Вэй Ина усыновили Хуаляни

      — Сань Лан, неужели нет способа развеять заклинание?       — Оно влияет на его нервы. Вэй Ин вполне может быть в сознании в этот момент. Просто всё, что он пытается передать нам, блокируется. Его органы чувств также могли быть затронуты, и в таком случае он может ничего не чувствовать и думать, будто заперт в собственном теле. Но заклинание не навредило ему физически, просто погрузило в глубокий сон. Я рассеял большую его часть, но… взрослый человек к этому времени бы уже проснулся, а А-Ин… он сильно болен, потому что ещё ребёнок. Но не волнуйся, гэгэ. А-Ин проснется через пару дней. С ним всё будет в порядке.       Они оба посмотрели на Вэй Ина, который лежал на кровати в доме Блаженства. Се Лянь переодел мальчика в ту одежду, которую они собирались купить, чтобы Вэй Ин чувствовал себя более комфортно.       — А-Ин… ему ничего не оставалось, кроме как выживать на улицах, пока я не встретил его… он был весь в порезах и синяках. Они ещё даже не полностью зажили. А теперь он в коме… Сань Лан… Я думал, что смогу защитить его. Я… я совершил ошибку, подумав так, верно? А-Ину не пришлось бы страдать, если бы я не взял его с собой.       Хуа Чэн нежно взял Се Ляня за руку.       — Гэгэ, это не твоя вина.       Се Лянь продолжил смотреть на Вэй Ина, пока маленький мальчик неподвижно лежал на кровати. Он выглядел слишком маленьким для своего возраста, вероятно потому что все ресурсы организма уходили на выживание в суровых условиях. Внезапно Се Лянь вспомнил, каким был Вэй Ин, когда они только встретились. Грязный, неопрятный малыш отчаянно дрался с собаками, а потом счастливо улыбался, называя его «баба». Да, ему было тогда сложно, но он смог прожить всё то время на улицах и не пострадать, а сейчас, когда небожитель взял его к себе, находился в глубокой коме на грани жизни и смерти. Если бы Хуа Чэн опоздал хотя бы на несколько минут, кто знает, в каком состоянии сейчас был бы Вэй Ин.       Се Лянь не мог не чувствовать себя виноватым из-за этой ситуации. Он должен был лучше заботиться о ребёнке. Он должен был быть более внимательным к нему. Тогда Вэй Ину не пришлось бы переживать такой травмирующий опыт.       — Гэгэ…       — Сань Лан… как ты думаешь, может для него будет лучше найти новую семью? М-может быть, кто-то ищет его…       — Гэгэ. Кто угодно может искать его. Но никто не справится с заботой о нём лучше, чем ты.       — Сань Лан… я не это имел в виду…       — Если действительно есть кто-то, кто ищет А-Ина, мы можем просто присмотреть за ним некоторое время. Но, гэгэ, ты ведь знаешь, как выглядит А-Ин, когда называет тебя «баба». Я сомневаюсь, что он захочет уйти.       — Но… быть со мной опасно…       — Опасность повсюду в этом мире, гэгэ. Я говорю, что ему очень повезло, что ты рядом с ним, чтобы защитить его. Кроме того, я тоже здесь. Я не позволю, чтобы что-то случилось с ним или с тобой. Я ведь его А-Ди.       — Сань Лан… не шути так…       — Я не шучу, гэгэ.       Се Лянь тихо хихикнул. Он взял с собой Вэй Ина, потому что хотел обезопасить его, однако после этого инцидента небожитель немного поколебался в своём решении, потому что думал, что пребывание с ним создало бы большую опасность для ребёнка.       Но Хуа Чэн был прав. Опасность была повсюду в этом мире. Было бы плохо, если бы он выбросил Вэй Ина обратно на улицы только потому, что не смог защитить его в этот раз. Мужчина переживал бы меньше, если бы ребёнка кто-то искал, однако, учитывая состояние Вэй Ина всего пару дней назад, у него не осталось семьи.       Се Лянь снова посмотрел на мальчика, заботливо укрытого тёплым одеялом, и слегка погладил его по голове. Решимость в нём росла с каждой минутой. Небожитель решил защищать его, несмотря ни на что. И больше никогда не позволять так страдать.

***

      Неделю спустя Вэй Ин медленно открыл глаза. Он чувствовал усталость во всём теле и лёгкое истощение. Немного приподнявшись на подушках, мальчик внимательно осмотрелся по сторонам и обнаружил, что находился в какой-то странной экстравагантной комнате. Все стены и потолки в ней были окрашены в оттенки красного цвета, а вокруг была аккуратно расставлена красивая дорогая мебель. Повсюду также стояло множество золотых подсвечников, которые явно использовались совсем недавно, а дневной свет слегка проникал внутрь через неплотно задвинутые шторы. Затем Вэй Ин осознал, что кровать, на которой он лежал, была самой мягкой и удобной из всего того, что он когда-либо видел, и была такой же роскошной, как и всё в этой комнате. На секунду мальчик подумал, что до сих пор находился во сне.       — А-Ин?       Всё ещё ошеломленный, Вэй Ин услышал, как Се Лянь взволнованно позвал его.       — Баба?…       Небожитель, только вошедший в комнату, быстро подлетел к мальчику и осторожно усадил того на кровати, принявшись хлопотать вокруг него. Лицо Се Ляня в этот момент было наполнено таким количеством облегчения и радости, что Вэй Ин окончательно убедил себя в том, что это был просто сон.       — Баба… Я голоден…       — Хорошо. Подожди минутку здесь. Я принесу немного еды.       Сказав это, Се Лянь вышел в коридор, чтобы попросить у Хуа Чэна лечебного отвара, который помог бы Вэй Ину быстрее восстановиться. В этот момент ребёнок ощутил всепоглощающее тепло и любовь, осознав, что кто-то действительно волновался и заботился о нем. Вэй Ин слегка улыбнулся, думая, что этот сон был неплохим.       Спустя несколько минут Се Лянь вернулся вместе с Хуа Чэном, неся в руках тарелку с едой и стакан с лекарственным настоем. Они оба старательно кормили Вэй Ина в четыре руки, тщательно следя за тем, чтобы он всё съел. Мальчик с благодарностью съел принесённое угощение и, немного поморщившись, выпил горький отвар, благодаря чему его состояние начало быстро улучшаться. Удивительно, но он всё ещё чувствовал голод, поэтому Хуа Чэну пришлось принести новую миску. Съев ещё одну порцию, Вэй Ин решил, что ощущения были слишком реальными, чтобы оказаться простым сном или галлюцинацией.       Мальчик осторожно посмотрел вверх. Увидев, как двое взрослых нежно заботились о нём, он почувствовал, как к горлу подступили рыдания, однако, взяв себя в руки, Вэй Ин лишь широко им улыбнулся. В этот момент он был очень счастлив. Счастлив быть с теми, кто так искренне его любил.       Се Лянь и Хуа Чэн в это время, казалось, были немного удивлены, увидев радость на лице Вэй Ина, который только недавно очнулся после недельной комы. Однако всего мгновение спустя они оба с облегчением выдохнули, окончательно убедившись в том, что мальчик был в порядке. Его улыбка принесла им легкость и теплоту в сердцах, поэтому Се Лянь нежно погладил Вэй Ина по голове, ощущая как его отпускало напряжение последних дней.       — Баба… а кто этот другой дядя? — в лёгком замешательстве спросил Вэй Ин, глядя на Хуа Чэна. Призрак всё ещё был в своём истинном облике — он забыл изменить его, так как Вэй Ин очнулся слишком внезапно, и потому что хотел, чтобы все его подчиненные знали о его присутствии. Но мальчик до этого не видел его с этой внешностью, поэтому был озадачен.       В этом облике Хуа Чэн выглядел старше, взрослее и выше. С повязкой, закрывающей правый глаз, и чёрными, как вороново крыло, волосами, спадающими вниз, было трудно узнать в нём молодого господина, которого запомнил Вэй Ин.       — Что? После того, как ты так пристально всматривался, ты всё ещё не узнал своего А-Ди?       Вэй Ин поражённо воскликнул с широко раскрытыми глазами:       — А-Ди?!       — Да, это я.       Мальчик хотел уже что-то сказать, но вдруг вспомнил о картине, которую видел в храме.       — А-Ди и баба так похожи!       — Правда? — слегка растерянно спросил Хуа Чэн, приподнимая бровь.       — Правда! Вы оба можете изменить свою внешность на совершенно другую, но всё равно так легко узнаёте друг друга!       Се Лянь, наблюдавший за этой сценой со стороны, почувствовал, как его уши начали гореть, пока Хуа Чэн попытался сдержать смех.       — А-Ин, полежи ещё немного. Мы будем здесь, если тебе что-нибудь понадобится. Отдыхай и скорее поправляйся, хорошо?       — Хорошо, баба!       — Хороший мальчик…       Се Лянь заботливо уложил Вэй Ина в постель. После того, как мальчик наконец проснулся, им больше не нужно было ни о чём беспокоиться. Для полного выздоровления ему было достаточно просто хорошо питаться и достаточно отдыхать. Совсем скоро он полностью поправится. Эта мысль вызвала легкую улыбку на лице Се Ляня, пока он вместе с Хуа Чэном готовили новый отвар, чтобы Вэй Ин выпил его после сна.       — Мы похожи, гэгэ?       — Может… быть?       Скомкано улыбнувшись, Се Лянь вернулся к готовке, стараясь закрыть красные, как киноварь, уши волосами, пока Хуа Чэн довольно улыбался.

***

      Примерно через месяц Вэй Ин был полностью здоров. Как только ему разрешили встать с постели, мальчик сразу же помчался исследовать дом Блаженства. Обходя его в первый раз, ребёнок искренне поразился великолепию этого здания, облазив все доступные ему углы. Поместье было выкрашено ярко-красным и золотым цветами, повсюду были большие колонны и изящные картины. Куда бы он не пошёл, везде чувствовался дух хозяина этого дома.       Иногда к Вэй Ину также присоединялся Хуа Чэн и с радостью играл с ним в то, во что бы ребёнок не попросил. Это было настолько новым зрелищем для горничных поместья, что они не могли отвести от этой картины глаз. Когда же они впервые услышали, как Вэй Ин назвал Хуа Чэна «А-Ди», они все так сильно ахнули, что это эхом разнеслось по всему поместью. А после того, как Вэй Ин впервые при всех обратился к Се Ляню «баба», они вообще чуть не задохнулись. Хуа Чэн тихо отругал их за это и нахмурился, но больше не следил за подобным, мастерски игнорируя прислугу. Се Лянь же, в отличие от него, при подобных разговорах смущённо заливался краской, а Вэй Ин, не обращая ни на что внимания, был более чем счастлив иметь сразу двух отцов.       Горничные и слуги, работавшие в доме Блаженства, теперь были верными друзьями милого маленького Вэй Ина. «Это малыш, которого градоначальник спасал всеми возможными средствами!». «Господин уничтожит любого, кто посмеет причинить вред этому ребенку». «Господин тогда был в ярости, потому что какой-то идиот похитил его дитя». Именно такие впечатления произвел Вэй Ин на обитателей Призрачного города в свои первые дни пребывания там. А после того, как призраки-горничные и демонические слуги увидели его ещё и вживую, то мгновенно поняли, почему их Хуа Чэнчжу был так благосклонен к этому человеческому ребёнку.       Малыш был очарователен до невозможности. Он улыбался каждому, кто проходил мимо, был игривым, энергичным, обаятельным и внимательным к другим. Вэй Ину не разрешалось бродить по городу, однако никто не запрещал ему гулять по дому Блаженства, чем он вовсю пользовался. Несмотря на это, новость о его привлекательности достигла ушей всех жителей Призрачного города. И поскольку Вэй Ин называл Хуа Чэна «А-Ди», теперь он был известен как «милый ребёнок господина Хуа!» или «молодой принц». Но по мнению слуг дома Блаженства, была и другая причина, по которой их градоначальник так благоволил малышу.       — А-Ин? А-Ин? Куда ты опять убежал? Пора обедать.       Горничные отстранённо смотрели на одетого в белое мужчину, который ходил вокруг и звал Вэй Ина, обыскивая все близлежащие углы, после чего они перевели взгляды в противоположное направление — туда, где сидел человеческий ребёнок на вид лет шести, одетый в простое белое ханьфу с красными и чёрными подкладками. Он был похож на яркое маленькое солнышко со своими блестящими серыми глазами и взлохмаченными тёмными волосами. А вслед за ним в коридоре появился молодой человек в красном одеянии, хитро улыбающийся мальчику. К тому времени служанки уже знали, что это был молодой облик их господина и что он использовал эту форму, играя с ребёнком.       И, хотя никто не говорил об этом вслух, все в Призрачном городе уже знали о взаимоотношениях их Господина, человека в белом и этого малыша. Тема «семья Собирателя Цветов под Кровавым Дождем» планировала быть основной для сплетен жителей города ещё как минимум на столетие.       Вэй Ин же в это время, даже не подозревая о страстях, которые кипели вокруг его семьи, тихо прятался за колонной вместе с Хуа Чэном, стараясь не выдать себя. Они оба украдкой посматривали на Се Ляня, всё ещё оставаясь в тени. Вэй Ин недоумённо посмотрел вверх на своего А-Ди.       — Эй, неужели нам нужно прятаться от бабы?       — Что? Это ты сказал, что хочешь поиграть в прятки!       — Но… баба не знает, что мы играем…       — Рано или поздно он узнает.       — Что я узнаю?       Вэй Ин и Хуа Чэн поражённо застыли, когда голос Се Ляня раздался у них из-за спины. Мужчина казалось, как всегда, мягко улыбался, но эта улыбка не достигала его глаз.       — Баба! Мы… ммм… мы хотели поиграть в прятки…       — Вот почему вы прятались за этой колонной? И Сань Лан, что ты здесь делаешь? Я попросил тебя привести А-Ина на обед.       — Ахахах… гэгэ… пожалуйста, не злись. Дело в том, что А-Ин внезапно захотел поиграть в прятки, и я не мог просто отказать ему.       — …       — Гэгэ?       Се Лянь тяжело вздохнул.       — А-Ин, ты мог бы сначала сказать мне, что хочешь поиграть.       — Но А-Ди сказал, что ты найдёшь нас, даже если мы тебе не скажем…       — Сань Лан сказал это?       — Ммм…       После этих слов Се Лянь стал выглядеть так, будто улыбка просто приросла к его лицу, скрывая настоящие эмоции, и он медленно повернулся к Хуа Чэну. Тот внезапно почувствовал, как по его спине пробежал табун мурашек, чего ни разу не случалось за все восемь сотен лет, которые он был Королём призраков. Подобное ощущение было ему в новинку.       — Я понимаю, но в следующий раз говори мне сразу, как захочешь поиграть. А теперь беги скорее в свою комнату, там уже накрыт стол, а мы присоединимся чуть позже. После того как я немного поговорю с твоим А-Ди. Хорошо?       — Да, баба.       Таким образом А-Ин сбежал, оставляя позади себя мрачно улыбающегося Се Ляня и Хуа Чэна, неожиданно почувствовавшего холодное дыхание новой смерти.       Придя в комнату, мальчик заметил накрытый стол на троих человек. Но, вместо того, чтобы приняться за еду, он первым делом потянулся к чайному сервизу, чтобы приготовить напиток. Вэй Ин понял, что баба был недоволен их с А-Ди игрой, поэтому мальчик решил порадовать мужчину, зная, как тот любил чай.       Когда, спустя несколько минут, Се Лянь и Хуа Чэн вернулись в комнату, Вэй Ин отметил, что небожитель всё ещё странно улыбался, но от него больше не исходила аура опасности, а Хуа Чэн был бледнее обычного. Конечно, он и до этого был бледен, как и подобало всем призракам и восставшим мертвецам, однако на этот раз он выглядел немного более… белым. Его вид в тот момент в целом напоминал избалованного ребёнка, которого впервые в жизни отругали. Впрочем, не было похоже будто Хуа Чэн был как-то зол или обижен на Се Ляня, скорее он просто дулся и карикатурно тяжело вздыхал.       Осознав это, Вэй Ин сразу же расслабился. Он хорошо умел читать лица людей после долгого времени, проведённого на улице, поэтому очень обрадовался, поняв, что его отцы не злились на него. Он широко улыбнулся, приглашая их за стол.       — Баба, А-Ди, садитесь! Давайте пообедаем все вместе!       — Впредь больше не забывай кушать, А-Ин. Иначе мне придется наказать тебя в следующий раз, если ты попытаешься пропустить еду, чтобы поиграть.       — Извини, баба, я больше так не буду.       — Ммм… — Се Лянь напряжённо пожевал губу, стараясь не рассмеяться. «Сань Лан сказал то же самое!» — Хорошо. А теперь ешь, пока не остыло.       — Спасибо, баба. О, и я заварил тебе чай!       Сказав это, Вэй Ин налил Се Ляню и Хуа Чэну приготовленный им напиток и стал напряжённо ждать их реакции. Небожитель сделал маленький глоток и подавил в себе желание инстинктивно поморщиться. Изначально вода, в которой заваривался чай, наверняка была слишком горячей для этого, а так как в неё ещё и добавили слишком много листьев, вкус получился очень горьким. Плюс, за то время, что они с Хуа Чэном разговаривали, чай успел немного остыть, из-за чего горечь на языке была ещё более явной, оставляя после себя ещё и неприятное послевкусие.       Приготовление чая в принципе было очень деликатным процессом, в котором небрежность была недопустима: нужно было быть осторожным с температурой воды, количеством чайных листьев, разными сортами и так далее. Вэй Ину нужно было пройти долгий путь, прежде чем он смог бы заваривать хороший чай. Но для шестилетнего мальчика умение самостоятельно вскипятить воду и приготовить чай, не обжигая руки, было очень даже похвальным. Се Лянь был более, чем счастлив насладиться таким напитком.       Он улыбнулся своим мыслям, сделав ещё один глоток.       — Где ты научился его готовить? У тебя неплохо получилось.       — Я видел, как это делают горничные…       — Если хочешь учиться, то можешь просто сказать им научить тебя этому, — небрежно сказал Хуа Чэн, отправляя в рот кусок мяса. Вряд ли слуги посмели бы хоть в чём-нибудь отказать Вэй Ину.       — Всё хорошо, Сань Лан. Кроме того, с А-Ином теперь всё в порядке, поэтому нам пора возвращаться в деревню Водных каштанов.       — Баба, мы уходим?       — Да. Теперь тебе лучше. Я думаю, всё будет хорошо.