Змей и скорпион

      — Постараешься? — со скепсисом удивился Гетьман, приподнявшись на локтях. — Что-то мне твои умения не внушают доверия, — сверлил он лицо рыжего своими темными глазами с явной насмешкой.       — Хочешь руководить процессом? — посмотрел из-под кудрей на него Варковский.       — Хм, — скривился в сомнениях брюнет. — Скорее сомневаюсь в твоей осведомленности. Знаешь же, что это не то же самое, что с девчонкой? — уже серьезней спросил парень.       — Ладно, я не против. Говори, что мне делать? — Вася выпрямился, упираясь коленями в край кровати между полуразведённых ног Михаила, и посмотрел сверху-вниз на парня под собой.       На мгновение Мише сперло дыхание от этого взгляда, от картины, что предстала перед ним. Темный взгляд зеленых глаз, преисполненный неистового желания завладеть — это было не совсем то, что он ожидал увидеть.       Брюнет приподнял ногу, что просто свисала вдоль кровати, прикасаясь к бедру Васи, и уложил стопу на его пресс, поведя вверх.       Варковский перехватил ту, останавливая на своей груди, и прижал к телу плотнее.       — Ну так что? Я жду указаний, — расслабленно отозвался рыжий.       Гетьман постучал большим пальцем по его грудной клетке.       — Думаешь мне слабо?       — Думаю, ты не настолько смелый, каким хочешь казаться.       — Вот как. — Ну что же, вызов принят. — Тогда для начала оближи, — Миша с ощутимым давлением повел дальше, пока не уперся пальцами ноги в чужой подбородок.       На лице Варковского отразилась слабая улыбка. Он приподнял ногу парня выше и попытался лизнуть, вот только стопа отдернулась раньше, чем Вася успел это сделать, точно парня током шарахнуло.       — Ты какого черта делаешь? — поразился Гетьман, явно не ожидавший, что его указ реально сорвутся исполнять.       — Удовлетворяю запрос.       Миша потерял дар речи от наглости и бесстыдства этого парня. Скорее всего не в последний раз за этот вечер.       Он пихнул парня в грудь, но тот вместо того, чтобы отойти, потянул его за собой, почти стаскивая с кровати на пол.       — Какого хрена! — на мгновение испугался брюнет, когда с глухим звуком его задница столкнулась с чужими бедрами.       Парень около минуты пытался переварить происходящее, пока краска медленно заливала его лицо, точно акрил выпущенный из тюбика. Он не посмел поднять глаза из-за острого ощущения позора внутри.       «Этот сумасшедший… Да что вообще с ним не так?..»       Миша поднял руку и просто закрыл свое лицо.       — Варковский, мать твою, ты уверен, что это именно так делается? — немного отодвинув предплечье, взглянул он в лицо рыжего.       Тот хитро улыбался, рассматривая его своими темно-зелеными глазами. Он молча потянул джинсы вверх, нагло стаскивая с Гетьмана. Тот только и успел ошарашенным взглядом проследить, как те вальяжно пролетели над полом, приземляясь прямиком на стул рядом.       «Слов нет… Одни эмоции».       — Я знаю, как это делается, Миша, просто небольшая разминка перед основным упражнением, — мягко произнес парень, плотнее прижимая обнажённые ноги к голому торсу. Он наклонился, упираясь коленом в кровать, и ноги Миши скользнули к нему на плечи.       Брюнет же просто закрыл лицо обеими ладонями, не в силах смотреть на это, когда ощутил теплое нежное прикосновение к своим пальцам.       Такое же ласковое прикосновение пальцев к запястьям, убирающих его руки от лица. И упругие губы впились с нажимом в его. Эта обманчивая уступчивость таила за собой нечто большее, чем просто сокрытие внутреннего истинного темперамента. Резкость, напористость, харизму и сексуальность, что сметала на своем пути все сомнения только от одного этого взгляда. Темного и глубокого, точно колодец безлунной ночью, что в соединении с кротостью прикосновений, вводили тебя в умопомрачительное заблуждение вседозволенности, заставляя с головой погрузиться под бурные потоки, что сокрыты за ровной гладью поверхности, мнимой расслабленности, равнодушия, отчужденности от мира и всего что не есть человеческого.       Ровные линии, что обрамляли сверкающие темным огнем глаза, слегка изогнутые полные и чувственные губы, и в довершение образа — абсолютно неуместные темно-рыжие кудри. Его натянутые сухожилья напряженных рук…       Варковский выглядел весьма соблазнительно, как для человека, которого он ненавидел всего каких-то пару месяцев назад.       — Я думаю, пора заканчивать уже эти игры, — парень резко наклонился, сгибая брюнета пополам.       — Как? Я ведь только начал, — не растерялся Михаил, сверля его напористым взглядом черных глаз из-под пальцев.       — Тогда попробуй продолжить… — Вася наклонился ниже к самому уху парня, говоря глубоким голосом. — Скажи, что мне стоит дальше сделать, — его рука поползла ниже к паху брюнета, — растянуть тебя пальцами, или, может, ты сам это сделаешь?       Михаил покосился на парня со смесью злости и смущения на лице.       — Хочешь, чтобы я выебал себя сам? Охуеть расклад. Зачем мне тогда ты? — прошипел парень, поражаясь наглости второго. — И вообще, отпусти меня уже, неудобно, — проворчал он.       — Не отпущу.       — Отпусти, — с напором.       — Неа, — этот парень явно просто насмехался над ним.       — Варковский.       — Миша, — кожа невольно покрылась мурашками от тона его голоса, — будь послушным, хорошо?       Гетьман скривился, точно ему на язык положили дольку лимона. Он уже хотел сказать все, что думает по поводу этих приказов, когда рыжий опустился на колени и одним махом захватил его член в рот. Дыхание сперло в тот же момент. Длинные тонкие ноги оказались закинуты на широкие плечи, когда голова парня начала ритмично подниматься и опускаться, то поглощая, то несколько выпуская его член изо рта.       — Блядь, почему так внезапно?.. — покосился он вниз, сквозь пальцы разглядывая, как чужой рот с упоением поглощает его плоть, всасывая в теплую влажность. Они встретились глазами, и Миша едва не кончил от развратности этой картины.       — Расслабься, хорошо, дорогой? — с лукавой улыбкой негромко проговорил Варковский, выпустив его член изо рта, и нежно поцеловал влажную головку, что сочилась каплями предэякулята. Лизнул языком, ведя от низа головки и плотно обхватывая вход уретры. Перед глазами на мгновение засверкали звезды, когда он застонал, выгибаясь на спине и прижимаясь бедрами к спине парня плотнее. Михаил вцепился худыми пальцами в простынь, комкая ту и сминая под рвущимися наружу чувствами.       Тонкие пальцы мягко коснулись его ануса, нежно разминая. По телу невольно прокатилась волна мурашек. Круговыми движениями верх и вниз, из стороны в сторону, заставляя его все больше распаляться, расслабляться, тонуть в ощущениях от плотно прижатого языка вдоль его плоти.       Он даже не понял, когда один палец медленно проник внутрь, а рот опустился до самого основания. Перед глазами замерзали разноцветные пятна, и жар волной магмы затопил его тело. Миша задыхался, неспособный ни вдохнуть, ни выдохнуть. Каждая клеточка в теле, казалось, отделилась друг от друга и соединилась обратно, образуя из его тела что-то весьма мягкое и податливое.       Воспользовавшись моментом забытья, Василий вошел сразу двумя пальцами, проникая глубже внутрь тесных стенок, что судорожно сжимались на его пальцах. Глубже и вверх. Короткое давление, и парень внезапно протяжно застонал, изогнувшись над кроватью. Варковский стал тереть, второй рукой обхватив красивый и ровный член брюнета, став ритмично надрачивать ему. Собственные штаны давили просто невыносимо, почти до боли. И это только больше возбуждало, доводило до пика предвкушения, заставляя внутренности живота подыматься от желания. Он невольно подался немного вперед, стоя на коленях на полу, и уперся болезненно твердым пахом в край кровати, чувствуя, как уже только от этого становится просто невыносимо приятно. Хотелось двигаться. Хотелось заменить пальцы членом. Хотелось тереться головкой прямо о его простату. Василий сильнее надавил пальцами, и парень согнулся в жалобном стоне. Миша потянулся вперед со слезами на глазах, пытаясь убрать от себя его руки. Пятки уперлись под его лопатками, будто насильно принуждая снова уткнуться лицом в пах брюнета. Варковский подался вперед и словил ртом губы парня, проникая языком внутрь, целуя и пытаясь отвлечь, внизу добавляя еще один палец. Пальцы снова надавили на простату, что оказалась просто неимоверно чувствительной, а другой рукой стал тереть ладонью влажную, испачканную спермой и смазкой, головку. Член в ладони подрагивал, снова явно готовясь к извержению.       Гетьман вцепился в его руку, пытаясь уйти от поцелуя.       — Пусти… нет, — задыхаясь от ощущения, взмолился он. — Пожалуйста, отпусти, — они встретились глазами, замерев на секунду. Тяжелое дыхание клубилось влажной пеленой перед глазами, а сердце громко стучало в ушах, порываясь так и выпрыгнуть из груди.       — Хочешь кончить?.. — хриплый голосом спросил Варковский, туго стиснув его член в руке, а пальцы второй разведя внутри прохода, растягивая тот сильнее.       — Сука… хах… пусти, — брюнет вцепился пальцами в его плечи, царапая до приятного жжения на коже. Они соприкоснулись лбами, обмениваясь горячим дыханием друг с другом.       Варковский невольно подался пахом вперед и вверх, потираясь о кровать в ритм его рукам, что плавно скользили вдоль чувствительных зон столь желаемого им человека.       — …Хва-тит… мн… просто войди уже, — Михаил смотрел сугубо вниз, гипнотизируя чужие плотно сомкнутые, испачканные смазкой, пальцы на своем члене. Худое запястье другой руки ритмично и напористо двигалось, исчезая пальцами внутри него. Гетьман скользнул взглядом вперед, а потом, вцепившись кистями в плечи, потянул парня на себя, буквально подымая с земли и укладывая на себя сверху. — Трахни меня уже, — он крепко обнял рыжего, прошептав дрожащим голосом фразу ему на ухо.       Эта позиция была капец неудобной, но даже, когда пальцы выскользнули из него, парень ощущал, как призывно раскрывается его проход от растяжения.       Варковский приспустил штаны вместе с бельем, чувствуя, как сразу же чертовски легче становится члену от этого освобождения. Он взял бутылочку со смазкой и выдавил её в месте входа. Обхватив пальцами головку, Вася одним плотным движением руки размазал гель вдоль ствола, полностью смачивая тот, а вторым — резко толкнулся внутрь, буквально вталкивая слизкую массу в проход парня. Он сразу же стал двигаться, с влажным звуком сталкиваясь с телом под ним. От того, что он еще ни разу не кончил, а стенки давили так туго, перед глазами стояла сплошная темная пелена, а сквозь тело проходили разряды тока от каждого нового толчка внутрь.       Михаил задыхался, не в силах вымолвить ни слова, хотя ему и хотелось кричать во все горло. Пиздец же он поспешил с выводами. Головка была настолько массивной, что он явно чувствовал её очертания от каждого движения, словно держал прямо в руках, а не внутри себя. Член распирал и казался сейчас просто невозможно толстым и длинным, хотя до этого, вроде как выглядел… Он как-то и не смог вспомнить, а видел ли его прежде?.. Прежде, чем новая вспышка звезд не выбила дух из его тела.       «Сука…», — он хотел вцепиться в волосы парня, чтобы хотя бы немного притормозить того, когда его снова пришпили к кровати, точно мотылька к картине булавкой. С такими, мать его, булавками, и помереть недолго…       — Ва-… — слова оборвались вскриком, когда головка проехалась прямо по простате. Все тело содрогнулось, и жар снова затопил внутренности. Казалось, дрожала каждая мышца, а естество сковывали все новые волны удовлетворения. Разрозненного, откровенного, острого и вязкого, точно нуга.       Проход сокращался вокруг его члена, заставляя извергаться внутрь все новыми порциями спермы. Голова кружилась от спирающего глотку наслаждения. Хотелось вбиваться и дальше, глубже, сильнее, дольше, растягивая колючее удовольствие, переводя его в нечто новое, соединяющее их двоих в неразличимое единое существо.       Даже после семяизвержения, он был настолько возбужден, что член все еще оставался твердым, точно камень. Делая тазом небольшие полукруги, он растягивал податливые горячие внутренности парня под ним, чтобы двигаться более свободно, вот только, от каждого его малейшего движения Миша пытался уйти, будто изо всех сил хотел слезть с его члена, заливая комнату протяжными стонами вперемешку с рванными всхлипами.       Вот только… Он не хотел, чтобы брюнет уходил… Не сейчас, когда им так хорошо вместе. Не сейчас, когда он полностью в его власти. Не сейчас, когда он так сильно хочет вбиваться в этот невыносимо тугой и влажный проход, что буквально всасывает его член внутрь.       Вася надавил сильнее, вгоняя член по самое основание. Парень выгнулся, насколько ему позволяя позиция, то есть совсем немного, так как он придавил его к матрасу своим весом, и почти не выходя, стал быстро двигаться внутри.       Хлюпающие развратные звуки вместе со стонами пиздец как сносили остатки здравого ума, и на подкорке, он вроде понимал, что немного перебарщивает, но было настолько приятно, что все мысли меркли, теряясь в раскрасневшемся заплаканном лице напротив.       Короткие черные волосы прилипли ко лбу, а глаза завлекла пелена возбуждения и удовлетворения происходящим. Влажные дорожки скатывались вниз, будто парень был не в силах выносить переизбыток эмоций. Как, собственно, и он сам.       Варковский сильнее вцепился в бедра парня, разводя те еще больше, чувствуя, как натягивается дырочка на его члене, призывно пропуская тот внутрь глубже. Он почти вышел, чувствуя, как растягивается мягкое колечко мышц на его стволе, и резко толкнулся внутрь, проходясь головкой вдоль чувствительной простаты парня и вырывая из него очередной крик. Снова повторил это движение. Снова и снова, ощущая, как судорожно сокращаются стенки прохода на его члене. Вася опустил взгляд с румяного лица парня на низ живота, видя, как семя продолжает выходить из отверстия уретры. Скользнув рукой вниз, он оттянул нежную кожу вниз, чувствуя, как содрогается и пульсирует член в его руке, продолжая изливаться. Стенки плотно сдавили его, не отпуская, и он замер на мгновение, смотря, как Миша беззвучно, широко открытым ртом, хватает воздух, точно задыхается, а слезы скатываются блестящими дорожками вдоль его висков прямо на простыни.       Варковский наклонился и, рвано толкнувшись внутрь, укусил парня за грудь, изливаясь внутрь Миши, не в силах удержаться от полного морального коллапса.       Кажется, они оба оказались полностью сокрушены. Невольно он все продолжал короткие движения тазом, точно животное в гон, неистово накачивая внутренности парня своей спермой. Голова гудела от перенапряжения, а все тело было одновременно и напряженным, и слишком мягким от искрящихся внутри волн удовлетворения. Такого Вася не ощущал еще никогда и ни с кем. Теперь Миша определенно станет его единственным светилом, ведь они так идеально подходят друг другу.       Немного отдышавшись, рыжий наконец поднялся, освобождая парня из-под своего импровизированного пресса. Ноги Михаила безвольно повисли вдоль кровати, когда Варковский сел рядом. Брюнет просто повернул голову на сторону, не имея сил пошевелить и пальцем. Но он определенно скажет все, что думает об этом сумасшествии, а пока… пока он просто тупо наблюдал, как Василий стягивает с себя наконец остатки одежды и бросает те на пол, оставаясь перед ним полностью обнаженным. На спине алыми полосами расцветали следы его истязаний, от плеч к самому низу лопаток. Так ему и надо! Чтобы хоть немного осознал, насколько тяжело ему пришлось.       Будто ощутив на себе пристальный взгляд темных глаз, Варковский повернулся к нему, встречаясь глазами. Михаил сразу же отвернул голову в противоположную сторону, точно громом пораженный. Сердце громко грохотало в его груди.       Василий же и не думал отводить взгляд, рассматривая со всем вниманием тело парня. Плоскую грудь с торчащими розовыми бусинками сосков и ярким укусом справа, испачканный семенем парня втянутый живот… Нога согнулась, будто Миша пытался подняться, и он увидел, как невольно раскрывается дырочка… и его сперма немного вытекает наружу, сразу же зажимаясь обратно. Если бы не смотрел так пристально, то бы просто пропустил… Лицо парня казалось багряным, когда он снова поднял на него глаза. Михаил сразу же отвернулся, поворачиваясь набок.       — Не смотри, не смотри так, прошу тебя, — прозвучал приглушенно его голос.       — Почему?       — Это… неприятно, — Миша весь сжался, не зная, что же делать дальше. Он не мог позволить ему увидеть это снова.       — Очень даже, — широкая ладонь легла на его ягодицу, плотно сжимая её, — приятно, — и оттягивая в сторону.       — Что ты?.. — мгновенно спохватился Михаил.       — Не двигайся, я сделаю все сам, — ровным и спокойным тоном сказал Варковский. — Позволь мне… — он смял его ягодицу, оттягивая снова вверх, растягивая проход, отчего держать его сомкнутым казалось все сложнее.       Миша вцепился в запястье парня, больше держась, нежели сдерживая. Все его нутро протестовало против этого, но с другой стороны… Ему так хотелось, чтобы Вася продолжал прикасаться к нему. Ему было так невыносимо радостно от мысли, что Варковскому на самом деле не противно делать этого. Что все его страхи развеялись, стоило увидеть этот жадный взгляд. Будто тому все мало, словно он не может насытиться им. Разве не этого он желал все время, увидеть его таким?..       — Позволь… — Василий надавил большим пальцем на опухший от трения вход, блестящий и красный от недавних занятий, потерев его. Ощущения были просто невыносимо мягкими, такими приятными, а вид столь развратным. Колечко под кончиком пальца расслабилось, и он провалился внутрь, а наружу стала вытекать его белесая сперма. Внутренности стянуло от желания в тугой комок. Варковский невольно сглотнул и протолкнул палец до основания, став им медленно двигать внутрь и наружу. Кожа Михаила покрылась невольно мурашками. Как бы ему не было стыдно, он продолжал пожирать глазами лицо рыжего с таким внимательным, с расширенными зрачками, взглядом, что неотрывно смотрел на его самое постыдное место таким прямим и жаждущим взором. Большой палец сменился двумя длинными, и Миша невольно насадился на них, прикрыв глаза, чувствуя, как наслаждение иголками впивается в его кости от этого короткого прикосновения. Пальцы начали медленно и ритмично двигаться, а вслед за ними слегка поднимались и опускались его ягодицы, просто несясь за течением, что сносило его последние границы.       Член Варковского снова налился кровью, возвышаясь сочащейся головкой ровно вверх, без каких-либо препятствий. Орган коротко подрагивал от того, что вытворял этот парень с его пальцами, так невзначай следуя задаваемому ритму.       Он вынул пальцы и, повалив парня на спину, развел его бедра в стороны на кровати, почти усаживая на колени. Ягодицы разомкнулись следом, открывая влажное, испачканное его же семенем, отверстие.       — Пиздец, какой же ты охуенно сексуальный… — сдавленно выговорил Василий хриплым низким голосом. Он приставил подрагивающую головку ко входу, коротко потираясь ею о мягкие ткани. — Так и хочется вытрахать из тебя последнюю душу, — едва слышно, скользя широкими ладонями вдоль напряженных стройных бедер. Парень потянул их на себя, буквально насаживая брюнета на свой член. Миша прогнулся, от чего ягодицы оттопырились только больше. Варковский склонился дугой на ним, полностью выходя, но оставаясь у входа и упираясь обоими руками в кровать. — А теперь двигайся, как ты делал это только что, хорошо? — прошептал он над ухом парня и лизнул языком, пройдясь по краю раковины и втягивая в рот мочку уха, посасывая. — Слышишь, Миш, я же знаю, что тебе хочется не меньше моего, — он прошелся влажным языком внутри, вызывая мурашки по телу. — Покажи же, как ты любишь мой член, — ровный хриплый шепот затрагивал душу, будто поддевал кончиками невидимых пальцев крышку недавно присохшей раны, что просто неимоверно зудела, так и умоляя оголить её полностью.       Опустив голову в подушки, Михаил снова изогнулся, медленно вбирая в себя член парня. Он ощущал его настолько ясно, и это было так приятно, что его руки дрожали не в силах поддерживать тело. Отвел таз вперед, выпуская наружу, и снова двинулся назад, полностью поглощая внутрь, чувствуя, как ягодицы соприкасаются с напряженным прессом парня. Он прижался ими полностью, ощущая, как горячо пульсирует член внутри него.       «Просто пиздец…»       Он повторил движение, подстраиваясь так, чтобы массивная головка задевала точно его простату. Медленно, пока оголялся каждый нерв в теле, затрагивался им… Повторяя, сжимая его внутри, поглощая внутрь…       Резкий толчок заставил звезды вспыхнуть прямо перед глазами.       «Чертовски глубоко».       Он уткнулся головой в простыни, когда Варковский, у которого, очевидно, лопнуло терпение, стал двигаться в ответ. Сжимая бедра почти до боли. Медленно проникая навстречу, медленно выходя почти на всю длину. Все с большим напором входя снова. Руки не выдержали, и брюнет просто свалился на матрас. Василия же это нисколько не смутило. Его таз, точно отбойный молоток, медленно и ритмично втрахивал парня в матрас.       «Сука-блядь», — сознание плыло и утопало в ощущениях. Болезненное томленные и жжение распространялись по внутренностям точно огонь сухой травой, оставляя после себя только горячий пепел.       Волна удовлетворения накатывала невыносимо долго, то отступая, то снова крепчая, точно разрушительное зарождающееся торнадо. И они находились прямо в его центре. Чувствуя невыносимое спокойствие и давление одновременно.       Варковский обхватил его ладони своими, подтягивая те вверх, и все продолжая толкаться внутрь, изгибаясь всем телом, точно большой кот.       Михаил повернул голову на сторону, пока Вася продолжал целовать его плечи и шею. Они встретились губами, что было крайне неудобно в этом положении. Поняв это, Варковский перекинул его ногу через себя, уложив набок и углубил поцелуй.       Неизвестно сколько это продолжалось, Мише казалось, что целую вечность, когда возбуждение достигло своего пика, разнося по телу приятную истому. Кончики пальцев онемели, впиваясь в чужое тело до изнеможения.       Быть в таком положении сейчас казалось единственно правильным решением и единым желанием, в которым они оба нуждались.       Переплетенные телами, они уснули, абсолютно изнеможённые. Когда утром Михаил открыл глаза, его встретил приятный аромат кофе и весьма неприятная боль среди никчемной попытки подняться и наконец принять вертикальное положение.       Зеленные глаза пытливо уставились на него, наблюдая. Мише было трудно трактовать этот взгляд, но он вызывал в парне необъяснимое смущение и желание сейчас же избежать его. Что он и сделал, отведя глаза, когда теплые пальцы обхватили его подбородок, разворачивая обратно. Их губы соприкоснулись, и он опомнился только после того, как чужой язык уже спокойно блуждал внутри его рта, в руки медленно скользили по телу, исследуя. Он оттолкнул. И Варковский отпустил его, продолжая сидеть прямиком в его личном пространстве.       — Отодвинься, — Михаил попытался отпихнуть парня от себя подальше. Само присутствие того так близко слишком давило на мозги яркостью свежих воспоминаний.       Варковский перехватил его ладонь и поцеловал.       — Не хочу, — он исподлобья снова уставился на брюнета.       — Отпусти, — уже более раздраженно повторил Гетьман.       — Почему?       — Потому-что-мне-не-удобно, — на одном дыхании.       — Почему? — сверкающие зеленым глаза, слегка прикрытые рыжими кудрями, с лукавой улыбкой на губах, он буквально светился изнутри.       — Ты… — слов не находилось на него.       — Что я?       — Уйди.       — Не стоит. Я люблю тебя, — Варковский мягко прислонился к нему и крепко обнял, прижимая к груди, точно кого-то весьма драгоценного в своей жизни…       Михаил сидел какое-то время ошарашенный, когда его руки сами по себе поднялись вверх, обнимая в ответ. Он бессильно выдохнул, уткнувшись лбом в чужое плечо и глубоко вдохнул пряный сладкий запах, такой приятный…       — И я тебя…