The Soulless

      Никс справлялась настолько хорошо, насколько это было возможно для Бездушной. Ей удалось выучить базовый английский, у нее был кто-то вроде друга в виде Пэнси, и даже сам Драко присматривал за ней.       Но были вещи, которые отличали её от сверстников.       Она всё ещё была Бездушной, независимо от того, как сильно её учителя пытались сделать из неё нормального человека. Это стало очевидным в один прекрасный день.       Никс сидела под своим деревом, читая книгу о противоядии «Волчьего аконита», которое позволяет ликантропам сохранять человеческий разум, когда они вынуждены трансформироваться. Это было трудное противоядие, для изготовления которого ингредиенты было почти невозможно найти.       Было редкостью, когда обитатели озера приходили навестить Никс в её укромном месте. Змеи были единственными существами, которые любили её. Александр говорил так, хоть девочка и источала смерть, змеи не обращали на подобное внимание, потому что она могла говорить с ними. Змеи — разумные существа и наслаждаются обществом тех, кто может общаться с ними.       На этот раз на поверхность всплыл гигантский кальмар. Никс вскочила, её охватил страх, прежде чем ей удалось прийти в себя. Кальмар был ранен, ему было больно, и она чувствовала, как в нём нарастают негативные эмоции.       Девочке было всё равно, и она не предприняла никаких действий, чтобы помочь ему, просто убедилась, что книга, которую она одолжила, не намокла. Хагрид, однако, подбежал к ней.       «С кальмаром все в порядке?» — в отчаянии спросил он, заходя в воду, чтобы помочь гигантскому существу.       «Глаз,» — Никс сказала это ради Хагрида.       Хагрид взялся за дело, и вскоре кальмар отблагодарил гиганта, устремив в воздух чернила, а после ускользнул обратно в воду. Великан перевёл взгляд на девочку, которая сидела, листая страницы своей книги.       «Почему ты ничего не сделала?» — спросил он.       Она посмотрела на него, наклонив голову набок. Никс достаточно хорошо понимала боль, иначе у неё не было бы причин бояться. Но она не понимала эмпатии, необходимости помогать другим, когда те испытывают боль.       Хагрид вздохнул, внезапно вспомнив, кем является девочка перед ним. Нечто, лишенное эмоций, даже по отношению к другим. И никаких понятий морали тоже нет. Он зашагал прочь, просто радуясь, что вовремя подоспел к кальмару. А она просто продолжила читать свою книгу.       Хагрид решил осудить эту тему с Дамблдором и зашагал в его кабинет.       «Я думал, тебе нравится Никс?» — усомнился директор       «Ну, я думал, она будет похожа на своего отца, когда он был ребенком… но это не так… Она такая же… бессердечная, как и ОН…» — Хагрид фыркнул, вспомнив ту ночь, когда погибли Поттеры.       «Мы знаем, что она не человек, Хагрид. Физически она не может испытывать никаких эмоций. Там, внутри, ничего нет, и мы не можем этого изменить». — сказал он. «…Но это может помочь ей лучше узнать Гарри, Хагрид, ты не против попытаться заставить их подружиться между собой?»       Теперь великан занервничал. Раньше он не обращал на это внимания, но теперь мысль об этих пустых глазах, смотрящих на раненое существо и ничего не чувствующих, напугала его. Он представил Азкабан, ужасы, о которых он слышал. Он подозревал, что её глаза не были бы чем-то необычным в этом ужасном месте. Казалось, что она всё время носила с собой частичку Азкабана.       Но он не мог отказать Дамблдору в его просьбе, поэтому, он предложил Гарри и Никс посетить его в свободное время.       Первое, что он заметил, это то, что Фанг начал скулить, когда она приблизилась к дому, и быстро спрятался, когда она вошла. Девушка ему явно не понравилась. Фанг был трусом, но собаки прекрасно разбирались в людях, и Фанг любил других.       «Почему она здесь, Хагрид?» — спросил Гарри, недовольный тем, что Слизерина смотрит на него сверху вниз. Она не сводила глаз с мальчика с тех пор, как он появился, поскольку её все ещё тянуло к нему по каким-то причинам, выходящим за рамки инстинктов дементоров.       «Потому что я пригласил её,» — ответил здоровяк, — «Печенья?»       Хагрид протянул печенье, которое испек сам. Гарри вежливо отказался, в то время как Никс схватила одно. Она откусила кусочек от этих «камешков», поедая их. Гарри был сбит с толку тем, что кто-то мог это переварить, и ещё больше удивился, когда Никс схватила ещё один кусок, быстро заканчивая с первым.       «Хороши, не правда ли?» — с гордостью спросил Хагрид, — «я сам их приготовил!»       Никс, наконец, перевела взгляд с Гарри на Хагрида.       На этом разговор оборвался. Ни Гарри, ни Хагрид не были готовы что-либо предпринять. Никс поочередно смотрела то на одного то на другого. Александр начал шипеть ей на ухо.       «Ну же, это ужасно скучно. Неужели они не знают, что сказать?»       Никс не ответила, просто протянула руку. Змей скользнул по ней вниз, обвиваясь вокруг её запястья, как браслет.       «Как его зовут?» — Нервно спросил Гарри.       «Александр,» — сказал Хагрид с усмешкой, — «Никс дёрнула меня за ногу в Косом переулке, чтобы спросить можно ли забрать его.»       «Ты и её водил в Косой переулок?» — Гарри удивленно посмотрел на девочку. Мальчик не удивился, что может понимать Александра, поскольку Никс, несмотря на то, что не ответила, казалось, тоже понимала его.       «Да… Ну, Никс немного особенная,» — ответил здоровяк почёсывая затылок.       «Что с ней не так?» — Гарри вопросительно посмотрел на девочку.       «Я бездушная,» — ответила Никс, чем сильно напугала гриффиндорца.       «Бездушная?»       «Я родилась в Азкабане».       «Разве… Разве Азкабан не тюрьма?» — встревоженно спросил мальчик. Никс кивнула.       «Её родители были в сговоре сам знаешь с кем,» — печально сказал Хагрид, «Дементоры никогда не подпускали к ней аврор, а Дамблдор освободил её только этим летом».              «Ты так долго пробыла в Азкабане?» — Гарри посмотрел на неё с широко распахнутыми глазами. Он слышал об этом месте от Рона. Звучало ужасающе. Слизеринка кивнула.       «Бездушное, бесчеловечное создание смерти, родственник Дементоров и неспособный даже на самые элементарные эмоции,» — Александр положил голову ей на руку, — «бедная девочка… У неё даже нет родителей, которые заботились бы о ней».       Никс не беспокоили слова компаньона, ей было все равно, жить с родителями или с кем-то ещё.       «О…» — Гарри посмотрел на неё, — «я тоже сирота».       Девочка посмотрела на него, чувствуя, как в нём бурлят негативные эмоции. Его глаза не были пустыми, как у неё… Но у них был затуманенный взгляд, пустой и холодный, когда он вспоминал все те моменты, когда ему хотелось хотя бы раз почувствовать родительское тепло.       Тогда Никс поняла, почему её тянуло к нему… Хоть он и не был совсем бездушным, он был таким же, как она. Он был частично похож на Дементоров……       Гарри не испытывал неприязни к холодной пустоте в её глазах и не спешил осуждать Никс за то, что она была такой жуткой. Даже если ему всё ещё не нравились Слизеринцы, Никс была не так уж плоха.       Они немного поговорили, Гарри и Хагрид вели большую часть разговора, поскольку Никс не хотелось говорить больше ни слова. Александр, правда, время от времени вставлял колкости. Однако, вскоре все разошлись.       «Прости, что думал, что ты такая же, как другие слизеринцы,» — сказал Гарри, когда они возвращались в замок. Девочка пристально посмотрела на него.       «Это не слизеринцы плохие,» — заявила она, её голос был таким же грубым, как и раньше.       «Но…» — начал гриффиндорец.       «Ты что, никогда не слышал?» — прошипел Александр, — «нет плохих факультетов, есть плохие люди. Змеи ничем не лучше и не хуже львов, барсуков или орлов».       «П-прости.»       Никс взглянула на парня.       «Ты понимаешь его?» — Гарри удивился её твёрдости в голосе.       «Ну ты же тоже можешь?»       «Верно. Я не знала, что кто-то ещё может».       «Что ты имеешь в виду?»       Никс покачала головой: «Ничего».       «Хорошо. Увидимся позже, Никс. У меня тренировка по квиддичу,» — сказал гриффиндорец и ушел.       «Ты знал?» — Никс спросила об этом Александра. Змей подтвердил.       «Мы, змеи, чувствуем таких, как вы. И если вы позовете, большинство из нас ответит на вашу просьбу.»       Тем временем Никс что-то напевала, спускаясь в подземелья.       Девочка интересовалась Гарри, но она не могла сконцентрироваться на нём, и несколько часов спустя воспоминания начали исчезать. Это было как-то более по-человечески, когда она старалась удерживать внимание на нём, но, по крайней мере, эти размышления были не без эмоций.       Никс находилась в общей гостиной, прислонившись к стене, и читала новую книгу — по истории Азкабана.       «Привет, Никс, вот где ты!» — сказал Драко, подходя к ней.       Никс оторвалась от своей книги, чтобы посмотреть на него.       «Я видел тебя с Поттером, что это было, во имя Мерлина чем ты занимаешь?»       Никс лишь наклонила голову. Драко вздохнул.       «Ты не можешь общаться с людьми как он, Никс. Он не только гриффиндорец и так называемый избранный, но и проводит все свое время с предателями крови и грязнокровками! Тебя не должны застать рядом с ними!»       Он попытался объяснить причину, но она всё также просто смотрела на него. Какое именно значение имел Поттер? Почему она вообще тогда была с ним в одном месте?.       Затем Александр прошипел ей на ухо.       «Тебя тянуло к Поттеру — так же, как меня тянуло к тебе. Он не такой как остальные, сирота, он такой же, как и ты. — Никс взглянула на него краем глаза, — «Ты помнишь его глаза? Они стали совершенно пустыми — не совсем такими же, какие у тебя, но были похожи.»       Никс вспомнила обрывки воспоминаний… Они были у Хагрида… Верно, Гарри мог разговаривать со змеями, точно так же, как и она… Но действительно ли он был похож на неё? Она решила убедиться в этом сама.       Завтра был Хэллоуин. По какой-то причине она чувствовала, что это мероприятие будет важным… Она не понимала до конца почему уверена, но для неё это было так.       Так что в ту ночь, вместо того чтобы, как обычно, слоняться по общежитиям и пугать Пэнси и остальных, она действительно попыталась, хотя бы немного поспать на её месте. Александру это не особенно понравилось, но он ничего не смог поделать. Поэтому вместо этого он решил погреться у Пэнси.       Утром, в Хэллоуин бедная, невинная Пэнси проснулась от того, что её лицо и шею обвивала змея… Она с криком вскочила с кровати. Александр плюхнулся на её атласные простыни, грубо разбуженный. Он жаловался и ворчал, когда опять ускользал, в поисках Никс. Пэнси не сбросила его в панике, когда поняла что это питомец Никс.       «Никс!» — Пэнси закричала на свою соседку по общежитию, чуть ли не вырывая её чёрные волосы. Но она остановилась, когда поняла, что Никс на самом деле спит. И не только, но и когда посмотрела на напольные часы в комнате. Было 3 часа ночи. И Никс спала.       Пэнси наблюдала за ней и с удивлением заметила, что Никс действительно выглядела… человеком.       Она свернулась калачиком в позе эмбриона, прижав сжатые в кулаки к лицу, её длинные чёрные волосы были уложены по плечам. Её жуткие каменно-серые глаза были мягко закрыты, а бледное лицо расслаблено. Обычно нервирующая и безэмоциональная девушка на самом деле выглядела… Уязвимой.       Пэнси вздохнула, решив простить Никс за то, что та позволила своей змее напугать её посреди ночи. Кстати говоря, Александр наконец-то добрался до Никс и обвился вокруг ее лица, рук и плеч.       Пэнси не знала, почему Никс спала на холодном полу, но она не собиралась вытянуть из Бездушной девушки всё человеческое. Она схватила с кровати Никс одно из более мягких тонких льняных одеял. Она поморщилась от скопившейся на нём пыли развернула его, двигая ткань вверх-вниз, растрясывая, надеясь очистить одело, не то чтобы она думала, что Никс будет возражать в таком случае. Пэнси накрыла девочку тканью. Александр зашипел на нее.       «Ох, тише. Без чего-нибудь, она простудиться. Хрипло прошептала Панси, хотя и не могла понять, о чем он говорит. Змея всё ещё было очень воодушевлена. Он показал ей язык. «Прости, что сбросила тебя с себя, доволен?» Он снова показал язык, прежде чем зарыться головой в волосы Никс.       Пэнси также взяла одну из атласных подушек поменьше с кровати Никс и осторожно приподняла голову Никс, стараясь не потревожить её. Как только Никс выглядела более комфортно, и перестала мерзнуть на полу, она сама отправилась спать. Никс проснулась через несколько часов, невероятно смущенная подушкой под головой и одеялом, накинутым на тело.       «Твоя соседка по комнате укрыла тебя одеялом во время сна» — устало прошипел Александр, устраиваясь поудобнее у неё на шее. Никс смутилась еще больше. Зачем кому-то это делать?       Она подошла к кровати Пэнси, не зная, как поступить с информацией о том, что она помогла ей. Никс знала, что, как бы Пэнси не было дискомфортно, она бы всё равно не стала бы ей помогать. Она нахмурила брови.       «Что мне делать?» — наконец спросила она у Александра.       «Поблагодарить её?»       Но знак благодарности… Никс не испытывала подобных эмоций — даже если бы она сейчас смогла понять это недоразумение сильнее, чем когда-либо. Она просто не понимала действий своей сверстницы, и именно поэтому не знала, как поступить дальше. Затем Никс схватила одеяло, в которое Пэнси завернулась, и отдернула заколдованные занавески. Она небрежно набросила одеяло на тело Пэнси. Может быть, это был знак? Знак, показывающий доверие или что-то в этом роде? Она решила, что этого было достаточно. Никс подготовилась к этому дню самостоятельно, решив последовать совету Пэнси и на этот раз по-настоящему позаботиться о себе. Она выглядела наполовину презентабельно и даже чуточку более человечно. Её волосы были собраны сзади в конский хвост, а не свободно болтались сзади. Она развернулась, намереваясь пойти в общую комнату. Её собранные волосы ударили девушку по лицу.