vendetta

      В клуб начинают заходить люди, и уже минут через пятнадцать в помещении собралась настоящая толпа. Люди подходят к Дженни, здороваются и непременно желают познакомиться с Лисой. Проходит ещё двадцать с лишним минут, и Ким уже порывалась уйти, как на пути встала какая-то девушка, широко раскрыв руки для объятий.       — Давно же я тебя не видела!       — Ещё бы столько же не видела, — шепчет брюнетка на ухо Лалисе, после чего всё же обнимается с девушкой, а Манобан издаёт смешок.       — Рассказывай, как ты?       — Кейт, я порядком устала рассказывать каждому в этом клубе, как я.       — Мы не виделись около двух лет, имей совесть, Ким.       — Ты прекрасно знаешь, что у меня её нет.       — Удели мне хотя бы пять минут, будь хорошей девочкой.       Лиса от подобного выгибает бровь, а Ким продолжает равнодушно смотреть на девушку. Они проходят к диванам, садясь на один из них. Официант тут же подносит шампанское, и Кейт принимает бокал, в то время как Лалиса отказывается.       — Кто эта милая особа? — интересуется девушка, отпивая алкоголь.       — Моя девушка.       Кейт чуть ли не давится, удивлённо смотря на Дженни.       — Я ослышалась?       — Музыка здесь довольно громкая, но я думаю, что сказала вполне чётко.       — Поверь, я всё услышала. Это довольно… неожиданно.       — Почему же?       — Наверное, потому, что ещё два года назад я получила от тебя отказ, предложив стать моей девушкой.       — Брось, — усмехается Ким. — Ты всегда знала, что я ничего к тебе не испытываю.       — Это расстраивает и по сей день.       — К слову, Кейт отличный сомелье, — переводит тему Дженни. — У Лисы прекрасно получается разбираться в вине, за несколько месяцев я в этом убедилась.       — Неужели? Только не говори, что именно это привлекло тебя в ней, ибо на подобное качество во мне ты не повелась. Скажи, дорогая, — переводит она взгляд на Манобан, — чем ты так её заинтересовала? Раскрой же секрет.       Лиса хотела было что-то сказать, но Ким нагло перебила.       — Имей совесть, не забывай, с кем разговариваешь.       — Ох, у меня нет совести, и ты это прекрасно знаешь.       — Либо ты проявишь элементарное уважение, либо сейчас же уйдёшь отсюда.       — Как мы заговорили! Помнится, ты ни за кого так не вступалась. Ладно, простите меня, день выдался тяжёлым, ещё и перелёт…       — Я прекрасно понимаю, что в Англии вас манерам не учат, но впредь контролируй речь. Извините, я должна поприветствовать очередного гостя, — устало вздыхает Дженни, мимолётно касаясь бедра Лисы, и встаёт с дивана.       Оставшись наедине с этой девушкой, Лалиса мгновенно ощутила непонятное напряжение, которое можно было спокойно резать даже самым тупым ножом.       — Ты всё же не ответила на мой вопрос.       — О чём вы..?       — Что она нашла в тебе?       — Хотите завлечь тем же? — усмехается Манобан.       — Кто знает, — пожимает плечами Кейт, допивая шампанское.       — Я уже поняла, что совесть и уважение у вас отсутствуют, но можно хотя бы не так в открытую заявлять о подобном?       — Боишься, что уведу твою ненаглядную?       — На этот счёт я вполне спокойна.       — Неужто ли? Подросткам нынче свойственно спокойствие. Не волнуйся так, я ничего не собираюсь делать, но по поводу других гарантий дать не могу.       — Что вы имеете в виду?       — Что другие не захотят этого. Ким многих пугает, но ещё больше она многих пленяет, разве не так?       — Сомневаюсь, что ей есть дело до кого-то, она даже сегодняшних гостей не особо ждала.       — Гости — это одно, дорогая. Я умолчу о том, что мы однажды с ней переспали, но, к примеру, ты знала, что тех же самых танцовщиц в клуб она нанимает лично? То есть наблюдает за танцем каждой, как они…       — Иди к чёрту, — бросает Лиса, подрываясь с места и направляясь на второй этаж, отчего даже не замечает, как ненароком толкает в плечо Дженни.       Та тут же переводит гневный взгляд на Кейт, подходя к знакомой.       — Что ты ей наговорила?       — Просто сказала правду. Почему-то людей она всегда злит или разочаровывает.       — Уходи, — твёрдо произносит Дженни.       — Я не успела прийти, а ты уже выгоняешь. Если сама не отмечаешь собственный день рождения, так дай хотя бы мне отметить.       Ким нагибается, приближаясь к ушной раковине, а девушка сглатывает.       — Убирайся, пока тебя силой отсюда не вывели. Если Лиса пожелает, то я только с радостью тебя пристрелю, слишком много хлопот с тобой было несколько лет назад. Приехала снова создавать проблемы?       — Я приехала ради тебя, Ким, а ты ведёшь себя как бесчувственная сука.       — Скорее я даже без боя отдам статус суки тебе. Последний раз повторяю, выметайся и не смей больше появляться у меня на глазах, — отстраняется Дженни. — Лучше бы ты осталась в Англии.       Брюнетка начинает быстро оглядывать всё помещение в поисках знакомой макушки, но попытка не увенчивается успехом.       — Гастон, ты видел Лису?       — Кажется, она ушла наверх, в ваш кабинет.       Ким кивает, двигаясь в указанном направлении, и вскоре оказывается в кабинете, где Манобан спокойно сидит на рабочем кресле.       — Малыш… — закрывает дверь Дженни.       — Большинство твоих знакомых те ещё суки, — опустив голову, пробубнила Лиса.       Старшая подходит ближе, поворачивает кресло в свою сторону и встаёт на колено.       — Не думай о ней, слышишь?       — Ты правда лично выбираешь танцовщиц для клуба? — вскидывает голову Лалиса.       — Что? — хмурится Ким. — Это она тебе сказала? Милая, так было раньше, ибо у меня не было человека, который мог бы этим заниматься. Сейчас я даже не интересуюсь, каких девушек выберут.       — И вы правда с ней переспали?       — Это было по пьяне, вот она и воспользовалась. На утро она призналась мне в чувствах, но я послала её куда подальше, поэтому она и уехала в Англию. Я никогда к ней ничего не чувствовала.       — Но эта Кейт всё равно сука…       — Она всегда была такой.       — Получается, её познания в винах тебе не пришлись по нраву? — усмехается Лиса.       — Мне не пришлась по нраву её поганая душа. Сомелье она отличный, не спорю, но это единственное, чем она может похвастаться. Я прошу, давай закроем эту тему, тебе не о чем больше переживать.       — Только не говори, что ты её выгнала.       — А что, следует догнать и проучить?       — Господи, Дженни, нет. Я просто надеюсь, что она вернётся в Англию.       — Как скажешь. Попрошу, чтобы оплатили билет. Хотя сомневаюсь, что после такого она сама пожелает остаться.       — Поехали отсюда…       Ким кивает, хватая Манобан за руку и выводя из клуба.       — Домой? — интересуется Дженни, уже сидя в машине.       — Вообще-то я попросила Вито организовать необходимое мне в другом твоём клубе…       — Малыш, что ты придумала?       — Я могу показать, если ты согласишься.       — Я не смогу тебе отказать. Какой клуб?       — Velluto.       Старшая задаёт водителю направление, и тот вскоре привозит девушек по указанному адресу. На входе стоят двое охранников, которые учтиво кивают, пропуская внутрь. Свет в клубе приглушён, и в помещении непривычно тихо, ни единой души.       — Прости, я попросила Вито закрыть этот клуб на вечер… Я должна была спросить сначала у тебя, но так никакого сюрприза не получилось бы, поэтому…       — Детка, — перебивает Дженни, касаясь чужого подбородка, — если я ещё раз услышу, что ты за что-то извиняешься или просишь разрешения, то клянусь, что отымею так, чтобы подобные мысли даже не возникали.       Лиса сглатывает от той серьёзности, с которой были сказаны слова, и чуть заметно кивает.       — Ты любишь клубы, их атмосферу, а ещё любишь вино, преимущественно красное, скажем, что-то из сорта Шираз или Пино-нуар. За эти два месяца я заметила, что ты любишь его дегустировать, прибегая к различным закускам.       — К чему ты клонишь? — хмурится Ким.       — Просто сядь в это кресло по центру.       Дженни послушно исполняет просьбу, а Манобан удаляется в глубь заведения. Её нет примерно пару минут, но это уже настораживает. Включается Gem and The Deadheads — Long way down, но девушка всё ещё не появляется.       И когда Лалиса выходит, у Ким спирает дыхание, а сердце на мгновение остановилось. На младшей чёрное кружевное бельё, на ногах всё те же высокие каблуки, однако ко всему прочему добавились и чулки. Она медленно вышагивает по продолговатому подиуму, останавливаясь у шеста, а Дженни не смеет сводить с неё глаз.       — Кто-то говорил, что мог бы найти мне хорошую студию, так вот я уже попросила Вито несколько дней назад. Учитель по танцам сказал, что я быстро всё схватываю, так вот с твоего позволения…       Она касается шеста и начинает уверенно двигаться, когда в песне начинается припев. У Ким в голове вырисовываются самые непристойные картины, которые сменяют друг друга с неимоверной скоростью, пока Лиса исполняет танец. Неоновое освещение, падающее на силуэт Манобан лишь сильнее будоражит кровь Дженни. Когда младшая уже достаточно заворожила движениями на железном изваянии, она делает шаг в сторону, отходя от шеста, устремляет свой взор прямиком на сидящую напротив девушку и проводит хрупкой рукой сначала по шее, затем касается лямок бюстгальтера, спуская их; после нагло обводит руками очертания груди, талии и бёдер, садится на корточки, демонстративно разводит ноги, чуть приподнимая голову, а у Ким заметно тянет внизу живота, отчего она начинает ёрзать. Лалиса натягивает на лицо ухмылку, извивается на полу, а Дженни, кажется, даже не моргает. Оседая на колени, Лиса отводит взгляд в сторону. Старшая краем глаза замечает стоящее всё это время рядом с девушкой вино, и та тянется к уже открытой бутылке, вновь смотря на Ким. Она пальцем манит её на себя, и та покорно подходит, после чего ушную раковину опаляет шёпот.       — Delicato Transcendent 2017-го года. Имеет прекрасный аромат, — Манобан выпрямляется и подносит горлышко к носу, — чёрной смородины и фиалки. Одно из самых крепких вин, насыщенное, с высоким уровнем танинов, — она улыбается, делая приличный глоток, и тёмно-гранатовая жидкость начинает стремительно стекать по подбородку, двигаясь всё ниже. — Я вела к тому, милая, что хочу проверить, как ты будешь дегустировать на этот раз. Пусть ты и говоришь, что не совсем разбираешься в вине, но я хочу знать, насколько оттенки мокко, чёрной смородины и душистого перца сочетаются со мной.       Ким от подобного и вовсе дар речи теряет.       Лиса отставляет вино, двигается ближе и сокращает расстояние между губами настолько, что чувствует и слышит прерывистое, шумное дыхание напротив. Она принимает сидячее положение, расставляя ноги так, что Ким оказалась совсем вплотную, и с огнями в глазах улыбается, смотря на заворожённую Дженни.       — Невинной девочки и след простыл, малыш, — через силу шепчет старшая, ибо слова даются с большим трудом.       Лиса усмехается, вновь тянется за вином, делает глоток, и то снова скатывается по коже, но не успевает Манобан что-либо сказать, как Ким тут же слизывает алую дорожку и припадает к нежным губам. Не церемонясь, брюнетка целует жадно, с напором, и Лалиса наощупь ставит бутылку обратно, затем обвивая талию старшей. Послевкусие у вина и правда долгое, ибо оседает где-то на языке, делая поцелуй более насыщенным. Губы у обеих уже пропитаны алкоголем, но ни одна не может насытиться, продолжая ощущать ягодный вкус.       Дженни отстраняется первой, тут же припадая к шее, слизывает тёмную жидкость вдоль ярёмной вены и прикусывает кожу, отчего Лиса запрокидывает голову, зарываясь в чужие волосы. Ким словно вошла во вкус, оставляет отметины, будто задалась целью не оставить ни единого живого места на девичьей шее. Вновь возвращаясь к губам, она тянет руки к лифчику, избавляя от него младшую, и левая ладонь незамедлительно касается груди, медленно массируя.       Ким заставляет Лалису откинуться на спину, а сама губами обхватывает правый сосок, начинает играться с ним, пока Манобан прикусывает нижнюю губу и прикрывает глаза. Дженни начинает губами метаться по всему оголённому телу, не желая пропустить ни единый сантиметр. В момент она отстраняется, а Лиса непонятливо хмурится. Старшая стягивает со стола бархатную салфетку, подходит к Лалисе и аккуратно завязывает ей глаза.       — Хочешь поиграть? — с ухмылкой спрашивает младшая.       Дженни заставляет её подняться и осторожно ведёт к дивану, пока та же самая песня вновь начинает звучать.       — Покажи, насколько хорошей закуской можешь быть, — шепчет на ухо Ким, а та лишь улыбается.       Брюнетка отходит, садясь на стул напротив, а Манобан касается собственных губ, заостряя на них внимание Дженни. Лиса спускается к шее, обхватывая её, а второй рукой ведёт к груди, начиная в медленном темпе её массировать. Лалиса откидывает голову, крепче сжимая шею, пока вторая рука спускается к животу, а затем касается элемента нижнего белья, но снимать его не спешит.       Ким облизывает пересохшие губы, когда девушка всё же погружает два пальца под кружевное бельё, начиная не спеша играться с клитором. Когда пальцы проникают внутрь и с губ младшей срывается стон, Дженни становится сложнее усидеть на месте. Лиса наращивает темп, дыхание становится прерывистым, а стоны чаще вырываются из груди.       Через пару минут всё тело окутывает разливающееся по венам тепло, а рассудок будто мутнеет. Манобан не видит эмоций Ким, но прекрасно понимает, каково сейчас той. Она приподнимается, поворачивается спиной и прогибается в пояснице, позволяя старшей перевести взгляд на ягодицы.       — Ну же, закуска не любит долго ждать.       У старшей сбивается дыхание, внизу уже неприятно тянет, она медленно поднимается со стула, подходя к Лалисе, и одной рукой касается лица, отчего девушка поворачивает голову вбок.       — Неужели Кейт трахается лучше меня? — выдаёт Лиса.       — Никто не трахается лучше тебя, милая.       Лиса осмеливается развернуться, касается пальцами чужой шеи и приближается к ушной раковине.       — В таком случае, мамочка, трахни меня, пока я не отключусь, — шепчет она, а у Ким ступор.       Дженни молчит, а губы Манобан вновь расплываются в ухмылке.       — Не от этого ли обращения ты тогда покраснела? — дразнит Лиса. — Или я что-то…       Брюнетка не даёт договорить, вновь поворачивая младшую к себе спиной. Ким проводит правой рукой по ягодицам, левой — понемногу сжимает чужую шею. Лалиса этим действиям улыбается, а затем издаёт вопль, когда раздаётся шлепок по ягодице. Повторяя подобное действие ещё несколько раз, Ким резким движением притягивает девушку к себе, аккуратно убирая волосы той. Мягкие губы невесомо касаются юной шеи, отчего Лиса откидывает голову назад, располагая её на чужом плече, а Дженни тут же прикусывает нежную кожу, оставляя багровое пятно. Манобан стискивает зубы и чувствует, как рука старшей плавно движется от груди к животу. Холодные пальцы ведут дорожку вниз, а брюнетка прикусывает мочку уха, отчего то сразу краснеет.       — С закрытыми глазами ощущения острее, не так ли? — шепчет Ким. — Ты ведь сегодня мой подарок?       Лиса на вопрос отвечает лишь коротким мычанием.       — Владелец имеет право делать со своим подарком всё, что ему вздумается. Поэтому я хочу слышать тебя, милая, ведь в этом клубе только мы.       Рука скользит под кружевное бельё, и Лалиса издаёт еле слышимый стон. Дженни медленно массирует клитор, продолжая выцеловывать шею младшей. Манобан желает за что-то зацепиться и хватается за пиджак Ким, но та тут же крепче сжимает шею.       — Убери руку, — требует Дженни, и Лиса исполняет.       Сжимая ладони в кулак так, что короткие ногти явно оставят следы, Лалиса закусывает нижнюю губу, пытаясь сдерживаться, когда чужие пальцы скользнули внутрь. Дженни без труда плавно двигала двумя пальцами, ибо природная смазка уже обильно выделялась, стекая по внутренней стороне бедра.       — Ты ведь желаешь поощрения за подобный подарок, не так ли? — хрипло произносит Ким, на что Манобан кивает.       Ускоряя темп, старшая всё же вырывает из чужой груди желаемые стоны. Она продолжает оставлять отметины на карамельной коже, что ещё больше будоражит сознание Лисы.       — Теперь я понимаю, почему ты так настаивала на поздравлении… — на выдохе проговаривает брюнетка, ибо от подобных звуков её сердце начинает неистово колотиться, а дыхание заметно сбивается.       Она добавляет третий палец, и Лалиса прогибается, начиная двигать бёдрами в такт, заданный Дженни. Темп уже ускорен до предела, и Лиса даже не пытается сдерживаться. Ким наблюдает за изящным профилем, замечая, как покраснели девичьи щёки. Внутри уже всё горит, а сердце то бешено стучит, то вовсе пропускает удары, когда младшая выкрикивает имя брюнетки.       Сжимая собственную грудь, Манобан чувствует приближающуюся разрядку, и Дженни ей это даёт. Но не успела девушка расслабиться, как Ким одним движением оказывается на диване, а Лалиса — на её бёдрах. Видя прекрасное тело в свете софитов, старшая сглатывает. Она кончиками пальцев ведёт по животу Лисы, и та вздрагивает. Рука вновь забирается под ткань белья, и Ким, не церемонясь, начинает с сумасшедшего темпа, отчего Манобан машинально хватается за её плечи.       Дженни вновь доводит её до пика, повторяя это снова и снова, пока в глазах младшей не начало темнеть. Шумно выдыхая, Лалиса всем телом наваливается на девушку, вяло снимая повязку с глаз.       — Это лучший подарок, — констатирует Ким, обнимая ватное тело напротив.       — Ты не отмечала этот день с десяти лет, а значит и подарков не получала, тогда почему думаешь, что этот — лучший? — усмехается Манобан.       — Я в этом нисколько не сомневаюсь, поверь.       Лиса устраивается рядом, оставляя поцелуй на щеке, а Дженни прикрывает глаза.       — Нет никаких сил ехать домой… — вздыхает младшая.       — Наверху, в моём кабинете есть кровать, так что можем остаться здесь, если хочешь.       Лалиса кивает, прижимаясь к чужому телу и чувствуя частое сердцебиение.       — Есть планы на завтра? — интересуется Ким.       — Никаких, а что?       — Отлично, тогда будет время собрать чемоданы.       Манобан отстраняется, с непониманием смотря на брюнетку, а та лишь приподнимает бровь.       — Ты недавно говорила, что хотела бы увидеть Венецию и покататься на гондоле. Вот я и решила, что завтра самое время.       — Дженни, ты, кажется, забыла, что день рождения у тебя, а не у меня.       — Я прекрасно это помню, — чуть улыбается старшая. — Считай, что сделаю подарок и себе, хоть отдохну от работы.       — А во сколько самолёт?       — Во сколько пожелаешь, мы полетим на частном.       — Господи, ты… — хотела что-то сказать Лалиса, но Дженни тут же приблизилась, останавливаясь в паре сантиметров от девичьих губ.       — Я? — желает услышать Ким, улыбаясь, но Манобан лишь молчит.       Брюнетка припадает к губам, не углубляя поцелуй, а Лиса в очередной раз убеждается, что сделала правильный выбор, оставшись с этой девушкой. Она её любит, и любит безмерно.       — А сейчас пора в кроватку, мисс Манобан, — издевается Дженни.       — Эй, я не ребёнок.       — Ох, я даже не спорю. Ребёнок такого бы не придумал, — с ухмылкой проговаривает Ким, на что Лалиса лишь закатывает глаза.       Они поднимаются наверх, быстро погружаясь в сон, и уже завтра их ждёт поездка в тот город, куда давно мечтала попасть Манобан.       Была бы Лиса счастлива, уйдя тогда по просьбе самой Дженни? Этого ответа никто не знает, но сама девушка уверена, что счастье она поистине чувствует лишь с Ким. Кто-то может считать её сумасшедшей, кто-то будет уверять, что это всё последствия Стокгольмского синдрома, а кто-то просто поймёт, ибо мы не выбираем, в кого влюбляться. Но Ким с уверенностью может сказать, что эта девочка пробудила в ней то, что, по мнению самой Дженни, давно в ней умерло. И бросить такого человека она не посмеет. Оберегая Лалису до конца своих дней, брюнетка будет вполне спокойна, ибо она прекрасно знает, что эта любовь взаимна, пусть она никогда и не поймёт, за что Манобан её полюбила.       Даже монстры находят того, кто разглядит в них что-то хорошее. Таковой и является Лалиса Манобан, что влюбилась в собственного похитителя, которого вряд ли уже когда-то разлюбит.