Absorbido.

Почему в голове так пусто? Почему глаза цепляются на детские полупрозрачные пальцы, и смотрят только на жёлтые цветы. Почему я ничего не помню? Я помню что я здесь чужой. Я помню что… Помню ничего. Ничего не знаю. Ничего не помню. Руки цепляются за короткие волосы, отражения в зеркале не видно. Я летаю тут и там, смотрю и кручусь вокруг лягушек и манекена. Кажется он знает меня, кажеться он боится и бежит от меня. Я смотрю на детей, которые падают, я следую за ними, но никогда не могу пробраться дальше фиолетовой двери и огромной козы-монстра. Я никогда не смогу выбраться отсюда, сердце почему-то наполняется отчаяньем. Я вижу жёлтый цветок, злобный-злобный цветок. Почему-то это вызывает веселье, как будто я забавляюсь с чужого горя. Маленький цветок плачет, горюет и издевается над слабыми. А потом смеётся. Сошел ли маленький цветок с ума? Не знаю, не знаю… Почему-то в груди вспыхивает лёгкое сожаление, сразу гаснущее множественным хладнокровием. Жёлтая душа выглядит забавной, кажется она видит меня, но отказывается взаимодействовать. Жёлтая душа довольно... жестокая. Ей не место здесь. Кажется прошло много времени? Падают другие души. Они все... жестокие. Они все не жалеют других, но все равно умирают. Бегут, спасаются, но умирают. Скорее всего. С досадой ударяясь о дверь, недовольно хнычу. Я хочу выбраться. Там ответы, я чувствую. Я ничего не помню, я хочу узнать! Я чувствую как черствеет душа. Я смеюсь над собственными поражениями, над собственным горем, над тем как другие души стараются спастись. Схожу ли я с ума, в этом одиночестве и недостатке внимания? Руки тянуться к волосам и я смотрю на очередную душу. Она смотрит в ответ. Ладони невольно опускаются, и я широко улыбаюсь, переворачиваясь в воздухе, чтобы быть носом к носу с новой душой.

«Ты не собираешься делать вид, что меня тут нет?»

Душа открывает глаза, светя золотыми глазами и мягко роняет.

«Нет.»

Я широко скалюсь, распахивая глаза и сгибаясь в хохоте.

«Хорошо-хорошо!»

Я смахиваю пальцем слезы в уголках глаз и тихо смеюсь.

«Ты мне нравишься!»

Глаза безумно блестят, отливая красной кровью. Чужие глаза блестят здравомыслием золота, и душа спрашивает.

«Как тебя зовут?»

Я по новой широко скалюсь, ухмыляясь одной стороной рта.

«Ты думаешь я помню?»

Живот разрывает хохот, и я не сопротивляюсь ему, ударяясь в задыхающийся смех.