My favorite day.

–––

— Мне помниться, когда я был маленьким, Поль не разрешал мне пойти вместе с ним работу. А я так жалостно умолял, топал ногами. Тогда Рандо брал меня на руки и сажал на шею. Пока я отвлекался на очередную игру, то брата уже не было. Он старался на благо нашей семьи. Не только он, Рандо тоже. Я единственный, кто приносил в дом проблемы. Я был неблагодарный. - Накахара глубоко вздохнул. - Где сейчас Ширасе, Юан, Юдзу, Акира, Сёго... Когда выйду отсюда надеру задницу Ширасе, который чуть не потащил нас в центр поселения. И мой дом. Даже, если Поль вернётся... - Чуя сидел на лавочке в противоположной части коридора, где на подоконнике стояли поникшие цветы: бересклет смешно распушил свои листья; отчаянье взяло верх и излить душу он решил именно ему. — Молодой человек, я же попросила Вас, лягте в постель. Доктор Мори сказал, чтобы вы лишний раз не двигались. — Он говорил, что у меня перелом рёбер с одной стороны. Я уже направляюсь в па... Кхе-кхе, - сильный кашель раздирал горло и гулом разнёсся по пустому коридору, на руке остались сгустки крови. — Я позвоню доктору Мори! Я провожу тебя в палату. Тебе срочно нужно лечь! — Всё нормально, меня предупредили о таком, - еле сдерживая слёзы, он закрыл рот рукой - из-за кашля боль давила на рёбра, а крови на руке становилось больше, ладонь размазала её по подбородку, и капала на больничную одежду. Когда медсестра помогла ему лечь, тело сразу расслабилось. В груди больше не ныло. Горло чесалось изнутри, но уже не так сильно, и эти позывы Чуя сдерживал, чтобы не корчиться от боли, и не заливать постель кровью. К обеду дождь продолжался, но уже не таким сильным ветром веяло с улицы. Коё приоткрыла окно, и свежий воздух, пропитанный влагой, ворвался в комнату. На дороге виднелись огромные лужи, в которых автомобили словно тонули: на половину колеса были в воде. Мори проснулся от легких мурашек по телу. Заметив в спальне у окна жену, он ласково ей улыбнулся — она в ответ. Это было их обычное тихое "пожелание доброго утра". Руки зачесали растрепанные волосы наверх, завернув их тонкой резинкой. Пряди всё равно выпали на глаза. Он присел, подтянул к себе кусочек одеяла, накинув его на ноги, после рухнул на тёплую кровать, зарываясь в подушку. Рукой он махнул на соседнее место, где одеяло было небрежно откинуто. Коё присела на край кровати со стороны мужа и поцеловал его в лоб. — Милый, - в её взгляд озадачено бегал по его лицу. — Я не тороплю тебя с решением. Я знаю, что это будет тяжело. — Если ты уже привязался к этому мальчику, то я буду только рада, чтобы он стал нашим сыном. Коё и Мори познакомились, ещё когда Огай был то ли на первом, то ли на втором курсе. Им было чуть меньше двадцати. Но уже придя в аспирантуру у многих молодых начали появляться собственные семьи. Дети. Невольно они и сами задумывались о том, что хотели бы воплотить свою любовь в заботе об их общем ребёнке. Огай был свидетелем на свадьбе своего лучшего друга, и после того как его жена родила первенца, друг просил остаться с их сынишкой. Он ни в коем случае не отказывал. Тогда-то он и познал всю прелесть быть счастливым, когда маленькое чадо смотрит своими огромными глазюками, черными бусинами на пол-лица, и в них нет ни злости, ни ненависти. Коё-сан и Мори-доно давно хотели ребёнка, но долгое время у них просто не получалось. Дальше обследования, врачи, лекарства. Всё проходило мимо и в пустоту. Не так давно они заговорили о том, чтобы взять ребёнка из приюта, когда после последнего выкидыша прошлого полгода. Эта тема была щепетильной. Решение всё откладывалось и оба сходились на том, что подумают. Сейчас же, когда Мори видел Дазая, он понимал, что именно этот мальчик тронул его душу. Он задел его за живое, своими обреченными глазами. Мори хотел сделать всё, чтобы на его лице появилась светлая и искренняя улыбка, и, чтобы пока есть время, он почувствовал себя ребёнком. Хоть Озаки и не видела его, но понимала, какие чувства питает муж к этому мальчику. Она с радостью будет любить его также, как и он. — Я сообщу ему сегодня. Нам нужно будет поговорить с Осаму лично. Тебе нужно увидеть его и познакомиться. Я надеюсь, - веки предательски дёрнулись. — Он мне понравится. И я надеюсь он когда-то полюбит нас, - она положила руку на его плечо, его ладонь легонько сжала её в своей. Внезапно на всю комнату раздался громкий звук – зазвонил телефон. Мори глубоко вздохнул, и, посмотрев на входящий, уже обрёк свой выходной на верную гибель. — Слушаю. — Огай, тут одна проблема. Чуя Накахара. — Что с ним? - его голос стал хрипеть, с тумбы он взял стакан воды и залпом выпил оставшуюся воду. — Кровохарканье. Кашель не прекращается. Нарастающая дыхательная недостаточность. — Ты проверял его дыхание с двух сторон? Рентген? – в ответ было лишь молчание, - Ты проверял, Хироцу? — Нет, прошу прощения. Мне все сведения передали медсестры. Я сейчас же осмотрю его и передам Вам. — Я скоро буду. - короткие гудки на той стороне провыли, словно сирена до того пока Мори не убрал телефон от уха, - Идиоты... — Дорогой? - девушка озадаченно смотрела на Огая. — Мальчик в палате с Дазаем. У него был ушиб лёгкого и сломано ребро. Начал задыхаться. Съезжу, проверю. За одно поговорю с Осаму... Если будет возможность. Руки предательски тряслись. Мори всегда понимал, что его работа — полная отдача ей. Днем или ночью, в выходной или больным. Он уже не помнил, когда в последний раз брал отпуск. Дней там накопилось отнюдь не мало. Огай завел машину, без завтрака и долгих разговоров направился в своё привычное место обитания. Хироцу, замглавы хирургического отделения, уже давно не проводил операции. Он был стар, и в основном следил за интернами, давал поручения и обследовал больных, ставил точный диагноз. Но сейчас он боялся немилости своего начальника. Хоть Мори-доно был и младше его, а Хироцу работал в этой больнице, еще когда Огай учился в ординатуре, и старик его уже тогда очень уважал. Его ответственности и точности можно было позавидовать. Весь его нынешний опыт был добыт непосильным путём в стенах экстренной хирургии. Ох, а сколько случаев разного характера сюда привозят: и тупые травмы живота, и разной тяжести ушиб головного мозга, наличие инородных предметов в теле... Хироцу винил себя, что не проверил мальчишку сам, а доверился медсестре, громко паникующей на всю приёмную, в поисках Мори-доно. Он влетел как пуля в палату. Мальчик старался сдержать кашель и ртом хватал воздух. — На рентгенографию его. Быстрее, - голос его не дрожал, нисколько, но в голове все проносились недавние слова заведующего: «Я не хочу, чтобы умирали дети.» Мальчика доставили уже через пять минут. Переложить на каталку было трудно, так как любое движение вызывало неимоверную боль в груди и смещало трахею, отчего кашель становился сильнее, а воздуха, которого итак было мало, становилось ещё меньше. — Вы слушали его дыхание с двух сторон? — С правой стороны дыхание было ослаблено теперь совсем не проводиться, - пролепетала одна из медсестёр, везущая каталку. — Внезапный пневмоторакс... Так, на рентген нет времени, сделаем после. Шприц двадцатка и набор для дренирование плевральной полости. Пока далеко не уехали, завезите его обратно в палату - на удивление Хироцу делал всё оперативно. Девушки медсестры немного суетились вокруг, но быстро выполняли указания. Кашель не прекращался. Дыхание было резким и сбитым, а щёки заметно побледнели. Медсестра завезла каталку в палату. Быстро работали все. Когда весь набор был готов, Хироцу надел перчатки. — Приподнимите его, пусть он свесит ноги и опирается на Вас спиной. Мальчишку усадили, и резкий кашель пробирал его ещё сильнее. Во второе межреберье по средней ключичной линии была вколота игла. Небольшой надрез, затем дренаж. Раздался небольшой хруст и громкий вскрик от боли. Попал. — Дренировал. Пациент дышит свободно. Чую уложили обратно. Он глубоко дышал, пытаясь придти в норму. Теперь всё будет хорошо.

–––