get attention

      Майкл давным давно, всего на пару секунд заглянув в кабинет своего отца, приметил, что почти весь офис старшего Афтона уставлен фиолетовыми вещами. Стены были аметистовые, а шторы, которыми были вечно зашторено единственное окно в комнатушке — сине-лиловые. Большое, на вид новое кресло было «сигнально фиолетовым». Помимо этого Майкл заметил, что все рубашки и пиджаки, в которых разгуливал дорогой родитель, лишь изредка были не пурпурных оттенков.  Мальчишка сделал для себя два вывода. Первый — Уильям ужасно сильно любит этот цвет, второй — если Майкл хоть каким-либо образом будет связан с этими оттенками, отец, как хотелось бы самому юноше, обращал бы на сына хоть чуть больше внимания. А, возможно, и полюбил бы на самую малость больше?  Последняя мысль заставила молодого хулигана, что так жаждал внимания единственного оставшегося члена семьи, действовать.  Мысли долго бегали в голове, а Мишель никак не мог выбрать: что же, черт возьми, ему лучше сделать? Как связать свою внешность с пурпуром, да и чтоб это всегда было видно? Решение было очевидно — покрасить волосы в тайне от отца, да и ждать его реакцию. Звучало восхитительно, а на деле-то как легко!  Наскребав из остатков карманных денег пару долларов, Майки быстро накидывает поверх серой майки старую, испачканную кофту, поправляет шорты и обувшись, бегом мчится в ближайший магазин.  Солнце сегодня было особенно ярким, а по тротуару и на площадках бегали дети, звонко смеясь и играясь. Дышать было легко, а тем более легко после непрерывного двухнедельного нахождения в собственной комнате. Грудь наполнялась, спокойно опускаясь при выдохе. Мишелю, честно, хотелось бы погулять дольше, лишь бы насладиться этим спокойствием, только вот времени до приезда домой отца было не так много, да и мальчишка уже почти подошел к зданию магазина. Зайдя в светлое и аккуратное помещение, парень легким шагом идет к нужному ряду, время от времени глядя по сторонам, словно боялся наткнуться на кого-то, хоть и знал, что это логически невозможно сейчас. Выбирать приходилось долго — денег не так уж и много, а помимо краски нужна еще и перекись, чтобы осветлить темные кудри, которыми Майкл пошел в  Уила.  Мальчишка утомительно длительное время стоит возле стойки с краской, поворачивает голову в обе стороны, взглядом выискивая, что же будет подешевле. Стеллажи заполнены разными брендами, да только вот нужного фиолетового не так уж и много, но Майк все-таки находит подходящую упаковку.  Оплатив перекись и краску, младший Афтон быстро возвращается домой. Душа почти спокойна, осталось только покраситься и обсохнуть до приезда отца.        Ванна, одноразовые пакетики на руках, кисточка, тарелка, с уже готовой для покрытия на голову перекисью, фольга, заколки и сам Майкл, уже почти скачущий на месте от  того, каким будет итог и реакция отца. Аккуратно расчесывая свои мокрые волосы, Майкл отделяет пряди, нанося на них перекись. Он тихо мычит и пыхтит во время процесса, совсем не получая удовольствия от неудобства самовольной покраски, так еще и без чьей-либо помощи. Покончив с локонами, что должны отбелиться, он закалывает их заколками и прячет в фольгу.  Первый этап его мук окончен, и пока Микки ждет, он замешивает в еще одной глубокой тарелочке фиолетовую краску, все так же фантазируя о том, что же скажет ему дорогой отец.  Проходит около двух часов и волосы достаточно отбелились для наношения нужного цвета. Сняв с волос фольгу и взяв кисточку в руки, Майкл продолжает краситься. Время от времени убирая руки от лица и смотря на то, что выходит, полный гордостью собой.  Конечно, получается совсем неаккуратно, и итог, к которому в конце концов приходит Майкл, за полчаса до приезда отца, выглядит нелепо. Но тем не менее, Микки же управился, да и не выглядит это вызывающе, так что проблем, по сути, возникнуть не должно.  Убрав за собой все и просушив голову, младший Афтон встает перед входной дверью, переступая с ноги на ногу. Было страшно, определенно. Отец не любил самовольничество, которым прямо сейчас занялся старший и теперь единственный сын. Мало ли, что мог сказать или сделать Джеймс за подобное непослушание, но Майк надеялся, что отец хотя бы оценит старания.  Ключ в замочной скважине проворачивается, дверь открывается и на пороге вырастает высокая фигура главы семейства.  — Привет, пап, – неуверенно здоровается мальчуган, слегка махнув родителю рукой.        В ответ только молчание и недовольный взгляд Уильяма. Мужчина проходит мимо сына, заходя на кухню. Ни уж то он не заметил изменений во внешности Майкла? Или просто проигнорировал? Микки мгновенно расстраивается, теряя весь энтузиазм.  Очень быстро старший удаляется в свой кабинет, как и всегда не удосужившись даже спросить у надоедливого сынишки как же прошел его день. Мальчишка, в свою очередь, очень долго собирается с силами, собираясь на прямую указать отцу на обновку в его отпрыске.  Поднявшись по лестнице на второй этаж, Мик подходит к двери офиса Уила, из под которой сочился свет. Тихонько постучавшись, младший отпирает дверцу, слегка просовываясь в комнату.  — Пап, я могу зайти? – спрашивает он, испуганно хлопая глазами.  Могло произойти что-угодно: в Майкла бы кинули что-нибудь тяжелое, накричали бы на него, возможно, ударили, либо все вместе и именно в таком порядке. Но вместо этого Уил, не отрываясь от работы, спокойным тоном отвечает:  — Ты уже зашел.        Слишком уклончивый ответ, но Микки предпочтет воспринимать его как «да», нежели еще долгое время ждать, пока отец сам не заметит, что Майкл покрасился.  Пройдя в комнату, мальчишка закрывает за собой дверь. Второй раз в жизни он оказывается в кабинете родителя. Все тут действительно имело пурпурные оттенки, что когда выйдешь из комнаты — все будет казаться фиолетовым.  Аккуратный письменный стол посреди комнаты, уставленный пустыми кружками от кофе и бумагами по работе, несколько больших шкафов, на свободных от рабочих чертежей участках стены висят рисунки Элизабет, на которых изображены все члены Афтонского семейства, окна все так же, как и в прошлый раз зашторены пурпурными шторами. Здесь было удивительно уютно для офиса такого грозного и импульсивного человека, как Уильям, либо же Майк просто идеализировал все, что было связано с Джеймсом.  Подойдя к письменному столу, за которым как раз сидел обладатель офиса, Майкл застывает возле большого кресла возле старшего Афтона. Он молчал, втянув губы так, что они побелели и превратились в тонкую полосочку, но вскоре заговорил, не имея никакого терпения:  — … А ты не заметил ничего? – с легкой паникой снова спрашивает мальчишка, слегка покачиваясь на пятках.        Наконец-таки Уил отрывается от работы, недовольно переводя взгляд на сына. Он оценивающе смотрит на ребенка, откладывая ручку и бумаги на стол. Мужчина берет покрашенные пряди между пальцев, молчаливо рассматривает, пока Майкл, боясь даже вздохнуть, выжидал худшего. Полминуты кажутся вечностью, а томный взгляд отца, как казалось Микки, просверлил в последнем дыру насквозь. Наконец, отец отпускает волосы шатена, еще раз хмыча. Большая рука Уильяма поднимается над головой Майкла, и мальчишка был уже готов к пощечине: сжался и втянул голову в плечи. Но вместо этого его слегка гладят по макушке, пальцами зарываясь в кудряшки.  — Если уж ты решил, что тебе дозволено все в моем доме, мог хотя бы дождаться, пока я вернусь, чтобы это выглядело получше, – с коротким вздохом говорит старший Афтон и не убирая ладони от волос сына, свободной рукой продолжает работать, – утром я тебя покрашу нормально.  Майк в момент начинает сиять. Щеки заливаются румянцем, а рот приоткрывается с мягкой улыбкой. Мальчику остается только аккуратно кивнуть в ответ, боясь, что его перестанут гладить.