знакомы. Слайм, судя по звукам, чуть не задохнулся от возмущения. – Знакомы?! Слепой мальчишка! Я жил у тебя в голове пятнадцать лет! Знакомы!.. – Асклепий хлёстко ударил по полу хвостом, но слизь не обратила на это внимания. – Ты до сих пор не понял кто я? Не узнал меня? Меня?! – Слизь приосанилась, если так можно сказать о каплеподобном существе, и выдала длиннющую тираду о величии Тёмного Лорда, которую я пропустил мимо ушей практически полностью. Я с интересом его рассматривал. Тома Реддла. Ужасного и великого Воландеморта. От имени которого дрожит вся Британия. Как желе. От такого сравнения тирада звучала ещё уморительнее. – И как же по твоему, Том, – прервал я его поток самолюбования. – Недоучившийся школьник поможет тебе... Как там было? "Вернуться назад"? – Не называй меня так! Что значит "как"?! Ты же меня как-то сделал... Таким! Соединяй теперь обратно! – Я?! Тебе напомнить, что случилось на Самайн 81го? Кто чьих родителей тогда убил? Я не Мордредов тёмный маг, Том, и если бы я даже им был, и пальцем бы не пошевелил, чтобы помочь ТЕБЕ! Слизь отшатнулась, а я почувствовал, как в груди что-то бьётся заполошно, как пойманная птица. Удивился, почему нет эха, а перед глазами всё расплывается. Слова рвались наружу и мне уже было плевать, на кого кричать, хоть на самого Мерлина во плоти. – Опять я кому-то нужен! Сколько можно! Почему я, я один должен разгребать за вами всё это дерьмо, почему не аврорат, не все ваши великие волшебники, гении поколения: Дамблдор, Фламель, Грюм? Где они все, когда по школе ползает василиск размером с Хогвартс-экспресс, когда из Азкабана бегут преступники, когда победителей похищают прямо во время турнира, когда по Хогвартсу ходишь ТЫ? Почему взрослые только и делают, что бегают туда-сюда и причитают, как же всё плохо, а виноват в итоге Я?! Почему бы не оставить меня, наконец, в покое?! Том оторопело молчал, а я, всхлипнув и судорожно вдохнув солёный воздух, ринулся в бой: – Враг?! Я твой враг, так? Младенец? Школьник? Ты серьёзно?! Я даже отучиться нормально не могу, да и не хочу, Хогвартс для меня – второй, нет, первый дом, но магия – забавная игрушка. Я не Гермиона, не Седрик, не блистательный Драко Малфой, я не лучший, у любого спроси, я посредственность! Ты сражаешься наравне с Дамблдором, зачем я тебе сдался? Мне не нужна боевая магия, она не спасла меня ни разу, ни разу! И против тебя не поможет, никому не поможет, Хвост убил Седрика походя, едва ли заметив! Ты одолеешь Грюма, он уложит на лопатки любого выпускника аврората, худший выпускник аврората победит семикурсника, любой семикурсник вышибет дурь из пятикурсника, то есть из меня! Неужели ты сам не видишь эту пропасть?! Мне её не одолеть! Никогда! Никогда мне не стать даже Грюмом! Я этого и не хочу! Просто уйди, убирайся из моей жизни, не хочу даже слышать о тебе, помнить тебя не хочу, не хочу ненавидеть, бояться, я устал, смертельно устал!.. Под конец голос захрипел, слёзы уже высохли на щеках, глаза щипало от соли, накатила слабость. Я рухнул в кресло. На колени взбирался Асклепий. Неловко, неуклюже, но очень целеустремленно. Вдруг в голове забрезжила идея. Прекрасная, как мне казалось, мысль. Я расслабленно улыбнулся, погладил Аска по голове и прошептал на парселтанге нежно, на грани слышимости: – Прости, что напугал, радость моя... Замёрз... Ты голоден? Можешь кушать сколько хочешь, детка. Но Аск понял. Видимо, в моих эмоциях промелькнуло что-то, что его насторожило. Он поднырнул под протянутое запястье, и прошептал в ответ: – Я не голоден, папа. Он хотел есть. Ему было очень грустно. Я такой эгоист... Слайм смотрел на это и его форма никак не менялась. А может, он что-то напряжённо обдумывал. – Ты изменился, – по его тону было не понять, имеет Том ввиду василиска или мой недавний монолог. – Да, пожалуй, – вставать не хотелось. Хотелось заснуть и спать, спать... Всю зиму, а может, и всю вечность. – Нам понадобится много еды. – Да... Помню. Этот зверский голод и мерзкое пение уродливых куриц... – Петухов. – Не важно. Тебе повезло, у мелкой змейки и запросы крохотные, в отличие от того экземпляра, что достался мне. Аск оскалился. За "мелкую змейку" я недобро посмотрел на желе, и Том стушевался. – Немаленькие. В любом случае, всё это теперь на нас. – "Нас"?! – Ну да. Тебе же нужна возможность остаться тут и немного поэкспериментировать, а не оказаться выкинутым на мороз сию же секунду, верно? – Эй! Вообще-то, я вас обоих спас! – Ага. Сначала заколебал, а потом спас от последствий. Как Дамблдор, вызволяющий меня от Дурслей каждую осень. Лицемеры, оба. – Н-но... – Что выберешь? – не дожидаясь ответа, я потопал куда-то в сторону кухни с ребёнком на руках. Каким образом я узнал, где она находится, меня на тот момент не интересовало. В кои-то веки я был не в школе и маггловского "это всё магия!" мне вполне хватало для жизни. Не такой уж и плохой жизни, на самом-то деле, вон, Аск на руках, прижался, бедняга, греется. В коридорах изо рта облачками поднимался пар и школьная тёплая мантия едва спасала. Еда, жди нас, мы уже в пути!