Жетери. Вторая эмоция

Что может быть лучше отпуска, даже если работа для тебя — лучшее, что есть в твоей жизни? С этим согласится любой простой обыватель. Любой человек из народа. Провести месяц(!) на берегу океана, отливающего изумрудом, или у моря, лазурь которого будет вспоминаться всю жизнь? На худой конец — Сочи или еще того хуже — забитые пляжи местных курортных городков. Этери же была не согласна с таким времяпровождением. Ничего не умеющая делать иного, кроме как орать на своих фигуристов и по феншую расставлять их на пьедесталах, великий тренер всея и всего Тутберидзе Э Гэ слонялась по своей квартире. Почему-то в один день все сотрудники разом охренели и отправили её в "заслуженный" отпуск. На "верху" с радостью подписали документ и со словами "приятного отдыха, ждем загоревшей" попрощались. Подумаешь, много орала в этом сезоне. Подумаешь, перед чемпионатом они выползали на четвереньках со льда! Важен ведь результат? А результат есть! Золото, серебро и бронза висят дома у её фигуристок. Наверное, на стенах. Этери не знала, куда те девают свои медали. Знала лишь, что Женя со своим золотом сейчас спит в своей квартире в обнимку. Медведева. Совершенно охреневшая Женя Медведева. Этери коснулась пальцами своих губ, которые помнили тот поцелуй. Да, девушка совсем запуталась. Но можно ли его расценивать как случайный? Хотелось верить, но разум то был не поражён деменцией. ... Женя влетела в кабинет Этери, как ужаленная. — Двери придуманы для чего? — Этери даже не посмотрела на ученицу, перебирая свои бумаги. — Эммм... Для того, чтобы их закрывать... — Медведева спешила к тренеру, заготовив текст монолога о любви, но увидев её такой занятой и строгой, напрочь забыла все слова. — Для того, чтобы в них стучали, Женечка. — Этери хотелось добавить слово "тупица" вместо имени, но... Они же не на льду. — Ну? Что молчишь? Чего пришла? — все так же, не поднимая глаз, спросила женщина. — Этери Григ... Георгиевна... Я, пожалуй, пойду... — Женя решила попытать счастья, когда обстановка будет более-менее благоприятная. Хотя, когда она, бля, была благоприятной? Тутберидзе либо орала на льду, либо заставляла чувствовать себя дерьмом вне льда. — Ну уж нет, Женечка. — вкрадчиво ласковый голос тренера заставил Женины коленки затрястись. Боже, да чего же так страшно то, а? — Говори, раз пришла. — подняла голову, оторвавшись от бумаг. Женя увидела её глаза, и внутри похолодело. Говори. Как? Челюсть не разжимается! — Я... В другой раз, Этери Гри.. Георгиевна... — Женя сделала шаг назад, в попытке сбежать. Тутберидзе заинтриговалась. Связано ли это со всеми теми странными взглядами, которыми Медведева одаривала её три последних месяца? Женя часто смотрела на неё как-то задумчиво, ловилась на откровенном рассматривании. Что же ты хочешь сказать, Женя? Этери встала из-за стола, и Женя сделала ещё шаг назад. Дверь не заперта, птенчик вылетит в любой момент. — Стоять! — голос Этери пригвоздил девушку к полу. Подойдя ближе, Тутберидзе нежно взяла её лицо в ладони: — Что с тобой происходит, Медвежонок? Медведева была на грани обморока: ладони вспотели, сердце вылетело, дыхание сбилось. Или это — симптом панической атаки? Женя не знала, потому что не страдала этим. Черт, у этой ведьмы чертова биполярка! То орет, то сочится нежностью. — Ни.. чего... — прошептала Медведева, глядя в глаза грузинской ведьмы. — Я же вижу, что что-то не так. — Этери не была бы Этери, если бы не выудила всю нужную информацию любыми путями. Ну, или почти любыми. — Я это... Влюбилась. — выдохнула Женя. Жене шестнадцать. Это норма: влюбляться в шестнадцать лет. Этери вздохнула. Все так просто и банально. Но от чего-то ей было не приятно это признание. — Все влюбляются. — ответила Этери и, потеряв интерес, вернулась за свой стол. — Надеюсь, ты будешь умнее и не станешь пропускать тренировки из-за этой дурости. — её голос был спокойным и холодным. К нему вернулось обычное безразличие. Этери вернулась к бумагам, но абсолютно ничего в них не видела. Перед глазами кинолентой прошло все прошлое. Их с Женей прошлое. Тренер от чего-то прикипела к маленькой Женьке. Она видела в этом ребенке себя: упорную и трудолюбивую. От чего-то сразу захотелось дать этой девчонке все, чего не было у самой Этери: медали, первые места, известность... Она уделяла больше внимания Женьке, чем кому-то другому, вдвое больше придиралась на льду, но чаще, чем других, держала за руки и обнимала. Тутберидзе упорно и без устали ежедневно лепила из маленькой Жени чемпионку. Не жалея, издеваясь, крича и изматывая Медведеву на тренировках, она привела её на пьедестал. Именно так Этери её "любила", не умея произносить красивых слов. В тот день зажглись две звезды: Медведевой и Тутберидзе. И теперь какой-то мудак может сделать пузо её Женьке, потому что она, тупица, влюбилась, видите ли. Её Женьке? Женя все еще мялась у двери, наблюдая за переменами в тренере: та смотрела в свою кипу бумаг, но не было гарантии, что она видит эту кипу. Тонуть, так тонуть. Женя вздохнула и открыла было рот, но Тутберидзе услышала её вздох: — Что-то еще?.. — все тот же безразличный голос. — Я вас люблю. — Женя опустила глаза в пол, почему-то ожидая, что тренер запустит в неё чем-то тяжёлым. — И я тебя. Все? Женя миллион раз говорила эту фразу Этери, и та всегда отвечала кратко: и я тебя. Никогда не добавляя слова "люблю". Конечно, Женя ляпнула обычную фразу, обычное признание. Так говорят и другие ученики своим тренерам. — Нет... — Женя набралась смелости, использовав последние свои силы. — Я влюбилась в своего тренера. А это — вы. Первая эмоция Этери — облегчение. Женя втюрилась не в какого-то пиздюка. Вторая эмоция — шок. Теперь уже внутри Этери похолодело. Женя никогда не видела своего тренера в такой растерянности. Тут же пожалев о сказаном, девушка просто сбежала, оставив Этери один на один со своим признанием. Этери два дня ходила задумчивая. Ни на кого не орала, не придиралась и не улыбалась. Женя старательно тренировалась, ловя каждый взгляд женщины, но боялась подойти. А Этери и не звала, не выдавала листы с ошибками, которые, несомненно, были. Но так же Тутберидзе понимала, что девушка ждет ответа. Какой-то реакции хотя-бы. Набросав в голове примерный план того, что нужно сказать Жене, Этери подозвала Медведеву, поманив пальцем. Та подъехала к бортику, заглядывая в глаза тренеру. Этери несколько секунд сама рассматривала цвет глаз Женьки, подмечая страх и надежду одновременно. — Зайди ко мне после тренировки, Женя. Женя кивнула, а Этери просто покинула тренировку под удивленные взгляды Глейхенгауза и Дудакова. Этери никого так не ждала, как ждала сейчас Женю. С минуты на минуту эта девушка должна ввалиться в её кабинет без стука, как обычно. Поглядывая на настенные часы, Этери поняла: Медведева опаздывает. Или боится идти. Второе — правдоподобнее. Наконец-то шаги за дверью, которые несомненно принадлежали Медведевой. Стук в дверь. Что? Медведева ли? Этери была способна выделить шаги девушки из топота других учеников. Но Медведева и стук в дверь не вязались. — Войдите. — Сердце женщины на пару секунд замерло, затем снова продолжило свою работу, чуть участившись. В кабинет вошла Медведева. Этери встала из-за стола и указала рукой на диван: — Поговорим? Медведева кивнула и прошла к дивану. Сев, она обхватила рюкзак, поместив его на колени. Этери его только заметила. И то, если бы не привычный жест: положить ладонь на колено девушки, эта деталь прошла бы мимо. Но рука то и дело тянулась, хотела коснуться. — Жень... — Этери должна была начать первой, потому девушка уже все сказала. Женя молчала, закусив губу и рассматривала свой рюкзак. Этери хотелось выкинуть его нахрен и коснуться её бёдер, погладить и успокоить, но уместно ли теперь это желание? Её Медвежонок воспримет это по-другому. Уже нет речи о "как мать" и "как дочь". Но касаться нужно было. Хотябы обнять, показывая, что ты — не враг. Поэтому Этери притянула её к себе, как делала это много раз. Женя уткнулась носом в её кудри, вдыхая запах средств для укладки. — Я очень ценю твои чувства ко мне, Женька. И ценю то, что ты нашла в себе силы признаться... — Но это не взаимно, я знаю. — Женя выудилась из её объятий и вернулась к рассматриванию рюкзака. — Это взаимно, но... — Не так, как хочется мне. Этери вздохнула. Снова рука предательски потянулась к Жениной коленке, но женщина одернула её на полпути. — Теперь и прикасаться противно, да? — в голосе Жени послышались слезы, но Этери не видела плачет ли она из-за сумрака кабинета. Наверняка, слезы уже во всю текут по щекам девушки. — Нет... Ты что такое говоришь... — Этери убрала прядь волос с её лица, касаясь щеки: та все-таки была влажной. Женя дернулась от её прикосновения, которое теперь почему-то обжигало. Эта реакция вызвала болезненный укол в сердце женщины. В эти драгоценные минуты Этери теряла своего Медвежонка. Когда Женя стала смотреть на неё иначе? Этери думала, и не могла найти ответа. Женя же считала, что Этери нечего сказать. Да и что говорить то? На голову его любимого тренера свалилась очередная проблема, виной которой была именно Женя Медведева. Девушка вздохнула: — Простите меня. — попыталась встать, но Этери удержала её, схватив за руку. Взгляды встретились. — Это пройдет, Жень. Мы же столько лет вместе. Ты просто запуталась... — Этери говорила не то, что собиралась сказать. И не то, что хотела. — Не пройдет! — Женя уже не скрывала своих слез. — Я люблю вас с двенадцати лет! Такое не проходит! — выкрикнув последнюю фразу, девушка неожиданно впилась в ее губы, захватывая нижнюю зубами. Поцелуй был страстным, с примесью боли и отчаяния. А потом выбежала за дверь, хлопнув на последок. Этери вздрогнула, как от пощечины. Губы горели, храня влажность Жениных губ. Сердце вырывалось из груди. Больше таких разговоров не было. Этери стала ещё злее, Женя — подавленнее. На льду девушка все делала правильно, прислушивалась к тренерам, исправляла ошибки, учила новые прыжки. Чаще падала. Этери, видя это, злилась. Орала сильнее, до срыва голоса, чувствуя в этом и свою вину. Надеялась, что все пройдет, но поцелуй не забывался. Женя слушала и снова тренировалась, тренировалась, тренировалась. К Этери лишний раз не подходила и ничего лишнего, кроме сухого приветствия, не произносила. Всем было интересно, от чего перемены — но никто не лез. А потом — Канада. Как удар под дых. И тогда Этери поняла, что любовь — взаимна. Поняла, когда потеряла. Она писала Жене тонны смс, которые не доходили. Смирившись, долго болея страшной болезнью по имени Женя, Этери перестала искать контакт с девушкой. Встречаясь на разных соревнованиях, они демонстративно игнорировали друг друга. Обходили друг друга стороной, словно чумные. Словно не было ранее этих объятий и случайных(?) касаний. Словно не было "Я вас люблю". Этери становилась ещё злее, зарываясь с головой в работу, Женя — печальнее. А потом — гром: Женя возвращается к Тутберидзе. Этери помнит, как они говорили в тот день. Женя снова плакала и извинялась, повторяя " Я должна была, понимаете?.. " Этери понимала, но до конца простить не могла. Хотелось спросить Медведеву о чувствах, но уместно ли. Этери боялась услышать ответ. Великий тренер Тутберидзе, не знавшая отказов, боялась услышать "нет" из уст любимой девочки. Ведь если вернулась, значит, разлюбила?..