The Soulless

      Сириус Блэк сидел в своей анимагической форме. Последние несколько месяцев он делал это постоянно. Ему сильно хотелось сохранить одно хорошее воспоминание. Оно было не особо счастливым, но он не собирался рисковать и отдавать его дементорам.       Охрана оставляла его в покое, каждый раз пока он не высовывался, так что с тех пор, как он узнал об этом, он старался вести себя как можно тише.       Он не мог выбросить один образ из головы, даже в своей анимагической форме. Его дочь.        Длинные чёрные волосы-спутанные, жирные, за ними почти не ухаживали. У него они были такие же, только короче. Блэк подозревал, что если бы мать разрешала ему отращивать волосы в детстве, то он бы отрастил их до такой же длины. Ему так и не удалось сделать Никс причёску. Он никогда не расчесывал её волосы, не заплетал, не касался их. Сириусу так и не удалось научить Никс ухаживать за ними. Он так и не смог научить её заплетать косы и укладывать их по-модному. Джанет с удовольствием заплела бы косы их маленькой дочки.       Её кожа была серой и бледной, гораздо хуже, чем у любого заключённого, которого он когда-либо видел в Азкабане… Она должна была быть светлой и сияющей. Даже если Сириус и Джанет оба были бледными, её кожа должна быть розовой и живой, с маленькими коричневыми веснушками на носу. Он взял бы её с собой на пляж. Или в парк. Нежась на солнце, они сидели бы вместе на покрывале и ели, а между ними стояла бы корзинка для пикника. Они могли бы погулять несколько часов. Он бы её научил летать на метле, и стала бы блестящей охотницей ещё до того, как ей исполнилось одиннадцать. Совсем как он и Джеймс.       Джеймс… Она была всего на пару лет моложе сына Джеймса, Гарри. О, Они были вторым поколением — Джеймса и Сириуса. Бродяга и Сохатый. Лучшие друзья и братья во всем, кроме крови. Никс и Гарри — лучшие друзья, брат и сестра. Бродяга и Сохатый-младшие.        Эти двое бегали бы вокруг да около, а он гонялся бы за ними, в своей анимагической форме, пока их хихиканье наполняло бы дом Джеймса и Лили.       Он был одержим воспоминаниями о своей маленькой девочке, парящей в каменных залах Азкабана, чтобы не забыть её. Он не хотел этого делать. Никогда. Он не мог вынести бытия если не считать единственного образа дочери.       Всё, что осталось от Джанет — женщины, которую он любил, — женщины, которая сейчас находилась в небытие. Но, по крайней мере, Римус был рядом.       Он знал Римуса, и знал Лунатика. Оборотень сначала будет колебаться, но потом легко воспользуется случаем, когда будет нужно. Сириус доверял Римусу — как и должен был сделать 11 лет назад.       Больше всего он сожалел о том, что доверился Питеру, но он понимал, что тогда не знал, что мог найти людей и лучше для дружбы. Он цеплялся за это — за то, что был невиновен. Это была не его вина, не его вина, что они с Джанет оказались в этом ужасном месте. Это была не его вина.       Сириус не мог поступить иначе, зная, что ему не выйти на свободу… Было лучше для его малышки, чтобы он сидел спокойно тут. Никто больше не знал, что он невиновен. Ей было бы лучше, когда бы над ней не висело это бремя.       Он представил себе образ своей дочери. Единственное, что ему хотелось бы увидеть, — это её глаза.…Они были карими, как у Джанет? Он надеялся на это. У Джанет были самые красивые глаза. Они сияли на свету, иногда даже приобретая полупрозрачный зеленоватый оттенок на солнце. Ему хотелось кричать в ночи, что он подверг свою дочь, свою Никс, ужасам тюрьмы Азкабан.       Но теперь она была в безопасности. Она была с Римусом. Она была в полной сохранности и любви. Она никогда больше не приблизится к этим ужасным дементорам. Она была счастлива…       Дементоры, однако, были не очень довольны из-за того, что Никс никогда не излучала никаких эмоций.       Дементор сильно отличался от Бездушного существа по одной простой и трагической причине…       Дементоры могут чувствовать.       Дементоры отбирают эмоции других людей, особенно положительные эмоции… И они могут чувствовать те радостные воспоминания, которые они поглощают. И как только существо может испытывать самую примитивную эмоцию радости, оно может чувствовать и все остальные.       Причина, по которой Никс искала позитивных людей в мире, заключалась в том, что её инстинкты требовали этого, чтобы она крала радость у других, чтобы чувствовать себя счастливой. И если бы она имела больше черт Дементора, возможно, она могла бы быть более человечной, но, увы, Бездушные не были Дементорами, и также не были людьми.       Дементоры были в ярости из-за того, что у них забрали Никс. Они считали Никс одной из своих — Бездушной. Дементоры не хотели, чтобы люди находились рядом с ней, они желали, чтобы девочка вернулась на их темный, мрачный, холодный остров. Они скучали по ней — так же, как скучал по ней Сириус. Дементоры вырастили Никс и заботились о ней, как они заботились о Тартаре много лет назад.       Несколько дементоров все ещё помнили Тартара. Первый Бездушный. Он был маленьким мальчиком, который умер в слишком юном возрасте для человека, не говоря уже о бессмертных дементорах.       Тартар умер в девятнадцать лет, всего через два года после смерти своего отца. Дементоры любили мальчика.       Он был таким же, как они, их родственной душой. Он был бледен, как луна, с чёрными волосами, как ночь. Его глаза были похожи на два кристалла дымчатого кварца. Он носил очки с толстыми стеклами, чтобы компенсировать недостаток зрения, хотя это не сильно помогало.       Тартар был сильным существом и молодым гением. Его апатия привлекала внимание дементоров. Они не могли питаться от него, и Тартар никогда не представлял угрозу для них. Вместо этого они чувствовали к нему жалость, дементору, который не мог питаться положительными эмоциями людей, чтобы компенсировать то, чего они изначально были лишены.       Отец Тартара был никчемным человеком, который пренебрегал мальчиком, поэтому вместо отца дементоры вырастили его. Они любили мальчика и заботились о нём.       Дементоры, возможно, известны как самые тёмные, мерзкие, злобные существа в мире, но только дурак сказал бы, что они лишены эмоций. Только дурак сказал бы, что они не способны испытывать жалость или сострадание. Только по-настоящему бессердечный человек мог бы заявить, что им наплевать на провинившихся недотеп, с которыми им поручили работать.       Представьте, что вы Сириус. Представьте, что вы дементоры. Представьте, что вам приходится наблюдать, как человек, которого вы не знаете, забирает ребенка, которого вы любите и о котором заботитесь больше всего на свете. Они отталкивают вас и, игнорируя ваши мольбы, уводят её.       Была только одна причина, по которой дементоры Азкабана смирились с приказом министерства через три месяца… Они забрали все воспоминания Сириуса или, по крайней мере, их часть. Они признали, что он стал похож на них.       Сириус не был Экриздисом, он на самом деле любил своего ребёнка, он был родителем, погрузившимся в горе.       Сириус, может, и не являлся о родственной душой для Дементоров, но больше они не крали его воспоминания, хотя Сириус об этом не знал. Они позволяли ему восстанавливать силы, зная, что этот человек может вернуть им Никс, и что он был их лучшим шансом вернуть Бездушную домой. Они чувствовали, что человек который её увёл ничего с ней не сделает.       Аврорам по-прежнему не разрешалось входить на территорию тюрьмы — Дементоры явно были против. Они никому не позволили бы забрать у них Сириуса, пока он не окрепнет настолько, чтобы сбежать и добраться до Никс. Они не упустят свой единственный шанс, как не позволили бы аврорам прийти и забрать их драгоценное, хрупкое, лишенное души создание.       Дементоры знали, что Бездушные не могут выжить без Дементоров. Они могли перенапрячься и были уязвимы во внешнем мире. Мире, где никто не мог их понять. Где никто не мог поверить, что внутри что-то может быть по-настоящему пустым. Только они могли по-настоящему понять, что смерть, которую она будет нести за собой, навсегда останется с ней. Только дементоры могли понять, каково это — не иметь возможности питаться тем, что даёт тебе жизнь.       Итак, когда они услышали, как их драгоценная Бездушная закричала, выпустив ударную волну тёмной энергии по всему миру, они чуть не покинули Азкабан в поисках её, прямо здесь и сейчас… Но была и вторая волна энергии — от других сородичей дементоров, передающих эхо ауры смерти, которую испустила Бездушная.       Только животные, находившиеся в непосредственной близости от неё, и другие сородичи дементоров могли это почувствовать. Никс была бы рада, если бы нашлись другие родственники-дементоры, которые теперь знали о ней и могли защитить её.       Они всё ещё не были уверены в том, какими они будут опекунами, когда их «ребенок» пропадает на полгода, а они не последовали за ним и, возможно, кончено, не усугубили ситуацию. Так как люди были порочны и не подпустили бы к ней дементоров без боя, который мог бы причинить ей боль в процессе.       Бездушные могли чувствовать страх — они знали это. Тартар испытывал его, и даже если он не показывал страха, они знали об этом. Поэтому они не хотели, чтобы Никс боялась.       Лучше бы позволили Дементорам позаботиться о ней. Так она будет в безопасности… Пока что в безопасности.       Дементоры полностью разделяли мысли с Сириусом Блэком — повторяли одно и то же снова и снова до безумия, как свою последнюю надежду, чтобы не потерять все.       Ведь если они потеряют воспоминания, то потеряют и Никс, и никто из них не хочет мириться с этой мыслью.