Эйден, который...

      — Так и будешь сидеть?       — Ага.       Сухой, как и всегда, ответ заставляет Эйдена закатить глаза. Ему, полностью опущенному на крупный член Квинси, только и остаётся, что развлекать себя самостоятельно. Квинси занят. На экране телевизора седовласый ведьмак перекатывается, уворачиваясь в последний момент от удара чудовища. И зачем соглашаться на секс, если приставка занимает внимание больше, чем Эйден, раздетый и готовый ко всему?       Вопрос, на который ответа не найдется, как не ищи.       — Может, хотя бы посмотришь на меня?       — Я тебя вижу, — невозмутимо отвечает Квинси, не отрывая взгляда от экрана.       — Да ну?       — У тебя попкорн на щеке.       Эйден протирает лицо.       — Слева.       Пальцы натыкаются на крошку. И правда попкорн.       Миска с ними рядом уже пустая — только на дне оранжевые зерна скопились. Бутылка газировки стоит на полу, но под рукой Квинси находится наполовину полный стакан с трубочкой.       Они, вообще-то, смотрели фильм. То есть, договорились посмотреть фильм, и к этому Эйден подготовился основательно, надеясь, что это плавно перейдёт во что-то более… активное. Когда он пришёл домой, то Квинси коротко поздоровался и пожаловался, что готовить попкорн очень утомительно. Все его жалобы Эйден давно приучился пропускать мимо ушей, хотя, сначала это вводило в ступор. Он даже приучился со временем находить в этом плюсы — Квинси всегда был дома, работая фрилансером, ведь выходить на улицу и ехать куда-то тоже было утомительно.       Свидания у них случались редко по той же причине, но вместо этого Квинси дарил всякое: от ароматических свеч до приставки.       Приставка принадлежала Эйдену, но он ни разу так её и не включил. Все часы, когда она работала, напротив телевизора сидел Квинси и очень усердно пытался разобраться в том, какую кнопку и когда нажимать.       И вот он возвращается домой, с расчётом на жаркий вечер в объятиях друг друга, а встречается чуть ли не с игнором. Раздосадованный Эйден съедает большую часть попкорна и решает, что хороший вечер себе он обеспечит своими силами. Главное, начать, а там, может быть, Квинси подключится.       Но нет.       Квинси не подключается.       — Этот парень тебе больше нравится?       Квинси ничего не отвечает, поджимает губы, напряженно клацая джойстиком. Видимо, какой-то сложный бой.       — Я, знаешь ли, так и уйти могу.       — Куда?       В самом деле, куда же? Это, вообще-то, его, Эйдена, квартира.       Он вздыхает, откидывается назад, прижимаясь спиной к широкой груди. Член скользит по простате.       — Квинси. Давай займемся сексом.       — Мы уже им заняты.       — Ты играешь.       — Ты слишком много говоришь.       Равнодушный и скупой на эмоции, он кажется худшим парнем в мире, но Эйден ничего не может с собой поделать — ему это нравится. Не в этой конкретной ситуации, но в целом приятно чувствовать, что пока его волнения и тревога могут захлестнуть с головой, есть Квинси, с холодным рассудком и трезвым умом. Всегда способный привести в чувство. Охладить пыл.       Но, опять же, не в этой конкретной, мать её, ситуации.       Эйден думает — к чёрту все. Клонится вперёд, пальцами цепляясь за край дивана для опоры. Приподнимается, чтобы опуститься, громко стонет, чувствуя себя наполненным донельзя. Как надутый воздушный шар. Ещё раз. Член скользит, щедро смазанный, легко погружается внутрь, задевая простату. Каждое касание отзывается жаром во всем теле и дрожью в напряжённых бедрах.       — Слишком… туго, — шипит Квинси, замерев.       — Правда? Извини пожалуйста, — ехидно отвечает Эйден, сжимаясь сильнее.       Он слышит сквозь зубы брошенное ругательство и ликует, продолжая двигаться. Его стоны почти заглушают скорбный саундтрек игры, в которой действие останавливается из-за смерти главного героя.       Ладонь Квинси ложится на поясницу, накрывая ее почти наполовину. Слышатся рваные вздохи. Пальцы, сжавшись, удерживают на месте, а потом Квинси двигает тазом, входя до самого основания. Эйден громко охает, едва не падает вперед.       — Доволен?       — Нет, — сухо отвечает Квинси, а у самого член крепнет, проникая на всю длину с каждым толчком.       Но на экране неизменно горит «Вы умерли», и Эйден ликует. Он победил.