Вэй Ина усыновили Хуаляни

      Цзян Фэнмянь сначала посмотрел на маленький ветхий храм, который, казалось, должен был вот-вот рухнуть, а затем на детей, весело играющих возле него. Всего их было трое: старший был весь в бинтах, высокий и худой. Он выглядел робким и болезненно слабым. Второй по возрасту ребёнок был его полной противоположностью — он напоминал маленькое солнышко, улыбающееся от уха до уха с милым румянцем на щеках от бега. Этот мальчик выглядел настолько здоровым и подтянутым, насколько это было возможно. Младшему же из них на вид было около пяти лет, и остальные двое заботились о нём, как о маленьком котенке, катая на спине или на плечах.       Увидев счастливо играющих детей, Цзян Фэнмянь не решился подойти к храму ближе. Он начал искать ребёнка Вэй Чанцзе, как только узнал, что его дорогой друг покинул этот мир, но так и не смог найти мальчика, несмотря на все приложенные усилия. Он перевернул всё пространство от Юньмэна до Цишаня, с юга на север и с запада на восток. Он не жалел расходов на поиски. Услышав, что оба родителя ребёнка умерли, Цзян Фэнмянь решил забрать Вэй Ина к себе и вырастить его как собственного, чтобы мальчик не был одинок. Подгоняемый желанием позаботиться о единственном сыне своих лучших друзей, мужчина искал неустанно, прочесывая деревню за деревней, город за городом, и вот, после многих лет поисков, его труды не пропали зря. Он всё-таки нашел его.       Мужчина беспокоился, что маленький ребёнок всё это время был один, но почувствовал облегчение, увидев, как Вэй Ин весело играл с другими детьми. Он не мог ошибиться в том, кто был Вэй Ином: второй по старшинству ребёнок, чьи упругие волосы были связаны красной лентой для волос, выглядел точно так же, как Вэй Чанцзе в детстве. Единственным, что отличалось, были глаза — их мальчик унаследовал от матери, Цансэ Саньжень. Они задорно сияли на свету.       Сначала Цзян Фэнмянь хотел немедленно забрать Вэй Ина в Пристань Лотоса, когда услышал, что его люди, наконец, нашли мальчика. Но, увидев, как Вэй Ин беззаботно играл вместе со своими друзьями, мужчина заколебался. Если бы он сейчас вернулся вместе с А-Ином, то в ордене наверняка возникло бы предубеждение против этого невинного ребёнка. Мальчика бы презирали и недолюбливали просто потому, что в его жилах текла кровь беглого слуги. Цзян Фэнмянь нахмурился при мысли, что это могло стереть солнечную улыбку с лица Вэй Ина, поэтому он не смог подойти к храму, чтобы окликнуть ребёнка.       Цзян Фэнмянь ещё некоторое время стоял у подножия храма, когда услышал, что его кто-то позвал. Оказалось, что это был одетый в белое заклинатель, идущий рядом с юношей в красном одеянии.       Подойдя поближе, мужчина в белом обратился к нему.       — Извините, этот господин желает посетить храм?       Заклинатель выглядел добрым и великодушным благодаря своему мягкому поведению и вежливым словам. Человек же в красном, стоявший немного позади него, был гораздо менее дружелюбен. Он оглядел Цзян Фэнмяня сверху вниз так, будто тот нёс в себе опасность вселенского масштаба.       — Приветствую, даочжан. Да… я собирался пойти в храм… но я не уверен, можно ли…       Мужчина в белом с улыбкой пригласил его идти за собой.       — Тогда, может быть, зайдёте в гости? Чашка чая поможет очистить ваш разум.       Цзян Фэнмянь сначала был немного озадачен тем, что этот молодой заклинатель пригласил его в храм, но без возражений последовал за ним. Увидев заклинателя в белом, дети перестали играть и радостно побежали к нему навстречу.       — Баба! А-Ди! Добро пожаловать домой!       Радостно закричал Вэй Ин и бросился заклинателю в объятия, тогда как два других мальчика просто вежливо поклонились и назвали мужчину по имени, после чего также поприветствовали и его спутника в красном. Должно быть, подумал Цзян Фэнмянь, эти двое мужчин заботились о Вэй Ине всё это время. Погрузившись в свои мысли, глава Цзян и не заметил, как они уже зашли внутрь храма.

***

      Се Лянь сильно удивился, увидев такого богатого на вид заклинателя, как Цзян Фэнмянь, стоящего у подножия храма и вглядывающегося внутрь. Сначала он не волновался, думая, что тот просто пытался прочитать имя храма, но, когда небожитель заметил, что глаза мужчины были сфокусированы на Вэй Ине, он слегка встревожился. Хуа Чэн, увидев настороженность в глазах Се Ляня, наклонился немного ближе к его лицу.       — Гэгэ, фиолетовые одежды — символ ордена Юньмэн Цзян. Глядя на украшения, которые он носит, я думаю, что он является его главой.       — Глава ордена Юньмэн Цзян?... Это вроде известный орден, верно?       — Это один из Пяти Великих орденов Поднебесной.       — Сань Лан, ты думаешь… он может быть как-то связан с А-Ином? Или может… с его родителями?       — Может быть. Он долго смотрит на ребёнка, но не подходит к храму. Здесь должно быть что-то большее, чем простое любопытство.       — Ты прав. Мы должны всё проверить.       Таким образом Се Лянь пригласил Цзян Фэнмяня в храм, чтобы лично расспросить его обо всём. Он сказал Вэй Ину и остальным детям пойти поиграть на улице, чтобы он мог поговорить с заклинателем в фиолетовом наедине. Во время разговора у подножия он также аккуратно связал Ци Жуна с помощью Жое и вытащил его из храма через заднюю дверь, чтобы гость не заметил этого. Инь Юй же быстро спрятался ещё даже до того, как Цзян Фэнмянь успел подойти к храму. Бывший небожитель знал, что если его господин вернулся в образе юноши, то пытался избежать ненужного внимания, а присутствие Инь Юя не принесло бы ему в этом никакой пользы. Се Лянь в это же время связался с Нань Фэном и Фу Яо через духовную связь, доступную только небесным чиновникам или таким демонам как Хуа Чэн. Те, после его настойчивой просьбы, пообещали скрыться где-нибудь неподалеку.       Вот так, меньше чем за пять минут, трое мужчин спрятались вокруг храма, наблюдая, как Се Лянь и Хуа Чэн приветствовали нового гостя. Массив духовной связи, соединяющий Нань Фэна, Фу Яо и Се Ляня, сходил с ума:       — Что за хрень, кто этот парень?!       — Ещё один заклинатель?       — Мы должны позаботиться о нём, прежде чем он сможет выкинуть что-нибудь опасное!       Се Лянь мысленно вздохнул.       — Не сейчас… Я сначала поговорю с ним сам. Он не похож на того, кто пришёл создавать проблемы.       Се Лянь внутренне всё ещё пытался остановить двух богов от избиения заклинателя, при этом улыбаясь так, будто ничего подозрительного не происходило. Лицо небожителя было мягким и спокойным, пока он заваривал чай для гостя и пытался предотвратить бессмысленное смертоубийство.       — Извините, что не представился вам раньше. Меня зовут Се Лянь, я настоятель этого храма, а это сяо Хуа, мой младший брат.       — Приятно познакомиться с вами, господин Се, господин Хуа. Я глава ордена Юньмэн Цзян, Цзян Фэнмянь.       Хуа Чэн в ответ нахмурился и со скрытой угрозой спросил:       — А теперь скажи, зачем ты стоял у храма и следил за одним из детей?       — Сань Лан!       — Всё в порядке, даочжан. Молодой человек прав в своих подозрениях. Я признаюсь, что искал ребёнка очень похожего на вашего мальчика с красной лентой в волосах. Я надеялся кое-что подтвердить. Имя ребёнка Вэй Ин?       — Да… да это так…       — Как я и думал… они так похожи…       Цзян Фэнмянь в этот момент выглядел так, будто огромное беспокойство оставило его сердце. Его глаза смягчились, а на лице появилась нежная улыбка.       — Этот господин ведь знаком с покойными родителями Вэй Ина, верно?       Цзян Фэнмянь вежливо улыбнулся, но в его улыбке сквозила печаль.       — Вэй Чанцзе был моим другом детства и практически братом, а Цансэ Саньжэнь… тоже была моим хорошим другом. Они отправились в путешествие, и мы некоторое время поддерживали связь, но потом они будто пропали… я послал своих людей на расследование, и выяснил, что они погибли на ночной охоте. Как только мне сказали об этом, я сразу же отправился на поиски А-Ина, их единственного ребёнка. И, как видите, это заняло у меня много времени. Слишком много.       Се Лянь немного нервно закусил губу.       — А-Ин был уже один, когда я взял его к себе. Я нашёл его в Илине… но там не было никого, кто бы знал его, поэтому я принёс его в свой храм. Наверное, это создало вам много проблем в его поисках.       — Прошу вас, не нужно. Не чувствуйте вину за это. Именно благодаря заботе даочжана А-Ин живёт счастливо и здорово. Моему же опозданию нет оправдания. На самом деле… Вэй Ину было бы лучше остаться здесь, чем возвращаться со мной.       Хуа Чэн нахмурился.       — Почему ты так говоришь?       — Понимаете, мать А-Ина была бродячей заклинательницей, весьма известной в наших кругах. А его отец, Вэй Чанцзе, был служителем Юньмэн Цзян. Но он ушёл из ордена вскоре после встречи с Цансэ, и некоторые адепты до сих пор презирают его, называя предателем.       Голос Хуа Чэна стал на несколько градусов холоднее:       — Ты тоже так думаешь?       Цзян Фэнмянь ничего на это не ответил, но достал из мешочка цянькунь, висящего у него на поясе, маленький серебряный колокольчик с изображением лотоса.       — Это?...       — Этот колокольчик ясности — символ ордена Юньмэн Цзян. Он раньше принадлежал Чанцзе — моему дорогому другу и отцу А-Ина. Я всегда видел в нём только гордого и порядочного адепта ордена Цзян и ничего другого. Наличие этого колокольчика символизирует принадлежность к нашему заклинательскому ордену. Я дал его Чанцзе, когда мы были ещё маленькими… но он оставил его, когда ушёл в уединение с матерью А-Ина. Он думал, что предал орден, решив быть со своей женой… но я никогда так не считал. Вэй Чанцзе всегда был частью ордена Юньмэн Цзян, и навсегда ею останется. Я… я хотел бы отдать этот колокольчик А-Ину. Это будет значить, что ему всегда рады в моём ордене, и что я буду заботиться о нём, словно о собственном ребёнке.       Хуа Чэн напряжённо поджал губы.       — Отец А-Ина был сбежавшим адептом ордена Цзян. Если он вернётся, против него, несомненно, возникнут предубеждения…       — Да… это правда. Я провёл последние несколько лет в поисках Вэй Ина, чтобы он не остался один после смерти своих родителей. Я решил взять его к себе, если он захочет… подумал, что ему все же будет лучше жить в моём доме, чем бродяжничать на улице. У меня есть сын его возраста и дочь немного старше, поэтому я подумал, что они станут хорошими друзьями друг для друга. Однако, увидев его здесь, весело играющего с другими детьми, я понял, что моё желание уже исполнилось. Он счастлив, а это самое главное.       Услышав эти слова, Се Лянь мягко улыбнулся гостю.       — Глава ордена Цзян… Я рад узнать, что у А-Ина есть кто-то, кто присматривает за ним и беспокоится о его благополучии. Если позволит время, мы обязательно посетим Юньмэн вместе с А-Ином.       — Ах. Прошу вас, всё в порядке. А-Ин может прийти, когда немного подрастёт. Путешествие между деревней Водных каштанов и Юньмэнем займёт больше месяца. Я бы не хотел, чтобы маленький ребёнок путешествовал на такие расстояния только для того, чтобы навестить меня. Но я и мой орден всегда будем рады видеть его. Я очень надеюсь, что он сможет приехать через пару лет. Путешествие же сейчас будет для него слишком тяжёлым и изматывающим.       Се Лянь не мог сказать Цзян Фэнмяню, что они могли легко прийти, используя кости перемещения Хуа Чэна, ведь это разрушило бы их прикрытие «обычного заклинателя и его брата, живущих в старом храме».       — Тогда, глава ордена Цзян, не хотели бы вы встретиться с А-Ином?       — Да, прошу вас.       — Тогда, пожалуйста, подождите здесь немного. Я схожу за ним. Сань Лан, позаботься о нашем госте, ладно?       — Хорошо, гэгэ.       Цзян Фэнмянь с лёгким удивлением заметил, как молодой парень в красном ярко улыбнулся Се Ляню, и как эта сияющая улыбка быстро исчезла сразу же после того, как Се Лянь ушёл. Хуа Чэн также слегка улыбнулся Цзян Фэнмяню, но этот оскал скорее говорил: «Не пытайся делать ничего странного. Если ты посмеешь заставить гэгэ или А-Ина плакать, я разорву тебя на части». Давление, в этот момент распространяющееся от юноши, было ужасающим. Цзян Фэнмянь нервно сглотнул и подумал, что не переживал так даже тогда, когда ему пришлось жениться на Юй Цзыюань.

***

      Прошло некоторое время, прежде чем Се Лянь появился на пороге храма вместе с Вэй Ином, обнимающим его за талию и с интересом смотрящим на незнакомца в их храме. Небожителю пришлось немного побегать по деревне, чтобы найти детей, решивших сыграть в прятки.       — Прошу прощения, что отнял у вас время, глава ордена Цзян. А-Ин, подойди, поприветствуй этого дядю. Его зовут Цзян Фэнмянь. Он друг твоего покойного отца. Глава ордена Цзян, это Вэй Ин, Вэй Усянь. Он мой приёмный сын.       Се Лянь представил их друг другу и отошёл на несколько шагов назад, встав рядом с Хуа Чэном. Мужчина немного нервничал. Он уже долгое время относился к Вэй Ину, как к собственному ребёнку и действительно любил его. По правде говоря, если бы он действительно хотел узнать о прошлых родителях Вэй Ин, он мог бы сделать это с помощью Хуа Чэна. Мог бы попытаться найти родственников мальчика. Но после инцидента, произошедшего в Призрачном городе много лет назад, Се Лянь решил воспитывать мальчика сам. Это было немного эгоистично, но он просто хотел, чтобы Вэй Ин находился в безопасности, пока не станет достаточно взрослым, чтобы защищать себя самостоятельно. И если бы мальчик захотел, Се Лянь, конечно же, не стал бы запрещать ему искать свою семью. Однако в тот момент, когда небожитель его нашёл, ребёнок был ещё слишком маленьким, чтобы помнить кого-то, кроме своих родителей. Если бы о Вэй Ине беспокоились, его бы давно забрали — по крайней мере, так думал Се Лянь, пока не появился Цзян Фэнмянь. Красивый, добрый и состоятельный заклинатель, глава одного из Пяти Великих орденов. Человек, знавший родных родителей Вэй Ина, который потратил на поиск ребёнка своих друзей около четырёх лет и, наверняка, очень много сил и денег. По сравнению с ним Се Лянь был чужаком для Вэй Ина, просто ненадолго приютившим его. Вот почему небожитель так твёрдо обозначил то, что Вэй Ин был его приёмным сыном. Мысль о том, что этот солнечный мальчик мог уйти, заставляла Се Ляня нервничать и терять самообладание.       Хуа Чэн заметил нервозность Се Ляня и медленно взял его за руку. Призрак, хоть и выглядел в тот момент моложе, всё ещё был выше Се Ляня на пару цуней. Небожитель аккуратно посмотрел в глаза Хуа Чэна, ободряющие и согревающие. Два тёмных, словно зимняя ночь, и бесконечных, как Хуанхай, глаза неожиданно успокоили Се Ляня, придав ему уверенности. Продолжая держаться за руки, они стали внимательно наблюдать за Вэй Ином и Цзян Фэнмянем. Независимо от того, что мог решить Вэй Ин: пойти с главой Цзяном в Юньмэн или остаться с Се Лянем и Хуа Чэном в храме Водных каштанов, — небожитель и Король призраков всегда хотели заботиться о своём сыне.

***

      Вэй Ин очаровательно улыбнулся Цзян Фэнмяню:       — Приятно познакомиться, глава ордена Цзян. Я Вэй Ин.       — Привет, А-Ин. Можешь звать меня дядя Цзян. Я давний друг твоего отца. Я очень много слышал о тебе от него.       Вэй Ин удивился:       — Мой папа рассказал вам обо мне?       — Да, — мужчина мягко улыбнулся и протянул мальчику колокольчик с лотосом. — Это серебряный колокольчик из ордена Юньмэн Цзян. Раньше он принадлежал твоему папе, но теперь этот колокольчик твой. Прошу, прими его.       Вэй Ин с благодарностью принял подарок и прижал его к груди. Хотя у него были слабые воспоминания о детстве с его покойными родителями, у него не осталось больше ничего, что напоминало бы ему о них. Мальчик был очень счастлив иметь то, что когда-то принадлежало его покойному отцу.       Цзян Фэнмянь мягко улыбнулся, с нежностью смотря на ребёнка.       — А-Ин, этот дядя живёт в городе под названием Юньмэн. Это довольно далеко отсюда, но там долгое время жил твой папа, и именно там он встретился с твоей мамой. Надеюсь, ты сможешь приехать в гости, когда станешь старше. А после того, как прибудешь в город, надень этот колокольчик себе на пояс. Это будет значить, что ты почётный приглашённый ученик ордена Юньмэн Цзян.       — Большое спасибо, дядя!       Через некоторое время Цзян Фэнмянь ушёл, пожертвовав большую сумму денег храму. Се Лянь с радостью принял их, но Хуа Чэн не мог не нахмуриться при виде этого. Небожитель действительно когда-то повесил у входа табличку, в которой говорилось, что святыня нуждалась в пожертвованиях на ремонт, однако после этого инцидента Хуа Чэн спрятал эту табличку куда подальше.

***

      Позже той ночью Вэй Ин удобно устроился на коленях у Се Ляня, задумчиво смотря в стену. Они вдвоём лежали на соломенной циновке, ожидая возвращения Хуа Чэна, который срочно отлучился по какому-то важному делу.       Неожиданно Се Лянь обнял мальчика и тихо спросил:       — А-Ин, тебе нравится дядя, который приходил сегодня?       — Дядя Цзян?       — Мгм.       — Да, он мне нравится.       — У дяди Цзяна есть большой дом в Юньмэне. Думаю, он тоже хотел бы позаботиться о тебе… А-Ин, а ты бы хотел жить с дядей Цзяном?       Се Лянь немного колебался, прежде чем спросить об этом. Хотя Цзян Фэнмянь и не упомянул об этом, Се Лянь был уверен, что тот мог хорошо позаботиться о Вэй Ине. Хотел мальчик уйти или нет, это было его решением. Се Лянь не мог отнять у А-Ина право выбора. Небожитель думал, что мальчик замешкался бы с ответом, но тот ответил не раздумывая:       — Нет, я не хочу.       — Почему?       — Я уже живу здесь, в храме Водных каштанов. Со мной баба и А-Ди. А ещё я тренируюсь фехтованию! Зачем мне идти куда-то?       Се Лянь почувствовал, как его сердце растаяло. Вэй Ин, не колеблясь, сказал это с широкой улыбкой. Он любил своих отцов и любил свою жизнь в храме Водных каштанов. В глубине души мальчик был уверен, что у него не было причин выбирать Юньмэн.       Хуа Чэн вошёл как раз в этот момент и сел рядом с ними.       — О чём вы, ребята, говорите?       — О том, как сильно я люблю бабу и А-Ди!       Хуа Чэн удивлённо вскинул брови.       — Кто это в тебя сегодня вселился?       Вэй Ин в ответ показательно надулся, пока Хуа Чэн продолжал дразнить его, а Се Лянь просто наслаждался этой семейной сценой. Он чувствовал, что не был настолько счастлив ни разу за прошедшие восемь столетий. Се Лянь прижал Вэй Ина ближе к себе.       — Я тоже очень люблю тебя, А-Ин.       Хуа Чэн, вдруг поддавшись настроению, сцапал Се Ляня и Вэй Ина в свои объятия, прошептав им на ухо:       — А я чертовски сильно люблю вас обоих… В ту ночь, когда белая луна ярко сияла в небе, семья из трёх человек в обнимку спала на одной кровати, светясь от любви и заботы друг о друге.