Ты хочешь делать всё, что запретно

Сейчас они снимали какую-то рекламную интеграцию, приуроченную к пиар-кампании «Короля и Шута». Влад, как сайгак, скакал по сцене в своих этих дебильных фиолетовых штанах. Улыбался, как дурак, хотя по сценарию должен был стоять с обиженной серьёзной моськой. В общем, был увлечён процессом от и до. А ведь ещё час назад они трахались в кабинке туалета… Вообще, Костя всегда считал, что секс в его жизни был далеко не самой важной вещью. Серьёзных отношений у него отродясь не было, а желание с кем-нибудь перепихнуться возникало крайне редко. Поэтому не сказать, что половые контакты были в его жизни частыми гостями. И Костю всё, в принципе, устраивало. Устраивало ровно до тех пор, пока в его жизни не появился Влад. Влад, который был просто другом. Влад, которому не нужны были отношения, но нужен был секс. Постоянно и в больших количествах. Костя сам не понял в какой момент это произошло, но они начали трахаться везде. Во всех более-менее закрытых от посторонних глаз местах. В гримёрке, на съёмках, в машине, на совместных мероприятиях. Везде. Влад просто смотрел с этой своей улыбкой и многозначительно кивал на очередную подсобку или туалет. И Косте сразу становилось плохо. Он не узнавал себя, но с недавних пор секс стал ему просто необходим. Похлеще сигарет и прочих зависимостей. И они правда были просто друзьями. Плотников себе отношения с мужчиной представить мог с трудом, а Влад, кажется, вовсе об отношениях никогда в жизни не задумывался. Им просто было вместе комфортно. Они были, как это модно сейчас называть, друзьями с привилегиями. Сейчас мы сидим, попиваем пивко и рубимся в плойку, а уже через полчаса я разложу тебя на диване и буду затыкать тебе рот, чтобы ты не орал во всё горло на радость соседям. Вообще, это было отличительной чертой Влада. Он любил быть громким, ой как любил. Особенно любил тогда, когда их в любой момент могли спалить. У Кости не было причин подозревать, что стоны Влада были фальшивыми. Всё-таки, они оба получали колоссальное удовольствие, этого не отнять. Но вот эта улыбка. Хитрая такая, как у довольного котяры, заставляла думать, что Коноплёв явно что-то затевает. Ведёт свою какую-то игру. Их интимная жизнь была до зависти разнообразной. В любых позах, в любых условиях, в любом состоянии они были готовы трахаться. Но при этом никогда не выходили за рамки их странной «дружбы». Они никогда не целовались, никогда не было нежности в их объятиях. Даже когда Влад оставался на ночь, он всегда уходил спать на диван, ни разу они не засыпали в одной постели. Всем своим нутром Костя ощущал, что это неправильно. Что так, блять, никто не дружит. Но противостоять Владу не мог. Абсолютно не мог. Вот и сейчас его взгляд то и дело натыкался на хохочущего Влада, и в голову сразу же лезли не самые приличные мысли. Вроде как они трахались всего лишь час назад, но сейчас Плотникову казалось, что он готов делать это снова и снова. Пока не сотрёт, блять, эту довольную улыбку с до боли знакомого лица. — Ты сейчас во мне дырку проделаешь взглядом, — довольно громко, так, что услышала вся площадка, протянул Коноплёв, делая улыбку только шире. — Думаешь, с дыркой ты будешь лучше работать? — закатил глаза Костя, складывая руки на груди. — И мы наконец сможем заснять этот трёхсекундный кусок нахуй?! — Следующий дубль будет последним, — Влад ловким движением соскочил со сцены, перегибаясь через стол и наклоняясь к самому уху Кости. — К тому же, ты прекрасно знаешь, как хорошо я работаю дыркой.

***

Локации меняются, а вот взгляд Кости – нет. Он каждый раз направлен на Влада. Они снова собрались в дорогом сердцу павильоне, чтобы сделать досъём некоторых сцен для расширенной версии. Костя пытался эмоционально настроиться на сложную сцену, но его собственный взгляд, который из раза в раз предательски перескакивал на Влада, не позволял ему ни на чём сосредоточиться. А Коноплёв, кажется, никаких неудобств не испытывал. Весело болтал с какой-то девчонкой, не забывая бросать в сторону Кости редкие, но до безумия голодные взгляды. Девушка эта была то ли новым гримёром, то ли костюмером, Плотников её не слушал. Ему вообще до неё не было никакого дела. Ему было дело только до того, что её рука уже которую минуту без стеснения гуляла по плечам Влада. Хотелось крикнуть банальное: «снимите комнату» и съебаться с площадки нахуй. Чтобы не мешать этому флирту. И Костя сам себе не мог объяснить в какой момент его начало волновать, кто и как касается Влада. Ему было страшно произносить это ужасное слово на букву «р», ведь дружбой ревность уже никак не оправдать. Пацаны друга не ревнуют, нет-нет, Костян. Хотя, с другой стороны, пацаны и задницы друг другу не подставляют. Туше. Страшно было не только произносить слово «ревность», но и думать о ситуации в целом. Влад настолько просочился в его жизнь, что от одного взгляда на Коноплёва по телу шли мурашки. От одной мысли в горле появлялся ком, а спину будто обдавало жаром. Костя не мог представить себя в отношениях с мужчиной, ни за что и никогда. Но Влад, видимо, был исключением. Он был исключительным. Исключительным засранцем! Таким невероятно красивым, что аж скулы сводило. Он был пошлым до дрожи, но, на удивление, это не отталкивало, а лишь сильнее заводило. Конечно же, Влад был сексуальным. Безумно. И Плотников убить себя был готов за то, что оценивает, блять, мужиков по сексуальности. Трахать их – это, безусловно, совсем другое дело! Но когда речь заходит о чувствах… Косте было тяжело. А тем временем Влад флиртовал уже с одним из операторов. Так сильно засмеялся от его тупой шутки, что уткнулся головой в плечо, чуть приобнимая. Это не лезло уже ни в какие рамки. С девчонками Коноплёв волен делать что угодно. Но пидором он может быть только с ним, с Костей! — Голова болит ужасно, вы можете болтать потише? — делая самую недовольную из всех возможным мордочку, преувеличенно раздражённо пробубнил Плотников. — У кого-то явно недотрах, — хохотнул в ответ Влад, хитро подмигивая. — А у кого-то явно перетрах, — громко выдыхая, отозвался Костя и накрыл голову подушкой, чтобы не видеть больше этого змея-искусителя. — Пойдём, Горшочек не в духе, — продолжил беззаботно шутить Влад, а уже через пару секунд на площадке воцарилась звенящая тишина. Косте было не до смеха. Косте хотелось стереть из памяти тот день, когда он впервые поддался Владу и пошёл за ним в пыльную подсобку. Они были на каком-то интервью в Питере. Костя почему-то волновался пиздец. Будто за его плечами не было уже под сотню подобных интервью, где он отлично повторял заученные уже наизусть ответы на одни и те же вопросы. Что стало причиной его волнения, он сказать не мог. Но руки предательски тряслись, а дышать в дурацком свитере становилось всё сложнее и сложнее. Хотелось хоть на секунду оказаться в тишине и побыть наедине со своими мыслями. Потому что в гримёрке все стояли на ушах. Они приехали на подкаст впятером, и это был первый раз, когда им удалось ради шоу вот так собраться. Кто-то подпевал песням из колонки, кто-то хохотал над своими же шутками. Обычно во всех таких движухах Костя всегда и во всём был первым. Громче всех пел, больше всех смеялся. Но сейчас реально хотелось чуть-чуть подышать. Он бездумно слонялся по коридорам, пытаясь найти выход на задний двор. Тут-то Влад его и подкараулил. Плотников сам не понял как, но вот он уже прижат к обшарпанной стене в непонятной каморке. Ему в бок упирается старая швабра, а к его ширинке с невероятным рвением лезут чужие пальцы. Влад стоит на коленях, а в его глазах столько озорного блеска, что даже у мёртвого встанет. С этого момента и начался их секс-марафон. Который не сбавлял обороты уже который месяц. И если бы Костя мог вернуться в тот день, он ни за что не пошёл бы в эту ебаную подсобку. Он ни за что не позволил бы этому случиться. Потому что сейчас, лежа на диване в знакомой до боли декорации и слыша, как Влад уходит куда-то с другим мужиком, он осознал, что эти, так называемые, привилегии шаг за шагом сводят их дружбу на нет.

***

Нет. С этого слова и начался весь пиздец. — В смысле нет? — В прямом, — Костя сложил руки на груди, всем видом пытаясь показать, что он в своих словах уверен. Но на деле, у него коленки тряслись, как у школьника перед важным экзаменом. — В смысле в прямом, блять, — Влад если и злился, то виду явно не подавал. Старался говорить спокойно и расслабленно. Будто его совсем не ебёт, что его не хотят ебать. — Я не хочу с тобой трахаться, Влад, — выдыхая, очень медленно проговорил Плотников. — В смысле не хочешь? Сейчас же самое идеальное время! — Влад нарочно сел впритык к Косте, буквально дыша ему в шею. — Все вернутся нескоро, на площадке никого нет. Да даже Рустам! Он ест как дед по целому часу. Его возвращения точно можно не бояться, — Коноплёв уже полез к чужому паху, но его рука была грубейшим образом задержана. — Я в общем не хочу с тобой больше трахаться. Ни сейчас, ни когда-либо. На секунду Влад завис, понимая, что за очередное «в смысле» ему скорее всего влетит по ебалу. Он долго думал, как бы лучше сформулировать тот ворох мыслей, что сейчас летал у него в голове, но не нашёл ничего лучше, чем: — Почему? — Да потому что у меня появились чувства, Влад! — Костя явно не собирался произносить это вслух, но слова будто сами вырвались наружу. — Потому что я не могу смотреть, как ты флиртуешь со всеми подряд! Ты трахаешься со мной, а эмоции проявляешь с другими. Мне от этого больно, — он прикрыл глаза, понимая, что наговорил уже лишнего, но остановиться был не в силах. — Я для тебя, блять, как секс-игрушка какая-то. Если тебе так необходимо ебаться постоянно, то купи себе дилдо, блять. Думаю, зарплата позволяет. — Всё ж нормально было, — Влад слегка завис, глядя в одну точку. Ему уже не раз в этой жизни признавались в чувствах. Но ещё ни разу это не было так больно. — Я думал, тебя всё устраивает. Ты же… ну… тебе же тоже было хорошо. — Я тоже так думал. Но по факту это всё какая-то залупа, — Плотников подскочил со своего места, нервно запихивая руки в карманы. — Думаешь, мне в кайф признаваться самому себе, что я втюрился в тебя как девчонка? Думаешь круто сидеть ревновать тебя к каждому, блять, столбу? Я бы сам с удовольствием от этого чувства избавился. Да только невозможно это. Особенно тогда, когда тебе постоянно надо ебаться. Влад до глубины души ненавидел, когда его ругают. А сейчас он чувствовал себя именно так. Будто он снова маленький мальчик и мама орёт на него за очередную двойку по алгебре. Только сейчас его отчитывали за то, что он искренне любил, то, что приносило ему максимальное удовольствие. Поэтому было обидно и неприятно вдвойне. Влад подумал о том, что если он сию же секунду Костю не заткнёт, тот наговорит ему ещё больше гадостей. И не нашёл способа лучше, чем заткнуть рот Плотникова собственным ртом. Хоть Костя и был чуть выше и крупнее него, завалить его было проще простого. Поэтому Влад без труда притянул его за рукав кофты обратно на диван, чуть придавил к валяющейся у спинки акуле и заткнул рот поцелуем. Сказать, что Костя в этот момент ахуел, значит ничего не сказать. У него не было сомнений в том, что Влад сделал это только для того, чтобы не продолжать разговор. Но буквально на одну секунду он будто почувствовал со стороны Влада нежность. Это был их первый поцелуй, и как будто не только для Плотникова это имело значение. — Знаешь, я тут вспомнил тот наш подкаст в Петербурге, — разорвав поцелуй, тут же начал Влад. У Кости от этих слов по спине побежали мурашки. Он ведь сам недавно вспоминал этот случай. И не в самом хорошем ключе. — И подумал о том, что если бы можно было отмотать время назад, я бы не потащил тебя в ту подсобку, — Плотников в ответ лишь грустно хмыкнул. Неприятно было осознавать, что Влад считает тот случай ошибкой. Хоть сам он мечтал всё это изменить, он надеялся, что хотя бы Влад в этом счастлив. — Влад… — Не потащил бы в подсобку, потому что это так себе идейка для первого свидания, — как ни в чём не бывало закончил Коноплёв, выдавая очередную улыбку. Только в этот раз Костя совсем не заметил в ней обычной игривости и похоти. Влад улыбался просто от души. — Надо было точно со свидания начинать. Тогда бы ты сейчас не сидел с глазами побитой собаки. А сидел бы лучше у меня на чл… — Да блять, Влад! — Ладно, я буду говорить серьёзно, — Влад сел совсем рядом, заставляя Костю подняться и привалиться к его плечу. — Давай попробуем начать всё с начала, — он начал размахивать руками, визуализируя перед ними необходимую локацию. — Питер. Я ужасно нервничаю перед интервьюхой. Потому что мы ещё не выступали на таких больших площадках, да и такой большой компанией. А ещё меня жутко укачало, пока мы два часа ползли из аэропорта, — Костя продолжил смотреть в пустоту, и перед ним чётко вырисовывалась картинка. Будто это правда они пару месяцев назад. Оба напуганные и сбитые с толку волнением. — А ещё я ужасно переживаю из-за того, что уже некоторое время хочу кое в чём тебе признаться, но смелости у меня не хватает, — на этих словах взгляд Плотникова стремительно перескочил на Влада, но тот мгновенно его развернул, призывая сосредоточиться на их совместной фантазии. — От общего мандража я выхожу из гримёрки и вижу в одном из коридоров тебя. Я очень хочу рассказать тебе о своих чувствах. Я подхожу к тебе впритык и… — Коноплёв споткнулся о свои же слова, на секунду теряя картинку. Он почувствовал, как Костя взял его за руку, и от этой поддержки на губах вновь расцвела улыбка. — И вместо того, чтобы затолкать тебя в ближайшую каморку, я честно и откровенно говорю тебе обо всём, что чувствую. Совершенно не боясь получить кулаком по морде. — А я отвечаю тебе, что уже давно залипаю в твои глаза, на улыбку твою блядскую и как дурак смеюсь с любой, даже самой тупой твоей шутки. Что мне тяжело пока думать об отношениях, но я тоже к тебе что-то чувствую. Что-то, что ещё, наверное, никогда не испытывал. К друзьям уж точно, — Костя тоже улыбнулся, и эта картинка прошлого стала для них куда привлекательнее, чем та, которую они уже пережили. — А потом прибегают ребята, кричат, что уже обыскались нас и пора начинать съёмку, — казалось, Влад как ребёнок увлёкся этой фантазией, но Косте ни в коем случае не хотелось его останавливать. Наоборот, хотелось максимально прожить с ним этот момент и сделать его идеальным. — Мы весь подкаст бросаем друг на друга влюблённые взгляды, плывём по всем фронтам короче. А потом, когда все едут в аэропорт, я решаю остаться с тобой в Питере и мы идём на свиданку. Мы гуляем всю ночь, слушаем уличных музыкантов, жрём мороженое или пьём пивко, не важно. Главное, что кайфуем, типа, что вместе. — Я вот пытаюсь сопоставить ту секс-машину, с которой я существовал последние месяцы, и вот этого ебать романтика, который сейчас сидит возле меня, — Плотников тихо рассмеялся, наконец переводя на Влада буквально светящийся взгляд. — Где ты это прятал? А главное, зачем? Коноплёв лишь загадочно пожал плечами, выдавая очередную лукавую улыбочку. О, вот такие улыбки уже были для Кости куда привычнее. — Ну а если говорить серьёзно, то конечно же я просто-напросто ссал, — шмыгнул носом Влад, начиная нервно перебирать цепочку на руке. Он сколько угодно мог быть самоуверенным и дерзким, совершенно себя не стесняясь, но раскрывать кому-то душу ему было ужасно неловко. — Я испугался тогда. Мы потрахались... И после я был уверен, что это единственное, на что я могу расчитывать. Типа, если я попробую тебя поцеловать или как-то заговорить об отношениях, то тупо схвачу по ебалу и испорчу всё, что между нами есть. Поэтому держался за то, что имел, — он часто заморгал, думая о том, как свернуть с этих неловких признаний в привычное шуточное русло. — Не знал же, что ты тоже по мне слюни пускаешь. — Я тебя обожаю, — продолжил посмеиваться Костя, чувствуя, как от чужих слов по всему телу разливается невероятное тепло. Он думал о том, что перейти от их секса без обязательств к нормальным, здоровым отношениям будет нелегко, но при этом был уверен, что они с этим без проблем справятся. — Кстати, о секс-машине, — выдержав небольшую паузу, вдруг протянул Влад, опуская руку на чужое колено. — Раз уж я сводил тебя на такую крутую свиданку и чуть ли не в любви признался, — его рука слишком быстро поползла от коленки к бедру и совершенно не собиралась на этом останавливаться. — Может, я заслужил как бы… — ВЛАД!